Фотографов с рук не кормить

– Лучше слезь с меня, а уж потом извиняйся, – я фыркнула, возвращаясь в реальность, где время и не думает замедлять свой бег, а жизнь и вовсе бьет ключом. Причем газовым, разводным. С размаху. По голове. А у судьбы на такой случай, увы, касок не предусмотрено.

– Если встану – ты будешь меня слушать? – как-то уж слишком проницательно вопросил Ник. Я даже удивилась: в каких-то вопросах он недогадлив, а тут… прямо просчитал мою реакцию.

– Нет. – Отрицать было бессмысленно.

– Я так и думал, – невесело усмехнулся он, но все же каким-то образом переместился так, что вес его тела больше не давил, но вот решись я сбежать – сильно сомневаюсь, что получилось бы. – Потому что сам поступил бы точно так же.

Когда лежишь лопатками на полу, а над тобой нависает сильное мужское тело, открыто высказывать, все, что думаешь о наглеце, кипя при этом гневом, – не сильно разумное решение. Но я просто не смогла сдержаться.

– Я уже десять раз пожалела о нашей встрече!

И с силой брыкнулась, отринув все доводы логики, что ни к чему хорошему это не приведет. И, судя по шипению Ника, угодила в чувствительное место. Но он даже не шелохнулся. Лишь лицо стало непроницаемым.

– Я честно предупредил, что у меня дерьмовый характер. Я привык решать не только за себя, но и за других. И не только на работе. Поэтому…

– Это ты так извиняешься? – дошло до меня.

– Еще нет, но я пытаюсь. – Ник прищурился.

– Угу. Предварительно оглушив и зафиксировав жерт…

– Аня! – он все же не выдержал. – Я пытаюсь тебе объяснить, что я не хотел… Вернее, хотел. Мне был позарез нужен твой комп. И поверь, я ничего такого с ним не сделал.

– Ничего?! Ты как минимум его взломал! – Я еще раз брыкнулась, из чистой вредности целя в то же место. Но Ник был настороже. И увернулся не только от пинка, но и от брошенного в него гневного взгляда. Сволочь!

– Это было необходимо!

– А если бы тебе было необходимо кого-нибудь убить и спрятать тело? Ты бы его этой ночью приволок в квартиру?

– Не говори ерунды! Я бы выкинул его в мусорный бак. И вообще, Ань, хватит меня пинать.

– Я еще и не начинала. Вот сейчас…

– Сама напросилась. – С этими словами меня… нет, не скрутили, не оглушили и даже не попытались как-то навредить здоровью. Только нестабильной женской психике. Потому как меня поцеловали.

Губы жесткие. Со вкусом дикой мяты и лайма. Пьянящие, как виски. Это был поцелуй-волна. Остужающий ярость, подхватывающий, как щепку, и уносящий далеко. Прикосновения стали откровеннее. Его пальцы задрали футболку, коснувшись ребер, и меня словно током ударило.

Я вздрогнула – то ли от удовольствия, то ли осознав наконец, что происходит, и… не я одна. Ник отстранился так же резко, как и обрушился на меня.

Мы оба тяжело и часто дышали, словно пробежали стометровку, на старте которой стоял снайпер, целясь в наши спины.

– Успокоилась? – противореча логике, вопросил Ник. Его голос был хриплым и надсадным.

М-да, однако и способ он выбрал, чтобы успокоить психующую меня. Хотя, признаю, действенный. Нет, я, конечно, понимаю, что стаканчика воды и пустырничка под рукой у Ника не оказалось, но все же…

– А сам как думаешь?

– Ну, зато теперь ты захочешь убить меня хотя бы за дело. – Он сглотнул.

Я лежала на полу. Надо мной навис Ник. И в наших венах бился сумасшедший пульс. Да-да, у Ника он тоже зашкаливал: я видела бешено бьющуюся венку у него на виске.

И задумалась: я окончательно сошла с ума или еще есть шансы на нормальность?

– Ань, извини, – раздалось усталое. – Я действительно часто поступаю как эгоист. Привык руководствоваться логикой и плевать на чувства. Свои и других. … Я сейчас уйду. Мне жаль, что все так получилось.

– Тебе действительно лучше уйти, – произнесла, про себя добавив: для нас обоих. Слишком много эмоций принес с собой Ник. А они – последнее, что мне сейчас, после измены Стаса, было нужно.

– Да, – мрачно согласился Ник и сглотнул.

Я почувствовала, как его тело напряглось, готовое подняться, и… именно в этот момент в замке провернулся ключ, входная дверь распахнулась, и…

– Это не то, что вы подумали! – первое, что успела лихорадочно произнести я опешившим родителям, груженным сумками с осенними дарами сада.

– Анечка, а как же Стасик?.. – растерянно произнесла мама. Пакет выпал из ее рук. Яблоки – румяные, сочные, наливные – покатились по прихожей и лестничной клетке.

Ник, тут же вскочив и протянув мне руку, помогая подняться, невозмутимо ответил:

– Я за него! – ничтоже сумняшеся отозвался мой подобранец.

И тут же получил локтем в бок, а я на ультразвуке прошипела:

– Слушай, тебе никто не говорил, что, играя на чужих нервах, можно легко сыграть еще и в ящик?

– Я всего лишь хотел морально тебя поддержать!

– Поддержать? У тебя отлично получилось столкнуть меня в пропасть родительского гнева, – прошипела я и уже гораздо громче произнесла родителям: – Мам, пап, это Ник. Я упала, а он помогал мне подняться… И вообще, мы опаздываем в ЗАГС!

От последнего заявления вздрогнули сразу трое: родители и Ник. А я запоздало сообразила, что фраза «у меня сегодня свадьба» на неокрепшие от близкого знакомства с операторами умы действует оглушающе. И хотя родители знали, что я часто снимаю торжества, но в свете только что увиденного и услышанного от Ника, видимо, единодушно решили: в этот раз я буду по другую сторону камеры. Невеститься, так сказать.

Пришлось срочно пояснить:

– В смысле, мы сегодня снимаем молодоженов! Ник – мой ассистент. Будет отражатели и стойки держать.

– Помощник, значит… – Папа посмотрел на меня с большим сомнением. – Ну-ну…

Я бы рада была рассказать родителям правду о Стасе, но на опоздания к заказчикам у меня была стойкая денежная аллергия. А если я начну объяснять, что в квартире делает Ник, и рассказывать об измене бывшего, то закончу в лучшем случае к полудню.

– Мама, пап, рада вас увидеть! Но сейчас мы убегаем. – И, обернувшись к Беркутову, скомандовала: – Ник, бери в зале штативы, свет – и погнали. – Мне даже крайнюю степень опоздания изображать не пришлось. Я действительно нервничала.

«Ассистент» оказался дюже сообразителен: едва только я, закипающая деловитостью, отвернулась, как он сбежал в комнату быстрее, чем кофе из джезвы.