скачать книгу бесплатно
Спустя мгновение он услышал чавкающий звук. Слева, сразу за дверью, находился кто-то. Или что-то. Сеньку пробрала дрожь, и он с треском захлопнул дверь. Придерживая ее за ручку одной рукой, другой он истерично пытался нашарить на ближайшей полке разделочный топорик с мощной рукояткой. Наконец, его пальцы нащупали гладкую сталь и намертво вцепились в рукоятку. Сенька рывком всунул топорик в ручку двери, заблокировав ее.
Опять наступила тишина и темнота. После слабоосвещенной кухни абсолютная тьма подсобки была непроглядной.
«Плохо, что единственный фонарик остался лежать на одном из столов за дверью», – подумал Сенька и уселся на какой-то деревянный короб из-под фруктов, жесткие доски которого впились в его костлявую задницу.
Мне конец, за дверью мертвец. Иначе как объяснить звуки? Была одна надежда, что звук исходил с палубы, но нет. Оно на кухне. Вопрос, как зомби попал на кухню? Дверь он точно закрыл, люк на крышу тоже. Да какая, собственно, разница? Если попал один, значит, могут прийти и другие. Можно, конечно, попытаться справиться с ним тем же топориком, но шансы на успех мизерные.
Следующие несколько часов прошли в напряжении, а под утро океан разволновался и судно стало ощутимо покачивать. Бывалые моряки не придали бы такой качке значения, но бывший сухопутный житель Сенька толком не привык даже к такому волнению. Привалившись спиной к стене подсобки, он нервно прислушивался к происходящему на кухне, но так ничего и не услышал.
Под утро, когда сквозь микроскопические дырочки в центре двери в подсобку проникло несколько тончайших лучиков света, Сенька уже спал, утомленный ночным бдением. Его голова мерно покачивалась в такт кораблю, а руки крепко сжимали худощавые колени.
Приволжский федеральный округ. Глубокая провинция.
За год до начала эпидемии
Через несколько дней после того, как чиновник снял с ветки угрюмой елки заветный Сенькин конверт, в интернат приехал человек совсем другого пошиба. Сенька как раз наблюдал в окно за общим двором, по которому ветер гонял почерневшие осенние листья, когда с шоссе в сторону интерната свернула шикарная темно-серая машина. Она неспешно приблизилась к центральному входу и беззвучно остановилась. Из задней двери, не дождавшись, когда огромный лысый водитель откроет дверь, прытко выпрыгнул невысокий седоволосый мужчина в костюме графитового цвета и взбежал по лестнице.
Через несколько минут дверь в Сенькину спальню отворилась, и директриса, придирчиво окинув парня взглядом, прошипела:
– Арсений, приведи себя в порядок и проходи ко мне в кабинет. Быстро.
– А что, собственно…
– Слышал, что я сказала? – директриса зыркнула на парня поверх тонких очков и уже потянула ручку двери на себя, но в последний момент, видимо, сжалилась над ним и добавила:
– По поводу твоего круиза.
Через несколько минут, пригладив непослушные рыжие вихры и надев свои лучшие джинсы, Сенька стоял в кабинете директрисы. Там же находился и пассажир дорогой машины.
Это был совсем еще не старый мужчина с немного удлиненным лицом, хищным носом и проницательными глазами. Щеки покрывала легкая седоватая щетина, волосы на голове отливали серебром. От него исходил запах терпкого парфюма, а фигура была поджарой, словно у голодного волка.
Мужчина пружинисто поднялся со стула, сделал шаг навстречу Сеньке и протянул ему свою руку.
– Арсений?
– Да… – Сенька сунул седому ладонь.
– Можешь называть меня просто Роман, – улыбнулся мужчина, заметив Сенькино замешательство, и без экивоков перешел сразу к делу. – Почему именно «Коста Грандиоса»?
– Эм-м-м… Просто в интернете видел… Понравилась… Понравился, – поправился слегка ошарашенный Сенька. – Это самый крутой лайнер на свете! – воскликнул он и залился краской.
В присутствии Романа вся его обычная уверенность в себе моментально улетучилась.
– Да не нервничай ты, парень, – Роман хлопнул по плечу интернатовца. – Все хорошо, я билет тебе привез в твой круиз. Только он на конец следующего года. Элла Георгиевна сказала, – мужчина кивнул на директрису, – тебе восемнадцать исполняется только в конце октября, вот через несколько дней и отчалишь.
– Спасибо, – залепетал Сенька, не веря своей удаче.
Подумаешь, потерпеть десять месяцев. Что это такое по сравнению с десятью годами жизни в детдоме?
А Роман, не обращая внимания на скромную Сенькину благодарность, продолжил:
– Из этой глуши стартанешь на самолете в столицу, оттуда на Карибы, все билеты и несколько сотен долларов на одежду и сувениры здесь, – Роман извлек из внутреннего кармана пиджака тугой конверт и шлепнул его на директорский стол. – Не забудь Элле Георгиевне из Атлантики сувенир привезти, а то обидится!
– Спасибо, обязательно привезу!
– Только запомни, парень, – мужчина посмотрел Сеньке прямо в глаза и положил небольшую ладонь ему на плечо. Сильные пальцы ощутимо сдавили ключицу. – Этот круиз не должен пройти для тебя даром, наберись в нем ума и энергии на всю свою жизнь.
Сенька растерянно закивал головой, а Роман, махнув на прощанье рукой, скрылся за дверью так быстро, что Элла Георгиевна даже не успела полностью подняться из-за стола. «Ртуть, а не человек», – только и успел подумать Сенька, глядя на захлопнувшуюся дверь. Директриса так и осталась стоять в полусогнутом состоянии над заваленной бумагами столешницей.
– Безродный, не подведи меня, – произнесла она непонятно к чему. – Знаешь, кто это был?
Сенькина голова, десять секунд назад активно кивавшая, теперь так же активно замахала из стороны в сторону.
– Это же сам! – задохнулась от возмущения директриса. – Бизнесмен, меценат! Наш выпускник! Да как ты можешь не знать, бездарь?! Быстро в комнату!
Сенька рванулся из кабинета вон, еще быстрее, чем за несколько секунд до этого Роман. К груди он прижимал заветный конверт.
Атлантический океан, Карибы. На 500 км восточнее острова Барбадос.
Круизный лайнер Costa Grandiosa.
14.326053230750478, -53.39340418745563
26 января
Второй раз за сутки он проснулся от резкого звука, видимо, кухонный топорик, которым он заблокировал дверь, был вставлен неплотно. Выскользнув из ручки, топорик с грохотом обрушился на металлический пол. Пока Сенька приходил в себя и прятал глаза от лучей слепящего полуденного солнца, проникших в темную подсобку, дверь беззвучно отворилась вовнутрь. Парень подскочил, готовясь захлопнуть ее перед носом у кровожадного мертвеца, но взгляд его упал на солнечный камбуз. Он был абсолютно пуст.
Сенька нерешительно шагнул в кухню, стараясь не шуметь, осмотрелся, но никого не обнаружил. Дверь на палубу оставалась закрытой, люк на крышу тоже. За стеклянной стеной вдоль перил все так же бессмысленно слонялись трое мертвецов, включая мистера Риччи, которому, видимо, надоело смотреть сквозь стекло на свое бывшее место работы.
Сенька прокрался в центр камбуза и услышал за спиной тот же чавкающий звук, который слышал ночью. Парень резко крутанулся, готовясь отразить атаку, больно ударился локтем о металлический стол, вскрикнул. И удивленно уставился на дальний угол за холодильником. Там смачно грызла свалившуюся со стола ночью ногу хамона худощавая кошка. Или кот.
Кот. Это Сенька выяснил, когда прошла боль в ушибленном локте и исчез нервный тремор. Обычный дворовый кот. Раньше его Сенька на лайнере не видел, что неудивительно, корабль-то огромадный. Пассажиров с питомцами хватало, некоторые умудрялись взять с собой в плавание огромных собак или говорливых попугаев, чего уж говорить о коте. Несмотря на свою явную худощавость и слабость, Барсук (так потом окрестил его Сенька) вел себя довольно прытко – сначала вскочил на один из столов, где опрокинул пустой бокал. Потом затеял играться со вторым, который тоже через секунду с дребезгом разлетелся по полу. Следом сиганул на одну из полок, и лишь когда оказался загнан Сенькой в тот же угол, откуда начал свое вояж, был крепко пойман за заднюю лапу.
Трепыхался он в руках у Сеньки недолго, видимо, кот давно не ел и не мог оказать нормального кошачьего сопротивления с царапками, просто недовольно урчал и таращился своими желтыми глазищами. Сенька осмотрел питомца, но не заметил на его короткой шерсти никаких следов укусов или ран. Кот был целый.
«Теперь я не один», – подумал парень, поглаживая успокоившегося кота по спине, из которой выпирал тонкий позвоночник. Барсук пару раз трепыхнулся и заурчал.
– Я живой и ты живой, – сказал Сенька и добавил: – Не боись, котяра, прорвемся.
Кот недовольно махнул хвостом и спрыгнул с рук.
«Хорошо, у меня теперь есть питомец, – подумал Сенька. – Остается вопрос – как он пробрался на кухню».
Следующие два часа парень провел, обыскивая камбуз на предмет щелей и вентиляционных шахт. Все шахты были зарешечены, кот уж точно не пролез бы, но за массивной плитой он обнаружил отверстие, которое вело непонятно куда, – маленькая дыра с ровными краями шириной в пару ладоней.
– Понятно, откуда ты пришел… – сказал Сенька и продолжил: – Но мне твое общество приятно, поэтому бегства я не допущу.
Сенька взял со стола толстую разделочную доску и плотно закрыл отверстие, для надежности подперев ее еще и парой больших банок консервированных оливок.
Кот, впрочем, никуда и не собирался – он с удовольствием продолжал обгладывать хамон, а через стекло за ним наблюдал вечно голодный мистер Риччи. Единственный глаз мертвеца похотливо отслеживал все передвижения Барсука по камбузу.
Глава 2
Оймяконский улус, где-то в лесу. Якутия.
64.56736068241638, 142.75280104647175
25 января
Сознание уже проснулось, но Искандер еще не открыл глаза. Он лежал с опущенными веками и чувствовал слабость во всем теле, как после долгой, продолжительной болезни.
Ногам и левой руке было очень холодно, а груди и правой руке нет. Почему? «Загадка», – подумал сбрасывающим оковы оцепенения мозгом мужчина. Там холод, тут тепло, словно кто-то обдувает тебя из тепловой пушки. Пахнет соломой и молоком. И еще… навозом.
Движение теплого воздуха около его лица действительно присутствовало. Пока не желающий открывать глаз Искандер размышлял над этим ребусом, на правое предплечье вылилась какая-то горячая слизь, которая немедленно начала стекать в открытую ладонь.
Тут уж стало не до раздумий, мужчина резко отдернул руку, открыл глаза и вскочил на ноги.
– Твою ж мать! – выругался он, едва не столкнувшись с большой головой коровы, которая и была причиной теплого «ветра» с горячей слизью. Равнодушные глаза животного неодобрительно посмотрели на Искандера, а изо рта вылилась еще одна длинная нитка слюны.
Корова сделала шаг подальше от человека, который смотрел на нее ополоумевшими глазами. Подобрала с пола охапку травы и, нехотя развернувшись, вышла в настежь открытую дверь, напоследок презрительно фыркнув.
«Вот и причина занемевших ног», – подумал Искандер, провожая взглядом недовольно болтающуюся кисточку на хвосте животного. Корова же не может закрыть за собой дверь, вот и выстудила «хату».
«Где все? И серьезно, почему никто не закрыл дверь? Заморозить меня хотели, умники, или лежат вповалку после бурной ночи? И сколько я так провалялся?» Вопросы летели один за одним, но ответов не было.
Искандер потер плечи и направился к выходу из выстуженного якутскими холодами деревенского хлева. На ходу мужчина натягивал пуховик, который снял с одного из поперечных бревен под низким потолком.
По пути к небольшому, но крепкому домишке он вспоминал произошедшее за последнее время. Несколько дней назад они расстались с Агаресом и его людьми в Якутске и двинулись в сторону Усть-Неры.
Трасса А-360 «Лена», Якутия.
11—13 января
С момента встречи с бывшим сидельцем им вообще стало сильно везти, Джанаев даже окрестил их нового знакомца «фартовым». Хотя в лексиконе адвоката это слово звучало дико.
Агарес за три—четыре дня собрал команду из десяти добровольцев, трех полноприводных «Нив» и одного большого трактора с ковшом, который должен был тянуть за собой небольшую бочку с топливом. Еще один день он потратил на подготовку своего блокпоста к обороне от потока зомби и инструктаж людей. Спасибо беспросветному снегопаду, мертвецы шли теперь не группами, а по два—три существа, видно, некоторые цепенели и не могли продираться сквозь снег. Или теряли ориентацию, кто их знает.
11 января выехали. Впереди, мощно сталкивая снег в кювет, ехал трактор, за ним три машины с прицепами под управлением людей Агареса, потом «Прадо» Джанаева, «Тундра» Искандера, а в арьергарде мощно урчал двигателем «Форд» с Суворовым за рулем.
Ехали не спеша, тут уже покров снега был более серьезным, местами даже трактор прогребал его с трудом. Ночевали в машинах, ели консервы и прочие запасы всухомятку. В общем и целом, было терпимо, женщины не жаловались. После пятидневного отдыха в деревне все чувствовали прилив сил и готовы были снова терпеть тяжелый путь. Искандер надеялся, что этого самого терпения хватит хотя бы на пару недель.
По дороге попадались небольшие поселки и городки, но большинство из них были полностью вымершими, выгоревшими или просто абсолютно тихими. Сайлент-Хилл по-якутски, черт бы их побрал. Кто его знает, может, эпидемия всех уничтожила, а может, и выжили люди, только сидят по домам. Блуждающих мертвецов тоже видели всего два раза, да и то поодиночке вдалеке, стрелять не стали. Суворов отговорил, аргументируя тем, что в такой тишине выстрел будет слышно очень далеко, что может привести к незваным гостям – как живым, так и мертвым.
На редких заправках удавалось пополнить запасы дизеля и припасов. Правда, тут уже ассортимент отличался – не было такого разнообразия, как в центральной России, в основном в багажники машин перекочевывали коробки с вымороженными сникерсами и баунти. Зато топливо никуда не делось, на большинстве заправок цистерны были полные. Суворов даже соорудил специальное приспособление для добычи дизеля из подземных цистерн, называлось оно «ведро на веревке» в комплекте с лейкой, и теперь эта гениальная конструкция воняла соляркой на весь кузов «Форда». Главная проблема при пополнении горючки заключалась в замерзших и прикипевших люках, некоторые из них так и не удавалось открыть, а стрелять по запорам или использовать сварку и болгарку они опасались, дизель хоть и горит хуже, чем бензин, но как-никак остается огнеопасным веществом.
В некоторых придорожных деревеньках оставались признаки выживших – дымящие дымоходы и очищенные от снега подходы к домам. Путешественники не останавливались, да и из домиков никто с хлебом-солью не выходил. Так и ехали, время от времени переговариваясь по рации или включая музыку.
Километрах в ста от Якутска трасса вплотную сошлась с Леной – великой дальневосточной рекой. Она лежала по левый борт от кавалькады машин и вызывала восхищение своими просторами. Единственное, о чем жалели путники, что сейчас не лето и река замерзшая. Река, испещренная холмиками небольших островков с торчащими деревцами, вызывала восхищение своей необъятностью.
На одной из остановок Вельде задумчиво произнес:
– Кажется, мы единственные люди, выжившие на планете… Так тихо, такие просторы… Дикие места, по-настоящему дикие…
– Да, есть такое впечатление, – Джанаев задумчиво гладил бороду, всматриваясь в дальний берег реки.
– Тут уже почти Крайний Север, – присоединился к разговору Суворов. – И до эпидемии в этих местах народу мало было, а после победного шествия заразы и вовсе не осталось. Посмотрим, что в Якутске, – Саня втянул носом свежий воздух. – Если снег не повалит, к вечеру доберемся.
Добрались они раньше. Столица холодов лежала, отрезанная заснеженной рекой, на другом берегу Лены. По правому берегу, вдоль которого проходила трасса, расположился лишь еще один вымерший поселок – Нижний Бестях.
На берегу хаотично валялись катера на воздушных подушках. Большинство из них были спущены, но в двух давление сохранилось, и они, покрытые снегом ждали новых хозяев.
Агарес, недолго думая, сообщил, что как минимум один катер попробует утянуть за трактором в свою деревню – мол, летом пригодится. Искандер с друзьями претендовать на катер не стали, разумно посчитав, что до Берингова пролива они его не дотащат никаким вездеходом.
Обсудив по рации перспективы и решив, что в темноте, да еще при активно падающем снеге, ради безопасности лучше в поселке ночлег не искать, первую ночь они переночевали в километре от поселка в машинах.
Расположились уже по привычной схеме – сибиряки во главе с Агаресом в «Нивах», Искандер с Вельде и Суворовым в «Форде», Инга с Миланой в «Тундре», а Джанаев с Дариной в «Прадике».
За долгую дорогу салоны дорогих машин заметно потрепались и пропахли разными запахами – еды, дыма и оружейной смазки. А на сиденьях тут и там торчали выдранные нитки и клоки ткани, подранные магазинами и прочими частями винтовок. С оружием мужчины теперь не расставались никогда, держали его рядом. Даже пацифист Джанаев не выпускал из рук заряженного ружья, когда отходил за ближайшие елки по нужде.
Искандер, Суворов и Вельде (под чутким контролем Суворова) и вовсе за пять дней, пока гостили у Агареса, превратили свои «стволы» в какие-то спецназовские штурмовые винтовки. «Сайга» Суворова теперь больше напоминала снайперскую винтовку с прицелом ночного видения, пламегасителем, сошками и мощным подствольным фонарем. «Вепрь» Искандера обзавелся призматическим прицелом с подсветкой, лазерным целеуказателем и тактическим прикладом.
Вельде сменил свой укороченный ментовский АК-74У на АК-112 с коллиматором и подствольником, правда, гранат для подствольника было всего две. Больше не нашлось. Джанаев так и остался с ружьем, вернее двумя. Одно подарил ему Агарес в деревне, ружей у них было в достатке, не хватало патронов.
Апгрейдить оружие получилось благодаря Суворову, оказывается, еще во время их пребывания в воинской части на острове посреди Ангары он сумел выменять некоторые личные запасы из бездонных мешков в кузове пикапа на военные прицелы и глушители.
Сюрприз друзьям Саня сделал на следующий день после приезда компании в сибирскую деревню, демонстративно вывалив на стол целую кучу дорогих военных приборов и с улыбкой наблюдая, как у друзей разбежались глаза.
За дни, проведенные в деревне, оружие пристреляли, смазали и подогнали под себя. Теперь их небольшой отряд был более или менее готов к отпору групп мертвецов, если таковые появятся на их пути.
Девушкам, которые после нападения на машину тоже хотели иметь оружие, пришлось отдать пистолеты. Правда, ни одна из них вменяемо стрелять так и не научилась, все зажмуривали глаза, а Милана один раз даже бросила пистолет в снег, когда при очередном выстреле затвор разорвал кожу ей на запястье. За что немедленно выслушала тираду от Суворова и едва не схлопотала от него же подзатыльник.
Мужчины, наоборот, быстро пристрастились к стрельбе и под руководством Суворова освоили несколько самых простых основ тактической стрельбы – прикрывать друг друга, не перебегать линию огня и быстро менять магазины. В общем, время провели с пользой и к Нижнему Бестяху подъехали во всеоружии.
Нижний Бестях – Якутск.
61.947021239136205, 129.89079198152706
14 января
– Что за название такое Нижний Бестях? – Вельде недоуменно пожал плечами и сбил пальцем с носа у Инги снежинку.
Девушка хихикнула и потуже затянула змейку розового зимнего комбинезона под горлом, мороз на улице аж трещал, а они все только покинули душные машины после долгой полярной ночи. Солнце теперь вставало поздно и скрывалось за горизонтом через несколько часов.
– Вот Якутск я понимаю – красивое название. А Бестях?
Его перебил Джанаев:
– А Бестях, Дэн, – это основной транспортный узел всей Якутии, видишь, – мужчина указал рукой в перчатке на длинную череду сухогрузов, барж и паромов, вмерзших в лед у городской пристани, и продолжил, – кораблей здесь больше, чем в некоторых черноморских портах. А сам Якутск на другом берегу, туда сухопутной дороги нет, только через реку. Зимой по зимнику, а летом на пароме.
