скачать книгу бесплатно
Сенька видел только кучу мертвяков, копошащихся там, где мгновение назад белела футболка немца.
Катер же удачно достиг поверхности океана и, утробно заревев мотором, двинулся в сторону яхты, про которую Сенька совсем забыл. От белого шлюпа в стороны расходились пенящиеся волны, на яхте приспустили паруса, а на месте гибели бравого спасителя девочки, словно муравьи, так и роились живые трупы, поедая его останки.
Остаток дня и всю ночь Сеньку рвало за перила площадки. Болела голова, перед глазами плавали яркие вспышки. Он не мог заснуть, к вечеру поднялась температура. Ныл живот.
Ему казалось, что так же мертвецы поступят и с ним – растопчут и разорвут. Сенька видел их оскаленные пасти и мертвые глаза. Слизь, текущую по подбородку, и скрюченные окровавленные пальцы с выдранными ногтями.
Он пробовал пить воду, но тут же выблевывал ее обратно. Попытался съесть яблоко – и тоже не смог.
Несколько часов подряд Сенька, скукожившись, лежал на своем импровизированном лежбище, прижав к себе Барсука. Ночью опять вышел на верхнюю площадку и увидел, что на месте смерти мужика по-прежнему стоят мертвецы. Теперь они не раздирали его на палубе, а просто стояли. Тела немца на том месте не было.
Промаявшись до первых лучей солнца, он заснул тяжелым смурным сном с массой видений. Беловолосый мужик приходил к нему во сне, хлопал по плечу, улыбался ровными белыми зубами. А потом пропадал в кровавом тумане. Маленькая акробатка делала кульбиты над сотнями мертвецов и оборачивалась змеей. Желтые паруса яхты вспыхивали и тухли. Сеньку бросало в холод, потом в жар.
Прошло еще несколько дней, кораблей больше не было. Яхта с желтыми парусами, веселыми корабелами и спасенной девочкой скрылась за горизонтом, видимо, посчитав, что лайнер обречен.
Еще спустя день Сенька разболелся сильнее, то ли сказался нервный шок, то ли просквозило морскими ветрами. Морозило, бросало в жар, отсутствовал аппетит. Жесткая койка не давала покоя.
Океан штормило, парень не вылазил из своей каморки, задраив люк наверх. Ливень хлестал по окнам камбуза, смывая грязные разводы. Первую ночь непогоды «Косту Грандиосу» ощутимо качало. Со столов летела посуда, по полу катались банки с консервированными ананасами. Мертвецы на палубах валились с ног, многие выпадали в бушующий океан. Часть продолжала болтаться на волнах, словно поплавки, часть шла ко дну. Вспышки молний выхватывали оскаленные лица остальных. Один из шлюпов окончательно сорвался с лебедки и с грохотом разбился о борт лайнера, выбив несколько иллюминаторов и ободрав обшивку.
Над палубой летали куски корабельной газеты, напитываясь влагой, они прилипали к окнам, забивались во все щели. Бассейны расплескивали свою воду по гладкому покрытию корабля и тут же наполнялись новой – дождевой.
Так длилось три дня. И все эти три дня Сенька болел. На третий день стало очень холодно. Ливень не прекращался, вода заливалась в открытые двери салонов лайнера, протекала в шикарные рестораны, попадала даже в трюм. Сквозь открытые окна кают влага проникала внутрь, напитывая деревянные кровати и ковры.
Некому было закрыть двери и окна, никто из услужливых стюардов и приветливых матросов больше не следил за кораблем. Брошенное белоснежное судно под струями ливня превращалось в затхлый и мрачный корабль-призрак. Не было больше веселого добряка капитана, он теперь бродил в поисках крови по лестницам своего бывшего корабля. Не было больше веселых туристов, со смехом летящих с горок мини-аквапарка, они глазели пустыми глазами в темные окна кают. Не было больше учтивых и внимательных поваров, создававших воздушные эклеры, по их мертвенным лицам хлестали ледяные струи тропического ливня.
Сенька витал в бреду и наяву видел картины уничтоженной плесенью былой роскоши круизного лайнера «Коста Грандиоса». Метаясь во сне под грудой тряпья, не имея возможности согреться, чувствуя сырость повсюду, Сенька мечтал еще хоть раз увидеть землю. Твердую землю, а не качающуюся палубу под ногами.
На четвертый день шторм усилился, теперь огромный лайнер качало гораздо сильнее, а на нижнюю палубу даже долетали брызги волн.
Корабль скрипел всеми узлами, ветер выл, проносясь по огромным пустым залам, качал лифты, срывал афиши. Катался по паркету премиум-салонов дорогой хрусталь, рассыпаясь тысячами осколков.
Сенька слышал, как лопаются длинные корабельные тросы, как срываются с лебедок оставшиеся катера. Сенька видел, как катаются по палубе бывшие люди, как стихия лупит их о стены, как ветер сбивает с ног живых мертвецов. Видел он, как они подымаются на колени, встают на ноги и опять падают.
Барсук тоже осунулся и похудел, сырость донимала и его. Кот часами спал, прижимаясь к Сенькиным непослушным волосам и давая немного тепла человеку.
Человек же бредил в огне простуды.
Сначала бил жар, потом бросало в холод. На четвертую ночь он уснул. В глубоком сне он видел прошлый мир с целыми городами и счастливыми лицами. Он видел Эллу Георгиевну, с улыбкой выпускавшую в большой мир очередную партию детей.
Он летал над зелеными лугами провинции и бегал босыми ногами по сухим цветам. Катался на велосипеде с просиженным сидением и тарахтящим багажником по пыльным полевым дорогам, сопровождаемый сворой сельских собак. Это были воспоминания из детства до детдома. Хорошего, довольного детства.
Так прошло еще два или три дня, а потом болезнь ушла.
Когда Сенька открыл глаза, то увидел Барсука, сидящего у него на груди. Кот облизывал лапы и умывался. А за пушистой мордой синело ослепительно голубое небо без единой тучки.
Парень потянулся, почувствовал слабость, но жара не было. Болезнь отступила. Сенька поднялся, взял кота на руки и вышел в камбуз, который был освещен яркими лучами солнца.
– Хочу есть, – обратился он к коту.
Барсук тоже хотел есть, поэтому призывно заурчал.
Покопавшись в ящиках, Сенька извлек из их недр несколько банок консервированной ветчины и банку маслин. Расщедрившись, он даже отдал одну целую банку коту, который умял ее за минуту.
Сам же Сенька вскрыл маслины и удивился их размеру, большие, выглядят вкусно. Ветчина же источала просто божественный запах.
После трапезы он по лестнице поднялся на верхнюю площадку и с высоты осмотрел лайнер.
Несколько дней шторма заметно потрепали обстановку корабля, лужи блестели тут и там, на палубах валялась ломаная мебель. Но зато дождь смыл все нечистоты. Мертвецы никуда не делись, а вот бурых пятен крови теперь было заметно меньше. Палубы стали чище, пахло свежестью и солью. В некоторых местах даже подымалась легкая паровая дымка от луж.
Уперевшись в перила и дожевывая маслину, Сенька осмотрел горизонт. Ни кораблика, ни паруса, ни дымка. Примерно представляя себе карту Атлантического океана, расположение островов и вспоминая рассказы экскурсионного гида о самых больших течениях, он понимал, что лайнер уносит на север.
«Мы будем следовать по Гвианскому течению, которое восточнее Карибов вливается в Северное Пассатное и далее в течение Гольфстрим», – всплыла фраза молодой девушки-экскурсовода в его голове. Географию Сенька в школе любил, поэтому без труда запоминал сложные названия течений.
«Хорошо это или плохо?» – подумал он, продолжая осматривать палубы, по которым бродили мертвецы.
Плохо. Если корабль унесет на север, то он попадет в северные воды Атлантики. А как мы знаем, север Атлантического океана печально известен своими айсбергами. Да и холодно там, выжить на лайнере не получится. Вероятен и второй вариант – корабль прибьет к берегам восточного побережья Северной Америки, в районе Филадельфии, Нью-Йорка или севернее – в Канаде. Этот вариант лучше, но там густонаселенные места.
Сенька продолжал думать, наблюдая, как один из зомби – худощавый лысый мужик – гоняется за белой чайкой, которая словно издевается над ним. Птица подпускала мертвеца к себе на расстояние пары метров и тут же перепархивала чуть дальше, а глупое существо тянуло свои ободранные руки и никак не могло поймать пернатого попрыгунчика.
Погрузившись в раздумья, Сенька понял, что умирать не хочет, и решил задуматься о своем самоспасении.
«Человек решает, а бог располагает», или как-то так. Не то чтобы он верил в удачную развязку, но подготовить план стоило.
Еду можно растягивать, вода есть, из оружия – топорик. Вокруг камбуза, кстати, осталось бродить всего двое мертвецов – мистер Риччи и второй, с обглоданной шеей. Третий вывалился за перила на нижнюю палубу при шторме и сломал позвоночник. Сенька так думал, потому что зомби лежал в неестественной позе, беззвучно разевал рот и шевелил только руками, ноги не двигались.
«Проблемой меньше, – думал парень. – Теоретически я смогу избавиться от двух оставшихся тварей, тогда пространство вокруг камбуза освободится. Что потом? Потом капец – можно поднять еще один люк, там лестница и там сотни мертвецов».
Ок. «Не гони коней», – как говорил дед Васька, смурной детдомовский уборщик. Сначала надо разобраться с мистером Риччи и его другом. Они шатаются хаотично вдоль поручней, иногда прилипают к стеклам кухни и похотливо смотрят на Сеньку. Они не спят. Их можно убить, повредив мозг, – этот вывод Сенька сделал, вспоминая первые дни подъема зомби на лайнере, тогда некоторые матросы вполне успешно убивали тварей, пробивая баграми головы. Пока сами такими не стали или не сгорели в огне горячки.
«Хорошо, я дождусь, когда один из мертвецов подойдет к поручням напротив двери и будет стоять спиной к ней. Тихо отворю дверь и ударю топориком по голове. Потом отскачу обратно в безопасное помещение. Нужно дождаться, чтобы подошел именно второй мертвец, мистер Риччи толстый – не успеет добежать. Этот же более резвый, может прыгнуть, если увидит добычу, – его кончать первым».
Сенька почесал свои немытые вихры и решил долго не думать, а сразу приступить к исполнению плана. Весь день он простоял у двери, даже махал сквозь стекло мертвецу, но тот упорно не хотел подходить.
Тогда он решил не торопить события и перестал маячить возле двери. Целых двое суток мертвец не подходил к нужному месту, как назло. Сенька весь извелся, теперь, когда в голове постепенно формировался план спасения, он хотел действовать. Корабль дрейфовал медленно, но верно, и парень понимал, что суша может появиться в любой момент. А ему еще надо было убрать двоих мертвецов и придумать, как покинуть лайнер в случае непредвиденной швартовки.
На третий день мертвец таки подошел к двери, но не повернулся спиной, а, как назло, глазел через стекло прямо на кухню, где Сенька с Барсуком доедали банку сардин. Чтобы не привлекать внимания, Сенька подхватил кота под мохнатое брюхо, взял консерву и закрылся в подсобке, оставив небольшую щель для наблюдения.
Еще через некоторое время мертвец, наконец-таки, повернулся спиной к двери и уставился в сторону горизонта. Сенька решил действовать.
Решить-то он решил, а вот действовать было страшно. Людей он до этого не убивал (в смысле зомби не убивал). Да и живых людей тоже, даже не дрался особо в интернате. По плану все выходило просто – дверь открыл, топориком махнул, дверь закрыл. На деле ударить топором в затылок мертвеца, который мог еще и обернуться на звук открываемой двери, оказалось тяжело. Морально тяжело.
Сенька беззвучно отворил дверь да так и замер с топориком в руке. Мертвец стоял спиной к нему, а на затылке сквозь слипшиеся редкие волосенки просвечивала лысина. «Как у деда Васьки», – мелькнула мысль у парня. Он сжал тонкими пальцами рукоятку разделочного топорика, поднял руку, примерился и… не ударил. Так и застыл с поднятой рукой. Мертвец стоял спиной и не двигался, наверное, вглядывался в своих собратьев на нижней палубе.
Сенька опустил руку, притворил дверь и тихо провернул замок.
– Зассал? – презрительно прошептал он, обращаясь к себе.
«Не можешь грохнуть одного? А как же остальные? Теперь весь мир такой, убивать придется часто!»
Сенька простоял так несколько секунд и решался, подбадривая себя словами «лопух» и «девка».
Решился, уговорив себя с третьего раза и пообещав себе любимому сегодня вскрыть последнюю банку ананасов.
Теперь план действий он составил по-другому – действовать нужно резко, не рассматривать спину мертвеца, а открыть дверь и сразу же ударить.
Поплевал на руки, вдохнул поглубже, вцепился в рукоятку своего орудия убийства. «Давай, Раскольников, давай» – окончательно подбодрил себя парень и толкнул от себя дверь.
Дверь отворилась быстро, и Сенька поздно понял, что мертвец стоит уже не спиной, а лицом к нему. Пробовать закрыться было бессмысленно. Зомби, видно, тоже не ожидал, что дверь распахнется, и на секунду замешкался. Сенька же от страха махнул топориком, но вместо того чтобы рассечь лобную кость мертвеца, металл просто содрал кусок кожи, а сам парень по инерции чуть не упал, больно пропечатавшись костяшками пальцев о косяк.
– Ай, мама! – взвизгнул Сенька, глядя, как мертвец пытается сграбастать его своими мерзкими руками.
Парень отскочил назад в камбуз и уперся спиной в один из столов, понимая, что бегать по всей кухне от мертвеца бессмысленно. Под ногами метался кот, наверно, думая, что его хозяин идиот.
Спасло Сеньку маленькое чудо. Мертвец, рванувшись внутрь камбуза, зацепился за высокий корабельный порог и, с грохотом опрокинув рукой тарелки, растянулся прямо перед Сенькой.
«Последний шанс», – подумал Сенька и обрушил топорик на затылок зомби.
– Есть! – вскрикнул он, поняв, что тварь больше не опасна.
Он быстро оббежал тело, схватил его за тощие щиколотки и выволок на палубу, опасливо оглядываясь по сторонам в поисках грузной фигуры корабельного шеф-повара.
Но опасения были напрасны, мистер Риччи так и не пришел на помощь своему товарищу. Бродил где-то в другой стороне.
Оставшуюся часть дня Сенька отмывал пол (благо бытовой химии был целый ящик) и размышлял, как избавиться от мистера Риччи. Ничего лучше, чем повторить свой план, он не придумал, но теперь строго-настрого запретил себе открывать дверь, десять раз не удостоверившись, что мертвец действительно стоит спиной.
Вечером он вспомнил, что топорик так и остался торчать в затылке у зомби. Правда, воодушевленный первой победой, решил, что это не критично, завтра заберет.
Уснул Сенька спокойно, вопреки своим же ожиданиям. Барсук мирно урчал, пригревшись у парня в ногах. Лайнер покачивался на волнах, двигаясь навстречу бескрайней океанской глади.
Глава 6
Нижний Бестях – Якутск.
61.947021239136205, 129.89079198152706
19 января
– Как аргонавты в старину, родной покинув дом, поплыли в дальнюю страну за золотым руном… – напевал под нос Суворов, забинтованными руками осторожно подкидывая поленья в камин.
– Рановато песенку поешь, – Вельде хотел хлопнуть друга по колену, но вовремя вспомнил, что под камуфляжными штанами у Сани тоже бинты, и убрал руку.
– А? – Суворов недоуменно посмотрел на Дэна.
– Говорю, еще не время для этой песни, мы же не на Аляске еще.
– Что ты несешь, Вельде? – Милана недовольно посмотрела на Дэна и заботливо передала Суворову кружку с глинтвейном.
– Это же песенка из книжки Джека Лондона, они там золото добывали на Аляске. Вот я и говорю – рано, мы еще не на Аляске.
– Угу, – протянул Суворов и приложился к кружке, стараясь не пролить горячую жидкость на присохшие бинты.
– Я в детстве Джека Лондона любил, – продолжал Вельде. – Мечтал, как его герои, покорять север, есть медвежатину…
– Скоро тебе представится такая возможность, – произнес Искандер и тоже подошел к камину.
Небольшую комнатку отеля с деревянными стенами и головой оленя над камином пропитывали запахи хвои и глинтвейна. На диване мирно дремал Джанаев, посапывая в бороду. На столе стояли тарелки с солеными огурчиками, грибочками, моченой брусникой, маринованным луком и разваренной картошкой. Инга с Дариной весь вечер обыскивали отель и нашли-таки северные запасы.
Вельде схватил одну из картофелин, но обжегся и выпустил ее прямо в миску с квашеной капустой, вызвав недовольный комментарий Дарины:
– Дэн, лучше бы помог! Повар тоже мне называется!
– Пардоньте, бонита! Поваром я был в Италии, и не просто поваром – а одновременно шеф-поваром, владельцем ресторана и поставщиком лучших вин! А вы мне тут за картоху вареную выговариваете! – попробовал парировать Вельде, одновременно доставая картошку из капусты.
