Неприкасаемые. Легион. Хранители

Закария покачал головой и, взяв из машины тот пакет, думая, что там средства первой помощи – на пакете был логотип какой-то аптеки, и зашагал от нее прочь, не сразу найдя водителя. Франтишек отлетел на приличное расстояние и теперь лежал, раскинув ноги и руки в сторону, изображая звезду, выброшенную из моря на берег. Он поднял его и, поднатужившись, примостил себе на плечо, благо он был значительно меньше той девушки, которая уже начала громко похрапывать, уткнувшись носом в землю. Он понес водителя к машине, в которой и разместил его на заднем сиденье, как куклу – он все еще был в глубокой отключке. Пакет он бросил туда же, рядом с Франтишеком.

Солдат Асраила уже собирался садиться, когда увидел, что в куст, растущий недалеко от припаркованной машины, ранее прилетел со стороны взорвавшихся контейнеров странный предмет, похожий на букву Т. Он подошел к застрявшему в ветках объекту поближе, и увидел, что это был арбалет, с несколькими стрелами, закрепленными на нем, и даже с приятным, кожаным ремешком.

– Что ж, арбалет, граната… Думаю, на первое время хватит. В крайнем случае, перейду на бой в партере, – произнес он почти серьезно, и быстро вытащил арбалет из куста, освобождая его от плотно обвивших его веток. Затем положил арбалет в багажник, и тронулся в путь, намереваясь отправиться обратно в город и сдав задом, проехал мимо машины с телом прекрасной, но такой загадочной и мертвой блондинки, надеясь, что его собственный водитель скоро очнется и все-таки укажет точку их финального назначения на сегодня.

Вдруг он услышал позади себя хлопок, будто кто-то подорвал петарду, или взревела небольшая ракета, запускаемая в воздух. Он посмотрел в зеркало заднего вида и открыл рот – в небо вертикально вверх ушел какой-то объект, напоминающий синий шар. Оставляющий за собой хорошо различимый след в виде дыма, или нагретого воздуха. Он дал по газам, и машину рванулась вперед, подальше от этого полигона.

А навстречу ему, вдалеке, уже ехали машины пожарной службы, сопровождаемые полицией и другими спасательными службами. "Как будто-то вернулся в Легион", – подумал он, реагируя на все эти обстрелы, падающие с неба осколки и запуски ракет, и в крутом заносе вырулил на объездную дорогу, чтобы разминуться с приближающимся караваном машин.

Глава 13.

Искусство носить килт.

Морган кисло улыбнулся, когда услышал от Асраила новости про то, что души людей, покидающих свои тела, не могут служить источником хоть какой-нибудь энергии.

– А что хорошего эти люди могут вообще дать, что при жизни, что после своей смерти. Вечные потребители и эгоисты. Лишь некоторые из них могут быть полезными, – произнес он тихим голосом, и велел слуге налить ему и его гостю скотч, который тот уже нес в большом графине, на подносе с парой почти квадратных стаканов, и ставил его на столик, стоящий между кресел.

Асраил удобнее устроился в своем кресле, взял виски, поблагодарив кивком головы уже нового слугу – помоложе, и теперь поглядывал справа на почти круглое лицо Моргана, с крупными чертами и маленькими глазками. В профиль он видел его круглые щеки и слегка выступающий из-за них вздернутый вверх нос Неприкасаемого. Большую комнату освещали два синеватых шара, висевшие над камином – их яркость регулировал плавными взмахами своей руки сам Морган, напоминая физика-ядерщика, оперирующего двумя сгустками плазмы. Которые то накалялись, то гасли, слабо потрескивая, и медленно поворачивались вокруг своей оси. "Это же прототип наших ядер, энергетических сфер, которые растворяется в наших телах", – подумал, нахмурившись Асраил.

Морган был почти лыс, но его тщеславие не позволяло ему являть себя миру в таком виде – его Хранитель делал для него парики, которые он носил не снимая. Правда они весьма странно смотрелись на нем, даже слегка пугающе. И теперь он сидел перед камином, справа от Асраила, с кипой черных волос, напоминая ему бедолагу, который перенес тяжелейший приступ стригущего лишая, и маскирующий свою сильно поредевшую шевелюру слишком ярким цветом и ненатуральной гущиной своих искусственных волос.

"Что ты затеял, образина", – думал Асраил, стараясь не смотреть на волосы Моргана. "Понятно, что ты с самого начала этого эксперимента не ожидал выдающихся результатов.... Ты что, просто наблюдал за моими операциями?" – вдруг осенило его, и он кинул взгляд на свою правую руку, на которой все еще находился тот перстень, который и служил прибором, измеряющим количество выделяемой энергии. Связанный со смартфоном, на котором было установлено соответствующее приложение. Которое, правда, не скачаешь ни с одного официального источника. И это тот перстень, который Морган попросил его использовать время от времени, чтобы помочь ему в важном, с его слов, эксперименте.

Он снял с себя кольцо и бросил его на столик, а Морган, словно уловив мысль, которая посетила его гостя, загадочно улыбнулся, взял перстень, и положил его в карман своего твидового пиджака, который делал его похожим на отставного полковника, правда сильно раздобревшего и слегка плебейского на вид.

– Да, ты правильно все понял. Мне было интересно, чем же ты там занимаешься, со своим воином. И я был впечатлен. Браво! – он, повернувшись влево, посмотрел на Асраила с откровенным уважением, и приподнял свой стакан, отмечая заслуги своего брата и его наемного убийцы.

Асраил качал головой, и негромко смеялся, да, Морган провел его вокруг пальца так изящно и просто, а он в очередной раз убедился, что по части темных дел и всяческих интриг, он по сравнению с ним, всегда будет подмастерьем, бледной копией своего пугающе эффективного и коварного Старшего Брата.

– Но тут, в кольце, есть и датчик, так что ты не переживай. Твои исследования очень важны для меня. Ну, и, помимо датчика есть встроенная камера – представляешь, драгоценный камень, который выполняет функцию следящего устройства. Самая дорогая линза в мире… Все-таки, мой Хранитель гений. – Морган улыбался довольно, откинувшись в кресле и похлопывая себя по карману.

– И что ты обо всем этом думаешь? Как тебе мой новый проект? – спросил Асраил своего собеседника, не поворачиваясь к нему. Уж очень ему не нравилось это затянувшееся признание своего могущества и коварства.

– Идея интересная. Только вот исполнение, вернее, масштаб деяний как-то мелковат. Зачем тебе вся эта суета вокруг тел? Что ты мечешься по миру, как какой-то идеалист с тесаком, и пытаешься справиться с вселенским злом. Люди всегда убивали, насиловали и будут это делать до нового пришествия. Уж такая у них натура. Тебе не остановить эту волну крови, она тебя сметет, в конце концов… , – Морган приподнялся в кресле и смотрел на Асраила, нахмурив свои кустистые брови.

– Ты всегда мне напоминал мелкого жулика, который щиплет кошельки не из тех сумочек…, – добавил он слегка разочарованным голосом, и опять откинулся на спинку кресла.

Асраил мрачно смотрел на свой стакан, который он держал перед лицом, и крутил его в своих пальцах. Ему необходимо было пережить, не взорваться, перетерпеть эту язвительность и высокомерие Моргана, потому что он всегда говорил что-то важное. Озвучивал тренды, которые игнорировать было просто глупо. А Морган, понимая состояние Асраила, и не желая давить на него, сменил тон и зазвучал как провидец, который призывает всех консерваторов отказаться от использования ископаемых видов топлива и устаревших энергоносителей.

– Ты пойми, нам нужно заниматься другими, более важными делами. Помимо финансов. Энергия – вот наш приоритет. Для всей нашей Семьи. И получение вечного источника, внешнего источника, который будет питать нас. Так долго, пока солнце не сожжет эту чертову планету. И чтобы мы, Неприкасаемые, став гораздо сильнее, уже могли уже не только влиять на этот мир, но и владеть им.

Морган улыбнулся и, потянувшись, почесал себя между ног, широко расставив их, с явным облегчением и удовольствием.

– Люблю килты, все тело дышит… Ты тоже, чувствуй себя как дома, – отреагировал он на слегка шокированный взгляд Асраила, который закинул ногу на ногу, давая понять, что поведение хозяина неприемлемо. Но затем Асраил улыбнулся и понял, почему Морган так любил килты в своем замке – они давали ему право быть самим собой, не очень воспитанным, грубоватым, любящим почесать себя тут и там, и при этом выглядеть как важный аристократ с блестящей родословной.

– Ты, как я понимаю, все-таки вынес что-то из моих экспериментов с возмездием, – сказал Асраил, обдумывая заявление Моргана по поводу энергии. Но все это очень мало занимало его – сила, владение миром, вечная жизнь. Статусы, капиталы, влияние. Ему всегда хотелось больше драйва, больше острых и запретных удовольствий и игр с личным правосудием и возмездием. Какое же это наслаждение – смотреть в глаза убийцы, которого Закария уже смертельно ранил, и удерживал в вертикальном положении, держа агонизирующее тело в своих сильных руках. И последняя мысль такого подонка, истекающего кровью – явился тот, кто отыскал его. Сосчитав все трупы его жертв. Нанеся ему столько же ударов, сколько он нанес своим жертвам. И решил избежать всей этой судебной волокиты, чтобы предать его своему суду – справедливому и быстрому. И его настигла та же участь, которую он уготовил всем невинно убиенным. Это роскошная, даже классическая идея, и он словно гордый креативный директор рекламного агентства, готов был ее защищать перед скептично настроенными клиентами. И снова решил вернуть беседу в сторону той темы, ради которой он и приехал к Моргану. Уж он то знал, что его братец умеет извлекать выгоду из любой идеи, даже кажущейся абсурдной.

– Да, ты прав, идея хотя и инфантильная, но стоящая. И подумав, я решил основать свое подразделение. Рабочее название – Темный Легион, – сказал Морган удивленному Асраилу, который вновь понял, что замыслы его братца всегда масштабнее и практичнее его собственных.

– Только я не собираюсь гонять своих бойцов по всему миру, с целью найти какого-то маньяка, или отморозка, который, по твоему мнению, заслужил самого страшного финала. Все это чушь, подростковая чушь и романтика. Я буду использовать свой Темный Легион в гораздо более практичной плоскости. Он будет работать на моих клиентов. Убирать их конкурентов. Усиливать их влияние. Обрабатывать чиновников и самых рьяных общественных деятелей. Направлять журналистов и блоггеров в нужное русло. В общем, это будет бонус для них, если они выбирают меня в качестве своего партнера. И, желательно, с самым высоким статусом – глава совета директоров или что-то подобное.

– А как же быть с Легионом? – спросил его Асраил, лихорадочно понимая, что ему и самому могли задать тот же вопрос, когда он проводил свою первую операцию с Закарией. Например, Ангела. Он ведь тоже тайно, и с не меньшим апломбом учредил свою собственную миссию, и даже не побеспокоил себя поиском ответа на этот вопрос. И ведь и тут его обошел Морган, он не мелочился, когда речь заходила о защите своих инвестиций и интересов. Денег. Влияния и веса.

– Да черт с ним, пусть себе существует. Это ведь такое уникальное прикрытие. И кузница кадров. И экспериментальная площадка. Нам нужна такая мученическая структура, которая будем нам напоминать о том, что мы когда-то и сами проливали свою кровь ради людей. Это же наша история, наши корни. Красивая миссия, которую можно указать в годовом отчете и продемонстрировать самые важные победы наших бравых солдатиков. И ведь подумать, без меня этот Легион и не состоялся бы. Кто был одним из его первых спонсоров? Кто поддерживал его всегда, и очень щедро. Я. Морган. Неприкасаемый, над которым все его братья и сестры так часто издеваются и хихикают. Ну, кроме тебя, конечно. А кто-нибудь спросил меня, что мне стоит зарабатывать мои деньги? На что я только не иду, чтобы привлекать эти деньги к себе? Возможно, моя внешность – это как следы радиации, или ударной волны, которой я подвергаю свое тело каждый раз, когда направляю эти денежные потоки в свою сторону. Это побочные эффекты, это цена, которую я плачу, чтобы быть великим Морганом. Богатым Морганом. Влиятельным Морганом…

Асраил нахмурившись, хмуро поглядывал на своего родственника, который увлекшись перечислением своих жертв, которые никто не мог оценить по достоинству, и титулов, которыми он так себя щедро награждал, встал с кресла и махал руками. Как маститый дирижер, да так энергично, что пламя в камине, угасшее было, вдруг разгорелось яростным и злым огнем.

Морган довольно улыбался и продолжил делиться своими достижениями. Он ходил взад и вперед и его не в меру короткий килт энергично развивался, да так высоко, что Асраил слегка брезгливо отвел глаза.

– Энергия. Она настолько мощная, что уже питает весь мой остров… И угадай, кто является источником этой энергии? Те, кто давно меня раздражал. Наша Великая Четверка. Наши ВЧ. И они теперь здесь, в моем замке. Мой Хранитель сумел отделить зерна от плевел. Явил их сущность этому миру. И теперь они лежат в одном из подвалов этого замка. Тела отдельно, в капсулах. А ядра отдельно. Я их превратил в источники энергии. И они теперь такие же великие. Только источники, на службе у меня. И моей новой инициативы по переделу рынка энергии. И ведь Ангелла была права, хотя я всегда знал, что она самая мудрая из нас – только вместе мы можем добиться чего-то. И вот я соединил эти ядра, эти сгустки энергии, собрал их вместе, все четыре и получил такое количество энергии, которую не сможет выработать ни одна, даже самая мощная ядерная электростанция людей.

Поделившись этим страшным признанием, Морган сел в свое кресло и как ни в чем не бывало, налил себе виски, выпил его, и опять почесался.

Асраилу показалось, что Морган обезумел, лишился рассудка – вот так незаметно, прохаживаясь, а затем сев перед своим камином и почесывая свои тестикулы. Таким откровенным и жутким бредом ему показались его откровения. Недопустимо было даже думать об этом, не то что произносить вслух. Это ведь самое страшное преступление, это такое табу, что нарушитель сразу становился изгоем, и никакие крепости, войска или расстояния не могли ему помочь предотвратить неумолимое и страшное возмездие Неприкасаемых. От которого не откупиться, и не раскаяться. Такое случилось в их истории однажды – один Неприкасаемый убил другого – мерзкий Кадавр поднял руку на их сестру Глорию… И тогда они все объединились, и нашли преступника. И убили его общими усилиями. Как и его Хранителя. Чтобы тот не смог помочь своему хозяину вернуться в земную и телесную оболочку.

Асраил быстро встал, вернее, выпрыгнул из своего кресла, и навис над Морганом, объятый приступом гнева, протягивая к Неприкасаемому свои слегка дрожащие руки.

– Ты что, сошел с ума??!! Ты поднял руку на своих братьев?!! Ты понимаешь, что ты сделал??!!

Но Морган вдруг изменился в лице и засмеялся нервным смехом, смотря испуганно на Асраила.

– Я пошутил!!! Ты что! Ты же знаешь, у меня всегда было дурацкое чувство юмора! Я…

Асраил не удержался и со всей силы ударил Моргана по лицу, так сильно, что с него слетел его парик. Он обмяк в своем кресле, но тут же пришел в себя, и закричал неожиданно по-женски, заголосил, завыл, и в комнату мгновенно забежали его слуги, и седой Дворецкий запричитал и заохал. Асраил так грозно взглянул на них, что они разом исчезли за дверью, осторожно прикрыв ее за собой. Потом он нашел в себе силы сесть возле Моргана, вернуться в кресло, с которого он вскочил, и чтобы успокоиться, отхлебнул виски из стакана, который он прежде не решался пить, зная гадкую натуру своего братца.

– Ты мразь, Морган. Мне жаль, что среди Неприкасаемых есть такая темная личность, как ты, – сказал он глухим и страшным голосом, в то же время, понимая, что и в нем самом есть та же червоточинка, та же темная половина. Иначе, чтобы он делал тут, в компании этого амбициозного и беспринципного гада. И почему не предпочел компанию Ангеллы, которая показалась ему очень встревоженной, когда он увидел ее в Праге. Черт, в нем даже зашевелилось чувство стыда и раскаяния перед своей сестрой. Он ведь ее брат, и должен помогать ей.... А не бегать, как подсевший на наркотики школьник к своему дурно пахнущему дилеру, и забываясь в наркотическом дурмане, игнорировать немую мольбу о помощи в глазах своей сестры… А может быть, помощь нужна была ему самому? К нему был обращен ее обеспокоенный взгляд, за него переживала она, а не за себя?

"Черт, неужели со временем я стану таким же мерзким и подлым, как Морган, с такой же отвратительной и откровенно смешной внешностью, которая с головой будет выдавать меня настоящего, не справившегося, не одолевшего свои пороки и своих демонов", – думал он, и понимал, что такая перспектива у него есть. Но он вдруг осознал, что в нем есть и желание не уподобиться своему родственнику, желание или шанс, но если это шанс, то им надо уже и воспользоваться…

– Ну, ты и псих! – громко выдохнул Морган. Он уже казалось, пришел в себя, и теперь встав на слегка дрожащие ноги, передвигал свое кресло подальше от своего вспыльчивого родственника.

– Мне уже пора, – произнес Асраил. – Надо поставить в известность всех, о твоей, с позволения сказать, инициативе. – Он больше не хотел оставаться в замке, стены которого, как казалось ему теперь, источали такую же гнусную энергию, которую распространял вокруг себя владелец этого огромного и зловещего дома.

– Подожди полчаса, вертолет еще заправляют. У него очень большой бак. Как у яхты. Зато, какая скорость… Даст фору любому истребителю! – Морган опять сел на своего излюбленного конька – перечислял уникальные преимущества своих игрушек.

"Ладно, тридцать минут здесь я еще переживу. Хотя что они там заправляют? Наши вертолеты ведь летают совершенно на другом виде топлива.... Почти вечном…", – думал Асраил, и с удивлением ощущал, что по телу его растекается легкая и приятная усталость, и он уже как-то расслабленно, без гнева и почти улыбаясь смотрел на Моргана. Который прилаживал свой слетевший парик на свою лысину, на которой произрастали отдельными кустами волосы какого-то подозрительного пегого цвета.

– Ох уж эти парики. Ох уж эти Хранители. Великие мастера… А помнишь Средневековье? Вот были времена, никогда не знаешь, какой день может стать твоим последним. Хранители так долго возились с каждым костюмом. То есть с телом. Никаких технологий. Одна сплошная магия. Рецепты. Зелья. Заклинания. Не то что сейчас – пластическая хирургия, нейрохирургия. Тело легко может протянуть хоть триста лет. И мы еще убивали сами. Сражались с людьми. Не то что теперь… Ты же грустишь по тем временам, когда и сам мог, прямо как твой Закария, полоснуть какого-нибудь подонка лезвием по горлу. Я прав? Когда наш Кодекс не был таким строгим. Но я горжусь, что выжил, прошел эти, как и другие, страшные и неспокойные времена. Я всегда был на острие каждой эпохи. Всегда брал удар на себя. И помогал всем, и своему Хранителю, и своим братьям и сестрам…, – Морган опять делился своими воспоминаниями и наблюдениями, отметив и свои скромные заслуги.

– Ни черты ты не помогал. И это мы выживали. Да, мы сражались. Уж такое было время… А ты вертелся вокруг своих негоциантов. Ростовщиков. Феодалов. Выжимал каждого, у кого было золото и камни, – Асраил лениво опроверг программное заявление Моргана и прикрыл глаза. Его, как казалось ему, охватывает дрема, и он вдруг понял, что виной тому было виски Моргана, которое он все же выпил. Опять он его провел. Чертов…

– Ну да, ты выживал, – произнес Морган, с удовлетворением наблюдая, как Асраил погружается в некое подобие комы. – Хороший виски, да? Односолодовый. А какое приятное послевкусие… Прямо глазки закрываются, да?

Морган встал с кресла и подошел к креслу Асраила. Тот отметил про себя, что его брат надел парик задом наперед, но говорить об этом уже не хотелось. Он силой своей энергии боролся с этим коварным снотворным, но пока ему удалось лишь вернуть ясность мысли, а свое тело он пока не мог пробудить, оно оставалось удивительно вялым и непослушным.

– Это одна из моих разработок. Средство, чтобы обездвижить Неприкасаемого. Любого. А у меня в крови вечный антидот. Ну ладно, ты пока отдохни, а я напомню тебе про те времена. Раз уж мы, как настоящие родственники, выпили и слегка расслабились. Расчувствовались. И кого-то из нас даже слегка развезло. Но, не будем про это…

Асраил прикрыл глаза, чтобы не выдать себя, он все понимал и все слышал и чувствовал, только не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Черт, он же ходит тут, этот выскочка, совсем рядом. Дотянуться бы только до его горла…

– Ну так вот, Средневековье. Ты выживал? Как бы не так. Ты странствовал по всей Европе, разъезжал на своих коняшках. То тут повоюешь, то там. То турнир у французского короля, то при германском дворе какие-то рыцарские забавы задумают. И ты едешь туда. И таскаешь всюду своего Хранителя. И свою свиту. И впечатляешь прекрасных дам своими победами. Весь такой гордый, красивый, благородный. А Ангелла возится с Легионом. Вербует новобранцев. Спасает, как всегда, своих любимых смертных. Наставляет бойцов, находит для них работу. Впечатляет и сводит с ума щедрых вельмож, которые жертвуют на нужды ее отряда, который сражается за правое дело. Вершит правосудие. То с разбойниками схватится, то с рыцарями сойдется, которые обложат данью какую-нибудь деревню, и грабят всех, кто попадается им по пути. И насилуют. Но не суть…

И вот, однажды тебя ищут. Один епископ и его друг барон. Один влиятельный вельможа. И, кстати, мой друг. Мой партнер. Деловой. С которым мы проворачивали очень прибыльные дела. Но сейчас не об этом. И они ищут тебя, чтобы предать страшным пыткам и лютой смерти. И они обращаются ко мне, потому что я всегда все знаю. Это мое хобби – владеть информацией. Полным досье. На каждого, кто может принести мне либо прибыль, либо неприятности. И это приносит мне свои дивиденды. И я мог бы указать им твое местоположение. Я знал, где ты свил свое гнездо. В Черном замке… Но я не стал этого делать. Как-никак, мы родственники.

И кто ты думаешь, рассказал им, как добраться до твоего замка? Это была другая твоя родственница, эта дура Гранж. Которую ты как-то ранее, уж не помню, когда точно, извини, унизил на одном турнире, назвав ее Ужасной Дамой. Ну, признаю, это было чересчур. Мог бы просто промолчать. Хотя я тебя понимаю. У всех свои особенности, что характера, что внешности. Свои стандарты. Ты у нас всегда аристократичный красавчик, хоть и мрачный. Ангелла всегда куколка, хоть и бойцовская. А Гранж всегда выглядит как потрепанная проститутка. Или вульгарная простушка, которая косит под светскую даму. А я всегда вот такой простолюдин. Очевидно, наша сущность влияет на наши тела, и наша энергия всегда делает свое дело. Тут уж хоть поселись в салоне пластического хирурга, широкую задницу Гранж не превратишь в изящную попу Ангеллы… Да, попу.... О чем я говорил.... Ах, да, о том, что я не такой уж злодей, которым ты считаешь меня. Я лишь более дерзкий и решительный образец личности, к который ты неумолимо приближаешься. В которую превращаешься. Это твоя судьба. Ты слушаешь меня, Асраил?

В этот момент в комнату заглянул старый Дворецкий, как понял Асраил, услышав его обращение к Моргану, и тот, махнув рукой на заснувшего гостя, обдав его ветерком, удалился из комнаты, куда-то, куда его так настойчиво звали.

Асраил приоткрыл глаза и, признав в своем брате еще большего негодяя, каким он его считал ранее, отвлекся, словно опытный эскапист, решив отложить проблему Моргана до лучших времен, и ожидая, пока его тело не вернется под полный контроль его разума, погрузился в воспоминания.

Глава 14.

Битва у Черного замка.

Асраил всегда со смешанными чувствами вспоминал те времена. Средневековье – мрачное и наполненное насилием, кострами Святой инквизиции и ранним рыцарством. Еще не произнес папа Урбан II свою знаменитую речь, которая привлекла к нему внимание его целевой группы, и помогла оттеснить других кандидатов, мечтающих о папском престоле. "Вот что творит правильное позиционирование и спичрайтинг", – думал Асраил, размышляя много позже про эти времена и понимая, что люди были и остаются жертвами пропаганды и успешных PR инструментов. Так что Крестовые походы пока были лишь отдаленной перспективой, и все пока варились в собственном котле из своих забродивших соков, не выплескивая это жутковатое варево на другие территории.

Он наслаждался царившими тогда нравами и порядками. Жестокостью. Скорыми расправами. Заблуждениями и практиками. Теорией, не требующей доказательств. Но, скорее тем обстоятельством, что ему не нужно было прятать свои способности, ведь вокруг рыцарей и их силы ходило множество легенд, в которых они всегда были отчаянно смелыми, сильными и благородными. Но благородства то как раз и не хватало, все было наполнено кровавыми и корыстными деяниями, постоянными стычками одной знати с другой, и рыцари, защищая честь своих сюзеренов, вечно сходились в сражениях, не особо задумываясь о причинах всего происходящего. А лишь пытаясь выжить, и отдать дань своим базовым инстинктам, пересчитывали, как обычные наемники, свои гонорары, за чаркой вина, которые были весьма скромные.