скачать книгу бесплатно
– Потому что ты с ней спишь? Так уехал бы или как? Думаю – уехал бы!
– Да ты что заводишься? – Он понизил голос, беспокойно поглядывая на таксиста – тот явно с большим удовольствием слушал их разговор, даже радио приглушил. – Я же никуда не уехал! Вот – дальше Александрова ни ногой!
Марфа что-то невнятно пробормотала и снова отвернулась. Дима озадаченно замолчал. «Женская дружба! А говорят, что ее нет – до первого мужика. Вот вам – любуйтесь. Надо с ней поосторожней. Скажешь что-нибудь, она переврет по-своему. Вообще, кажется, особа психованная. А чему удивляться? Большая начальница, нервы…» Его больно укололо то, что Марфа наверняка занимала более высокое служебное положение, чем он. И конечно, зарабатывала больше. «Ей нипочем выкинуть пятьдесят долларов на такси. Я-то сто раз подумаю… У нее шикарная квартира, отличная работа, она свободна, красива… О чем я вообще думаю?!» Он с ужасом поймал себя на том, что его уязвляет создавшаяся ситуация, когда женщина одновременно и близка, и недоступна. «Она же подруга Люды!» Во всех романах, которые у него были прежде, подруги его возлюбленных никогда не представляли для него табу. Он не мог заставить себя смотреть на красивую женщину и хоть раз не «примерить» ее мысленно к себе. Марфа нравилась ему куда больше тех, прежних – Дима не мог этого скрывать от самого себя. Но… Люда пропала. Будь она рядом, он бы не ерзал, как на раскаленной сковородке.
Всю дорогу они молчали, Дима даже вздремнул и открыл глаза только в Александрове, когда нужно было указывать дорогу. Расплатилась его спутница – настояла на своем.
– Ну, вот эта улица, вот этот дом, – сказал он, отпирая калитку.
– Вот эта барышня, что я влюблен, – машинально продолжила она, ступая на поросшую травой дорожку. – Люда никак не может сюда попасть? Ключи только у тебя?
– Только у меня.
– Значит, нет барышни. – Она оглядывала участок. – Как эти деревья называются? Липы?
– Осины.
– Я в природе не разбираюсь, – призналась женщина, нерешительно трогая набухшие почки на кусте смородины. – А там что – прудик?
– Болото.
– Комаров много? Я их не выношу.
– Сейчас еще ничего, а что будет дальше… Войдешь в дом? – Он уже стоял на крыльце, возился с замком.
– Какое грустное место, – задумчиво произнесла Марфа. – Дом как будто плачет или хмурится. А ведь день ясный! Скажи, тут никто не умирал?
Он вздрогнул – так странно прозвучали эти слова.
– Ну, знаешь ли, – Дима попытался пошутить, – люди вообще-то чаще умирают в домах и квартирах, чем на улице. Наверное, умирали – дому лет пятьдесят.
– Я не об этом. – Она продолжала смотреть куда-то вдаль с застывшим, каким-то сонным выражением лица. В этот миг Марфа была похожа на ясновидящую, которую посетило видение. – Я не из тех, кто боится похорон, покойников, кладбищ. Я ничего этого не боюсь – при условии, что человек умер нормально, в своей постели или в больнице. Меня пугает, когда смерть наступает внезапно, знаешь, нелепо. Или жестоко.
– Ты что-то такое тут чувствуешь? – заинтересовался он. – Я знаю только, что у прежнего хозяина тут умерла жена. Люда рассказывала – она ее помнит. Говорит, что это было вскоре после их свадьбы, что молодая заболела какой-то ангиной и у нее в горле выросла опухоль, которая ее и задушила. За считанные минуты. Она рассказывала тебе об этом?
Марфа качнула головой:
– Никогда. Она вообще не говорила об этом городе. Умерла от ангины? Опухоль? Не знаю, скорее похоже на аллергию… На укус осы или пчелы, например. Говорят, есть процент людей, для которых он смертелен. Это было давно?
– Люда была девочкой.
Женщина вздрогнула.
– Мне тут не по себе. Покажи дом.
Осмотр не произвел на нее благоприятного впечатления. Она ничего не критиковала, в отличие от Ирмы, но и не стала врать, расхваливая покупку. Только и сказала:
– Здесь очень тихо.
– Да, после Москвы даже жутковато, – согласился Дима. Он провел ее по дому, показал все уголки, и в какие-то моменты у него являлось странное ощущение – что это уже было. «Было, да, но с Людой. Я снова здесь наедине с женщиной, но эта ничего не знает и ни к чему меня не принуждает. Я могу ничего вообще не делать с этим домом! И никто меня не заставит!» Он думал так и лгал себе – Дима отлично понимал, что заставит себя сам. Пятнадцатого мая он рассчитывает получить на руки последние документы на дом. Таким образом, он станет окончательным его владельцем. А уже в двадцатых числах дом будет снесен. Так хотела поступить Люда, так сделает и он.
– Люда мечтала об этом доме? Она скучала по Александрову?
– Да, только об этом и говорила, – уклончиво ответил Дима.
– Неужели она собиралась тут жить? – Марфа коснулась ладонью бревенчатой стены. – Тут сыро, пахнет гнилью. Я, как специалист по стройматериалам, могу тебе сказать: этот дом – покойник. Живой труп. Лучше всего его снести.
– Что я и сделаю.
Она удивленно обернулась, перестав отщипывать отсыревшие волокна дерева от бревна:
– Ишь! И построишь новый?
– Поглядим.
– А если Люда не найдется? – Она подошла к нему вплотную и заглянула прямо в глаза. В сумраке, которого не мог выгнать из комнаты дневной свет, ее глаза казались больше и темнее. «Она уже не в первый раз становится ко мне так близко. Если бы не Люда, я бы решил, что она меня соблазняет. Провоцирует. Зачем это Марфе? У нее наверняка куча поклонников. Ради забавы?»
– Мы же решили верить, что она найдется, – ответил он, мужественно сохраняя непроницаемое выражение лица. – Хочешь, сходим в милицию?
Женщина чуть отодвинулась, но напряжение не спало. Она продолжала смотреть прямо ему в глаза. «Долго я так не выдержу, первым отведу взгляд. Она как будто испытывает меня на прочность. Я ее не понимаю!»
– Не вижу смысла туда идти. – Она взглянула на часы. – Не вижу смысла вообще куда-нибудь идти. Ты здесь ночевал?
– Что?! – опешил Дима.
– Я говорю, что нужно остаться здесь на ночь. Вдруг зайдет Люда?
– Ты… ты всерьез это говоришь? – еле выдавил он. – Как это – зайдет?
В этот миг у него появилось отчетливое ощущение, что Марфа бредит, но она вдребезги разбила это подозрение:
– Ты же сам говорил, что она могла потерять память. Значит, бродит где-то, как лунатик. Не исключено, что инстинктивно возвращается к этому дому. Ты же здесь не дежурил?
– Да ее бы давно заметили!
– Кому замечать? – Она подошла к окну, брезгливо тронула пыльную занавеску. – По улице за все время, пока мы здесь, ни одна машина не проехала. И людей не видно. Ты говорил с соседями? Кто они? Призраки?
– Люда не может бродить по городу – здесь первый милиционер – ее! Она же в розыске! И у нее наверняка странный вид, она привлекает к себе внимание.
Он сказал это, и у него сжалось сердце – от жалости, тревоги и презрения к себе – как он мог думать о ком-то еще, пусть в шутку, когда ей плохо, она в опасности! «Или я ее не люблю?!» – пришла в голову крамольная мысль.
– Останемся. – Марфа повозилась со шпингалетами на окне, выходящем в переулок, и наконец открыла его. – Надо впустить воздух. Здесь есть продуктовые магазины?
– Постой. – Он смотрел, как Марфа деловито копается в своей сумке, достает мобильный телефон, зарядник, ищет розетку… – Ты всерьез решила заночевать?
– Ты же у меня ночуешь! – сразила она его веским аргументом. И в самом деле, за три года жизни в Марфиной квартире он привык считать ее своей. Дима только развел руками. Почему бы и не остаться? В сущности, это глупо – дом-то его, а он как будто избегает здесь бывать. Наверное, из-за Люды – он просто перенял ее боязливое отношение к этому месту.
После обеда резко потеплело, запахло настоящей весной. Они сходили к станции, купили кое-какие продукты, красное сухое вино – так пожелала Марфа, зубные щетки, пасту и мыло, и даже постельное белье.
– Две наволочки, четыре простыни, два полотенца, – сосредоточенно считала Марфа, оглядывая нагруженного пакетами спутника. – Хватит. Подушки там есть и одеяла, кажется, тоже. А спички?
– Зачем? – Он едва переводил дух, не переставая изумляться странностям ее характера. Марфа, казалось, вовсе забыла о пропавшей подруге.
– Раз уж мы за городом, я хочу развести костер.
Они действительно развели огонь – на это ушло немало времени, дрова, найденные под навесом с теневой стороны дома, оказались сырыми и поначалу не горели. Марфа чихала от дыма, терла покрасневшие глаза и искренне наслаждалась зрелищем робкого огонька, который им наконец удалось добыть. Дима отыскивал ветки посуше, устраивал для своей гостьи нечто вроде пуфика – из пня и ватного одеяла, насаживал сосиски на ободранные прутики – Марфа захотела их поджарить.
Костер разгорелся, когда начали сгущаться первые легкие сумерки. Женщина примолкла, пригревшись у огня, и задумчиво ворошила уголья длинной веткой. В переулке было так тихо, что его в самом деле можно было посчитать вымершим. Дима открыл вино, налил себе и Марфе.
– Настоящий пикник, – сказала она и подняла на него глаза, в которых отражалось пламя. Сейчас они казались темными. – В Германии я мечтала об этом. Пикники и там были, и с большим комфортом, но мне хотелось другого. Где-нибудь в глуши, в Подмосковье…
– Во Владимирской области, – поправил ее Дима и сделал глоток. – За что пьем?
– Не знаю. Ни за что! – Она залпом осушила стакан и поставила его на землю. Щеки чуть зарумянились – или на них упали отблески ярко вспыхнувшего пламени. Дима украдкой ею любовался. Если Люда была воплощением расчетливости и порядка, то Марфа казалась существом, сотканным из хаоса – переменчивым, пугающим и обольстительным. – Надоело пить за что-то. Вообще все надоело.
Она натянула на плечи сползающую куртку, поманила к себе Диму:
– Сядь, не мельтеши. Давай просто помолчим. Нет, я хочу говорить! Сама не знаю, чего хочу!
Дима дипломатично молчал. Женщина придвинулась к нему ближе, он чувствовал тепло ее гибкого, подвижного тела. «Сейчас обнять ее, и все! – мелькнуло у него в голове, уже чуть затуманенной хмелем. – Сейчас…» Он попытался прогнать эту мысль – не вышло. И тогда он осторожно, но настойчиво обнял ее за плечи, чуть притянул к себе. Марфа, не сопротивляясь, смотрела на огонь и продолжала говорить.
– Если бы ты знал, что у меня за жизнь! Со стороны все хорошо, удачно, да? Я и стараюсь, чтобы все удавалось. Люда как-то сказала, что такие люди, как я, рождены только для успеха. Иначе они гибнут. Не знаю, наверное. В школе я не получила золотую медаль и чуть не загнулась в больнице. Никто не мог сказать, что со мной, я просто умирала. Не хотела жить. И с тех пор у меня все и всегда получалось. Я дала себе слово, что у меня все будет получаться. Но бывают такие вечера, как этот… Вроде бы ничего удивительного в них нет – они, наоборот, какие-то совсем простые, без затей… Но почему-то вспоминаешь всю свою жизнь, и она кажется совсем никчемной… И кажешься себе такой старой!
– Вы же с Людой ровесницы? Это в двадцать восемь лет ты – старая? – Дима все еще прижимал ее к себе, хотя чувствовал – женщина целиком поглощена собой и своими переживаниями.
– Старая, – упрямо повторила она. – В такие вечера я понимаю, что у меня и романа-то ни одного не было. Связи были, а романов что-то не вспомню. И все это было похоже на меню. «Позавтракаем вместе перед работой?» Потом встречаемся где-то во время обеденного перерыва. Ну, а в финале, где-то через недельку – ужин и постель. И со всеми я спала потому, что они мне были нужны для карьерного роста. Я ни разу влюблена не была – веришь?
Она как будто вспомнила о том, что Дима ее обнимает, и чуть отстранилась:
– Я тебе нравлюсь?
– Да, – прямо ответил он.
– Как же так? А Люда?
– Она здесь ни при чем. Я, конечно, буду ее искать.
– А когда найдешь – расскажешь, как обнимал меня?
– Ну, знаешь…
Ему казалось, что Марфа улыбается, но потом он разглядел слезы, блеснувшие в ее глазах.
– Мне ужасно грустно, – сказала она. – Ужасно. Когда у меня такое состояние, я делаю глупости. Я вовсе не такая железная бизнес-леди, какой меня считает Людка. Ты ничего ей не скажешь?
– Ничего, – пообещал он, едва ли понимая, о чем речь. И тут Марфа сама обняла его и крепко, жадно поцеловала. Он прижал ее к себе, отлично понимая, что в ее порыве больше истерики, чем желания, но оттолкнуть эту женщину было уже невозможно.
– Идем в дом, – шепнула она, оторвавшись от него и переводя дыхание. – Или нет – здесь! Прямо здесь!
И он, совершенно теряя голову, забывая о том, что через ограду из рабицы их могут увидеть прохожие, разостлал по земле ватное одеяло. Марфа встала на него коленями и, сбросив куртку, протянула руки:
– Иди сюда! К огню!
У нее были жадные губы, нежные и горячие, и особую сладость этим поцелуям придавало то, что они были ворованные, запретные. «Мы оба сошли с ума!» Это было все, что он мог подумать, окончательно забываясь и забывая все – Люду, угрызения совести, время, место и самого себя.
* * *
– Это он! – обрадовалась Татьяна, когда около полуночи зазвонил телефон. Весь день она ждала звонка от сына – а тот отмалчивался. Женщина начинала всерьез опасаться, как бы тот не запил, несмотря на проблемы с желудком. Но звонила Ирма.
– Ты? – упавшим голосом спросила Татьяна, оглядываясь на оживившегося было мужа. Сделала ему знак – не беспокоиться, тот пристально на нее взглянул и снова уставился в телевизор. – Так поздно?
– Но ты же еще не спишь! – Ирма и не думала извиняться. Она говорила напористо и возбужденно. – Слушай, можешь смеяться сколько угодно, но я моей гадалке верю!
– Ну и верь, а я…
– Она только что мне звонила! – перебила ее Ирма. – Нашла мой телефон среди старых бумажек, представляешь, а я к ней сто лет назад обращалась! Она просила твой номер, но я не дала. Ты была в таком настроении, когда мы уезжали от нее, что я решила – не надо вас сводить, ты нагрубишь. Я попросила все передать через меня. Она опять на тебя гадала! То есть на твою Людку!
– Она просто вымогает деньги, твоя ведьма! – возмутилась Татьяна. – Я ни о чем не просила!
– Да это бесплатно!
– Она заманивает, пользуется критическим положением! Что там еще?
– Теперь Люде грозит опасность, – взволнованно выдохнула подруга. – А может быть, даже смерть!
– Такими вещами не шутят! – вспыхнула Татьяна. – Передай этой волшебнице, что я ее могу засудить! За шарлатанство! За причинение морального ущерба!
– Да она же хочет помочь! – Голос Ирмы истерически зазвенел. – Она не могла уснуть, хотя у нее болела голова, и все время думала о твоей Люде, вот и разложила карты. Она называла расклады, но я все перепутала. Помню только, что там были тучи, а в позиции настоящего – гроб!
– Гроб?! – Татьяна против воли снова поддалась внушению и на миг приняла услышанное всерьез. – Гадалка хочет сказать, что Люда мертва?!
– Вовсе нет, но ее дела резко ухудшились и приняли очень дурной оборот. Она же предупреждала – ситуация будет развиваться очень быстро! Она не знает пока, откуда исходит опасность и как ее отвратить, но говорит, что у девушки очень дурное окружение.
– О господи, – пробормотала Татьяна, чуть опомнившись. – И я должна выслушивать это на ночь! Ведь я теперь спать не буду, даром, что не верю!
– Постой, есть еще карта совета. Это – коса. Люде надо немедленно отказаться от того, чем она сейчас занимается, слышишь, немедленно!
– Да я-то как могу на нее повлиять?! – резонно заметила Татьяна, но Ирма никак не могла успокоиться – казалось, это у нее пропала потенциальная невестка. Она говорила что-то еще, но подруга больше не слушала. «Хорошо, что Дима не знает об этих гаданиях. Он такой нервный! Его так легко сбить с толку! Я всегда говорила, что ему бы надо было родиться девочкой. Да я девочку и ждала… Я так радовалась, что он встретил Люду, они подходили друг другу. У нее-то была холодная голова, а нервы… Будто и вовсе без них родилась. А теперь полный мрак! Не представляю, как он это переживет. Знаю одно – такой девушки уже не встретит! Когда она была с ним, я была спокойна за сына…»
– В следующий раз, когда тебе позвонит гадалка, передай ей от моего имени большой привет и скажи, чтобы больше не утруждалась. Мне ее услуги не нужны, – сказала она, дождавшись, когда Ирма умолкнет. – Люда в розыске, мой сын – в истерике, и поверь – впечатлений мне хватает! Завтра собираюсь в больницу к ее матери, заодно и познакомимся.
– Неужели вы раньше не виделись? – жадно вцепилась в новость Ирма, разом забыв о гадалке. – Как же так? Ведь молодые были все равно что женаты!
– Так получилось, – суховато ответила Татьяна. – Вот и наверстаем упущенное.
– Хочешь, я пойду с тобой?
Подруга, как всегда, предложила помощь от чистого сердца, но Татьяна отказалась наотрез. Она не могла без содрогания представить, как ее спутница вдруг начнет информировать больную женщину о предсказаниях карт Ленорман. «С Ирмы станется. Честно говоря, она сама спровоцировала Люду тогда, на даче. А мне бы сдержаться, понять, так нет – подлила масла в огонь. Мы так скверно расстались! Даже не попрощались, кажется… От этого еще тяжелее…»
