Королевство пустых зеркал

Не-е-ет, с епонцами так не пойдёт! Достаточно вспомнить уроки Окинувы, и прочих, захваченных после Пирл-Харборна островов Тихого океана: даже если епонцев удалось выбить откуда-то – можно не сомневаться: они забрали столько же жизней, сколько потеряли сами… Или – ещё больше.

Догадаться, кто столкнул «победителей» лбами – нетрудно.

Всё та же яврейско-банкирская мафия, которая в своё время создала «национальный Резервный Банк» чтобы диктовать Штатам, а потом – и всему миру, свою волю…

Моргант, главный «глобалист», поучаствовал, само-собой.

Вот его страна всё это время и форсировала строительство перерабатывающих уран предприятий, накапливала ядерный «потенциал», строила авиацию дальнего действия. А когда «мудрые» специалисты по подсчёту «оптимального процента поражения живой силы» из Пендагона рассчитали, что – «Порядок! Концентрация будет достигнута!» – сразу спровоцировали конфликтик между азеатами и чёртовыми арийцами…

А что – если Нитлер был ещё жив, чтобы «завести» его – много не надо!

Ну как же: на его «лейбенсраух», жизненное пространство, покушаются какие-то презренные узкоглазые! Пусть и бывшие союзнички…

Вдруг Алексею пришла в голову другая мысль.

Вот, значит, почему тут нет никаких браков между мужчиной и женщиной.

Это ведь Нитлер, сначала у себя, на родине, а затем и в оккупированной Явропе, все браки отменил. А «спариваться» местным (да и Ларманским) женщинам можно было только с Избранными! То есть – призовыми кобелями-производителями из СС!

У которых «арийские предки» прослежены до 1750 года! И великолепная стать и здоровье!.. (Насчёт мозгов у этих производителей, правда, похуже. Но тут всё компенсирует слепая вера в непогрешимую правоту Вождя!!! И преданность. Личная. Ему же.)

Вот уж чёртова евгеника: предусматривала «улучшение качества человечества в целом»!.. А после разгрома и поголовного вымирания населения этой самой Лармании, Моргант наверняка решил, что для старушки-Явропы эти порядки и традиции очень даже подходят. Причём – без всякого СС. Просто вместо них теперь – Бамерикосы. Или вообще – мужчины. Которые хотят. И пока могут.

Да-а-а, пожалуй, здесь сейчас немного таких наберётся. Инициативных. Назовём вещи своими именами – похотливых. Озабоченных.

Всё им обломили. Лоботомией. И дедушку Фрейда можно выкинуть на помойку – неактуален.

Мысль, мечущаяся, словно капля воды на раскалённой сковородке, снова перескочила.

Интересно всё же – что там с огромной Сиберью? Не может же такого быть, чтобы хоть кто-то в тайге… Или хоть какие-нибудь чукчи в тундре – не сохранились?! Или…

Может?

Но не ехать же проверять, в самом деле?!

Он что, в одиночку возьмётся за восстановление великой расы росичей?.. Особенно – на мёртвых землях. Где если что и растёт – так это, наверное, пшеница в рост слона. И с зёрнами с теннисный мяч… А в листья лопуха можно заворачиваться вместо одеяла.

Алексея передёрнуло – словно получил на голову ушат ледяной воды.

Свинья этот Аарон – как ему после такого завтра работать?

А ведь работать всё равно придётся. Подписал на три года. И – о неразглашении…

Он прошёл в ванну. Долго стоял под тугими струями горяченной воды, моргая, когда затекало в глаза. Думать и беспокоиться уже не хотелось. Слишком сильный шок он испытал.

Правда, заснул он, хоть и натощак, почти сразу. Может, виновато хорошее вино?

Однако злоупотреблять этим методом снятия стресса… Чревато.

Кабинет хэрра Ванавермайта, освещённый лучами утреннего солнышка, выглядел куда приветливей, чем вечером. Как и сам хозяин.

Алексей с фру Магдой сидели напротив друг друга за столом для совещаний, хэрр хозяин кабинета ещё раз просматривал на экране компа данные, записанные на флэшку фру Хельгой.

– Неплохо, неплохо, хэрр Алексей. Очень грамотное размещение кроя. Сэкономим до шести процентов ткани… Значит, пара машинок и один оверлок останутся незагруженными? – это уже к фру Магде.

– Да, хэрр Ванавермайт, поскольку партия, согласно вашим указаниям, несколько меньше обычной.

– Ладно, приемлемо. Позаботьтесь распорядиться. Вся организация производственного процесса как всегда – на Дитрихе. Я пришлю его вам. После того, как будут утверждены фасоны размеров сорок восемь и пятьдесят.

Теперь вы, хэрр Алексей. – хэрр Босс перевёл глазищи, казавшиеся огромными из-за стёкол сильных очков, на мастера, – Руководство Корпорации в моём лице ещё раз выражает вам благодарность. За высокий профессионализм и отменное качество представленного вашим Ателье образца. Не сомневайтесь – ваши таланты будут оценены соответствующим образом. – он многозначительно чуть пригнул голову.

Алексей открыл было рот, чтобы поблагодарить и заодно поинтересоваться судьбой молодёжных моделей. Но поймав движение нахмуренных бровей фру Магды справедливо расценил это как тонкий намёк. И заткнулся, скромно потупив голову. И правильно. Босс не закончил:

– Теперь мы рассчитываем, что столь же… совершенными окажутся размеры сорок восемь и пятьдесят… Жду показа не позже… Скажем, конца следующей недели. А сейчас – ещё раз благодарю, – вежливые кивки обеим, и – не смею задерживать.

В ателье, диктуя фру Магде, что ему понадобится на вторник, Алексей изо всех сил старался выглядеть обычно – деловито и сосредоточенно. Говорил, как автомат – почти не вникая в слова… Но профессионал одержал верх над испуганным беспомощным мальчишкой – заказал всё, что надо.

Девушек-моделей для окончательной доводки и подгонки уже готовых платьев больших размеров звали фру Анне-Лизи и фру Маргаретт. Никакого сравнения с Гудрун, или даже – с Софи и Мими… Ни тени живости или хоть каких-то эмоций в глазах. Прости Господи – ну коровы и коровы!.. Нет, всё у них было пропорционально, и талии имелись там, где им положено… Так что – не коровы. А – тюленихи. Или он – придирается?

Нельзя сказать, что работа с новыми девушками доставила Алексею большое удовлетворение: искры под пальцами не пробегали, даже когда он почти грубо касался сравнительно пухлых тел, одетых в уже сшитые по проектным выкройкам зелёные и красные макеты. Да и мысли всё время возвращались к воскресной беседе…

Может, поэтому в первый день ничего путного и не получилось.

Алексей с перекошенным (Это он случайно увидал в одном из огромных зеркал!) лицом всё отколол и послал… То есть – отправил всех домой. Включая и фру Магду.

После чего сел за свой стол, сердито отпихнув чертежи и клочки. Обхватил разгорячённую и пустую голову руками. Он не стонал, но очень хотелось. Отчаяние и слёзы клокотали в груди, но проявить их ну никак нельзя – крохотные бусинки телекамер понатыканы и во всех углах чёртова Ателье…

Так он и сидел с полчаса, моргая, дёргая щекой, и утирая глаза, пока на раздался неторопливый стук каблучков. В ателье вошла фру Магда.

Она, с порога поглядев на красные глаза мастера, сразу направилась к сейфу. Открыла нижнее, совсем маленькое отделение. (Раньше Алексей никогда не видал, чтоб оно открывалось, и даже не предполагал, что там могут храниться за секреты, которые ему знать не положено.)

Фру Магда извлекла оттуда початую бутылку хорошего коньяка и две рюмки.

Первую выпили молча, даже не чокнувшись. Вторую – «за здоровье». Третью, как про себя усмехнулся Алексей – традиционно – за Женщин!:

– За вас, фру Магда! – фру Магда, наливавшая недрогнувшей рукой ему – полную, себе – половину, кивнула всё так же молча.

Когда в бутылке ничего не осталось, «хэрр» Алексей кивнул:

– Спасибо. Помогло. Пусть всегда там хранится такое… – он кивнул на сейф, – Полезное лекарство. Фру Магда… Вы до дому-то доберётесь?

– Да. Мне идти двести шагов. А вам я вызову машину Босса.

Вторник прошёл… Суетливо и, если можно это так назвать, бессмысленно.

К среде он каким-то образом собрался, и пришёл в норму. Конечно, ловил удивлённо-недоумевающие переглядывания «его девочек» между собой за спиной, но работал, стиснув зубы, и старательно. Правда, никому пока не улыбался.

Но только к четвергу, выспавшись, и немного успокоившись, смог вести себя как всегда – то есть ругался. Ворчал и капризничал. Придирался. Фру Хельга однажды сердито ущипнула его – когда он отчитывал «не так стоявшую» Анне-Лизи. А фру Магда даже заботливо потрогала лоб – не заболел ли?!

Неделя выдалась суматошной и какой-то скоротечной.

Однако пятничный «показ» прошёл очень даже на уровне – его женщины сплочённым «боевым» подразделением помогли преодолеть и этот Рубеж. Если так можно назвать уже почти механическую работу – платья сидели на Анни и Марго, как он их уже называл, конечно, не столь эффектно, как на стройных Гудрун, и Мими и Софи, но здесь от него ожидали только чёткой посадки, а не «выпендрежа» с «новым видением»…

Заказ на изготовление Промышленной партии больших размеров фасона начальство разместило на «других предприятиях». Как понял Алексей, ничего про эти предприятия он никогда не узнает… Соображения секретности.

Субботу и воскресенье Алексей посвятил изучению томика и критическому осмыслению почерпнутого, под звуковой фон всё того же футбола…

Плохо. Никаких реальных возможностей для помощи тем, кто мог бы как-то сохраниться в убежищах, или выжить на отравленных и заражённых территориях, он не увидел. Как, собственно, и самой возможности. Там выжить.

Зато узнал, как Нитлер смог выиграть войну: киллер убил маршала Жухова накануне вторжения. Некому стало безжалостной рукой и трезвым мышлением организовать оборону, где все стояли бы насмерть… Запугал всех своих генералов дедушка Таталин, и никто не мог не то, что возразить глупым приказам – а и просто – пикнуть.

Головы полетели…

Правда, когда «Гений от стратегии» взял всё руководство на себя, дела пошли – хуже некуда! Но обвинять в просчётах и потерях теперь стало некого. Хотя дедушка, конечно, нашёл – кого. Командиров на местах…

Тридцать седьмой год повторился, и руководить Армией стало некому – даже сержанты и старшины перебегали к врагу: там, у ларманцев, хотя бы оставались шансы пожить пару лет. Пусть и в Концлагере.

Поэтому в сорок втором, когда войска Вермахта докатились до Урела, Отец Народов поступил честно. Покончил с собой. В бункере под Новозибирском.

Так сказать, с точностью до наоборот…

Вечер воскресенья Алексей провёл в каком-то речном трамвайчике – плавал по мутным и пахнущим тиной, рыбой, и прелью каналам, пялился всё на те же разноцветные фасады, заросшие вьюнком и плющом, и вполуха слушал высокопарное восхваление достоинств исторических достопримечательностей крохотного буржуазного мирка.

Лёг в одиннадцать – завтра с утра снова получать «Ценные Указания…»

Он наконец почувствовал, как перевёрнутые мозги хотя бы частично «вернулись домой»: словно прошло похмелье от ощущения своего бессилия, гнева и отчаяния…

– Вот – второй образец, который вам предстоит… проработать. И воплотить. – губы, как обычно чуть приподнявшие кончики рта, показали что Босс изволит быть доволен, и не сомневается… и т.д. И точно, – Не сомневаюсь, что к его изготовлению вы отнесётесь так же творчески, как к первому. Единственно пожелание – чтобы… изделий в ином стиле было не более… Двух. – умудрённая голова чуть качнулась, – Вам всё понятно, хэрр Мастер?

– Да, хэрр Ванавермайт, всё понятно. – Алексей поспешил взять с полированной поверхности стола пухлый заклеенный конверт, и восприняв вежливую улыбку как прощальную, поспешил поблагодарить за оказанное доверие, высокую оценку работы Ателье, и заверить, что они всем коллективом отнесутся максимально добросовестно, и работать будут кропотливо и… И т.д.

После чего они с фру Магдой удалились.

– Счастливчик вы, хэрр Алексейс. – прокомментировала фру Магда, когда они, традиционно пешком, уже прошли шагов двести в сторону Ателье. По тону её невозможно было понять, что именно она имеет в виду. То ли то, что у него не вычли из зарплаты, то ли – снисходительно-спокойное отношение к простою части оборудования…

– Почему, фру Магда? – он недоумённо взглянул на неспешно идущую рядом женщину. Но по её неизменному спокойно-деловому виду догадаться о мыслях, обуревающих пожилую помощницу, было совершенно невозможно.

– Ну, во-первых, потому, что не получили в прошлый раз традиционный нагоняй за «разбазаривание» материалов, и рабочего времени сотрудников… А во-вторых, конечно… Потому, что вы… Не видите препятствий!

Я объясню. – повернула она лицо с непривычно широко распахнутыми глазами к открывшему было рот остановившемуся Алексею.

– Возьмём, к примеру, меня. – они снова неторопливо двинулись вперёд.

– Как вы наверняка уже догадались, я прекрасно могу воспроизвести любой фасон для любой модели. – Алексей автоматически кивнул, стараясь не перебивать, – И я так уже делала. С помощью фру Хельги, конечно. И фру Криспин. Ну, когда у нас по каким-то причинам не было Мастера – рабочий процесс тормозить нельзя. «Колёса должны крутиться», как говорит Глава Корпорации.

Дело в другом. Мои платья – стандарт. То есть, они точно воспроизводили все особенности кроя, посадки, отделки и тому подобную ерунду. Но я не обольщаюсь – я же видела, что это – не живая вещь, а просто… бледная, безликая копия. – она снова повернулась к нему, и Алексей с содроганием увидел на глазах слёзы, и услышал в голосе надрыв!

– Я – не Мастер! Я даже не… Помощник Мастера! Я, я… Просто – копировщица!

Могу скопировать. Да и Хельга может – сама!.. Да даже Криспин, вторая закройщица, может – не смотрите, что она такая тихая и незаметная!

Но ни в моей модели, ни в модели Хельги, или кого-нибудь ещё из нашего Ателье никогда не было… Да, боюсь, и не будет – ну, вот этого – искры настоящей Жизни!

Передо мной… да и всеми нами здесь – словно стоит огромная бетонная стена! Не перепрыгнуть, не обойти!

И мы можем хоть всю жизнь биться об неё лбами – и не пробить!

Ну не дано нам вот этого – сделать модель фасона – ФАСОНОМ! А только – жалкой копией «исходного образца!..» Да что я вам объясняю: вы отлично знаете, что хоть вы и почти мальчик – извините! Уж будем называть вещи своими именами! – а не видите, не ощущаете этой стены! Для вас её попросту – не существует! И со всеми вашими ругательствами, ворчанием, высунутым языком, и пылом, вы – словно живёте в другом, своём, мире… И ведь только он, этот ваш мир – настоящий!

Женщина опустила голову, и достала из сумки платок. Промокнула глаза. Шмыгнула носом. Алексей шёл рядом и молчал.

У него самого глаза были на мокром месте – ДА!!!

Он-то понимал…

Понимал, что если отобрать у человека свободу, жену, дом, родину, прошлое, И ВЕСЬ ПРИВЫЧНЫЙ МИР, (Как и произошло сейчас с ним!) – да что угодно! – человек всё равно останется человеком! Потому что – при нём его ЛИЧНОСТЬ!

Его индивидуальность, память, таланты и привычки. Опыт. Ну… Словом – он сам! Как сформулировать? Способность к творчеству? Пресловутая «Креативность»?..

Но… Нет, не в праве он «раскрывать» кому бы то ни было здесь глаза.

На то, чего их всех на самом деле, лишили.

Но ведь главного всё же не лишили – осознания катастрофической нехватки своих, варварски отобранных, украденных возможностей и способностей!..

Как не вспомнить «Проданный смех!..»

Пусть фру Магда и не может понять, чего именно ей, да и остальным девочкам недостаёт – но она отлично знает, чувствует сердцем, что им всё же чего-то недостаёт!

Того, что есть в меняющихся, словно перчатки, сердитых, добрых, вредных и капризных, но почти никогда – не равнодушных к делу, Мастерах.

Инициативы. Агрессии. Желания сделать именно по-своему… Злости. Именно – жёсткой спортивной злости.

Это, наверное, всё же из-за внутреннего посыла, завышенных амбиций, комплексов, стремления во что бы то ни стало что-то доказать другим, а в первую очередь – себе, творческие натуры и творят! Кто-то сидит в его груди, (А вовсе – не в мозгу!) кто заставляет его сделать вот так, а не вот так – как дОлжно быть, а не так, как задано стандартом и «Инструкцией»…

Или…

Нет, не может он так вот чётко сформулировать, почему он, кажется, понимает то, что творится уже чёрт его знает сколько времени, в душе этой (Да наверняка и других умных людей!) женщины… Но сказать…

Нет, он не скажет.

– Хэрр Алексей! Вы плачете?!!! О, простите! Я вовсе не хотела напрашиваться на сочувствие! – фру Магда, уже чуть улыбаясь, со смущённым видом протянула ему свой мокрый платок, – Вытритесь скорей! Не дай бог, на вахте заметят!

Алексей поспешил убрать из уголков глаз влагу, которая почему-то текла по щекам, проложив мокрые дорожки, и вздохнув, вернул платок. У него был, разумеется, свой, но он даже не подумал достать его, поняв, что обидит доверившуюся ему женщину. Да, она действительно открыла ему душу… Ну, или часть души. А он…

А он свинья.

Он отлично знает, в чём дело.

Но не скажет. И ничем не поможет.

Нет, нельзя ни помочь, ни открыть «Правду» этим несчастным. Обездоленным. Лишённым своего «Я», своего… таланта. Агрессивности. Шила в…

Своей Индивидуальности.

Если и сказать – они счастливей уж точно не станут… Но и промолчать…

– Спасибо, фру Магда. Почему-то я чувствую в вас свою мать. Она… Тоже вытирала мне слёзы обид. А обидно мне, – поспешил он поправиться, видя готовый сорваться вопрос, – за вас. Был бы я – Богом, я бы всем раздал этого… Правда-правда, всем-всем!..

Я… И сам иногда не всё в себе понимаю. Но вот так уж устроено: иногда даже в отличных условиях, когда сыт, здоров, и всё, вроде, в порядке… Начинаешь что-то делать – а оно не идёт! И точка!

А бывает – злишься на весь мир, в животе пусто, всё болит, и на душе – мерзость всякая. А станешь перед манекеном, и… Вдруг получается. (Тьфу-тьфу!..) Может, это какие-то магнитные бури на солнце так на нас влияют?..

Фру Магда хмыкнула. Покачала головой:

– Нет, хэрр Алексейс. Это – только что-то там. Внутри. У вас – есть, у нас – нет.

– Да нет, фру Магда. У вас тоже наверняка есть. Но… Похоже, вы выбрали не совсем то ремесло. Профессию. Может, стань вы, например, писательницей – и вашими книгами зачитывались бы все дети мира!

Фру Магда… рассмеялась. Хоть и не весело, но – открыто.

– Нет, хэрр Алексейс. Тут у нас профессию не выбирают. Её – распределяют. Наставники. Ещё в детстве, в Домах-интернатах.

– Но… как? Как можно дать человеку профессию – на всю жизнь, не спросив его?

Фру Магда взглянула на него по-настоящему удивлённо. Сказала:

– Хэрр Алексей. Вы пытаетесь мне доказать, что у вас – по-другому? Что у вас Наставники не решают всё за ребёнка ещё к двенадцати годам, дав ему Предопределение?

Алексей… Почувствовал, что сморозил глупость. Он снова на тонком льду.

Как бы теперь выпутаться потехничней…

С другой стороны, раз здесь его страны не существует, (А фру Магда вряд ли об этом знает – историю же запретили!) можно врать смело. И – всё, что угодно.

– У нас, фру Магда, вначале дети учат средний… Ну, то есть – получают обязательный набор общечеловеческих, так сказать, знаний. Думаю у вас так же: ну, чтение, письмо, затем – грамотное письмо… Арифметика, рисование, – он старался не брякнуть такого, что вызвало бы удивление, – Хоровое пение… Чтобы проверить слух и голос. – пока фру Магда согласно кивала. Значит, порядок – он угадал с предметами в этих… Домах.

– И только когда всё освоено, и освоено хорошо, (Ах, если бы!..) уже лет в четырнадцать-пятнадцать, дети сами принимают решение, чем заниматься – и идут в специальные… Ну, Мастерские, где их учат основам, а затем – и тонкостям каждой профессии. – Алексей решил не говорить, что решение зависит и от мнения родителей. Ну вот нет здесь такого понятия – родители. Дети – питомцы Государства! Как ни дико это звучит, похоже, придётся к этому привыкнуть.

– А-а, поняла… Ну, в принципе, и у нас почти так же. Только решение о профессиональной области занятий принимают на два года раньше. И Наставник, конечно, смотрит – в каком из наших обязательных, ну – общеобразовательных, как вы их назвали – предметов ребёнок успевает лучше, чем в остальных… А вот самих предметов у нас куда больше – ещё и физкультура, и труд – для девочек – свой, для мальчиков – свой. – теперь уже Алексей согласно кивал, да, мол, всё это есть и у нас…

– И как вы, наверняка, догадались, у девочек – приготовление пищи, домоводство, пошив одежды, работа на конвейере – на каком-нибудь заводе, по два-три часа в день – проверить, может, кому-то что-то… И ведь находят – ну, Наставники, то есть – находят тех, кому нравится… Вот таких и определяют. Туда, где им комфортно. Понравилось. Всё понятно. И всё получается.

– Что, и вот так определяют – на всю жизнь?!

– Ну… Обычно – да. Можно, конечно, при желании переучиться на кого-то другого. Но ведь обучение стоит денег, и всё время обучения надо на что-то жить: есть, одеваться, приобретать инструменты – для новой работы, оплачивать квартиру… Я знаю таких. Они… долго откладывали, копили – но всё же поменяли профессию.

– И… Много их?

– Нет, конечно. Я знаю всего троих – двух женщин и одного мужчину. Женщины ушли от нас на завод электроники. Теперь собирают телевизоры, (Ну как же, вспомнил Алексей – всё тот же «Пхиллипс» в его номере!) работают на конвейере. Очень кропотливый труд. Требует полной концентрации внимания. И отличного зрения. Но – хорошо оплачиваемый. Мужчина же пошёл в автомеханики. Грузовики и тягачи чинит. А был – авиационным техником. Но его сильно раздражал грохот от самолётов… С машинами ему – полегче.

– Вот ещё что, фру Магда… Извините за вопрос некстати… А почему здесь, ну, в Гелландии, так мало этих самых машин?

– Мало? – фру Магда явно опять удивилась. – Да их полно! Но здесь, в городе, их почти не увидишь – они же, в основном, вывозят рыбу, зерно… кукурузу… цветы. Да и всё, что растёт в польдерах – на склады и холодильники в портах. А оттуда всё это уходит на продажу за океан. Так что и слава Богу, что они здесь хоть керосином не воняют!

Алексей сразу многое понял из такого ответа.

Бизнес Гелландии – поставки рыбы и сельхозпродукции. В те же БША. Значит, выбросов свинца с выхлопом должно быть поменьше! Легковушек, да ещё частных – минимум. Это – роскошь. Очевидно, только большие Боссы, да миллионеры (ну, или Резиденты…) могут себе такое позволить. Всё же он спросил:

– Фру Магда. А легковая машина… Она здесь очень дорого стоит?

– О, да… Дорого. Мне, чтоб купить, пришлось бы работать лет двадцать. Да ещё при этом ничего не есть.

– Ох!.. А, скажем, билет на самолёт? Ну, чтобы съездить посмотреть другие страны?

– Да что вы сегодня, честное слово, хэрр Алексей! Мне такое и в голову не пришло бы!..

– А как же все эти… Заморские туристы, их же полно там, в Центре?..

– А-а, вот вы о чём… Да, они, как уверяет Муниципалитет, здорово поддерживают нашу экономику… Но вот откуда они берут деньги – ума не приложу! И, кстати, только очень малая часть летает на этих самых самолётах… Все нормальные предпочитают плавать на экспресс-лайнерах. На пароходах, стало быть. Дешевле впятеро. Да и океан… – женщина опять вздохнула, и он понял, что прогулка на круизном красавце-лайнере тоже относится для неё к числу несбыточных мечтаний.

Алексей решил не лезть туда, где очень легко можно сболтнуть лишнего – тем более они дошли. Охранник раскланивался с Алексеем уже как со старым знакомым. Привык. Или – докатились слухи о том, что новый Мастер – в фаворе?..

– Хэрр Алексей. Мы фасон сегодня посмотрим? – фру Магда подошла к сейфу, любовно оперевшись о серую громадину локтем.

– Конечно! А как вы догадались, что я?.. – он спрашивал, уже предвидя ответ.

– Хе-хе… Что же я, молодой человек, не вижу, как у вас ус дёргается от вожделения?!

Они беззаботно рассмеялись. Алексей вскрыл конверт, выложил содержимое на стол. Фру Магда поработала с софитами.

Так. Похоже… Да нет – точно: Сэммюэль Чернанс. Позапозапрошлый сезон весна-лето. Модель – Анабелла Баликова. (Уж её-то лицо трудно с чьим-то перепутать!) А вот где проходил тогда показ коллекции, Алексей не помнил. Да и не суть.

Поднеся традиционно великолепные фотографии поближе к софиту, он придирчиво рассматривал сложные вычурные линии. Вот уж от кого он не в восторге – так это от Сэммюэля. Хотя… Можно воспринимать это как своеобразный вызов! Сможет ли он «вдохнуть» Жизнь в это чудачество?..

– Фру Магда. На завтра нам понадобятся: фру Гудрун, фру Хельга, как всегда, закройщица… – пока он перечислял, фру Магда, чуть кивая, записывала. Алексей отметил, что блокнотик-то у неё – новый. Похоже – на каждую модель – будет свой. Да и правильно. Чтобы легче было найти всё необходимое по процессу конструирования…