Чужая западня

– Не понимаю. Я сам её завербовал, а затем отследил все события до самых родов, – он удивлённо развёл руками.

Николай тяжело вздохнул.

– Всё так, но ты знаешь, кто стал новым шефом КГБ в Москве? Ага, знаешь. А у него раньше была любовница. Догадываешься кто?

– Ты хочешь сказать, что Лариса Панко была его любовницей в тот момент, когда я предложил ей забеременеть от Светлова? – Анатолий только покачал головой.

– Вот именно, – Николай выразительно покачал головой.

– Но я изучал досье Ларисы. В нём ничего не было сказано о её связях на стороне. Было лишь указано, что она замужем, но отношения больше не поддерживаются. То есть, подтверждено, что у Ларисы Панко не было интимного партнёра, – Анатолий с сомнением глянул на собеседника.

– Да, я тоже читал это досье. А на деле оказалось, что был любовник. И этот человек теперь стал шефом КГБ, – генерал тяжело вздохнул.

Анатолий заметно нахмурился.

– Ну хорошо, а какое отношение этот факт имеет к Симоне?

– Прямое. Лариса Панко заявила своему бывшему любовнику, что это его ребёнок, – Николай Ершов, не сдержав раздражения, перешёл на рык.

– Ничего себе, – Анатолий смог только изумлённо покачать головой. – Да уж, развлеклась наша Лариса. Мне заявила, что это мой ребёнок, хотя она прекрасно знает, постельные отношения у нас начались несколько месяцев спустя после того, как родила девочку. Бывшему любовнику, а теперь могущественному шефу КГБ, заявила, что это его ребёнок, а по занимаемой должности, он прекрасно осведомлён, кто на самом деле эта девочка, и от кого рождена. А что сама Лариса Панко от этого вранья выигрывает?

Николай Ершов снова тяжело вздохнул.

– Да, ты логично рассуждаешь, но не учёл мужской менталитет. Лариса Панко смогла убедить бывшего любовника в том, что, узнав о своей беременности, она решила сохранить ребёнка от любимого, но не свободного мужчины. А тут, как раз ты подвернулся со своим необычным предложением. Более того, могу сказать, что Лариса снова ходит у него в фаворитках. Проще сказать, спит с ним. Теперь взгляни на всю эту историю под другим углом. Как тебе такой расклад?

Анатолий обескураженно покачал головой.

– Но этого просто не может быть.

– Может или нет, теперь уже не так важно. То, что ты отец девочки, возможно, придумали для отвода глаз. А вот если Председатель КГБ действительно поверил, что Симона его дочь, то оставлять этого ребёнка за границей, это всё равно как стоять, зажав в руке гранату с выдернутой чекой. Вот такие дела. Думаю, Председатель решил подстраховаться и удостовериться, что девочка живёт в досягаемости и под полным контролем. В противном случае, я с ним согласен, безопаснее уничтожить её только для того, чтобы недруги не смогли воспользоваться этим фактом в своих целях. С другой стороны, это человек умный и прозорливый, поэтому и предложил тебе сделать «ход конем». Ты возвращаешь ребёнка, возвращаешься на работу в КГБ. Он же прекрасно понимает, что такого как ты, лучше иметь в друзьях, чем среди врагов.

Николай Ершов внимательно посмотрел на Анатолия, который не мог поверить в услышанное и продолжил:

– И ещё учти такой факт, даже если ты не вернёшься в СССР, то о твоей привязанности к этой девочке им прекрасно известно. Вот он, рычаг воздействия и на тебя самого. А сейчас ты занимаешь пост в итальянском Интерполе много выше, чем имел в русском КГБ.

Анатолий лишь потрясённо молчал и продолжал медленно идти по аллее. Он обернулся к Николаю.

– И что теперь? Сдаться и отдать им ребёнка? – в его голосе прозвучала безнадёжность.

– Поэтому я здесь. А ещё я привык иметь полный расклад, уж если во что-то ввязываюсь, – проворчал Николай. – Подумай, ты же не сможешь её постоянно прятать. Девочке нужна нормальная обстановка, учиться, жить в обычной семье, наконец.

– Я как раз и могу обеспечить её будущее. Могу устроить в лучшую частную школу, да и Ирэн, Паола, все её любят, – искренне воскликнул Анатолий.

– Пойми ты, частная школа, это всё хорошо, но это не семья. А вы с Паолой, как часто проводите время вместе? Вы оба постоянно в разъездах. К тому же, у Симоны на всю жизнь останется шрам на лице. И эту особую примету не скроешь. Её всегда можно будет легко опознать, – бывший генерал КГБ говорил ровным голосом, но всё равно проскакивали нервные нотки.

– Мне нужно хорошенько всё взвесить. Я не могу просто так отдать ребёнка в эту мясорубку. Ты бы видел, что с ней делали в том доме в Париже. Её пичкали лекарствами, пропускали ток через её маленькое тело. На ней ставили опыты, как на лабораторной крысе. А теперь ты предлагаешь её снова вернуть этим нелюдям? – Анатолий говорил с отчаянием.

Николай Ершов только покачал головой, развернулся и пошёл назад к замку. Всю обратную дорогу мужчины молчали.

18

Вечером все собрались в каминном зале. Настроение было самое удручающее. Первым взял слово Николай Ершов.

– Расскажу сначала то, что, возможно, вы не знаете, – он оглядел присутствующих. – Сохранить жизнь Симоны в тайне, конечно, можно, но, как это отразится на её развитии и обучении? Шрам на лице – довольно серьёзная особая примета, которую не скроешь, а значит, девочку в любом месте будет легко вычислить.

Николай задумался на секунду и продолжил:

– Теперь про семью Табуновых, в которую должны были отправить Симону ещё три года назад. Я знаю, – генерал кивнул на Анатолия, – ты видел досье на потенциальных приёмных родителей и отклонил их кандидатуру без объяснений. Тогда назначили другую семейную пару, но после гибели приёмной матери на озере во время купания, в работу вернули досье Табуновых. И опять же, когда их снова утвердили на роль приёмной семьи, произошёл непредвиденный случай в Детском доме в Грузии. Во время прогулки, Симона упала в пропасть и только чудом осталась жива. Передавать в семью её не стали и отправили во Францию, включив в спецпроект «Консервы». Теперь же КГБ выдвинул ультиматум вернуть Симону в СССР, а как приёмная семья, снова рассматриваются Табуновы. На самом деле, это не вполне обычная семья, вот почему она на особом счету в КГБ. Ещё в 1917 году, после Революции и массовых беспорядков, повлёкших за собой смерть многих дворянских семей, в деревню Курьяново Иваново-Вознесенской губернии, в крестьянскую семью тайно переправили годовалую девочку, осиротевшую родственницу одного из приближённых Николая II. Переправил её бывший сотрудник секретной службы из охраны императора и его приближённых. Семья в Курьяново хоть и была крестьянской, но имела особый статус. После революции новая власть продолжила использовать и агентурную сеть царской охраны, и пользоваться установившимся режимом секретности некоторых сфер деятельности предприятий и торговли. Проще сказать, сохранилась схема охраны секретов России от иноземных шпионов. Так вот, ту девочку звали Анна, она мать Виктора Табунова, потенциального усыновителя принцессы Симоны. Его жена Нелли тоже прошла серьёзную проверку. Они оба служили в воинской части в Кронштадте. Некоторое время назад Виктор был демобилизован по состоянию здоровья и вместе с женой вернулся в город Иваново.