скачать книгу бесплатно
Пощады никто не желает!
Полковник, бледнея, посмотрел по сторонам. Кто-то из его офицеров и солдат, крестясь, сняли каски и головные уборы, кто-то из офицеров, не скрываясь, отдавал воинскую честь умирающему, но не сломленному экипажу русского танка!
– Это уже не война, – прошептал потрясённый полковник, злые слёзы бежали по его щекам.
Отдавая воинскую честь горящему танку вслед за Гёпнером, полковник Раус повторял: – Это уже не война, и если у России есть ещё такие же солдаты, война нами проиграна, даже не успев начаться!
Солнце, одинаковое для всех, ласково светило на погибший, но не сдавшийся экипаж бессмертного танка.
Такое же солнце было сейчас, в сорок первом, но такое же именно солнце будет и в сорок пятом, годе победы, который приблизил, пусть даже не увидев его, наш героический БЕССМЕРТНЫЙ ЭКИПАЖ!
Вечная слава погибшим за свободу и независимость нашей Родины!!!
Пассат
Основан на реальных событиях
Никто не забыт, ничто не забыто!
Бессмертному подвигу флотского экипажа СКР-22 «Пассат» посвящается
Над морем Баренца дождливой неприступной стеной стоял густой туман.
– Ох, – выдохнул командир небольшого рыбацкого судёнышка, осторожно пробирающегося сквозь густой туман, – воистину, сам бог нам в помощь с этим туманом!
Впрочем, каким-либо гражданским пароходом или теплоходом данный корабль можно было назвать с натяжкой. По виду, да, обычный рыбацкий траулер с бортовым номером «СКР-22» и стандартным для морского ветра названием «Пассат». Много таких кораблей бороздят бескрайние морские просторы, добывая треску и прочую рыбёшку.
Правда, вот, ощетинился данный траулер своим, хоть и слабеньким, но всё-таки вооружением: на носу и на корме корабля стояли, грозно поблёскивая, 45-миллиметровые пушки, за которыми находились два 7,62–миллиметровые пулемёта, что и выдавало в этом бывшем гражданском рыбацком траулере сторожевой корабль.
Да и время, скажем, было военное, потому что на календаре было именно 13 июля 1941 года. Вот поэтому-то и пробирался по шумевшему небольшой пенной волной Баренцеву морю сквозь ночной туман наш сторожевик, ведя под своей охраной два гражданских рыбацких траулера – «РТ-67» и «РТ-32» с понтонами на буксире.
Впрочем, вскоре ночной туман вместе с моросящим дождём исчез, словно бы его и не было, и на горизонте робко показалось раннее утро.
– Да, погодка поменялась, – подойдя к командиру «Пассата», старшему лейтенанту Окуневичу, изрёк простенькую истину командир БЧ-2 лейтенант Пивоваров, – как вы думаете, Владимир Лаврентьевич, проскочим незаметно?
– Проскочим, Анатолий Владимирович, – невозмутимо посмотрел на лейтенанта командир Окуневич, – обязательно проскочим!
В это время сторожевик со своим небольшим конвоем, к слову сказать, следовавший из Кольского залива в Иоканьгу, находился уже в районе острова Харлов.
– Командир! – прервал их короткий диалог комендор кормового орудия Моцель, – вражеский самолёт!
Действительно, над их конвоем на низкой высоте пролетел самолёт-разведчик люфтваффе.
– Ох, неспроста это, командир, – вздохнул комендор, – неспроста…
– Эх, Борис Никитович, не было печали, так немцы налетали! – грустно пошутил старший лейтенант Окуневич, посмотрев на Моцеля, и скомандовал. – Моряки! Усилить наблюдение!
Да, неспроста летал этот самолёт-разведчик, неспроста…
Как знать было военморам, что именно этот разведчик и был придан к морскому отряду новейших немецких эсминцев кригсмарине типа «Редер» 6-й флотилии эскадренных миноносцев Германии в составе пяти боевых кораблей, которые производили поиск в данном районе с целью уничтожения советских морских конвоев и боевых кораблей противника.
Получив сообщение от своего воздушного разведчика «Юнкерс-88» об обнаруженном им морском конвое русских, командир немецких эсминцев типа «Редер» Альфред Шемель, находившийся на борту лидер-эсминца «Ганс Лоди» Z-16, обратился к экипажам своих кораблей: – Господа! Сама судьба нам посылает такие лёгкие цели, выходим на указанный курс! Ганс, после того как я дам небольшую взбучку этим русским рыбакам, с меня шнапс!
– Согласен, Альфред, – отозвался командир одного из эсминцев, – судя по всему, боя не будет, русские сдадутся, только увидев нас! На это я ставлю ящик бургундского!
С этими словами, словно разбойничья ватага, ищущая для себя лёгкой наживы, «Редеры», все пять, по-волчьи устремились к небольшому советскому морскому конвою. Альфред Шемель горделиво осмотрел свою маленькую эскадру: на каждом из пяти его эсминцев находились по 325 моряков, при этом каждый корабль был вооружён пятью 127-миллиметровыми морскими орудиями и двумя спаренными 37-миллиметровыми зенитками, 14 малокалиберными 20-миллиметровыми зенитками, не считая торпедных аппаратов и устройств для минозаграждения.
И такая армада против трёх жалких рыбацких судёнышков русских!
Шемель усмехнулся: – Да эти русские и минуты не продержатся, как попросят пощады и поднимут белый флаг!
Немец посмотрел на часы: около трёх утра, пора начинать.
Над Баренцевым морем лениво летали морские чайки, поющие свои однообразные печальные песни.
– Командир! – внимание Окуневича привлёк краснофлотец-радист Марьин. – Вражеские корабли!
– Вижу, Алексей Петрович, – нахмурился старший лейтенант, смотря на идущие к ним на всей скорости эсминцы противника, – вот они, на расстоянии 25 кабельтовых от нас!
– Передают, командир! – озабоченно посмотрел радист на старлея. – Нам передают, сдавайтесь, мол, деваться вам некуда, предлагают почётный плен!
– Знаешь что, – задумчиво нахмурился Окуневич, – и ты им передай…
– Что передать, командир, – спросил моряк, – что?
– А пошли-ка их куда подальше, Алексей Петрович, – усмехнулся старший лейтенант, – да по-нашему, по-морскому, позабористей! Чтобы, значит, сразу поняли, что не годится их предложение нам!
– Понял, командир, – ответно улыбнулся Марьин, – передаю…
– Ну и что отвечают? – улыбнулся командир корабля. – Как понравился гансикам наш ответ?
– Замолчала немчура, – презрительно усмехнулся радист, – видимо, поняли, что среди нас нет продажных шкур!
– Вот и хорошо, что поняли! – ответил Окуневич и попросил радиста. – Так, Лёша, радиограмму срочно в штаб флота! Докладывай обстановку и срочно запрашивай помощь!
Радист привычно исполнял свою работу.
– Так! – продолжал отдавать приказы командир русского сторожевика. – Передать нашим судам конвоя: немедленно укрыться в ближайшей бухте вплоть до того, чтобы выброситься на отмель! Я принимаю бой!
– Товарищ командир, Владимир Лаврентьевич, – посмотрел на него радист, – радиограмма из штаба флота!
– Что передают? – был краток командир.
– Как всегда, держитесь! – улыбнулся печально как-то моряк. – Помощь идёт, к нам направляются пять миноносцев и 24 самолёта!
– Поспеет ли помощь? – словно бы сам себя спросил командир и приказал. – Корабль, к бою! Поставить дымовую завесу! Полный вперёд на врага!
С этими словами командир вышел из рубки и, смотря на приближающиеся эсминцы противника, стал потарапливать своих морячков, готовя сторожевик к неизбежному и неравному бою.
Тем временем суда конвоя «РТ-67» и «РТ-32», воспользовавшись поставленной «Пассатом» дымовой защитой, стали на полном ходу идти на берег.
– Огонь! – скомандовал командир немецкого лидер-эсминца «Ганс Лоди» Альфред Шемель, разгадав нехитрый манёвр русских. – Утопить эти рыбацкие лоханки!
Орудия и крупнокалиберные зенитки эсминцев кригсмарине «Редер» открыли беспощадный артиллерийский и зенитный огонь, расстреливая из всех своих калибров беззащитные корабли русских.
Море закипело от множества разящих осколков и пуль.
Но и русский сторожевик «Пассат», отважно идущий на корабли немцев, открыл огонь по врагу из всего, что имел: двух малокалиберных пушек и двух пулемётов.
Но схватка была чересчур неравной!
Практически в полном вражеском окружении и одиночестве вчерашний советский «рыбак» дрался против пяти новейших эскадренных миноносцев врага!
На расстоянии менее 10 кабельтовых, немецко-фашистские корабли беспощадно расстреляли «РТ-67», не успевший подойти к берегу, на добивание пустив в него торпеду. В то время как «РТ-32» успел-таки приткнуться к спасительному берегу бухты Гавриловская и спастись.
Спасая экипаж гибнущего «РТ-67», моряки которого на шлюпках отходили к берегу и пели «Интернационал» под огнём врага, внезапно героический сторожевик «Пассат» закрыл собой уничтожаемый экипаж русских рыбаков, принимая весь вражеский огонь на себя!
Огонь из всех пушек и зениток врага был страшен! Получив огромное количество прямых попаданий, отважный «Пассат», подобно «Варягу», стал медленно тонуть, погружаясь в холодные северные пучины Баренцева моря, отражая в воде, как в зеркале, пламя бушевавшего на корабле огромного огненного костра.
– Моряки! – возвысил свой голос командир, находясь с командором носового орудия. – Не сдадимся врагу и не посрамим честь русского флота!
Неожиданно как-то дружно, даже погибая, героический экипаж «Пассата», перебивая шум артиллерийской канонады, захлёстываемый подступающей забортной морской водой, запел «Интернационал», который сливался с этим же Гимном, звучащим на шлюпках моряков экипажа «РТ-67».
Вода у погибающего и не сдающегося «Пассата» буквально пенилась и кипела от множества прямых попаданий вражеских орудий и зениток.
Но и принимая на себя весь удар эсминцев врага, горящий ярким пламенем несгибаемый сторожевик и не думал сдаваться!
Его носовая и кормовая пушки и пулемёты, объятые пламенем, били врага, даже когда их захлёстывала из всех пробоин холодная северная морская волна.
– Врёшь, не возьмёшь! – кричал комендор кормового орудия Моцель, отстреливая последние, пусть и малокалиберные снаряды по кораблям врага, не обращая внимания на морскую воду, заливавшую его горящие ноги. – Русские моряки не сдаются!
Немцы были потрясены подвигом советского сторожевика!
– Прекратить огонь! – приказал ошеломлённый командир 6-й флотилии эсминцев Альфред Шемель, незаметно стирая набежавшую слезу, глядя на уходящий под воду и развевающийся на гафеле русского корабля непокорённый советский флаг и видя, как на корме русского сторожевика, уходящего под воду, всё ещё жила, не желая умирать, и упрямо стреляла по ним последняя русская пушка. – Экипажам снять головные уборы!
Отдавая воинскую честь вместе с офицерами своих кораблей героическому флотскому экипажу русского сторожевика, командир эсминцев приказал пройти рядом с местом гибели советских моряков, осматривая море средствами наружного наблюдения, с тем, чтобы обнаружить уцелевших героев русского сторожевика.
Но только морские чайки в грустном одиночестве кружили над местом трагедии и бессмертного подвига и пели свои однообразные печальные песни.
Барс
Основан на реальных событиях
Героям-пограничникам, их близким и их верным служебным собакам посвящается
То, что его звали именно Барс, а не Барсик, как шутили некоторые пограничники, он знал точно. Вот и сейчас большая восточно-европейская овчарка вопросительно посмотрела на своего хозяина, лейтенанта-пограничника Красной Армии Ивана Нестерова, стоящего перед ним на дрессировочной площадке.
– Барс, ко мне! – позвал к себе овчарку её хозяин.
Умный пёс, подбежав, сев, вопросительно заглядывал в глаза своему командиру.
Как же, Барс считал себя составной частью всего того, что сейчас бегало, ползало и лаяло на площадке для тренировки служебно-розыскных собак. Также и он, повинуясь командам своего проводника, бегал, полз, задерживал неуклюжих учебных нарушителей, в общем, был как все служебные собаки их пограничного отряда в пригороде небольшого города Брест. Рядом с ним бегала, также старательно выполняя команды своего проводника-кинолога, его сослуживица Вирта, изредка поглядывая на него своим зазывным взглядом.
– Ух, – озабоченно подумал Барс, – ну и загонял ты меня, хозяин, дай отдохнуть, не видишь, как жарко! А ты, Вирта, не смотри на меня, не заигрывай, не видишь – я на службе!
В самом деле, на календаре значилось 21 июня 1941 года.
– Устал, Барс? – понимающе спросил и посмотрел на свою собаку Нестеров и сжалился, – отдыхай, пойдём до речки дойдём, искупаемся, действительно, что-то жарко сегодня.
Услышав волшебное слово «речка», сообразительный пёс встрепенулся и с любовью посмотрел на своего хозяина. Не торопясь, они дошли до небольшой местной речки, где с наслаждением окунулись в прохладные чистые воды реки Мухавец. Радуясь, большая овчарка бегала по воде и, поднимая миллионы водных брызг, прыгала на хозяина, обдавая его чистой речной водой.
– Молодец, Барс, – хвалил его лейтенант и бросал в воду палочку, – апорт, Барс, апорт! Принеси!
Хитрющая собака посматривала на своего хозяина, и весь её вид выражал встречное предложение, мол, не сплавать ли за этой палкой тебе, хозяин, самому, коли она так понравилась тебе! Но служба есть служба! Поэтому, проявляя свою сознательность и дисциплинированность, Барс, плывя, хватал зубами уплывающую на быстром течении палку и возвращался на берег, где, встряхиваясь, подбегал к своему проводнику и отдавал ему палку, бережно и осторожно, как самый дорогой трофей.
В знак благодарности его проводник почесал за ушком собаки. Овчарка с вопросом посмотрела на него. Нестеров улыбнулся и, взяв служебную сумку, волшебным жестом фокусника достал оттуда сухарик и молча подал своей пограничной собаке. В одно мгновение пёс расправился с предложенным ему подарком и посмотрел на лейтенанта, словно бы ожидая «продолжения банкета».
– Ну что, соба, – как-то по-новому назвал своего мохнатого друга пограничник, – пойдём домой.
Послушная собака пошла со своим хозяином. Навстречу им по полевой тропинке шла его хозяйка, её запахи Барс узнал издалека, но, как и полагается суровым служебным собакам, заранее вида не подал, лишь виляющий по-предательски хвост выдавал его нежные чувства.
– А, Лида, – встретившись, Нестеров поцеловал свою молодую супругу, – мы вот с Барсом с реки идём, искупались немного.
– Привет, Барсик, привет, – нежно гладила его за ушком хозяйка, в самом деле, как молодого котика, – приходи домой, угощу вкусненьким!
Ну, на Барсика пёс, конечно же, не обиделся, но на приглашение придти в гости на вкусненькое встрепенулся и радостно посмотрел на Лидию, разве что не замурлыкал, как настоящий домашний кот.
Надо сказать, что как и все собаки их пограничного отряда, Барс состоял на службе у государства, и поэтому он не мог иметь свой дом, за исключением служебного вольерного помещения в собачьем питомнике, но…
Лейтенант Нестеров баловал своего питомца, и частенько его пёс бывал у него дома, где вкушал различные вкусности, и поэтому справедливо считал дом Нестерова своим домом, а его жену – своей хозяйкой. Ведь должна же быть у него, такого умного и сообразительного пса, своя семья и свой дом! Должна!
Вот и сегодня лейтенант Нестеров побаловал своего питомца и привёл его в их общий дом, где его хозяйка на вечер пожарила вкусные котлеты, распространяющие всюду божественный аромат, и угостила парой котлет его, верного пса. Ночью собаке снились необыкновенно красивые цветные и красочные сны. Но утреннее пробуждение у Барса было неприятным. Дом его хозяина сильно встряхнуло, с потолка и стен посыпалась штукатурка, и сильный свистящий звук постоянно доносился откуда-то сверху, заставляя затем вздрагивать землю и их дом.
– Война! – вмиг посерел лицом его проснувшийся хозяин.
Быстро одевшись и поцеловав свою жену на прощание, Нестеров с верным псом поспешил из дома к заставе по их разбитому, разбомблённому военному городку.
Прибежав на разгромленную налётом вражеских самолётов заставу, лейтенант стал налаживать оборону против наступающего врага вместо убитого начальника заставы.
– Бойцы, к бою! – командовал его хозяин, и верная собака грустно смотрела на Нестерова, понимая, что, вероятно, случилось что-то страшное и необъяснимое.
– К бою! – не успокаивался его хозяин. – Занять оборону!
Так получилось, что в их укреплённом районе погранзаставы с мощным дзотом во главе и оказался Барс со своим хозяином и несколькими чудом уцелевшими пограничниками с их служебно-розыскными собаками.
Навстречу им шли, нагло преодолев государственную границу СССР, множество нарушителей, это Барс видел чётко, и, видимо, не совсем учебных, потому что в руках у них были автоматы, сухо отстреливающие вокруг себя веер смертоносных пуль.
– Барс, за мной! – коротко скомандовал его хозяин, и они побежали к грозно возвышающемуся дзоту, где его хозяин занял место у пулемёта.
