скачать книгу бесплатно
– Я – биржевой игрок, маклер. С деньгами действительно связана вся моя жизнь. Это – и моя работа, и мое хобби.
С минуту она молчала, глядя задумчиво мне в глаза, потом, вздохнув, сказала:
– Мои школьные и студенческие годы прошли в атмосфере сильной финансовой неустойчивости: страну лихорадило от реформ, причем страдали от них люди, подобные мне. Я была студенткой, и приходилось рассчитывать только на свои силы. Поэтому я знаю цену деньгам. Деньги для меня означают все: и место в обществе, и статус, и безопасность.
В этот момент из бильярдной появился Рулиссимо. Увидев меня рядом с Катей, он нахмурился, затем резко выкрикнул:
– Недоброе сегодня утро, юноша. Можно вас на минутку.
Мы вышли на крыльцо отеля. В обтянутом кожей морщинистом черепе Рулиссимо шла напряженная работа мысли. Пустые выцветшие глазки перебегали с предмета на предмет. Молчание затягивалось. Наконец натянутая улыбка осветило лицо Рулиссимо, обнажив несколько неровно торчащих зубов.
– Знаете, что я вам скажу, юноша, – срываясь на фальцет, начал он. – Дело в том, что на счет Кати у меня есть свои собственные соображения. Она – славная девушка, и я сразу положил на нее глаз. И вот что, юноша… не разевай роток на чужой пирожок!
Я развернулся и молча ушел.
Пообедал у себя в номере. Настроение было прескверным. Наконец дождь прекратился, солнце озарило комнату, и я отправился в горы. Вернувшись в номер после прогулки, я обнаружил свои брюки на спинке стула чистыми и отглаженными, но моя сумка была сдвинута с места. Я осмотрел ее: хотя альбом и был на месте, было очевидно – в сумке кто-то рылся… Ключ от номера находился только у хозяина отеля Хулио, и цель его поисков была мне ясна. Я принял окончательное решение – на следующий день покинуть этот отель.
С книгой я устроился напротив камина. Постепенно мной овладело сонливое состояние, и я незаметно уснул… Проснулся от стука в дверь. Стук повторился. Подумал, что это Хулио. Что ему надо на этот раз? Почему не открывает дверь своим ключом? Возможно, проверяет дома я или нет. Я открыл дверь и… на мгновение растерялся. В дверях стояла Катя в длинном, мягко облегающем фигуру платье глубокого и как будто мерцающего темно-синего цвета.
– Можно войти? – вкрадчиво спросила она.
– Проходите, – ответил я, чувствуя дрожь в голосе. – Проходите, присаживайтесь… в кресло…
Она вошла, неуверенно ступая на высоких каблуках, и тут я заметил глубокое декольте, низко открывающее спину девушки.
– Чудесная погода, – произнесла она, затем, немного помолчав, неуверенно добавила, – Хулио уехал по делам в Базель, а Рулиссимо храпит у себя в номере. Я подумала… не помешаю вам, если зайду… пообщаться.
Последние слова она произнесла с заметным смущением, ее щеки покраснели. Только сейчас я заметил, какие у нее таинственные глаза: в них отражались огоньки пламени камина.
– Уютные тут номера… – она огляделась.
Я согласился. Пауза затягивалась.
– Чашечку кофе? – предложил я.
– Я предпочла бы напиток покрепче, но… пожалуй, соглашусь.
Я приготовил две чашечки кофе и опустился в кресло, напротив нее. Только теперь я заметил, что кроме глубокого декольте на спине платье имело большой разрез сбоку. Катя села таким образом, что разрез платья сдвинулся, высоко оголив стройную белую ногу.
– Я тут подумала, – начала тихим голосом Катя, – не будет ли нескромностью с моей стороны прийти к вам и попросить показать мне монеты.
Всплеск негодования охватил меня, но в этот момент Катя закинула ногу на ногу. Разрез платья переместился вверх. У меня перехватило дыхание: на Кате под платьем ничего не было, вернее сказать, там просматривалось нечто, что недвусмысленно указывало на это. Я почувствовал, как кровь бросилась к моему лицу и толчками начала стучать в висках. Похоже, мое волнение не ускользнуло от внимательного взгляда девушки, и это придало ей уверенности. Она обворожительно улыбнулась и настойчиво повторила:
– Алекс, прошу… покажите монеты.
Действуя как во сне, я подал Кате альбом. Она неторопливо переворачивала страницы, периодически задавая различные вопросы. Я что-то отвечал, безнадежно погружаясь в волну захлестнувшего меня желания. Инициатива дальнейших действий все более обособлялась от моего сознания. Катя сменила позу. Разрез платья сместился еще выше…
…Я обнимал ее, жадно ловя все время ускользающие от меня губы девушки. Она пыталась сопротивляться, но… я не буду описывать в этом дневнике то, что происходило в моем номере…
Комнату освещали мерцающие огоньки камина. Мы сидели в кресле, полностью сплетясь обнаженными телами.
– Такая прекрасная погода. Я зашла только взглянуть на монеты и пригласить тебя на прогулку, – Катя рассмеялась.
Мир словно повернулся ко мне другой, цветной стороной. Я понял, как обкрадывал себя. Мне тридцать два года. Вся моя жизнь сводилась к работе, дому и безграничному, всепоглощающему коллекционированию монет. Я опять начал целовать ее все время ускользающие губы…
Мы не представляли, как долго находились вдвоем. Снизу, из холла, доносились голоса Хулио и Рулиссимо.
– Берегись, Алекс, Рулиссимо страшно ревнив, – Катя приготовила кофе, добавив в чашки кусочки лимона.
– Мне все равно. Завтра я увезу тебя к себе в Париж.
– А что будет с моим турбизнесом в России?
– У тебя будет свой турбизнес во Франции.
Катя встала. Она одевалась, до сих пор не поборов смущения под моим пристальным, пожирающим взглядом.
– Как только часы пробьют полночь, мы снова будем… изучать монеты… До встречи милый, – прошептала она на прощание и скрылась за дверью.
А я так и сидел в кресле. Планы, один фантастичнее другого, громоздились в моей голове. Я парил так высоко в небесах, что с трудом обнаружил свой драгоценный альбом с монетами, лежащий под креслом. Все монеты были на своих местах.
Стук в дверь вернул меня к действительности. Накинул халат и с замиранием сердца подошел к двери. На пороге стоял Хулио.
– Алекс, не составите компанию в бильярд?
– С удовольствием, – я одарил его широкой улыбкой. – Через пару минут присоединюсь к вам.
Когда я спустился в холл, часы гулко отбивали удары. Было 22.00. В бильярдной, кроме Хулио, присутствовал Рулиссимо и, видимо, давно: запах его одеколона подтверждал мое предположение. Мы начали игру.
– Предлагаю удвоить ставки, – сразу предложил я, немало удивив Хулио.
Я играл самозабвенно. Мой кий, подобно палочке дирижера, точно направлял очередной шар в лузу. Поначалу выигрывал Хулио, но потом наступил перелом в игре. Моя уверенность и излучаемая жизненная энергия подавили его. Он стал играть вяло, допуская обидные промахи в заведомо выигрышных моментах. Я не заметил, когда Рулиссимо покинул нас. Почти следом за его уходом в бильярдную зашла Катя.
– Представляешь, – тихонько шепнула она мне, – этот пахучий джентльмен сел в холле напротив меня и… сделал мне предложение… поиграть в карты в его номере на раздевание. Оставила его одного ароматизировать холл. Ну ладно, не буду тебя отвлекать, милый, я иду к себе, встретимся в полночь.
Послав мне воздушный поцелуй, Катя удалилась. Мой выигрыш уже составил двести евро, но Хулио упорно не хотел прекращать игру. Жажда реванша не покидала его.
Часы в холле пробили 23.00.
– Всегда нужно вовремя остановиться, – было видно, что Хулио расстроен. – Сегодня не мой день. Сколько я вам должен?
– Итого… триста семьдесят евро, – победно констатировал я.
Хулио отсчитал деньги, и я направился к себе. В холле никого не было. Войдя в номер, я почувствовал сильный чадящий запах, источаемый камином. Но другое открытие удивило меня еще больше: окно в гостиной было широко распахнуто, что создавало тягу камина через гостиную в окно. Камин до сих пор работал исправно. Но вскоре мне стала ясна причина неполадки. Признаюсь, это озадачило меня еще больше: задвижка, регулирующая тягу камина через трубу, была почти полностью закрыта. Неудивительно, что комната наполнилась дымом тлеющих дров, несмотря на то, что через распахнутое окно в нее проникал холодный горный воздух. Термометр за окном показывал три градуса мороза. Я ничего не мог понять: зачем полностью открывать окно и при этом устраивать тягу камина в комнату? Вспомнил, что во время игры Хулио ненадолго отлучался. Он отсутствовал около минуты. Но когда он выходил? До ухода Рулиссимо или после? Я не мог сказать. Опять припомнилась его странная, вялая игра сегодня. Уж не заболел ли он, сотворив такие дела в моем номере? Нормализовав работу камина и прикрыв окно, я сел за дневник. Но внезапная мысль пронзила мой мозг: Хулио! Он опять был здесь! Я ринулся к сумке, где лежал альбом с монетами. Его не было на месте. В нервном потрясении я перебрал все вещи в комнате. После ухода Кати я положил альбом на место. Теперь он отсутствовал. Я почувствовал внезапную ярость. Как он посмел?!
На этом месте запись обрывалась. Некоторое время я задумчиво сидела в кресле в полной тишине, нарушаемой только легком потрескиванием дров в камине. Передо мной, на журнальном столике, находились коробка конфет и чашечка уже остывшего чая. У меня было ощущение незримого присутствия в отеле при всех описанных в дневнике событиях. Тревожное предчувствие закралось в сердце.
Собрав все свое мужество, я решительно постучала в номер сержанта. Шустер возник в дверях с рассеянным, заспанным взглядом. На нем были спортивные брюки и рубашка, воротник которой смялся. Волосы на затылке стояли дыбом.
– Извините, что побеспокоила вас, – робким голосом начала я. – Вы, наверное, отдыхали?
– Именно так мисс, – глубоко зевнув, ответил сержант. – Не люблю сидеть без дела. Или работаю, или сплю.
Безуспешно борясь со смущением, я продолжила:
– Я подумала, что… пора ввести меня в курс дела…
– Это всегда можно, – лицо сержанта расплылось в широкой улыбке.
Через пару минут Шустер открыл мне номер хозяина отеля Хулио. Комната представляла собой поле боя. Перевернутые стулья, опрокинутый стол со сломанной ножкой. Шкаф с посудой лежал на боку, стеклянные перегородки разбились. Посуда разлетелась по полу, оставив кучу острых режущих осколков.
– Судя по показаниям свидетелей, Алекс зашел к Хулио, чтобы разобраться с пропажей альбома, – сержант говорил будничным голосом, пытаясь побороть зевоту, – между ними произошла ссора, закончившаяся смертью обоих. На место происшествия сразу же выехала оперативная группа во главе с комиссаром полиции.
Почти посередине комнаты, на полу, мелом были нарисованы контуры человеческих тел. Темно-бурые пятна отчетливо проступали на полу. Холодный пот выступил на моем лице.
– Это что, кровь?
– Да, кровь жертв, – небрежно махнул рукой сержант. – Сразу ее не отмоешь. Раз пять хорошо протрут и следов не будет. У одного в руке был пистолет, у другого – нож. Мужчина с пистолетом оказался хозяином отеля, португальцем по национальности, по имени Хулио. Второй, с ножом в руке, был одним из постояльцев, француз по имени Алекс. Медицинская экспертиза показала, что смерть Хулио наступила от ножевого ранения, нанесенного ножом Алекса, а Алекс погиб от пули, выпущенной из пистолета Хулио.
У меня возникло странное ощущение нереальности происходящего. В голове не укладывалась мысль, что молодой человек, полный жизненных сил, любви, целеустремленный и энергичный, погиб совершенно неожиданным и непредсказуемым образом. Нелепая случайность, спонтанная ссора буквально за пару минут перечеркнула судьбу человека.
– Наверное, будет проще вам и мне, если вы, мисс, будете задавать вопросы, а я постараюсь на них ответить, – предложил Шустер. – Местные полицейские предоставили мне результаты работы экспертов.
Пытаясь сосредоточиться и подавляя сильное волнение, я с радостью ухватилась за предложение сержанта.
– Чьи отпечатки пальцев были обнаружены в этом номере?
– Судя по характеру борьбы, Алекс и Хулио касались различных предметов обстановки и мебели, что и подтвердили эксперты. На ручке входной двери отчетливо видны отпечатки руки Алекса. Катя и Рулиссимо своих пальчиков в этом номере не оставили.
– Время смерти жертв согласуется со временем борьбы между ними?
– К моменту приезда полиции в 23.50 Хулио и Алекс уже были мертвы. Смерть наступила где-то за 20 минут до этого.
Опустившись на колени, я пыталась найти какую-нибудь улику среди нагромождения разбитых предметов. Увы, ничего стоящего моего внимания обнаружено не было.
– Сержант, – продолжила я более уверенным голосом. – А нельзя ли проверить слышимость звуков борьбы? Давайте проведем небольшой следственный эксперимент. Я спущусь в холл, а вы погремите тут чем-нибудь. Постарайтесь имитировать звуки борьбы.
– Для вас, мисс, я готов на любой эксперимент, – лицо сержанта растянулось в гримасе, отдаленно напоминающей улыбку.
– Подождите пару минут и начинайте, – я спустилась в холл.
Эксперимент начался. Сначала в холле была тишина, которую нарушали гудящие звуки редких порывов ветра, доносившиеся с улицы. А потом послышался грохот, словно гулкий раскат грома потряс отель. Я поспешила на второй этаж. Сержант, потирая руки, с довольным видом стоял в коридоре.
– Что это было, Шустер?
– Как вы и просили мисс. Изобразил шум борьбы, путем своего запланированного падения на пол.
– Вы же перепугаете наших свидетелей!
– Не беспокойтесь. Они уже привыкли. Местные полицейские проводили тут всякие эксперименты. Как продвинулись в расследовании?
– Одно могу сказать точно. Звуки борьбы внизу отчетливо слышны. Теперь давайте осмотрим номер Алекса.
Окно в номере француза было закрыто, ощущался слабоватый запах гари от камина. Я оценивающе осматривалась вокруг. Судя по всему, Алекс был аккуратным человеком – каждая вещь занимала положенное ей место.
– Как насчет отпечатков пальцев? – спросила я.
– Эксперты обнаружили отпечатки пальцев Алекса, Хулио и Кати.
– Как открывается окно. Можно открыть его снаружи?
– Исключено. Это прочное французское окно. Открывается вверх. Автоматическая щеколда закрывает окно изнутри.
– Есть ли на ручке окна и на щеколде отпечатки пальцев?
– Нет, мисс. Похоже, последний раз его открывал человек в перчатках. Отпечатки стерты.
Я внимательно вглядывалась в окружающие меня предметы. И вдруг почувствовала ощущение, что здесь что-то не так. Но что? Я не могла ухватить суть, и навязчивая мысль постепенно исчезла.
– Сержант. Я сейчас проведу еще один следственный эксперимент. Для него мне понадобится секундомер. Дайте мне ключи от бильярдной и от номера Алекса.
Я опять спустилась в холл. Справа была дверь. Открыв ее, увидела просторную комнату с большим бильярдным столом посередине. Зашла внутрь и подошла к столу. Включив секундомер, неторопливым шагом покинула бильярдную и закрыла за собой дверь. Теперь из биллиардной меня не видно, можно и побегать. Стремглав поднялась на второй этаж и вставила ключ в дверь номера Алекса. Замок не поддавался. Как я не подумала попробовать открыть дверь заранее. Если Хулио украл альбом, то дверь он, конечно, открыл без проблем. Наконец замок сжалился надо мной. Но эксперимент надо было проводить заново.
На этот раз все пошло по плану. Но, проникнув в номер Алекса, я споткнулась о стоявшие в прихожей туфли и упала. Сержант Шустер счел нужным вмешаться в происходящее. Не успела пикнуть, как две огромные руки вернули меня в вертикальное положение.
– Кто поставил эти туфли прямо на дороге?! – недовольно вскрикнула я.
– Мисс, – виноватым голосом пробормотал сержант – это туфли покойного мистера Алекса. Ведь это его номер.
– Спасибо, сержант, – я почувствовала, что краснею до кончика носа, – пока вы мне не нужны, – буркнула я, растирая рукой ушибленную коленку.
Убрала туфли с дороги и окинула взглядом путь предстоящего эксперимента. Продолжая немного злиться на себя, опять вошла в бильярдную. Третья попытка довести эксперимент до логического завершения удалась. Проникнув в номер Алекса, я около тридцати секунд двигалась по комнате, как бы в поисках альбома. Затем сбежала вниз, чуть не оступившись на лестнице, и выбежала на улицу. Походив около входа еще секунд двадцать, быстрым шагом вернулась в бильярдную и выключила секундомер. Все мои действия заняли минуту и десять секунд. В настенном зеркале увидела отражение своего лица: запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Но Алекс в своих записях не упоминал, что Хулио был запыхавшимся и покрасневшим.
Сержант послушно дожидался меня около номера Алекса.
– Шустер, не подскажете, сколько лет было Хулио?
– Судя по документам, пятьдесят пять лет.
– А какого он был телосложения.
– Средней упитанности мужчина.
– Значит, такой марафон дался ему бы еще труднее, – задумчиво резюмировала я.
– Простите меня, если вмешиваюсь в эксперимент, мисс, – Шустер, нетерпеливо почесал затылок, – но вы кое-что забыли проделать.
– Что я еще забыла проделать?! – я почувствовала, как обычно дремлющий во мне зверь начинает шевелиться.
