скачать книгу бесплатно
Подскочила поближе – высокая, стройная, красивая. Личико милое, губки бледные, без следов помады, тёмные волосы сзади болтаются хвостиком, небольшим и симпатичным. Улыбнулся ей, сказал:
– Быстро бегаешь-скачешь, как заяц! Молодец! Но гляди, не запнись!
Тоже заулыбалась, словно были давно знакомы, хотя видел её первый раз.
– Сам не шлёпнись! А то отрежет тебе яйца и прибор! Как жить-трахаться станешь? – и спросила потом:
– Ты кто такой, весёлый? Студент, чё ли, который у бабки Агафьи живёт?
Сергей опять улыбнулся, девчонка эта ему сразу понравилась.
– Вроде бы я…
– Клёво! А зовут тебя как? Имя-то есть?
– Имеется, Сергей я,
– Серёга, значит, ясно. А я Тома…
Он удивился и даже малость огорчился, имя это не понравилось, никак не подходило к ней.
– Какое-то странное имя…
– Сам ты странный! Шизик какой-то, про меня даже песня есть, может слыхал? Давай, спою, – и, не дожидаясь ответа, запела:
Тома, Тома,
Выходи из дома…
Голос у неё оказался довольно приятный, снова улыбнулся.
– Никогда не слышал такую…
Тут она ему выдала, без запинки:
– Ну, ё-ка-лэ-мэ-нэ! А чё ты вообще слышал? Тебе твоя кликуха тоже не светит, ты Иван!
Снова удивился.
– Почему?
– По-кочану, понял? Оно мнe не катит! В сказках есть такой Иванушка-дурачок. Точняк – это про тебя!
Рассердиться на болтушку не мог, так смеялась-улыбалась прекрасно-замечательно, а она продолжала:
– Колись, бабка Агафья дома, или усвистала в свою деревню?
– Угадала, свалила туда, – постарался попасть ей в тон.
Тут Тома эта вдруг обрадовалась, хотя радоваться, вроде бы, было нечему. Снова заулыбалась, зубки белые, ровные…
– Один, значит, кукарекаешь там? Тогда приду, проверю, как живёшь,
Сергей малость испугался – этого ещё не хватало! Девица оказалась какой-то настырной, таких не любил и даже побаивался, имел печальный опыт обращения с ними там, дома, в школе. Одна всё учила его целоваться… Торопливо сказал:
– Не застанешь, бываю тут мало, занимаюсь, в читалке сижу.
Тут Тома развеселилась по-настоящему, не просто улыбалась, а хохотала во всё горло.
– Ну, ты даёшь! Прикинь – просто профессор! Только очков нету, и бороды! Заучился, бедный – дохлый, как скелет! Принесу тебе котлетку, подкормишься, иначе ничё у тебя работать не будет!
Он от таких её слов только рот открыл, а закрыть не получилось, так и стоял, правда – дурак дураком. А Тома всё своё:
– Ночевать приходишь? Вот и я приду ближе к ночи, погляжу, какой ты трахальщик!
Совсем этим его убила, покраснел, как морковка, а она ещё громче.
– Ха-ха! Не боись, у меня СПИДа нету, справку покажу! Готовься, Серёга-Ваня! – и побежала, понеслась по дорожке вдоль домов. Вскидывала коленки высоко, чуть не до пояса, юбчонка, коротенькая, серенькая в клеточку, вилась возле них. Вилась – задиралась так, что увидел беленькие трусишки… Улыбнулся, сказал вслух:
– Девка молодец! Просто супер! Надо будет у бабки Аги узнать, кто такая. – Она ему весьма понравилась, сам человек не из весёлых, точнее просто грустный, испытывал симпатию ко всем весельчакам. Стоял, улыбался и глядел, пока она не скрылась за домами.
3
Очень боялся, что в деканате его возьмут за жабры – прогулял вчера все лекции из-за бабки Аги, но обошлось, никто и не заметил. Только староста группы – Ирка – погрозила кулаком, улыбнулся ей, хотя и знал: всё равно отметит прогул, служба у неё такая. И подумал, а может, встреча с Томой оказалась счастливой? Спасла от выговора – уже третьего по счёту. Вспомнил её легкомысленную болтовню и снова улыбнулся – на душе малость посветлело, почувствовал себя не таким одиноким.
Началась лекция, в аудитории устроился, как всегда, в последнем ряду, сел и закрыл глаза. Лектор, молодой и кудрявый, что-то увлечённо рассказывал, не слушал, даже немного задремал, не закрывая глаз.
Но вот лекции кончились и все потянулись кто куда – домой или в столовую, была в этом же здании, в подвале, Сергей тоже двинулся вниз. В небольшой очереди старался не глядеть на стоявшие на раздаче разные вкусности, а было их там немало. Салат из красных помидорчиков с зелёным лучком, ещё один – тёртая свеколка со сметанкой, тарелки с огненно-красным борщем и супом вермишель с курицей. И котлеты! Большие, жареные до коричневой темноты, картофельное пюре рядом, а на нём кусочек сливочного масла…
Стоявший перед ним толстый Петька резво собрал на подносе и салат, и борщ, и котлеты – две порции, четыре штуки! Компота два стакана, один из сухофруктов, другой – консервированные мандарины… Сглотнул набежавшую слюну, сказал ему в спину:
– Куда набрал столько? Гляди, не лопни!
Петька не оборачиваясь ответил весело:
– Не боись! Всем известно – пока толстый сохнет, худой сдохнет! – и дошёл, потащил скорее свой корм. Такой довольный в предвкушении обжорства, улыбался-смеялся, что Сергей не выдержал.
– Уронишь! Вот будет смехота!
Но, конечно, ничего Петька не уронил, спокойно прошагал дальше, а Сергей поставил на свой поднос тарелку самого дешёвого картофельного супчика, ещё тарелку с одной котлеткой, а пюре – тоже картошечка – побольше, масло не взял, прихватил два стакана чёрного, безвкусного чая, подвинул всё кассирше и протянул заранее отсчитанные копейки. Та взглянула – за ним никто не стоит, чуть улыбнулась.
– Тебе сегодня бесплатно, проходи…
Не удивился, так бывало не раз, сунул деньги в карман, и потащил поднос, глядел внимательно на столики – важно было выбрать за которым никто не сидел и хлеб на тарелке лежал нетронутой высокой горкой, ведь был бесплатным, дармовым.
Нашёл такой дальний столик, сел, суп оказался горячим и вкусным, котлетка ещё вкуснее, хотя и очень маленькая, чай крепко-сладким. Быстро съел половину хлеба, остальное аккуратно завернул в бумажные салфетки и положил в карман.
Тетя Маша – кассир столовой, пожилая, добрая женщина, его жалела, – если никто сзади не стоял и не видел, деньги за обед не брала. Вроде бы всё хорошо – еда стоила копейки, – но сейчас он вдруг подумал: Зачем? Зачем эта милостыня? Что он – нищий? Нет, и в подачках не нуждается! Чувство собственного достоинства у Сергея было болезненно-обострённым. Решил – нет, так дело не пойдёт!
Отсчитал снова деньги за обед, всё до копейки, дождался, когда у кассы никого, подошёл, положил на тарелочку, чуть улыбнулся.
– Большое спасибо вам, но больше не надо, мне бабки дядя присылает…
4
В этом городе – не большом и не маленьком, среднем, – педагогический институт и колледж искусств, бывшее культпросветучилище, стояли почти рядом, по две стороны большого старинного сквера. Здание института было новое, четыре этажа огромных окон, светлое, недавно поштукатуренное и покрашенное, в нежно-кремовый цвет.
Колледж наоборот находился в невысоком кирпичном доме, построенном ещё в прошлом веке купцом-благодетелем для гимназии, в которой учились его дети. Окна небольшие и там всегда сумрачно, горел свет даже днём. Но, всё равно, здание было намного красивее коробки-новодела.
Институт появился в городе не просто так, а стараниями его мэра, до этого было обычное педучилище. Мэр же решил добиться, чтобы здесь был вуз. Это дело оказалось непростым, в областном центре идею поддержали, но в министерстве завернули все бумаги – город небольшой, всего сто тысяч жителей, хватит и училища, а для института нужно не только здание, но и преподаватели с учёными степенями.
Мэр молодец, не отступил, собрал директоров всех предприятий, а были тут не просто заводы, а фирмы, связанные с нефтянкой. Поставил перед ними задачу – построить новый дом для будущего института и выделить десять квартир для переманенных кандидатов наук.
Никто не возражал, у многих подрастали детки – и у мэра тоже, – отправлять их в другие города не хотелось, а диплом любой есть диплом, как говорится: он и в Африке диплом. Построили шикарное здание, из соседних больших городов ключами заманили десять кандидатов разных наук, и мэр поехал в министерство. Кроме фотографий нового здания и разных бумаг повёз нужным людям сибирские сувениры – знаменитых малосолых муксунов, нет лучше закуси под водочку!
И всё решилось – на новый дом повесили новую большую и красивую вывеску, есть в городе вуз! Правда, из десяти приехавших кандидатов трое оказались самозванцами с фальшивыми дипломами, ещё трое – крепко пьющими, но это уже детали. Институт работал, ковал педагогические кадры.
Сергей поступил сюда на историко-филологический факультет не потому, что мечтал стать педагогом. Больше поступать было некуда. Хотел бы стать астрофизиком, изучать далекие звёзды и планеты, открывать новые галактики и Млечные пути. Или же биологом-генетиком, тоже очень интересно. Но для этого надо ехать в областной центр, где университет и такие факультеты, а денег не было, после смерти матери жил у дяди, простого рабочего на железной дороге.
Но дело даже не в деньгах, поехал туда и без них бы, проблема в математике, физике и химии, такие вступительные экзамены ему не сдать, эти предметы не понимал, в школе троечки по ним ему ставили больше из жалости. Поэтому и попал в пединститут, на историко-филологический факультет, учиться хотелось, а что будет через четыре года – неизвестно…
5
Сергей сидел в институтском сквере на дальней скамейке, грелся на солнышке, даже глаза прижмурял – как его рыжий кот мистер Рэд, он же Барсик – Барсук – Барселон, только что не мурлыкал.
В пединституте парней было немного, а в колледже и того меньше, одни девушки, и в этот теплый летний день сквер полон студенток. После холодной, долгой зимы – надоела до чёртиков! – все они с облегчением сбросили тёплые кофты, юбки и даже джинсы. Фигуряли в светлых кофточках, расстёгнутых до середины, и груди-яблочки наполовину выскакивали из узких лифчиков, у одних яблочки были маленькими, недозрелыми, у других – дыньками-«колхозницами».
Коротенькие юбчонки чуть пониже пупка – у всех, как ветерок дунет посильнее – взлетают, и желающие могут видеть какого цвета у них трусишки-плавочки: голубенькие, белые или розоватые. Но никого это не смущало ни на копейку.
Девицы парами, или по трое, медленно ходили-гуляли мимо скамеек, на них сидели не только другие студентки этих двух уважаемых учебных заведений города, но и жители – немало! – соседних улиц. И не просто сидели – активно обсуждали то, что видели, но девиц это тоже нисколько не смущало, громко хихикали и весело разговаривали.
Сергей грустно глядел на парад – почти все они мало красивые, низкорослые, с плохими причёсками, ноги у многих слишком тонкие – «зажигательные, как спички» или же «музыкальные, как у рояля»», толстоватые. Жалел их – трудно будет найти мужа, а ведь каждая хотела встретить своего парня и мечтала скорее выйти замуж.
Никто из них ему особенно не нравился, хотя, конечно, были девчонки совсем даже ничего, и вдруг… Вдруг увидел – идут под руку две сестры-близняшки, удивительно похожие друг на друга: высокие, светлолицые, волосы одинаково-пышные, тёмно-каштановые, пенились на головах и чуть спускались на плечи. Одна в лёгком, коротком – намного выше коленок, – голубоватом платьице, другая в таком же, но розоватом, и она понравилась ему больше. Почему? Никто не знает.
Красивее, точнее – привлекательнее – той длинноногой девчонки, бегущей через рельсы. Думал так, и напрасно – поглядеть бы на них до макияжа, а потом и сравнивать, так было бы справедливо. Но увы – Сергей по молодости лет, да и по глупости, не усвоил простую истину – народную мудрость: «не всё то золото, что блестит».
Девушки прошли, даже не взглянули в его сторону, и он грустно подумал: вот хорошо бы познакомиться с ними, особенно с той, в розовом…
И тут вдруг…
Вдруг что-то случилось с его глазами – здание института перекосилось, словно хотело упасть, сидевшая неподалёку на скамейке женщина исчезла. Скорее зажмурился, закрыл лицо ладонью, и возникли чёрные стены… Возникли, и стали медленно сдвигаться, хотели раздавить…
6
Не видел, как на крыльце здания института появился его однокурсник Колян, он же Никола и Хохол – Николай Хохлов. Стоял и с довольной улыбкой глядел вокруг. Настроение было чудесное! Солнечно, тепло и дождика нет! А главное – в газете напечатана его информация про кафе «Ёлочка» – там появились новые вкусные салаты. Всего пятнадцать строк, но для них важно – реклама! Значит, можно двинуть туда, получить гонорар – подкормиться, что и сделает немедленно. Даже в столовку не пошёл.
Колян сотрудничал в редакции в отделе информации, хотя это громко сказано – писал маленькие заметки, печатали их через раз, без подписи. Мечтал публиковать там и большие материалы, со своим полным именем фамилией, а потом… Потом стать и штатным работником газеты.
Высокий, очень густые, чёрные волосы стояли даже немного торчком и этим гордился, всё время поднимал их рукой и даже специальной расческой с частыми зубчиками. С полным основанием считал себя самым красивым парнем не только на факультете, но и во всём институте, конкурентов у него было мало.
Большие, круглые очки придавали ему ученый вид образцового студента, надежды исторической и филологической науки. И никто не знал, что стекла в них были простыми, оконными, без всяких диоптрий, носил их для солидности. С Сергеем он не дружил, даже не приятели, просто во всей группе их только двое парней, вот и тянулись друг к другу. Увидел его и двинулся к скамейке, закричал весело издалека:
– Привет! Спишь, чё ли? Спать надо ночью, а днём дела делать! О чём, бляха-муха, грустишь?
Сергею Колян не очень нравился своей бесцеремонностью, манерой всегда говорить громко, ответил тихо:
– Сижу, думаю о несправедливости в нашей жизни…
Колян остановился, никак не ожидал такого ответа.
– Нихера себе заявочка! Это ты о чём?
Отвечать ему не хотелось, не, всё же, сказал:
– Живу в комнатушке, где помещается кровать, тумбочка, один стул, и всё. А в газете «Аргументы и факты» прочитал… Знаешь такую? Я в читалке всегда беру вместе с учебниками.
Никаких газет, конечно, Колян сроду не читал, и вообще, кроме учебников, глаза свои не напрягал. Последней книжкой у него были «Веселые картинки» не то во-втором, не то в третьем классе, поэтому засмеялся:
– Ха-ха! Нe знаю, её, и чё? Зачем она мне? Поделись, чё ты там такое ценное вычитал?
– Много интересного, чуть не офигел, – продолжал Сергей когда узнал, что у нас какой-то телеведущий из «ящика» заимел загородный дом-дворец в шесть, ты понял? – шесть этажей! И два бассейна! Прикинь – не слабо!
Колян сел на скамейку рядом, продолжал улыбаться.
– Точняк! Мужик молодец!
– Да ну тебя! Зачем ему всё это? Что за барство? Что за жадность? Ненавижу! Сколько у нас людей вообще без жилья.
На эти деньги можно было бы столько квартир построить для малоимущих, для многодетных…
– Ну, ё-моё! Ну, ты даёшь! Отбирать, чё ли, у него этот домик?
– Налог на роскошь нужен! – непривычно громко сказал Сергей. – Десять процентов в год от рыночной стоимости!
– Нихера никто платить не станет!
– Тогда и отбирать за неуплату, открыть приют для стариков или детский садик. Или вот – там же читаю: у одного чиновника часы за двести тысяч долларов! Усёк? Не рублей! А в рублях вообще миллионы!
Колян поднял руку, показал свои блестящие часы.
– Видал? Золотые!
Сергей усмехнулся, не поверил.
– Нy тебя, гонишь!
– Пока позолоченные, – Колян опустил руку. – А у тебя?