
Полная версия:
Королевство пустых зеркал
Однако неудачные опыты с предыдущими Мастерами показали, что лучше всё же поумнее и посамостоятельней, чем побанальней и подобросовестней…
Скрупулёзных добросовестных исполнителей у нас и здесь хватает. Посредственной серости, несмотря на их послушание и прилежание, мы теперь не перевозим сюда.
Это в феодальном… Или – в азиатском менталитете (Алексей скрипнул зубами при набившем оскомину слове) лояльность к хозяину превалирует над деловыми качествами. Это там окружают себя родственниками и лизоблюдскими прихлебателями, не умеющими ничего, кроме подхалимажа… Поэтому развития там почти и не происходит.
Мы здесь себе такого позволить не можем – общественная и хозяйственная деятельность и так на точке замерзания! Про «передовые научные достижения» уже молчу – дай Бог закрепиться на уровне восьмидесятых… Никто из оперированных не способен открыть даже частную сапожную мастерскую – ведь для этого нужно проявить инициативу и напористость! Нужны личности. Желательно – хорошо знающие, к чему стремятся, яркие.
А яркая личность не может быть Творцом, если не чувствует самостоятельности.
Вот поэтому я ничего не скрываю от вас, Алексей. Вам достаточно только пожелать – и Гудрун, Мими, Софи, и ещё десятки понравившихся вам женщин будут обеспечены отличной пенсией – только подарите им… и нам… Ваших детей!
За мыслью резидента следить оказалось совсем не сложно. Да он наверняка специально так и говорил, чтобы не возникало недомолвок и двусмысленности.
Карты открыты. Можно торговаться. Вместо этого Алексей спросил:
– Гудрун мне вы подсунули?
– Алексей, прошу вас… Не «подсунули», а «избрали». Разумеется, она попала к вам первой не случайно. Уж наши психологи там, дома, изучали… Ваши предпочтения. Любимые книги. И все рекомендации, вещи, и массу всего остального переслали тем же рейсом, что и вас – только под настилом, в нижнем отсеке. Ну, вы наверняка уже… Н-да.
И это, кстати, входит в те усилия, которые мы готовы приложить для своих людей! И, между прочим, тут, в «посылке из Дома», вас ожидают и любимые книги, и разные другие приятные мелочи. Сможете забрать в любое время.
– То есть, сыр в мышеловку помещён строго по науке…
– Не нужно иронизировать. Я ведь уже сказал: мы уже очень хорошо понимаем, насколько ценен любой талантливый человек – неважно, в какой области он талантлив!
Вспомните дом – что, ценят там таких как вы? Нет – там всё по Дарвину: выживает сильнейший и подлейший! Мразь, мерзавец, или сука, готовые идти по трупам, чтобы пролезть! Хитрожопые льстецы и подлезшие под Босса шлюшки получают то, что хотят, а те, кто реально мог бы продвинуть Дело!.. – Аарон, наклонившийся к Алексею, и даже побелевший (Похоже, «дома» хлебнул и сам!) прервал фразу. Умерил пыл, и отдышался.
– Простите за чрезмерную эмоциональность, так сказать, выступления. Мне тоже сложно всё это. Напрягает. Особенно теперь, когда понимаю – от меня (И вас тоже, нравится вам этот факт, или нет!) зависит выживание этой чёртовой Земли-два!
А на милой и родной Земле-один те, кто мечтают не о Карьере и деньгах как таковых, а собственно о Творчестве с большой буквы, которым некогда, да и стыдно тратить время и силы на все эти интриги и подсиживания, кто брезгует всей этой грязью, так и остаются невостребованными. Затёртыми. Оттеснёнными от работы более…
Наглыми и пробивными. И вовсе не талантливыми, а… беспринципными!
Или я не прав?!
Слова резали, словно бритвой по глазному яблоку: легко и глубоко. Аарон и говорил с чувством. Видать, тоже болезненно переживал, когда столкнулся дома с…
А он – он сам, разве не столкнулся?.. И что он при своём «оттирании» испытывал?! О-о, он отлично это помнил… Резидент бьёт без промаха – здесь-то он прав на все сто.
Рана свежа, и ещё кровоточит. Крыть нечем.
Да, возможности для творца здесь – колоссальные.
И поэтому колоссален и крючок с наживкой…
Закрыв лицо руками, Алексей долго молчал. Не хотел, чтобы Аарон видел невольно снова выступившие слёзы. Хотя тот уже наверняка об этом догадался – читал же его досье.
Аарон не нарушал повисшей паузы, зная, что его собеседник всё вполне… Оценил. И этот самый крючок с наживкой. И кнут. И Пряник.
– Я согласен на ваши условия. – глаза Алексея покраснели, но слёз уже не было. – Но есть вопрос. Жить мне… После окончания Контракта – обязательно в БША?
– Вовсе нет. Вы можете жить где угодно. Честно говоря, многие ваши соотечественники, кто уже… удалился от дел – предпочитают Швацию или Норвейю. Или даже Новую Заландию – там очень живописные места. И – тишина. Это – их формулировка.
– Хорошо. Я… Принимаю условия Корпорации. И – ещё просьба. Труди и ту, другую… горничных из моего Отеля, переведите куда-нибудь… – Аарон тактично кивнул, ничего не сказав, – А нам назначьте каких-нибудь… более пожилых.
Гудрун, конечно, заметила его покрасневшие глаза.
– Алексейс! Это я виноват? Простить меня, я плохой девочка, да? – у неё самой глаза сразу стали на мокром месте. Ах ты глупая малышка! Алексея проняло.
Он прямо в одежде подлез к ней на постель, обнял сидящую девушку, и прижался к шелковистым волосам ртом:
– Нет! Нет, моя маленькая! Ты – мой ангел! И я вовсе не плакал! Это просто ветром мне сейчас надуло – вон, посмотри в окно! Видишь, сколько пыли?
Пыли там, конечно, не было – вот и влажность, наконец, пригодилась хоть на что-то! – но ветер и правда дул – будь здоров: похоже, собирался ливень с грозой.
Прямо как в книгах: в момент «кульминации» погода всегда… Соответствует настрою главного героя.
Алексей ещё раз ободряюще улыбнулся, приобняв девушку, и пошёл в ванную – умыться. Из зеркала глянуло перекошенное, совершенно белое лицо.
Нет, так не пойдёт.
Он должен успокоиться.
Впрочем – несильно. Иначе не сможет «творить». Работать. Да и просто – ходить среди всех этих милых и безвредных как кролики, людей.
А вот интересно: повесился Моргант – один? Или оба? Или всё же тот, что прибыл сюда на «ПМЖ»? Впрочем, уточнять глупо. Вряд ли Аарон соврал. А ему глубоко наплевать, кто из Моргантов… Дело-то уже сделано.
Чёрное, гнусное. Что бы он там ни думал, насчёт «рая на земле», на самом-то деле это – не рай. Это самая банальная ферма. По разведению: с одной стороны – покорных молчаливых рабов. С другой – пожизненных надсмотрщиков и руководителей. Которые выбирают, куда стаду идти кормиться сегодня. А если «элита» задурит – то…
Аарон-то прав. Нравится это ему или не нравится, но и от него в том числе сейчас зависит, выживет ли это… Стадо.
Чёрт. Совсем как у Таталина в тридцатых. Только что без Гулаг-а.
И ведь только таких как он имеет смысл шантажировать судьбой детей.
«Бетризованным» на них глубоко… Наверняка вместе с амбициями и агрессивностью пропала и обратная сторона всего этого «накала страстей» – обычная любовь. И любовь к детям. Своим детям. Так что отказ от Семьи – это не Причина всеобщего равнодушия. А как раз – его следствие. Чтоб не было тех же беспризорных…
Интересно – дадут ли ему встречаться со своими отпрысками в этих самых «элитных» Домах-интернатах?
Он приказал Совести заткнуться, и Мозгу – подумать о… хотя бы об ужине.
Это оказалось проще, чем он ожидал. В-смысле, договориться со своей совестью.
На ужин им принесли рыбу и морепродукты – Алексей заказал те, что так понравились Гудрун в кабачке «У Петра». Всё равно платит Корпорация. Ничего – не обеднеет.
Раз уж держит весь Мир в кулаке…
Ночью он для разнообразия спал. Наверное, «успокоила» гроза, которая действительно разразилась. Молнии и гром старались вовсю. Ну хоть погода на бедном шарике совсем не изменилась.
Утром Гудрун вдруг отказалась от завтрака. «Что-то рановато проявляется…» – подумалось Алексею, – «Разве что всё произошло ещё в самый первый раз».
Но на работу они пришли к половине девятого. Фру Магда уже не улыбалась, а имела сугубо деловой вид. Пока они снова прикладывали и прикалывали к Гудрун всё то, что надо было ещё проверить и подправить, речь вели только о конкретной работе.
В девять Алексея поразил странный звук: словно где-то загудели моторы, и начало работу несколько десятков швеймашин. Потом он вспомнил – к сегодняшнему дню Дитрих должен был «усадить» за машины чуть не полсотни швей, закройщиц и гладильщиц.
Ладно. Гул, собственно, не мешал ему.
К обеду Гудрун часто хваталась за голову и морщилась – похоже, у неё от этого самого «гула» разболелась голова. Или не от гула? Подгадав к положенному времени, Алексей закончил, и повёл своих на обед.
Вот сегодня повара еле справлялись с тяжеленными квадратноформенными кастрюляками из нержавейки, а на кухне пар и запах пищи стояли коромыслом. Они поторопились поесть – персонал кухни даже посматривал на них нетерпеливо.
Наконец пришёл черёд и Софи с Мими – пришлось им вылезти из угла, где они очень даже тихо просматривали модные журнальчики из того же Париса, и поочерёдно залезать на тумбу.
Сегодня «хэрр Алексейс» колол всех нещадно. Но к вечеру всё оказалось подогнано и под «молодёжный» вариант. Подумав, Алексей велел залезть на тумбу и фру Магде.
Помощница подрастерялась. Алексей же, хитро прищурившись, решил посвятить весь завтрашний день ей – он кое-что «увидел»…
Вечер, правда, посвятил Гудрун: потащил к примеченной ранее парикмахерской, и заставил понравившуюся мастерицу среднего возраста сделать укладку так, как хотелось ему. Расплатился. По дороге домой все встречные девицы, да и пожилые женщины удивлённо пялились. Алексей потирал руки: вот что значит приподнятые волосы! Сразу – другой вид, имидж, стиль. А для «показа» нужно будет повторить причёску.
Гудрун же шла явно на автопилоте – опиралась на его руку. Зато тримол, купленный в аптеке, к вечеру сработал, и милое личико перестало кривиться от боли, успокоив переживавшего Алексея – там, «дома», Лена часто устраивала ему такую показуху, как он теперь догадывался, но так и не… А вот Гудрун…
Не навредить бы!
Спали без увеселений. Зато тесно прижавшись друг к другу…
Назавтра к вечеру оказалось, что он не зря потратил весь рабочий день на «строгий консервативный вариант». Вишнёвый бархат придал абсолютно новый имидж фру Магде – когда Алексей предложил ей самой оценить посадку в огромных зеркалах, та только поохала. Впрочем, глаза её так и оставались удивлённо расширенными до конца работы.
Алексей хитро посмеивался в усы. А что – уж наверное, фру Магда заслужила, чтобы покрасоваться хоть разок перед «высокими» козлами из Комиссии…
После работы он лично повёл Помощницу в ту же парикмахерскую, занудно и долго объяснял мастерице, чего хочет. Гудрун не стала дожидаться результатов – ушла домой. Алексей терпел, потел, сердился, поправлял.
Часа через полтора фру Магда сердито хмурилась, и вертела головой во все стороны, придирчиво рассматривая себя в трёх зеркалах. Алексей оплатил стрижку. И улыбался ещё хитрей – то, что нужно!
Вся неделя до конца, и половина следующей ушла на обычную рутину: примерки за примерками. Переделки. Вариант каждого платья номер три, четыре и пять… В четверг закончили и компьютерный вариант, и рассчитали «оптимальный раскрой». Фру Хельга уже сидеть не могла – к вечеру буквально вываливалась из кресла у экрана. Алексей успевал везде. Гудрун он оставлял дома, хотя та, вроде, «чувствовать мой лучше».
В четверг после обеда Алексей повёл всё своё воинство «манекенщиц» в парикмахерскую – повторить укладки. На всех четверых ушло добрых четыре часа – но он остался доволен: мастерица-стилистка не зря практиковалась на его дамах заранее. Строго хмурясь, он приказал спать так, чтобы укладка сохранилась… Мими и Софи только моргали.
В пятницу Большие шишки заявились. Тут уж Гудрун пришлось постараться – Алексей, решивший тряхнуть стариной, а заодно исключить привлечение посторонних, приобрёл большую косметичку.
Грим наносить он ещё не разучился: «агрессивный» у Гудрун, «освежающий» – для Мими и Софи, и «консервативный» для фру Магды. Причёски подправил лаком для волос.
Как ещё в самом начале понял Алексей, здесь раньше с такими сложными приготовлениями никто не заморачивался: сдали платье, и – порядок. Словом, лишние хлопоты Мастерам были нужны, как рыбке самовар… А зря. От причёски, макияжа, посадки головы и тела, и походки модели зависит буквально… Всё!
Если первые два варианта и три разнотканевые модели уже не вызвали видимого удивления, то при появлении фру Магды все зашевелились, переглядываясь – проняло!
Даже хэрр Ванавермайт погладил подбородок – видать, представил такое на своей жене… А что – Алексей делал упор именно на доступности трёх вариантов для любого возраста. Универсальности. В понедельник узнает – удачен ли выстрел…
Борзые ребята за видеокамерами даже попросили (Чего раньше уж точно никогда не делали!) фру Магду пройти ещё раз – помедленней, и покрутиться, приподняв руки…
Алексей подумал было, что возможно несколько… Переусердствовал в стремлении эпатировать солидных консерваторов. Может, стоило отказаться в этот раз хотя бы от макияжа?.. Но одного-то он точно добился: его Помощница теперь вовек момента своего звёздного триумфа на настоящем Подиуме не забудет!
Даже если эту модель и завернут.
Модель не завернули.
Хотя Алексей в кабинете, куда они все снова набились в ожидании вердикта, целый час ходил из угла в угол, уже не заботясь тем, что «вселяет панику в ряды…», потея ещё хуже, чем даже в первый раз, и отдавив несколько ног, запретил высказывать предположения, и «утешать» его.
Церемония «одобрения» и «благодарности» прошла штатно. После отбытия «Высоких Членов» женщины снова тискали и обнимали его. Он снова смеялся, как дурак. Благодарил. Когда все ушли, и он остался только с фру Магдой, Алексей позволил себе высморкаться и утереть полившиеся вдруг слёзы.
Что за чёрт… Что это с ним? Что с ним сделала чёртова Гелландия – он рыдает чуть ли не каждый день! Дома, даже после разносов матери, он себе такого… Нет – там он только сильней стискивал зубы! Собирался – для новой борьбы. Никогда не позволял эмоциям – проявиться!..
А здесь – что? Может, это оттого, что он не чувствует… Давления?
И не нужно держать постоянную оборону?..
А, может, пробило на сантименты? Ностальгия одолела?..
– Хэрр Алексей. – во взгляде фру Магды сквозила неподдельная озабоченность, – Не смейте сдаваться! Я же вижу: вам хочется чего-то большего, а вы… Нельзя останавливаться! Стоит лишь замедлить шаг – и начнётся кризис. Я… наблюдала такое. Пять… или шесть раз.
Мастер добивается чего хочет, успокаивается, расслабляется. Хочет отдохнуть – дескать, честно заслужил… Берёт половину отпуска. Ищет подвигов себе на…
После этого он – дерьмо! Простите за гадкое слово. Но оно отражает то, что я думаю. Вы – не они! Поэтому для вас риск расслабиться и потерять… вот то, волшебное, неуловимое… Ещё больше!
А кроме этого хочу сказать…
Спасибо, что подарили мне…
Праздник!
Алексей не придумал ничего лучше, как снова обняться со вздрагивающей от рыданий женщиной, и нежно чмокнуть её в начинавшую покрываться морщинками шею. Про себя он…
Понимал, что лучшего совета ему ещё никто не давал!
В понедельник Гудрун с утра тошнило.
На действия Алексея это не повлияло – ему и фру Магде нужно было «получать то, что причиталось» от Начальства. Так что в наглаженной усилиями новой пожилой горничной сорочке, и неизменном костюме, он в без трёх десять вежливо приоткрывал дверь босса, пропуская вперёд фру Магду.
По тому, как встал им навстречу из-за стола хэрр Кит, и как плотоядно потёр холёные, не знавшие труда ручки, Алексей понял – порядок!..
Несмотря на напускной озабоченно-нахмуренный вид начальства, ему разрешили «сдать в производство» всё то, что их Ателье наворотило за эти недели. Алексей цвёл, как чёртов Рэу – ежеминутно ловил себя на необходимости убирать улыбку с лица. Спасала только фру Магда – она сердито пинала его под столом прямо по щиколотке. К концу «планёрки» там образовался настоящий синяк.
Неделя, пока «обрабатывали» крупные модели на Анни и Марго, пролетела незаметно: на автопилоте. К «пухляшкам» Алексай относился теперь гораздо теплей – да и те хлопали глазами, но уже не кидали на него возмущённых, как вначале, взоров.
Приёмка-сдача прошла гладко. Запомнилось лишь то, что старший у операторов наконец решил представиться:
– Я – Рихард. А… Где вы делаете девушкам причёски?..
Хм-м… Глядишь, из-за него тут появится реально новые стили. И не только в одежде. Ну и ладно: так им и надо. Сами же хотели «креатива»?..
Очередным заданием оказался кардиган Туфи Дуйк. Модель… Анна Зиммер, что ли?..
А, неважно. Важно, что фигура больше похожа на Софи. Словно тот, кто давал это задание, точно знал, что их модель «в теле» уже не слишком «в форме»… Впрочем, почему – «словно?..»
Его «персональная» девушка к этому времени уже покрылась интересной бледностью, и зависала над ванной буквально каждый час.
Алексей переговорил с Аароном. Тот считал, что если они хотят сохранить ребёнка, Гудрун нужно поместить в госпиталь – и взялся зарезервировать палату. Как заинтересованная сторона, Корпорация даже бралась оплатить расходы. Алексей порадовался – ведь и правда, паршивцы такие, заботятся. Честь им и хвала.
Он всё же попросил пару дней подождать – может, наладится, «пройти само», как заверяла Гудрун. Ага, «пройти» оно… Два раза.
Работать пришлось куда больше. А это оказалось сложней – Алексей не высыпался. Просыпался при каждом очередном «походе в ванну». Перевод в госпиталь они оба восприняли с облегчением – Гудрун «переживать», что она «мешать ему отдыхать и работа!»
На работе – нельзя сказать, что пошла рутина.
Алексей и сердился, когда не выходило, и радовался, как дитя, за что получал игривые, а иногда – и не очень, шлепки и тумаки от Помощницы… И наблюдал очередное прикусывание губ художницей. Софи откровенно сердилась. Что он не оказывает ей такого «внимания», как «оказал» Гудрун.
Возможно, где-то она и была права. Алексей и сам понимал, что женщина… к которой он скорее равнодушен, чем заинтересован, не может «вдохновить» его «на все сто».
Ну вот нет стимула подчёркивать её сексуальность, гибкость, и живость натуры, если не изучил «более пристально», «в деталях» все особенности, пропорции и линии…
Поэтому в следующий понедельник, поняв, что Гудрун лучше всё же подольше полежать в госпитале на сохранении, он в светлой и просторной отдельной палате переговорил с ней. Сугубо по-деловому.
– Дорогая. Как ты посмотришь на то… Что моей Музой-вдохновительницей, пока тебя лечат, поработает… другая?
– Конечно. Я понимать, что это надо для… работа. – она даже не плакала! Алексей держал и покрывал поцелуями милые и такие полупрозрачные теперь тоненькие ручки, – Пожалуйста. Делать ты так, как надо для работа. Я… Пожалуйста, простить мой, я подвести тебя!..
Она разрыдалась. Чёрт возьми! Она, оказывается, лучше него понимает, что кутюрье нужны для такой бесплотной и таинственной штуки, как Вдохновение, сугубо земные, зримые и ощупываемые, стимулы! Для воплощения, так сказать… (Чёрт. Вот он и перенял у Аарона и прочего начальства эту дурацкую присказку!..)
– Гудрун. Я хочу, чтоб ты знала. Ты – моя единственная. Но – не муза. А… Постоянная Партнёрша. (Он не решился назвать её словом «жена». Во-первых – она может попросту не знать, что означает это понятие. А во-вторых – (Всё-таки!) – Контракт ему брак запрещает!) Ты знаешь, что это значит?.. – он испугался, что всё равно она не поймёт.
– Да, я знать. Для моя это – честь. Это значить, ты все мои дети делать сам!
– Точно! Ах ты, моя умница!..
Софи в постели не выделывалась. И инициативы не проявляла. Видать, всё ещё сердилась. Что он не сразу…
Да и ладно. Уж он-то всё, что ему оказалось нужно, изучил. Огладил, ощупал… И… Словом, «нагло воспользовался служебным положением».
Поэтому через три недели они выпустили снова только две модели: одну – общую для Софи и Мими, и одну – снова для фру Магды! Чёртовы «Высокие Члены» к последней опять проявили заметно больше энтузиазма, чем к «молодёжным».
И хотя «одобрено» оказалось снова всё, Алексей понял, что так не пойдёт.
Пока не было его новой «основной» модели, всё его внимание вновь доставалось Софи. Прикасался и оглаживал он теперь её слегка костлявое тело куда спокойней и уверенней. Фру Хельга и старшая закройщица, Криспин, только и успевали подносить, подрезать, и подгонять его исправления. Но, разумеется, пол как всегда оказывался к концу рабочего дня усыпан кусками и кусочками красного и зелёного цветов… Но.
Но он знал, что, ну вот – не получается у Софи стать «штатной музой».
Переговорил с Аароном. И вот в очередной понедельник, в его кабинет робко входила, сжимая в руке документы, модель средних лет, даже внешне напоминавшая Гудрун.
Но – рыжая.
Этот цвет Алексей не любил. Слишком… Требователен к подбору цвета ткани. И причёска… Озадачив девушку хмыканием и молчаливым хождением вокруг неё, он вынес вердикт:
– Фру Магда. Огромная просьба. Отведите её к Ариадне, (ну, нашей стилистке) и пусть она ей сделает стрижку «Сэнсон по-Хамбурхски», ну, вы помните – мы ещё в прошлый раз с ней немного поспорили по этому поводу… Да! И волосы – в тёмно-русый!
– Ну, раз вы банальный скандал называете так скромно… То – да, помню. Значит, в тёмно-русый?
– Тёмно-русый. И – желательно, чтобы к обеду вы обе были здесь. Иначе наши любимые швеи всё съедят.
Это была банальная правда. То, что готовилось в столовой теперь, деловито-сосредоточенная толпа швей-гладильщиц-закройщиц съедала подчистую. Алексей поэтому старался не опаздывая водить на обед своих…
Неделя, снова посвящённая размерам сорок восемь и пятьдесят, пролетела быстро.
Как-то штатно прошло и получение очередного заклеенного пухлого конверта.
Алексей не успевал тратить деньги, и карман сумки изрядно распух.
Блин. В банк, что ли, сдать их?..
Высыпался он неплохо. И почти ежедневно навещал Гудрун в госпитале. (Уж Аарон постарался, чтобы тот оказался совсем рядом – пять минут пешком.) Через какое-то время выяснил, что хотя бы по вечерам его девушка уже может хоть что-то есть…
Правда, спал он снова один. Софи сердито выпячивала губки. Но – молчала.
Ещё бы ей выступать: Алексея теперь побаивалась и охрана – особенно после того, как он, уводя гвардию в рабочее время делать причёски, «решил» вопрос об их «выпуске с охраняемой территории» в это самое время. Теперь-то он мог бы привести и увести хоть коня – после личного распоряжения хэрра Ванавермайта!..
До новой модели – звали её Стефани – руки у Алексея дошли только через неделю. Когда он крутил её перед собой на вращающейся тумбе, главного – чтоб цепляло! – не ощущал. Но фигура… Идеальна, чёрт её задери!
Решил поэтому оставить.
«Водрузив» на подставку, Стефани добросовестно ощупал со всех сторон.
Та молчала, только помаргивая на него огромными подслеповатыми зелёными глазами – как позже оказалось, к двадцати годам у неё проявилась близорукость, делавшая бедняжку почти совершенно слепой при ходьбе по улицам. Контактных линз здесь не было, (А вот чего в них-то опасного, Алексей так и не уразумел!) а очки абсолютно исключались. (Ну, ещё бы! Где вы видели модель – в очках!)
Так что как Стефани воспринимает окружающий мир со своими «минус пять», Алексей не представлял. Вернее, представлял, но начал реально опасаться за жизнь флоренцинки – Стефани оказалась оттуда.
Всё же здесь – каналы на каждом шагу. Хоть и обнесены, вроде, балюстрадами -неровен час…
Чтобы решить проблему с «цеплянием», пришлось, конечно, поулыбаться, и проводить. До своего номера.
Через три недели Комиссия снова признала, что первая, базовая, модель удалась на славу – но был вынесен вердикт, слегка (Да, только слегка!) расстроивший Алексея: молодёжный вариант на этот раз – завернуть.
Мими и Софи изволили плакать…
Утешали их всем Ателье – вот уж действительно, коллектив или сплотился, или…
Или так было всегда? Алексей постарался извиниться как можно честней, и всю вину за «несоответствующий дизайн» принять на свою широкую грудь. Девушек он, возможно, немного утешил, но фру-то Магда смотрела на него так, что…
А вот сама фру Магда снова прошла «на ура» – видать, проняла чем-то пожилых мужчин.
Может, очередной причёской, которую ей сделали по новым указаниям Мастера?..
В пятницу вечером Алексей проводил Стефани к ней домой, и ночевал снова один.
Полил рэу, посмотрел телевизор. Книгу Аарона читать не хотелось. Поэтому просто лёг, закинул ногу на ногу, а руки – под голову.
Он как-то закрутился в последний месяц – некогда было даже спокойно подумать. О себе. И будущем.