Дисперсия лояльности

Он, слегка наклонившись вперед, накрыл своей ладонью пальцы собеседницы, но смотрел на неё спокойно. Ясные синие глаза отразили всю силу слов и полную уверенность в сказанном. Лариса руку со стола не убрала, а её глаза, отразив некоторое удивление, на доли секунды вспыхнули золотыми искорками. Она застыла, как олень в свете фар на скоростном шоссе. На ум пришло размышление о взаимодействии хищник – жертва, о том, что природный инстинкт заставляет жертву замирать от страха перед более сильным зверем. Лариса вяло подумала, что, наверное, можно выработать в себе умение отбиваться или бежать, но сейчас явно не тот случай.

«Интересное кино получается, – раздумывала она, – то есть КГБ нужен не просто ребёнок, а ребёнок, чьи биологические родители именно я и Глеб Светлов. Или отцом должен быть Глеб, а кто будет мама не так важно. Что ж такого примечательного есть в этом юноше, если кгбэшники так заинтересовалась им, а вернее, его потомством? Во всяком случае, я могу только согласиться на эту сделку или послать всех подальше и отказаться играть этот фарс. Тогда майор явно подберёт другую девушку на роль мамы этого малыша, а моя карьера будет уничтожена. Да уж, выбор невелик: помочь кгбэшникам в какой-то тёмной игре или самой потерять всё, отказавшись от сотрудничества».

– О чём вы так упорно размышляете? – Анатолий чуть склонил голову и прищурил глаз.

– Думаю, довольно приятное ощущение осознавать, что мужчины тебя ценят, – произнесла Лариса уставшим голосом. – Но, честно говоря, я бы не хотела иметь такого мужа как вы. Но, похоже, у вас нет жены.

Анатолий лукаво усмехнулся, поднял голову и, в упор глядя на Ларису, спросил:

– Интересно почему?

– Что почему? Я ведь права, вы не женаты, – Лариса жеманно зажмурилась, а её модная туфелька снова закачалась на изящной стопе.

Но неожиданно выражение лица майора Лазарева изменилось, его взгляд стал холодным и строгим.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Лариса наигранно тяжело вздохнула.

– Всё очень просто. Какая женщина захочет иметь дома мужчину, знающего все её недостатки, тонко подмечающего её слабости, возможную ложь в семейной жизни? Жить с «детектором лжи» это ведь кошмар. Я не права?

– Похоже, я вас недооценил, а вы – меня. Будем считать ничья: один – один. Итак, вы приняли решение?

– Хорошо, что я должна делать? – довольно тихо произнесла Лариса, прикрыла глаза и выпрямилась на стуле.

– Вот и славно, что договорились. Надеюсь, вы понимаете, всё сказанное, а также и всё, что будет происходить дальше, должны держать в строгой тайне. Вам нужно будет жить как раньше, с той лишь разницей, что поселитесь в квартиру к Бурдиным, у которых сейчас живёт Глеб. В этом я вам помогу, и всем необходимым тоже снабдим. Дальше дело за вами. Как только забеременеете, можете прекратить интимные отношения с Глебом Светловым. Потом мы вам поможем вы́носить ребёнка и родить. Когда беременность станет заметной, вы исчезните из города. Официально будет объявлено, что вы уехали на съёмки нового фильма, а на самом деле до родов станете жить в одном из наших санаториев. Таков план в общих чертах. Сейчас предлагаю поехать в Комитет, вас туда отвезут. К началу спектакля успеете вернуться.

В ответ – взмах ресниц. Лазарев чуть ли не физически почувствовал, как этим взмахом его унесло куда-то далеко. Он улыбнулся: «Да, она гениальная актриса».

Для экономии времени Анатолий перепоручил Ларису Панко сотруднику из его группы, а сам занялся подготовкой квартиры.

«Потихоньку дела идут», – думал он, пока ехал по направлению к центру Москвы на Тверскую улицу в квартиру Бурдиных и планировал обновить установленную ранее прослушивающую аппаратуру, так как вечером собирался направить туда Ларису.

Лазарев с двумя офицерами из службы слежения поднялись на третий этаж и остановились перед массивной деревянной дверью. Один из сотрудников достал дубликаты ключей и открыл замки. Мужчины тихо вошли в квартиру и аккуратно, без звука, закрыли за собой дверь.

– Приступайте к работе, а я пока всё проверю, – скомандовал Анатолий и отправился осматривать помещения.

Прошло около часа. Прослушивающие устройства были установлены и проверены. Мужчины так же тихо вышли, заперли дверь и спустились к машине. Лазарев дал «отбой» агентам, которые страховали на случай, если Глеб Светлов или Бурдины решат пойти домой. В их задачу входило аккуратно и ненавязчиво задержать молодых людей до того момента, пока Анатолий со своими подручными не выйдет из квартиры.

8

Вечер неспешно захватывал город, заполнял улицы и проспекты, зажигал огни и витрины. Спешащие после работы люди давно добрались до своих домов. Несколько сотрудников, специально отобранных Лазаревым для сегодняшней операции, одетых в штатское и в форму патрульных милиционеров, сидели в машине и ждали, когда актёры начнут выходить из театра после спектакля. Они вяло переговаривались и шутили.

Спектакль закончился. Публика расходилась по домам, вдохновенно обсуждая увиденное представление. Наконец настала очередь актёров покинуть театр. Глеб Светлов с Татьяной Рошиной, ещё несколько девушек пошли к остановке автобуса, но к ним подошла группа благодарных зрителей и попросили автографы.

В этот момент крупный хорошо одетый мужчина подскочил к Татьяне Рошиной, упал на колени перед ней и, обняв её ноги, начал их целовать. В перерывах между звучными поцелуями он причитал нараспев, что жить без неё не может и должен вернуть любимую женщину, потому что их маленькая дочь очень скучает по мамочке. Все замерли, а Татьяна от неожиданности чуть не упала, но мужчина ловко подхватил её и, преданно заглядывая в глаза, повторял, что любит и просит вернуться.

– Георгий, что ты здесь делаешь? – почти задыхаясь от шока, выдавила Татьяна Рошина.

Естественно, свидетели этой сцены образовали полукруг и, затаив дыхание, ждали развязки.

– Гражданин, вы кто? Что вам нужно? Что здесь происходит? – наконец прозвенел голос Глеба Светлова, пришедшего в себя после первого шока. – Да, прошу вас объяснить, что здесь происходит?

– Что здесь происходит? А ничего особенного. Эта гражданочка бросила меня и свою маленькую дочку-ангелочка и не хочет возвращаться домой, отказывается воспитывать свою малютку, – всхлипнул мужчина и смачно поцеловал Татьяну Рошину в губы.

Та от неожиданности осела в его объятьях и обняла за шею, чтобы не упасть окончательно. Со стороны они выглядели, как влюблённые голубки. Все притихли, а Татьяна Рошина второй рукой обняла мужчину за талию и пыталась встать на ноги. Но только она находила опору, как Георгий её слегка подталкивал и тут же нежно подхватывал. Все остолбенели.

– Граждане, расступитесь! Что здесь происходит? – прозвучал командный голос, и на сцену событий выступили два дюжих милиционера.

В этот момент остатки рассудка потеряли даже те, кто ещё держался «на плаву».

– Граждане, свидетелей происшествия прошу остаться, а всех остальных немедленно разойтись! – скомандовал один из милиционеров.

Публику как водой смыло. Все тут же заспешили по своим делам. На месте остались только Татьяна Рошина, обнявший её мужчина, Лариса Панко, Глеб Светлов и два патрульных милиционера.

– Так, что здесь происходит? – задал вопрос один из хранителей порядка.

Мужчина, обнимающий Татьяну Рошину, ещё раз поцеловал её в губы, закатил глаза и произнёс страдальческим голосом:

– Танечка, это – моя любовь и мама нашей чудной малышки. Товарищи милиционеры, пожалуйста, образумьте её и верните ребёнку мать!

– Гражданочка, вы знаете этого мужчину? – милиционер строго воззрился на Татьяну Рошину, которая продолжала висеть на шее у обнимающего её кавалера.

– Да, знаю, это Георгий, но…

– Прекрасно! Вы подтверждаете, что знакомы. Согласны пойти с ним и заняться вашим ребёнком? – напирал милиционер.

– Но я не мать его ребёнка, мы просто знакомы. У него и детей-то нет, – задыхаясь от возмущения выдала Татьяна.

– Танечка, любовь моя, пойдём домой. Там тебе станет лучше, всё вспомнишь и станешь, как прежде, заботиться о нашей славной малышке и твоём любимом бегемотике, – с чувством произнёс Георгий, хлопнул себя по животу и ещё раз поцеловал Рошину.

– Да отстань ты от меня! – Татьяна наконец обрела равновесие, но Георгий продолжил ласково держать её ладонь в своей.

– Гражданочка, вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств. Впрочем, как и вас, гражданин Георгий. Пройдёмте со мной, – безликим тоном произнёс патрульный и указал на припаркованную рядом милицейскую машину.

– Но, позвольте, куда вы их уводите? Это моя невеста, – проблеял Глеб.

– Молодой человек, вы свидетель происшествия? – милиционер уткнул свой огромный палец в грудь Глеба Светлова так, что тот даже попятился.

– Нет, я не свидетель, я жених. И никакого происшествия не было, – голос Глеба предательски дрогнул.

– Вот и прекрасно, если вы не свидетель, тогда идите своей дорогой, – вполне мирно ответил полицейский.

– С удовольствием пойду с вами, – воскликнут Георгий, обхватил за талию Татьяну Рошину и уверенно направился в сторону милицейской машины. – Верю, вы спасёте нашу семью!

Он открыл дверь, помог Татьяне сесть на заднее сиденье автомобиля, а потом и сам туда забрался.

– Можем ехать! – крикнул он. – Правда восторжествует!

Милиционеры тоже погрузились в машину и уехали.

– Но как же так? – только и смог произнести Глеб, недоуменно хлопая глазами и вороша волосы. – Ничего не понимаю.

– А что здесь понимать, – вступила в игру Лариса Панко, которая всё это время поддерживала Глеба за локоток и нежно поглаживала по кисти руки. – И так всё понятно. Танечка, думается мне, имеет ребёночка от этого мужчины, а нам ничего не рассказала. Пойдём, тебе надо отдохнуть от такого стресса. Я поймаю такси.

Один из сотрудников Лазарева под видом таксиста вывернул из-за угла, а Лариса в этот момент призывно замахала рукой. Водитель ловко подрулил к обочине и остановился, поравнявшись с молодыми людьми. Девушка потянула Глеба за руку, и он безропотно сел в машину.

Когда такси уехало, от стены здания отделилась одинокая фигура. Мужчина медленно шёл к своей машине и слегка покачивал головой.

«Вот это спектакль. Вот это экспромт. Какие таланты», – размышлял Михаил Фёдоров с довольной улыбкой.

Он как раз вышел из театра, когда молодой человек, назвавшийся Георгием, подлетел к Татьяне Рошиной. А дальше Михаил замер и с восторгом смотрел на развернувшееся представление. И надо сказать, если бы его сегодня не предупредил майор КГБ Лазарев, то был готов поверить, что действительно у Татьяны Рошиной и Георгия есть дочь, которую она бросила.

9

Было уже за полночь, московские улицы опустели, и только редкие машины проезжали мимо припаркованного у обочины на улице Тверской ничем не приметного фургончика. Двое мужчин сидели внутри и следили за аппаратурой, которой был напичкан кузов.

– Как дела, как там наши голубки, воркуют? – Анатолий Лазарев вошёл в кузов фургончика и без шума закрыл дверь.

Один из сотрудников снял наушники и с довольным видом подмигнул Анатолию:

– У них там полный порядок. Во даёт Лариса Панко! Вот это женщина! Она Светлова уже два раза успела выпотрошить, – мужчина сделал неприличный жест и засмеялся.

– Запись идёт с того момента, как они вошли в квартиру, так что всё зафиксировано. Сейчас уснули, там всё тихо, – добавил второй сотрудник.

– Ну и хорошо, продолжайте наблюдать. Пойду дам команду отпустить Татьяну Рошину из отделения милиции. Если вдруг она здесь появится, то её ни в коем случае в квартиру пускать нельзя.

Лазарев вышел из фургончика и по телефону-автомату связался с сотрудником, отвечающим за Рошину.

– Всё, можете её отпустить.

– Хорошо, отпускаем. Тут только Георгий спрашивает: может ли он ещё поизображать сожителя Татьяны и переспать с ней, – донёсся из трубки довольный смешок.

– Георгий хорошо поработал сегодня. Он что, не устал? А Рошина что? – усмехнулся Анатолий.

– О, у них тут всё отлично складывается, она уже сама его целует и обнимает.

– Пусть делают что хотят. Георгию от меня спасибо. – Лазарев повесил трубку и направился к своей машине.

Анатолий вёл машину по ночной Москве. Этот город никогда не спит, движется, сверкает огнями, гудит поливальными машинами, но никогда не спит. Мотор служебной «Волги» тихонько урчал. Опавшие листья вылетали из-под колес автомобиля и, кружась, плавно опускались на землю. Пахло осенью и хотелось скорее в тепло. По ночам уже морозило, и пожухлая, а местами всё ещё зелёная трава к утру покрывалась замысловатыми рисунками инея, но днём светило довольно тёплое солнце.

Анатолий любил каждое время года по-своему, но только ранней осенью на него время от времени нападала лёгкая хандра. Когда солнце на закате покрывало багряными оттенками всё вокруг и сизые тени обволакивали щемящей грустью город. Тогда величавая красота танца ярко-разноцветных опадающих листьев, улетающие стаи птиц, как будто бегущих от неизбежности, навевали глубоко в душе запрятанные воспоминания, эмоции и желание убежать от себя и от захлёстывающего, всепоглощающего чувства одиночества.

Он был одинок, пронзительно одинок. Всё свободное время посвящал или работе, или тренировкам. Иногда майор Лазарев уговаривал себя, что не одинок, а лишь свободен. Свободен от необходимости заводить романы, и уж тем более у него нет времени заводить семью. Но иногда сознавался себе, что это далеко не так. Вот и теперь подъехал к дому, припарковал машину, поднялся на свой этаж, отпер дверь и вошёл в прихожую, гулко отразившую шаги.

Майор Лазарев подошёл к холодильнику.

– Ой, совсем забыл купить продукты, – непроизвольно воскликнул вслух.

Открыл буфет.

– Так, что у нас имеется, – критически оглядев содержимое, достал большой пакет макарон и банку мясных консервов.

Ещё хорошо, что время от времени умудрялся затариться достаточным количеством тушёнки, вот она его частенько и выручала. Привычным движением налил воду в кастрюлю и поставил на плиту. Пока варились макароны, Анатолий открыл банку с мясом и вытряхнул на сковородку, туда же закинул порезанную луковицу.

– Что ж, макароны с тушёнкой совсем не так уж плохо. Завтра обещаю купить еду, – проговорил вслух и засмеялся. – Ну вот, товарищ майор, ты уже дошёл до того, что от одиночества сам с собой разговаривать начал, поздравляю!

Анатолий поставил на стол большую тарелку, выложил на неё макароны. С удовольствием втянул носом аромат и принялся за еду.

10

Глеб открыл глаза и сладко потянулся на широкой и удобной кровати, покрытой шелковистыми простынями из плотного хлопка. Комната была залита светом, солнечные зайчики играли на потолке, отражаясь от граней красивой хрустальной вазы, стоящей на подоконнике. В воздухе витал аромат свежесваренного кофе, поджаренного хлеба и ещё чего-то неуловимо восхитительного.

Глеб Светлов откровенно наслаждался приятным моментом пробуждения и снова закрыл глаза. Он услышал тихие шаги, лёгкий шорох, и тут же тёплая ладонь коснулась его руки, а на губах почувствовал поцелуй. Юноша приоткрыл один глаз и уставился на девушку перед ним. Постепенно до него начало доходить всё, что произошло вчера вечером, а потом ночью и даже этим утром. Глеб слегка застонал и присел в кровати.

– Ёлки-палки, что ж я наделал?

– А что, собственно говоря, ты наделал? – услышал ответ и вопрос одновременно.

Нежный голос промурлыкал над самым ухом. Глеб окончательно проснулся и увидел перед собой Ларису Панко в немыслимом кружевном полупрозрачном пеньюаре, который очень выгодно подчеркивал все достоинства её фигуры. Светлые шелковистые волосы рассыпались волнами по точёным плечам.

– Ты прекрасно отдохнул, выспался, а ещё приятно провёл время и снял стресс традиционным и довольно древним способом, – с лёгкой манящей улыбкой проворковала Лариса.

Её золотистого цвета глаза призывно заблестели. Глеб всмотрелся в них в поисках упрёка, сожаления о содеянном, но увидел лишь желание и негу.

– Я тоже провела восхитительную ночь. Надеюсь, и тебе понравилось забавляться со мной, – её ласковая рука скользнула под одеяло и нацелилась на дальнейшие последствия довольно предсказуемой развязки. – Никогда не жалей о том, что уже сделано, если в этот момент был счастлив, так ведь?

Лариса приблизилась к лицу Глеба, и он перестал различать что-либо. Волна желания захлестнула его и утянула в омут удовольствия. Несмело, оглушённый интимностью момента, он коснулся её голого тела там, где задрался ажурный пеньюар и, словно борясь с собой, с нажимом провёл горячей ладонью выше, открывая взору великолепные изгибы тела. Лариса, растворяясь в прикосновениях мужских рук, возбуждающе впилась пальцами в спину Глеба, отчего он напрягся и подобрался, как зверь перед прыжком. Девушка млела от божественного ощущения перекатывающихся сильных мышц под бархатистой горячей кожей. Раскаленная ладонь Глеба замерла на бедре Ларисы. Тяжело выдохнув, он с силой обхватил второй рукой её талию, крепко прижал к себе, уткнувшись в шею с тоской произнес:

– Что ты со мной творишь? Но это так восхитительно… Все мои переживания, сомнения, усталость испарились. Ты рядом, можно прижаться к тебе, провести ладонью по шелковистой коже, прикоснуться к губам…

Лариса неторопливо ответила на его ласковые поцелуи, её ресницы трепетали, а глубокое равномерное дыхание перемешалось с мужским. Эти двое, как уставшие путники, неспешно утоляли жажду.

Позднее, когда они сидели на кухне и поглощали завтрак, так предусмотрительно приготовленный Ларисой, Глеб поймал себя на том, что улыбается и не может остановиться. Было легко и свободно, ничего не хотелось знать ни о прошлом, ни о будущем и никуда не хотелось уходить.

– Глеб, давай заканчивать завтрак, нам пора идти, – шёпотом произнесла Лариса.

Она слегка склонила голову, и прядь светлых волос опустилась на лицо. Глеб откусил большой кусок поджаренного хлеба с мармеладом и с восторгом демонстративно начал жевать.

– Смотри, я тороплюсь, жую, быстро жую, – он засмеялся и отпил глоток кофе.

Через полчаса молодые люди спустились по лестнице, вышли на улицу и направились в театр.

– Лариса, постой, прости, если что не так было сегодня ночью. – Глеб остановил девушку за руку. Смотрел серьёзно и вопросительно. – Никогда не прощу себе, если с тобой случится непредвиденное и ты забеременеешь.

– Глеб, поверь, это абсолютно не твои проблемы, мне было хорошо с тобой. И, более того, хотела бы ещё раз вот так провести время, – Лариса быстро поцеловала и отступила на шаг.

Теперь он мог видеть её глаза. На миг в них мелькнул не просто испуг, а крик о помощи, но всё быстро исчезло. И вот на него уже смотрели красивые глаза, наполненные нежностью.

– Идём, нам пора, – девушка потянула за собой, и они двинулись дальше по тротуару к остановке автобуса.

Перед тем как войти в театр, Глеб пропустил Ларису на несколько шагов вперёд, чтобы никто не подумал, что они вместе приехали на репетицию. Войдя в фойе, первым, кого увидел Глеб Светлов, была Татьяна Рошина. Она стояла около гримёрной и явно его ждала.

– Глеб, милый, нам надо, очень надо кое-что обсудить, – начала говорить Татьяна, но так и не закончила, увидев довольную физиономию Глеба.

– Да, конечно, – ответил он с лёгкой улыбкой и жестом пригласил девушку пройти в открытую дверь гримёрной.

Молодые люди вошли внутрь маленького помещения. Татьяна сразу же обняла Глеба и приникла к нему.

– Пожалуйста, не обижайся, я не виновата в том, что вчера произошло. Георгий друг детства, мы выросли на одной улице, но не виделись, наверное, лет сто. И уж никак не ожидала, что он вот так может разыграть. Это всё неправда. Мы с ним лишь друзья, и у нас нет никакого ребёночка. Ты мне веришь? – девушка заискивающе заглядывала в глаза Глеба снизу вверх.

– Танечка, это не важно. Важно лишь то, что через несколько дней мы поженимся, – Глеб Светлов наклонился и чмокнул Рошину в губы.

Но всё было не так просто, как он хотел показать. Сегодня утром вдруг понял: в этом мире есть вещи, волшебно меняющие всё вокруг. Ещё вчера он был полон решимости насолить Михаилу Фёдорову и жениться на его любовнице Татьяне Рошиной. Надо сказать, она была ему вполне приятна. Значит, как он для себя решил, сможет жить с ней бок о бок.

А уже сегодня утром, проснувшись и ощутив себя неприлично счастливым, вдруг увидел и прелесть опавших разноцветных листьев под ногами, и приятное тепло утреннего осеннего солнца, и голубизну неба, и, за завтраком, непередаваемый запах кофе и булочек. Глеб вдруг понял, что не вполне готов потерять нечто большее, чем статус свободного мужчины, женившись на девушке, которую никогда не любил. Осознал, что может потерять вкус к жизни. А жизнь он любил, во всех её проявлениях. С другой стороны, он обещал жениться, а Глеб Светлов считал себя человеком чести. С чего это взял, Глеб и сам себе объяснить не мог, а вот поди ж ты, с самого детства старался изо всех сил быть верным своим обещаниям. Так что, теперь ему оставалось или нарушить своё слово перед Татьяной Рошиной, или выполнить его и жениться на нелюбимой девушке.

– Мы поженимся, – твёрдо произнёс он, синие глаза блеснули сталью, а между бровей залегла тонкая морщинка. Глеб Светлов слегка отступил в сторону, открыл дверь и вышел в коридор.

Михаил Фёдоров видел, как Татьяна и Глеб вместе зашли в гримерную, но вскоре Глеб Светлов вышел один, и вид у него был не вполне довольный и, даже можно сказать, крайне озабоченный.

– Глеб, пожалуйста, зайди ко мне на пару минут, – Михаил жестом поманил парня и указал на открытую дверь своего кабинета.

«Теперь ещё и шеф начнёт мозги вправлять», – про себя огрызнулся Глеб Светлов, но, изобразив на лице самую доброжелательную улыбку, проследовал в кабинет.

– Глеб, знаю, что не вправе вмешиваться в твою личную жизнь, но ты ещё юный, неопытный. Боюсь, некоторые прописные истины, продиктованные жизнью, тебе не знакомы. Присядь, пожалуйста, и послушай, что скажу. Ты ещё слишком молод, и у тебя вся жизнь впереди. Уважаю твой талант и интеллект, но хочу предупредить о последствиях необдуманного брака с нелюбимой женщиной. Сможете вы жить совместно или нет – не самое важное. Подумаешь, дел-то, если всё опротивеет, возьмёте и разбежитесь. А теперь представь, что у вас родится ребёнок. Ведь семья – это не только мужчина с женщиной, которые живут и спят вместе. Семья создаётся для возможности продолжить свой род. Это и есть тот основной смысл в жизни, который, боюсь, тебе ещё не доступен.

Произнося проникновенную речь, Михаил Фёдоров вложил всё своё актёрское мастерство и душу. Теперь смотрел на Глеба Светлова, пытаясь понять, насколько смог достучаться до его разума.

Надо отдать должное Глебу. Он слушал внимательно старшего наставника по театру и соперника в постели невесты. Когда Михаил Фёдоров замолчал свою пламенную речь, Глеб продолжил молчать некоторое время, затем повернулся всем корпусом и произнёс, чеканя слова, но при этом не повышая тона:

– Да пойми ж ты, я не могу уже отступиться, обещал ей жениться и женюсь. В этом и есть проблема. Если она сама откажется от меня, тогда да, это будет её решение. – Глеб тупо мотнул головой.

Его радужная утренняя эйфория постепенно растаяла и остались только горькое сожаление и куча осенних листьев за окном, которые лениво шевелил и перебрасывал с места на место тёплый ветерок. Глеб Светлов встал, продолжая смотреть в глаза Михаила Фёдорова, затем выпрямился и вышел из кабинета.

Когда дверь за молодым человеком закрылась, Михаил дал себе волю и даже хлопнул ладонью по столу.

– Ну что ты будешь делать с этими упрямыми ослами. Придётся принять более радикальные меры.

11

СССР, город Иваново.

Старая железнодорожная платформа в городе Иваново пахла мокрой пылью, плесенью и машинным маслом. Пассажиры выходили из вагонов, поудобнее перехватывали свой багаж и устремлялись на вокзальную площадь. Осенний дождь рябил лужи, мыл стылой влагой остатки листьев на липах, размазывал слой серо-бурой пыли на жёлтых стенах старого вокзала. Стекающая вода сделала чёрную трещину в углу здания ожившей. Казалось, кусок стены вместе со штукатуркой вот-вот отвалится и придавит спешащих людишек.

Ничего не изменилось с тех пор, как Нелли Табунова так удачно смогла перебраться в Ленинград, а вот теперь вернулась в Иваново к матери. Хлюпанье воды под ногами пробегающих людей дополняло заунывную музыку осеннего дождя. Нелли Табунова вдохнула сырость и ощутила, как стынут плечи под мокрым пальтишком. С ночи болела голова. Девушка поправила объёмистую сумку на плече, перехватила поудобнее вторую и подняла из лужи тяжёлый чемодан. Ноги окончательно промокли, руки окоченели. Нелли робко взглянула на Виктора Табунова, своего новоиспечённого мужа. Тот, пробегая рядом, казалось, не только не желает её знать, но и в упор не замечает. А сначала всё складывалось так удачно. Они могли остаться жить в Ленинграде в отдельной квартире. Но неожиданно Виктора Табунова списали на берег по состоянию здоровья, а вместе с ним уволили и Нелли.