скачать книгу бесплатно
В доме раздавался храп уснувшего прямо за столом полицейского.
– И вообще, – приподнял фужер с недопитым первачом Мутин, – нам не нужны мыслящие люди, которые смогут задасться вопросом: почему всё так паршиво, и что можно изменить в лучшую сторону?
Словно бы желая разрядить очередную неловкую паузу за столом, молодой священник посмотрел на божьего странника: – В чём твоя вера, брат мой?
Улыбнувшись в самом себе, юродивый посмотрел на вопрошавшего.
– В чём вера моя? – буквально на глазах светлел лицом Андрей. – А разве не знаешь, брат мой возлюбленный, что Царствие Божие и Церкви Христовой внутри нас есть?! Вот идёт человек, неприметный такой, даже вовсе, скажем, непримечательный. А в нём веры, Духа Божия, того, которого снаружи и не видно, столько, что тысячу церквушек и монастырей перетянет запросто. Так-то вот, мой брат. А кого избирают сегодня в новую элиту свою, не сатану ли! И, может, хватит тлеть, может, пора и светить?! Впрочем, остерегайся соблазнов века сего, ибо даже бесы веруют и трепещут!
– Я согласен с тобой, брат мой, – робко молвил священник, – а что ты думаешь о выгорании в путях служению Господу Великому?
– Выгорании? – переспросил, не сразу поняв его, юродивый. – А разве можно выгореть в путях служения истине?
– А что скажешь о святости, брат мой, – осмелел совсем священник, – расскажи…
– На каких же весах взвесить святость твою? – отвечал ему странник. – Если скажешь, что ты свят, вмиг с Богом себя уравнять захочешь, который один только свят, всё остальное многобожие языческое. Но если любишь Бога и людей, продай всё, что имеешь, сними последнюю одежду с себя и отдай неимущему. Не только ты, но и дом твой да поступит так же! Иначе, о какой любви к Богу и человеку ты говоришь?! Поэтому брать будешь от людей то, что сам получить желаешь, ты, но не Бог!
– Это я понял, – согласился с ним настоятель и полюбопытствовал, – а что ты знаешь о пророчествах, предшествующих последнему дню Земли?
Юродивый мягко посмотрел на него: – Вот, время сие уже близко, при дверях, и шаги входящего уже слышны. А разве не знаешь ты от пророков, прежде живших и сказавших про последние времена, что если люди не остановятся и не образумятся от безумия своего, Великий Уравнитель, единый для христиан, мусульман, иудеев и прочих вер и народов, уравняет страны и города, вознёсшиеся друг над другом. Уничтожит современные Содом и Гоморру в стране северной, так, что одна в огонь сойдёт, а другую потоп погубит. И не будет одновременно на Земле и государства, которое пяту свою горделиво возложило на народы иные, а иные народы Господь в своём святом гневе потрясёт и повергнет! И там, где земля была, вода будет! И молят святители земли русской и не только, и Патриарх молит о продлении времён, но не только от молитв их зависит продление, а от искупительных подвигов людей, которые, увы, иссякают… Да если и знаете об этом, то верите ли! И даже если вера ваша была в исполнении, как остановите гнев Господа неба и земли?!! Не любовью ли, которой в вас нет!
От места, где сидел олигарх, донеслось какое-то зловоние и повеяло каким-то зловещим холодом. Посмотрев на него, люди увидели, что богачу резко поплошало: ловя невидимых крылатых чертей, он отгонял их, кричал и вопил от ужаса.
Внезапно олигарх подскочил к священнику: – Отец святейший, батюшка, освободи меня от чертей, совсем спасу от них нет!
Взяв Мутина за плечо, настоятель стал читать молитву, но, увы, нечистый дух не сдавался и явно не хотел отдавать служителю церкви так понравившееся ему тело своей жертвы. Молча так встал Андрей-юродивый и, подойдя к иконе Девы Марии, аккуратно и с любовью взял её в руки и подошёл к беснующемуся страдальцу. При подходе к олигарху как-то вдруг неожиданно и внезапно икона со святым ликом полыхнула ярким светом.
Такое бывает, когда одновременно зажигают множество сверхярких прожекторов.
– Дотронись до иконы, – властно приказал юродивый олигарху, – и молись!
Дрожащими руками Мутин попытался прикоснуться к ней, как тут же отдёрнул свои пальцы от сияющей ослепительным светом иконы.
– Жжёт, жжёт, – плакал богатей, – не могу прикоснуться!
– Это потому, что бес в тебе, – сурово посмотрел на него божий странник, – молись, как знаешь!
И посмотрел на олигарха, властно спрашивая: – Как тебе имя, дух зла?
– Имя мне – легион, – раздался зловещий, явно не человеческий голос, словно бы исходивший из чрева олигарха, – и нас много, все как один едины!
– Изыди, нечисть, из сего тела! – грозно приказал юродивый. – Изыди!
С этими словами он подошёл ещё ближе к богачу, поднося к нему светоносную икону. Словно бы не выдержав света неведомой энергии, с пиджака олигарха, горя и тлея, спадали его незаслуженные награды, и он, плача и смеясь одновременно, топтал их на полу своими ногами. Вдруг какая-то чёрная тень, подобная летучей мыши, вылетела изо рта олигарха и скрылась в подтопке русской печи.
– Всё, – с облегчением вздохнул Андрей-юродивый, – изгнан бес!
И посмотрел на олигарха: – Молись, сильно молись, брат мой, чист ты теперь, как дом подметённый! Не впускай больше эту нечисть в себя.
– Спасибо, – посмотрел на него протрезвевший Мутин, – сколько я тебе должен? Помог ты мне… Миллион… Миллиард? Любую сумму, только назови…
– Не нужно мне от тебя ничего, – улыбнулся странник, – а помог не я, а Бог, Он творит дела! А ты меняйся в покаянии своём, где можешь одарить – одари, где можешь спасти – спаси! Только не убегай от судьбы, от неё не убежишь!
С этими словами добрый странник поцеловал икону, поставил её на прежнее место и, трижды поклонившись ей, вышел из дома.
Потрясённые люди молчали: ещё бы, не каждый день видишь чудо рук Господних, не каждый!
В небе над Приречной плотной свинцовой стеной мрачно сгущались тучи…
– За что?!! – плакал Всевышний, сотворивший род людской и землю. – За что…
В тёмных облаках над деревней сумрачно мелькали всполохи зарниц.
Снился ночью олигарху Мутину ужасный сон.
В нём сам Бог сурово спрашивал его: – На что ты свою бессмертную душу променял?! На замки и дворцы на тропических островах, построенные на краденые деньги, на юных любовниц?!!
И видел себя Мутин в пламени огня неугасаемого, и грыз его червь великий и ужасный. В ужасе проснулся олигарх от видения своего и горько плакал.
Наутро же нашли его спящим на полу под святой иконой.
Часть третья
Спасти Зарю
С криками первых редких уцелевших петухов вставала деревня Приречная.
Пробуждение у олигарха Мутина было неприятным. Сильно болела голова после вчерашнего застолья, и самым неприятным фактом было то, что он помнил всё из вчерашнего дня, ну решительно всё.
Поэтому он подошёл к хозяевам дома и, заглядывая как-то по-собачьи им в глаза, извинительно улыбнулся: – Вы уж простите меня, окаянного, и забудьте то, что я вчера наговорил, потому что так перебрал, что жив насилу остался! Воистину, бес попутал. Особенно, ты, тётя Алёна, прости, каюсь, грешен.
– Да что уж говорить, – глянула на него понимающе Меленкова, – конечно, прощаю, только ты так не пей больше никогда, люди-то, они разные бывают, поостерегись, однако. Эвона, как тебя шает ещё и штормит…
– Ну а ты, Вячеслав Иванович, прощаешь грешника? – глянул на Меленкова олигарх. – Прости, а?
Посмотрев на покаянную физиономию олигарха-губернатора, фронтовик не выдержал и улыбнулся: – Ладно, сын Петров, повинную голову меч не сечёт. Но задумайся над своей жизнью, Саша, пожалуйста, задумайся. Ведь вправду говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! Эх, инсургент ты наш инсургентович!
– Прощаете, значит, – радостно посмотрел Мутин на стариков и радостно улыбнулся.
– Прощаем, Саша, прощаем, – заулыбался Меленков. – Бог велел прощать, куда уж нам грешникам до его всепрощения. Только изменись, Саша, и жизнь свою измени!
– Обязательно изменюсь и исправлюсь, – пообещал олигарх и, отойдя от стариков, растолкал и разбудил спавшего за столом полицейского.
Отказавшись от предложенного завтрака, они на пару с Кораблёвым, слегка покачиваясь, словно от невидимого шторма, пошли к поджидавшей их «Заре».
И штормило их так, будто бы сам Сиверко-ветер с ледяной северной удалью и прохладой играл с ними.
В это же раннее утро проснулись и в доме Святогорова. Разбудив пристава Новоторова, спавшего на диванчике, капитан Святогоров, не торопясь, приготовил приставу и себе утренний завтрак.
– Ну, как, служивый, – сочувственно смотрел на Новоторова капитан, – не болит головушка после вчерашнего? Я-то деревенский, и не к такому привык.
– Болит, ох как болит, – отвечал Валентин Петрович, – спасу нет, гудит, окаянная!
– Ну, это мы вмиг поправим, – усмехнулся Анатолий Иванович и, доставая банку с ядрёным деревенским рассолом, щедро плеснул целительную жидкость приставу и себе в большие гранёные стаканы, – поправляйся, Петрович, эта штука быстро тебя на ноги поставит, целебная она, на травах здешних. Матушка-то моя травницей была, от неё я многому научился.
Действительно, выпив по паре стаканов волшебного напитка, Новоторов и Святогоров почувствовали себя полностью протрезвевшими и здоровыми. Уплетая деревенскую яичницу с колбасой под пение утренних петухов, победоносно прославлявших рассвет божий, наши герои дружелюбно посматривали друг на друга.
Перед тем как выйти на улицу, пристав остановил капитана «Зари».
– Слушай, Анатолий Иванович, – пытливо заглядывая речнику в глаза, сказал Новоторов, – ты уж меня прости за вчерашнее.
– За что? – не понял собеседника капитан. – За что прощать-то тебя? Всё ладом.
– Ну, как за что? – удивился Новоторов. – За то, что я вчера всё имущество твоё описал и арестовал!
– А-а, ерунда, – отмахнулся как от назойливой мухи Святогоров, – служба у тебя такая, понимаешь.
– Да, служба… – как-то расстроился пристав и неожиданно для себя предложил, – а знаешь, Анатолий Иванович, порву я сейчас все эти бумажки к едрене фене, ну, ей-богу, порву, потому как вижу, что ты настоящий мужик! А я в жизни не подличал и подличать не буду!
– Я тебе порву! – погрозил ему кулаком Святогоров. – У каждого своя служба! У меня вот – пассажиров навроде тебя по реке катать, у тебя – должников к ответу призывать! А то, что я должен, то нешто я не понимаю, что должен! И платить по счетам жизни я буду, пусть даже в них не виноват! А ты не суйся, не твоё это дело, брат, не твоё, но как говорят в спорте – за попытку спасибо. Большое спасибо тебе от меня, брателло Валентин свет Петрович!
Так и не придя к общему знаменателю, они вышли из дома Святогорова и пошли к реке. За речным капитаном, не торопясь, шёл пристав Новоторов, держа в руках заветную папочку с описью арестованного имущества и дома так неожиданно приобретённого друга.
Вскоре из-за деревенских домов голубой лентой блеснула красавица река. На травянистом берегу реки Сухоны их поджидала белоснежная красавица «Заря», над которой летали чайки.
Подойдя к теплоходу, капитан Святогоров шутливо крикнул: – Экипаж, подъём! Свистать всех наверх!
Из «Зари» показался моторист Бубенцов, который спросонья зевал и протирал заспанные глаза.
– Ну как, Серёжа? – посмотрел на коллегу по речной службе капитан Святогоров. – Рапортуй, как дела на судне, движок починил? Моя помощь нужна?
– Ох, капитан, – посмотрел на него моторист, – возился с ним, окаянным, едва ли не до ночи! Практически починил, осталось там по мелочам совсем немного, сам справлюсь. Сейчас позавтракаю и доделаю. Постараюсь побыстрее, Иваныч, ты же меня знаешь.
– Знаю, Серёжа, знаю, моторист ты от бога, – улыбнулся капитан, – только делай быстрее. Пассажиры ведь ждут, а мы на бережку подождём.
Ну раз такое дело, сели на бережок капитан с приставом и стали ожидать завершения ремонта. К этому времени к ним подтянулись и тоже сели отдыхать олигарх Мутин с полицейским Кораблёвым. Чуть позднее подошёл священнослужитель, также направлявшийся в Вологду по делам своего прихода. Немного погодя подошёл к ним и Андрей-юродивый. Как вы понимаете, беседа после вчерашнего застолья не ладилась и не клеилась, лишь изредка люди посматривали с уважением на божьего странника, словно бы пришедшего проводить их в дальний путь.
Солнце припекало уже не по-утреннему, поэтому дневной зной, треск кузнечиков в траве и ласковое дыхание реки убаюкивало всех. Священник с какой-то теплотой в сердце, впрочем, как и остальные, посматривал на ребёнка, играющего на речном плоту, на котором местные бабы бельё стирают. Видимо, отпустила своего сынишку его мамочка погулять, расслабилась.
Вдруг истошно как-то завопила, закричала молодая мать мальца. И, действительно, посмотрев на воду, ни священник, ни ожидающие рейса пассажиры не увидели на плоту ребёнка.
Утоп, шалунишка!
Находящиеся на берегу охнули и застыли в растерянном изумлении. Хотел, было, дёрнуться к воде священник, и вдруг что-то словно бы остановило его. Он посмотрел на своё новое церковнослужительское одеяние, свою новёхонькую рясу: как такую замочишь, коли он к самому владыке митрополиту собрался!
Из всех собравшихся не помешкал лишь Андрей-юродивый. В своей одежке, как был, бросился божий странник в воду прямо с этого плотика, как говорится, с головой.
На какое-то мгновение на речном берегу зависла тихая в своём ужасе тишина. Водная гладь была безмолвна.
Вдруг показалась из глубины речной рука Андрея-странника, которая с силой, видимо, последней, вытолкнула ребёнка на плот, да вот под воду и ушла. Подбежавшие люди привели в чувство спасённого ребёнка и отвели прочь его, плачущего, от этого опасного места.
А где же Андрей?
Лишь только чайки летали над водой и кричали свои поминальные грустные-грустные песни.
Где же ты, Андрей?
А нет его более, утоп, бедолага!
Пока шумели и галдели люди на берегу, которые, крича, что-то пытались доказать или рассказать друг другу, плакал наш священник горькими слезами.
Плакал и молился, молился и плакал.
– Ты прости меня, брат Андрей, – стоя на коленях перед рекой, рыдал наш священнослужитель, – и молись за меня, опоздавшего, и всех нас, многогрешных. Каюсь, каюсь, перед тобой и Господом нашим! Прости меня, брат, прости… И ты, Господи, в милосердии своём и любви, прости и помилуй всех нас, согрешивших!
Из «Зари» выглянул радостный моторист Бубенцов: – Сделал я, капитан, всё исправил!
Увидев на лицах людей смятение и горе, удивлённо спросил у Святогорова: – Что произошло, капитан?
Посмотрев на речника, капитан теплохода горестно вздохнул: – Только что на наших глазах, спасая ребёнка, погиб настоящий человек, каких мало сейчас. Андрей погиб, странник божий…
И сокрушённо посмотрел на воду.
– Да-а, – протянул Сергей Бубенцов, – место здесь глубокое, да и течение подводное на Сухоне сумасшедшее, не достать уже…
Тем не менее, опомнившиеся мужички баграми и «кошками» – верёвками с якорьками на концах, взятыми с теплохода, долго и безуспешно пытались выловить тело погибшего святого человека.
– Нет, капитан, – выдохнул пристав Новоторов, с усилием достающий из воды свой багор, – не достанем, и, правда, течение здесь под водой сумасшедшее, аж багор из руки вырывает!
– Ладно, – коротко ответил капитан, доставая свою «кошку», – ребята, отбой, не достать его!
Постояв в почтительной и поминальной тишине пару минут, уважительно смотря на безмолвную воду, пассажиры по команде капитана Святогорова прошли на посадку в «Зарю».
– А что же бедолага? – спросил олигарх Мутин у капитана, – как его искать? Если надо, я любые деньги заплачу, все свои связи подниму, но найду!
– Да кто его сейчас найдёт, – сокрушённо ответил капитан «Зари», – никто не найдёт, пока сам не всплывёт, а это может быть ой как далеко от этого места.
– Но надо же искать! – искренне недоумевал и сокрушался губернатор Мутин.
– Такого человека потеряли, настоящего!
– Найдём, обязательно найдём, – заверил собеседника Святогоров и мысленно улыбнулся: «Неужели человеком стал наш олигарх-губернатор? Воистину, чудны дела твои, Господи!»
Дав над рекой словно прощальный салют, длинный продолжительный гудок-сирену, белоснежная «Заря», пеня воду, осторожно сползла с травянистого берега, развернулась в сторону областного центра и, набирая обороты, белой чайкой полетела в свой путь.
Как-то незаметно сморила дневная жара и быстрый бег «Зари» многих пассажиров, которые, не спеша, погрузились в объятия Морфея.
Спал и наш священник, и снилось ему, как погибший Андрей, подошедший к нему, говорил с легким укором, полным любви и милосердия: – Что, Олег, одежду свою пожалел и душу свою сберёг для себя. А что же ты оставил мне?!
