скачать книгу бесплатно
– Всякое бывает, – отвечал девичий полуписк-полушепот. – Работа работой, а, например, забыла мобильник, без него как без рук – возьмет и вернется.
– Ты ее не знаешь. Это для тебя, для меня мобила – неотъемлемый гаджет, а она человек старого воспитания. Без мобильника может вполне обойтись.
– Как это? Без мобильника?!
Вику кольнуло, что Стас как бы провел черту, оставив ее в одиночестве по эту сторону. А он с пискушей, выходит, по ту…
– Как, как… сделает пару звонков с рабочего телефона, и все… А так даже лучше – не отвлекает от работы, она же трудоголик. Если не напоминать – может в больнице пропадать сутками.
«Тут он прав, конопатая», – прострелило от одного виска к другому.
Она винила себя, ругала последними словами, дескать, глупо так отдаваться работе. Есть еще личная жизнь, тем более – сейчас, после свадьбы сына и развода – можно пожить в свое удовольствие, заняться собой, но… Наступал новый день, и иные аргументы вертелись в голове. И ценности другие всплывали. Все менялось, растворяясь в суете, в писанине, в рутине…
Наблюдая за раздевающимися в щелку, она вдруг подумала, что девчонке, пожалуй, и двадцати еще нет, она ничуть не старше Оксаны – ее невестки…
Вдруг движения в прихожей затихли на какое-то время.
Любовники целовались взасос, не замечая ничего вокруг. Задрав девице юбку, Стас стягивал с нее колготки, та бесцеремонно расстегивала его ремень.
Потом оба прерывисто задышали, замычали, захрюкали… Как будто до этого были в противогазах, а теперь сняли.
Вике с обидой подумалось, что ее он ни разу так… страстно, в прихожей… У них все по-другому, чинно, при свечах, с прелюдией. Каждое движение, каждое слово – выверено, отточено. Она представила, что Стас скажет в свое оправдание, материализуйся она сейчас перед ними: у них с Викой Любовь, а здесь… похоть, гормоны, и так далее. Он будет оправдываться из последних сил, вертеться как уж на сковороде. Но… пока до этого не дошло.
Кстати, возможность не разрушать, сохранить иллюзию пока оставалась.
Точка невозврата не пройдена. Вика представила, как пройдет на цыпочках мимо спальни в прихожую, осторожно откроет дверь и…
Она не будет спешить, даст им полностью раскрыться, пусть освободят чакры… А то застоялись в длительном ожидании, каналы закупорились… В конце концов, она врач, и должна приносить людям облегчение, разрядку какую-то.
Когда Стас пронес свою полуголую пискушу в спальню, Вика вздохнула. Можно было немного расслабиться: теперь им ее не услышать, даже если она выйдет из кладовки. Им не до этого, они на середине пути.
На глаза ей попались колготки, куртка, юбчонка, рубашка Стаса. Все это – на паркете, брошенное абы как… Вот что значит – невтерпеж. Почему бы не взять да не спрятать все это, пусть эта сучка добирается домой с голой задницей!!!
Что ж он с нее так ничего не срывал, не разбрасывал в порыве страсти? Значит, не было ее, этой страсти?!
Вика приоткрыла дверь кладовки и осторожно выглянула. Ритмическое поскрипывание кровати окончательно рассеивало иллюзии, сжигало мосты. Пора разгримировываться! Когда, если не сейчас?! Потом будет уже не то!
Она всегда считала себя достаточно хладнокровной и владеющей своими эмоциями. Что ж у нее так сердце сейчас колотится?! Вот-вот выпрыгнет из груди. Про голову можно не говорить – она с этой болью проснулась, вроде как привыкла.
Она осторожно выбралась из кладовки, при этом ноги ее в чем-то запутались. Оказалось – в брюках этого похотливого самца. Этого прелюбодея! Вика со злостью отшвырнула их с дороги и крадучись направилась к дверям спальни. Поскрипывание усиливалось, вскоре она различила легкое постанывание.
На глаза ей попалась одна из зеркальных створок трельяжа – в ней отражалась элегантно задранная стройная ножка с болтающимися на ней кружевными трусиками. С обеих ног снять некогда – трубы горят.
Постанывание давно перешло в покрикивание. Вика ни за что бы не подумала, что такой соплячке могут быть доступны столь глубинные женские ощущения. Да, конопатая, молодежь взрослеет нынче быстро! Причем – внутри быстрее, чем снаружи. Пискуша-пискушей, а дышит как натурально!
На фоне покрикивания и поскрипывания начал проступать кабаний рык Стаса. Он не вписывался в ритм, существуя как бы отдельно от него.
Он хоть понимает, сукин сын, что для него это все, никаких шансов? Оправданий и смягчающих обстоятельств не существует в природе. Его сюда не на привязи приволокли, скорее уж он эту пискушу…
И тут… Предусмотреть такого Вика не могла…
Кто бы мог подумать, что трель ее мобильника способна напрочь перечеркнуть и мгновенно оборвать столь разношерстно звучащую какофонию. Словно веревочный мостик над пылающей бездной греха, она спасла ее. Обрывки фраз, до этого пульсирующие в ее мозгу, мгновенно выстроились в единственно верную линию поведения.
Она поступит именно так! Это – самое правильное и надежное!
Вика дернулась, доставая из кармана сотовый. При этом непроизвольно задела локтем дверцу спальни, которая поехала в сторону, как бы поднимая занавес в самый неподходящий момент. Не только труппа оказалась не готовой к спектаклю. Декорации, освещение – все находилось в состоянии полного раздрая. И это – при одном-единственном зрителе в зале. Которому, казалось, нет никакого дела до происходящего. Более того, ему противно и ненавистно то, что он увидел по ту сторону занавеса.
– Да, Эдик, я уже иду, – отчетливо произнесла она в трубку, по-хозяйски проходя мимо «греховной бездны». – У меня машина в сервисе, надо такси поймать еще.
– Поск-к-корей бы, Вик-куш, – заикался на том конце бывший супруг. – Тут комиссия из горздрава пожаловала. Сама понимаешь, не просто так…
– Да, я уже одета и спускаюсь…
Равнодушно скользнув взглядом по смятому покрывалу, по барахтающейся, не знающей, что прикрыть в первую очередь, пискуше, по покрасневшему лицу Стаса, которое сначала исказила гримаса, потом неприкрытая злость, она вдруг поймала себя на мысли, что испытывает огромную благодарность Эдику за этот звонок. Потянув за одну-единственную ниточку, он элегантно развязал, распустил весь клубок из ее сомнений и комплексов. Он позволил ей быть естественной, сделав в одночасье победительницей, хозяйкой этого крайне идиотского положения.
– Ты что?.. Р-разве не на работе? – отводя глаза, нервно дергая при этом щекой, поинтересовался Стас, которому она «обломала кайф» самым бессовестным образом. – Почему не предупредила?
– Ой… из-звините… – пропищало из толщи покрывал и одеял. – Я не знала… я…
– Значит, так, – прервала она жалкий поток оправданий. – Заправлять постель не надо, все равно после вас на помойку отнесу… Даже стирать не стану…
– Ну, зачем же так? – Стас хотел развести руками, но в последний момент понял, что при этом недопустимо обнажится, и застыл в непривычной промежуточной позе. – Не выслушав, не поговорив… Мы же люди… И заслуживаем…
– Ключ оставишь в почтовом ящике. Все! – отрезала она, выходя из спальни.
Уже на лестничной площадке увидела, что телефон не отключен. Неужто Эдуард до сих пор на связи? Слышал то, что никак не предназначалось для его ушей?! Проверять не стала.
На улице вместо того, чтобы вызывать такси, решила пройтись пешком. Подождет комиссия из горздрава, Эдуард не переломится пополам, найдет, что сказать. Вообще-то, надо предупреждать, коллеги, о подобных визитах…
На глаза попалась вывеска кофейни «Аромат пустыни», недолго думая, она поднялась по ступенькам.
Итак, конопатая, ты снова одна-одинешенька.
Хотя… почему снова? После развода она одиночества не чувствовала. Деловая, рассудительная, сделала рокировку, поставив на клетку, где обычно находился Эдуард, Стаса, она продолжила игру… Так ей казалось.
Сейчас поняла, что проиграла.
Она обожглась горячим напитком, едва не расплескав кофе.
Как это ни противно сознавать, но Заривчацкий оказался обычным кобелем, привыкшим разбрасывать свое семя направо и налево. Качества, которые она ему приписывала до этого, оказались фикцией, искусной игрой, чтобы завоевать ее, оказавшуюся в спутанных чувствах на распутье…
Кофе не помог. Отчаяние словно обернуло сердце наждачной бумагой со всех сторон и начало потихоньку шлифовать, все убыстряя его бег. Пока сердце не споткнется. То, что произошло, – чудовищно!!! Только она раскрылась навстречу этому… гуляке, оттаяла. Только доверилась… И вдруг – бац.
Как сейчас себя дальше вести?
Впрочем, ясно, как. Вычеркнуть из жизни раз и навсегда. Вырвать с корнями! Пусть таскается со своей пискушей по чужим квартирам. Ей наплевать!
Хотя – почему по чужим? У него своя есть! Правда, Вика в ней ни разу не бывала. Отказывалась под разными предлогами. Несмотря на его настойчивые приглашения.
Боялась: на его территории – она либо полностью покорится, либо все испортит, сожжет мосты. Ей не хотелось ни того, ни другого.
Теперь, конопатая, мосты сжег он. Не ты. Твоей вины в происшедшем нет ни капли. Почему тогда так тягостно, так беспросветно все? Ну, вычеркнешь ты его отовсюду, откуда только можно… А дальше что?
Не возвращаться же к Эдику! Бред!
Оставив недопитый кофе, она вышла из кафе и побрела в направлении больницы.
Кажется, целую вечность она не была на улицах. В качестве пешехода, разумеется. Все за рулем да за рулем… Правда, повод прогуляться сегодня – не очень. Унять клокотавшую внутри обиду. Которая, казалось, норовила вот-вот вырваться наружу.
Однако надышаться мартовской прелестью любимого города ей не дали. Стоило отойти от кафе метров сто, как возле нее затормозила вишневая «мазда».
– Привет, Викуш, – выскочивший из-за руля бывший супруг едва не сграбастал ее в охапку. – Я все слышал, ты забыла отключить телефон, уж извини, но…
– Слышал и слышал, – отстранившись от него, бесцветно пробормотала Вика. – Успокойся, засунь себе это в карман, любуйся перед сном… Это теперь тебя никак не касается. Не лезь в мою жизнь!
– Хорошо, договорились, – безропотно согласился Эдуард. – Но комиссия ждет, садись в машину… Я как чувствовал, что ты решила пешком прогуляться после такого…
– Какого – такого?!
Садясь в машину рядом с бывшим мужем, Вика почувствовала нарастающее раздражение. Ничего не изменилось! Именно такой реакции она и ожидала: не хочешь обсуждать, оставим на потом, до лучших времен. Супер-мега-покладистость! Ни единой заусенцы, все отшлифовано до блеска. Может, ей как раз и нужен сейчас взрыв, ползком по пересеченной местности, гребля против течения типа: «Нет, мы все выясним сию минуту! Это как раз мое дело, черт возьми!!! Я тебя увезу туда, где этот потаскун ни за что не найдет, и там ты поймешь, наконец, что потеряла на самом деле! А ему я морду так начищу, что в темноте светиться будет!»
Вместо этого – спокойный разворот на пятачке, медленный разгон, дождевые капли на лобовом стекле, шансон в динамиках. И молчание. До самой больницы.
С комиссией из горздрава Вика разобралась быстро. Ближе к обеду чиновники «отчалили» восвояси. Аппетита не было, поэтому предложение бывшего «перекусить в ресторане» было безапелляционно отвергнуто.
Потом навалилась рутина.
Сначала – подписать бумаги, которые накопились. Стопка на столе секретарши Лидочки показалась сегодня толще раза в два, чем обычно. Потом – звонки от различных фарм-менеджеров. Куда же без лекарств! Больница все-таки. От предложений не скрыться.
И на закуску – отчеты, статистика, бухгалтерия…
Ближе к трем проснулся сотовый.
– Виктория Юрьевна? Добрый день, извините, что по мобильной связи… Просто так быстрее, тем более… ваш… знакомый… дал мне номер…
Слушая хрипловатый, как бы надтреснутый голос на том конце, она чувствовала, как саморез, застрявший в левом виске утром, кто-то вновь начинает с силой проворачивать. Какой знакомый может дать этому хриплоголосому ее номер? Ясно, какой… Тот самый, который…
– Это участковый беспокоит, – продолжала тем временем трубка сотового. – Лейтенант Борщук… Вы не могли бы подъехать к нам в отделение на Кировоградской? Я вас немного знаю, мы с вами как-то общались по наркотикам в районе… Помните?
Еще бы! Визит лысоватого гипертоника с испариной на лбу пару месяцев назад впечатался в ее память надолго. На стене больницы снаружи кто-то написал адрес сайта, на котором обычно оставляют заявку на закладку наркотиков. Она еще удивилась тогда, поскольку не встречала раньше ничего подобного, не подозревала, что вообще существует такой способ распространения.
– Сейчас все осуществляется через Интернет, – сипел участковый, вытирая лоб видавшим виды платком. – Заказ, оплата… Даже если удается забанить один сайт, сразу же появляются десятки других.
– Можно вычислить IP-адрес, – помнится, посоветовала она, демонстрируя свою продвинутость.
Лейтенант снисходительно усмехнулся:
– У нас в ГорУВД отдел информационных технологий только этим и занимается.
Вечером состоялся разговор с Антоном – оказывается, сын знал несколько подобных адресов, чем вызвал у матери очередной приступ головной боли. Проверка локтевых ямок на предмет инъекций, помнится, очень обидела парня. Неделю потом она по вечерам присматривалась, не спеша уезжать со стоянки – не пишет ли кто чего-нибудь на стенах ее заведения, но все без толку. А у Борщука сразу после беседы измерила давление и направила на обследование. На этом все тогда закончилось…
Сейчас воспоминание пронеслось в ее голове, пока перекладывала мобильник из левой руки в правую.
– Добрый день, лейтенант… Припоминаю что-то… Как, кстати, ваше здоровье?
– Спасибо, вы мне тогда очень помогли. Если бы не ваша настойчивость, могло все плохо кончиться…
– Продолжайте. Что случилось?
– Ваш знакомый… Заривчацкий Станислав Владимирович… восемьдесят пятого года рождения… Избил до бессознательного состояния гражданку Андрющенко Евстолию Игнатьевну, девяносто девятого года рождения… Ее скорая к вам везет… Возможно, уже довезла.
– Заривчацкий задержан? – чувствуя, как саморез в виске невозмутимо продолжает свое поступательное движение, Вика прикрыла глаза.
– Да, он сейчас у нас… Утверждает, что вы его хорошая знакомая и сможете ему помочь… Я не думаю, что…
– Диктуйте адрес.
В столе у нее хранилось сильное лекарство от мигрени. Проглотив сразу две капсулы, она отодвинула стакан с водой в сторону и подумала, что такого поворота не ожидала. Впрочем, оставался еще крохотный шанс, что все окажется ошибкой, совпадением.
Такой крохотный, что и не рассмотреть.
Уже пробегая по вестибюлю, заметила выруливающую в больничном дворе скорую. Ноги сами свернули в приемное отделение.
Брось, конопатая! Все сделают за тебя, зачем главврачу лично интересоваться поступающими больными, пусть и избитыми. Зачем так подставляться? Она тебе не дочь, не племянница, никто! Вы с ней соперницы!
– Зрачки реагируют, давление в норме, пульс восемьдесят, рефлексы вроде живые, – долетело до ее ушей в санпропускнике. Она не сразу поняла, что это врач скорой вводил в курс дела принимающего коллегу.
– Срочно невролога, глазное дно, мочу на эритроциты, что с ребрами? – коротко бросила Вика дежурному доктору, а сама, не останавливаясь, стремительно двинулась к той, что лежала на каталке.
Это была она, пискуша… Конечно, далеко не в том эротичном виде, что несколько часов назад, но… Ошибка исключалась. Зря Вика надеялась.
От злости, которую она испытывала утром, ничего не осталось. Перед ней лежала жертва, только за что она поплатилась?
Как мамонт на девчонке потоптался – вся в кровоподтеках, ссадинах.
Руки доктора на автомате делали то, что требовала профессия: ощупывали, проверяя на прочность, кости, измеряли давление.
Как из глубины, откуда-то из солнечного сплетения всплывала неприятная догадка: «Господи… Это из-за тебя, конопатая, он ее так. Ты виновата! Зачем вмешалась? Кто просил? Втихую ушла бы на работу, и ничего бы не произошло. Была ведь возможность!»
– Что это ты здесь делаешь? – нарисовавшийся в кадре Красильников был совсем некстати. – Твоя родственница? Племяшка?
– Не все ли равно? Так, мимо проходила, – бросила она и метнулась к Илье Семчуку, дежурившему в санпропускнике доктору. На ухо продиктовала самое необходимое, что нужно сделать в первую очередь.
Уже на крыльце вспомнила, что машина в сервисе, и едва слышно выругалась: по-быстрому добраться в отделение на Кировоградской не получится. Разве что такси или частника какого поймать прямо у больницы.
– Возьми мою, коробка автомат, удобно.
Она вздрогнула, обернулась. Эдуард стоял сзади и протягивал ключи от своей «мазды».
