скачать книгу бесплатно
– Так лучше, – с долей сомнения выдала серебристая лилия, поглаживая подбородок.
– Лучше, – встала с ней рядом Фидерика и снова прищурилась. – Нужно волосы подобрать.
Так действительно было гораздо лучше, судя по отражению. Ленты Фидерики служили небольшим корсетом, отчего талия отчётливо обозначилась на фоне бёдер и даже грудь стала казаться больше. Вдобавок концы лент закручивались в милый бантик где-то за спиной, не оставляя сомнений в нарядной женственности. Дело оставалось за малым: не растерять опрятный вид за поездку на капране до самого Приюта – и Демиург точно останется доволен.
Наряд выглядел законченным, но студентка Уорт не остановилась – она вооружилась ножницами и иглой, аккуратно чикнула оранжевый лиф где-то под мышкой и принялась подгонять платье по фигуре. Сирена фыркнула и удалилась в комнату гигиены – наводить красоту.
Одну тонкую ниточку Фиди велела мне зажать между зубов, объяснив это какой-то нелепой приметой, но я заподозрила, что это для того, чтобы я не отвлекала подругу разговорами.
Я и не отвлекла. Молча стояла бездвижной куклой, которую наряжает заботливая хозяйка. Выполняла короткие команды: повернись, придержи ткань, подними волосы. И думала о том, что роль покорной куклы будет сопровождать меня весь праздник. Только вот сосредоточенная Фидерика, закусывающая от увлечения губу и пыхтящая над каждым стежком, не претендовала на игры с моей душой и приказы отдавала простенькие. О том, какие приказы будет отдавать Демиург, я старалась не думать, но тоже, как и Сирена, поглядывала на часы с замиранием сердца. Грядущая торжественная ночь нервировала мрачной таинственностью, но я ничего не могла с этим поделать.
Иголка в пальчиках Фиди взмывала вверх и снова ныряла в рыжую ткань, прихватывая ленты и собирая излишки материи. Мягкие блестящие локоны девушки почти сливались цветом с моим платьем и щекотали каждый раз, когда она склонялась слишком близко.
Мне стало неловко.
Всё это время я думала только о себе, принимая заботу Фиди как должное. А ведь она не была обязана помогать! Подруге приходилось возиться со мной, вместо того чтобы самой готовиться к празднику. Я мысленно пообещала себе в следующий раз не экономить на наряде и обязательно спросить совета у той, для кого мода была родной стихией. Даже роднее стихии разума.
– Фиди, – наконец не выдержала я и выплюнула уже промокшую нить, – ты и правда настоящий маг Нарцины! Это твоё призвание!
– Настоящих магов Нарцины учат в Мелироанской академии благородных дев. Но туда принимают девушек только благородных фамилий, – Фидерика затянула последний узелок, отрезала нитку и взбила руками неожиданно пышную юбку рыжего платья. – Мне туда не попасть.
– Ты уже всё умеешь, – я покрутилась перед зеркалом, довольная удачным преображением. – Кстати, когда ваша с Куиджи свадьба?
– Мы назначили дату, – просияла подруга. – Отметим прямо в академии, в Церемониальном зале, на двести девяносто четвёртый день от Красной Луны. Весна – отличное время для торжественной церемонии. Ты ведь придёшь, Юна?
– Конечно, – довольно кивнула я и снова уставилась в зеркало. – Ни за что не пропущу свадьбу лучших друзей!
Платье изменилось до неузнаваемости. Стараниями Фидерики я выглядела как настоящая высокородная леди: изящная, аккуратная и очень нарядная. Юна Горст и правда стала похожа на торжественную иллюзию самой себя. Даже удивительно, сколько радости мне принес собственный образ.
– Спасибо, Фиди! – не стала я сдерживать эмоции и обняла подругу.
– Я смотрю, ты полюбила праздники, – цокнула вернувшаяся мокрая Сирена. – Каково это – отмечать День Династии, которую прикончила твоя мать?
– О боги, Сирена! – рявкнула я самое приличное, что пришло в голову. – Надо было отдать тебя таххарийцу! Или той ведьме, что едва не сожрала нас прямо посреди атхавара! Почему-то, когда я тебе вдруг понадобилась, ты забыла о преступлении Тезарии Горст и охотно воспользовалась услугами сорокиной дочери! – я схватила расчёску и чуть было не швырнула её в подругу, но вовремя одумалась – только угрожающе ткнула гребнем в сторону язвительной леди. – Зачем я только пошла за тобой в это пекло?!
Даже в платье Юна Горст осталась сама собой и при первой же возможности вооружилась. Но впечатление это произвело только на Фиди: она осторожно шагнула назад и опустилась на стул.
Студентка Эстель даже не заметила, в какой опасности находится, и не услышала, как запела боевая сталь в ворохе привычной мне одежды. Она вообще, казалось, пропустила гневную речь мимо своих увешанных серьгами ушек. Мокрые потемневшие локоны прилипли к затылку и щекам девушки, но даже это её не беспокоило. Серебристая лилия задумчиво перебирала украшения в большой шкатулке. Бусы, ленты, кольца, заколки то и дело покидали своё привычное место и с приятным тихим щелчком падали обратно.
От такого невнимания я рыкнула и всё-таки швырнула расчёску, но не в Сирену, а на свою кровать. Троллье дерьмо! Глупо было надеяться, что какой-то браслет исправит наши отношения. Даже мои попытки сберечь её от таххарийца ничего не значили для бывшей подруги. Избалованная леди Эстель не умела признавать ошибок и быть благодарной.
– Только бы он меня не выбрал, – неожиданно обречённо вздохнула серебристая лилия, когда я немного успокоилась. – Боюсь, нас с ним в этом случае ждёт неприятный разговор. Моё сердце принадлежит Лониму, теперь я это знаю точно. Объясняться с хьёль-амиром мне бы не хотелось – отказы всегда больно ранят мужчин.
Вряд ли вонючего таххарийца можно было ранить – хоть словом, хоть клинком. Джеру это удалось в поединке, но он был магистром боевого факультета и настоящим мастером битвы. Лоним же таким мастером не был, хоть и слыл одним из лучших студентов Омена. Грязное, нехорошее предчувствие мазнуло изнутри, и я вмиг угадала то, о чём думала Сирена, перебирая свои драгоценности. И даже… посочувствовала ей.
Между бледных пальчиков мейлори серебристой лилии вдруг мелькнула тонкая длинная игла. На миг показалось, что Сирена хранит стилет среди своих побрякушек, но это оказалась острая шпилька с фигурным золотистым наконечником. Мимо прошуршала Фиди, обдав меня привычным нам обеим ароматом.
– Можно? – осторожно спросила студентка Уорт и буквально выдернула иглу из ладошек Сирены. Но быстро оправдалась: – Юне как раз подойдёт под наряд.
– Конечно! – всплеснула руками Сирена. – Давай отдадим ей всё, что у нас есть! – она поднялась и зашлёпала босыми ногами прямо по каменным плитам. Но всё-таки разрешила: – Можно. Это подарок троюродной тётки. Ненавижу её.
– Похоже на отличный кинжал, – я взвесила на ладони тяжёлую шпильку, когда Фиди вручила мне опасное украшение. Прищурила глаз и примерно прикинула расстояние до Сирены. Точный выйдет бросок, без промаха. – Можно хранить в сапоге: удобно доставать в неожиданный для противника момент.
Движущаяся цель в виде Сирены поджала пальцы и задрала вздёрнутый носик.
– Не забудь вернуть, – предупредила подруга. – Тётка ужасно расстроится, если узнает, что я избавилась от её фамильной заколки.
– Непременно, – растянула я губы в ехидной улыбке вместо благодарности.
И прямо заёрзала от предвкушения: если эту штуку вставить мне в причёску, то я не останусь без оружия на празднике! Конечно, Чёрный Консул с большой долей вероятности не может проникнуть в Приют, но вдруг он умеет ходить сквозь стены?
Метнулась к кровати – туда, где в ворохе формы был зарыт Каас. Задрала платье, притулила ремень с кожухом на бедро – так ещё лучше! Теперь я не только нравилась сама себе, но и чувствовала привычную уверенность – шуршащий ворох юбок прекрасно скрывал уже потёртую бордовую рукоять верного стального друга.
«Мы вышли на новый уровень отношений», – пошутил Каас, охотно расположившись поверх резинки чулка.
Я усмехнулась сальной шутке и сделала дурашливый поклон Фидерике, застывшей с гребнем в руках. Она, в отличие от меня, собиралась использовать его по назначению: уже приготовила стул для своей нарядной куклы и горстку шпилек.
Где-то в коридоре радостно завизжали девичьи голоса и застучали каблучки – хлопотная суета захватила всё женское крыло замка Кроуницкой академии, и я неожиданно поняла, что тоже предаюсь ей с некоторым удовольствием. Присела на край стула и выпрямила спину, подставляя макушку заботам подруги. Прикрыла глаза и почти замурлыкала от наслаждения, когда Фиди принялась расчёсывать волосы.
Было что-то неуловимое и очень ценное в том, чтобы на одно праздничное утро стать обычной девушкой, верящей в лучшее и ожидающей чудес.
***
Мороз сковал наледью торчащие из-под снега кусты, и ветки их казались прозрачными кристаллами из пещер Трескималя – хрупкими, звонкими и сверкающими. Проглянувшее сквозь серую завесу закатное солнце лизнуло снег бледными лучами, добавив окружению и без того ослепляющей яркости.
Я сощурилась и осторожно приподняла длинную юбку платья, спускаясь с каменных ступеней. Шагала медленно, чтобы ненароком не упасть и не растерять наведённую Фидерикой красоту.
Ёлки-сугробы выстроились торжественным рядом вдоль широких аллей. Зима в праздничный день пыхнула снегопадом, и мир сделался сверкающим и пушистым, как белоснежный плюшевый медвежонок на витрине игрушечного магазина – ещё совсем новый, не тронутый детскими ладошками.
На дорожках было людно: свиры в светло-зелёных мантиях покинули стены академии и принялись украшать двор праздничного замка, отмахиваясь от летящего снега.
В высоких арках бестиатриума то и дело мелькали ленты зелёной магии, вспыхивали оранжевым стены, мельтешили рудвики. Подготовка к торжественной ночи шла полным ходом. Я вздохнула, понаблюдав издали за превращением любимой мной боевой арены в танцевальную площадку, и свернула в другую сторону – туда, где находилось ещё одно дорогое сердцу строение.
Ближе к комплексу святилищ встретилось не меньше десятка пушистых помощников, ретиво тянущих высокую пышную ёлку прямо по заиндевелой тропинке. Я обошла их, стараясь держаться как можно дальше, и наткнулась на стайку хохочущих целительниц. Девушки поедали сливочную карамель у святилища Девейны, но, увидев меня, резко замолчали, а потом зашептались.
– Брысь! – рявкнула я как можно громче, и под ближайшей ёлкой сорвался с места мелкий зверёк.
В отличие от него, целительницы только опасливо оглядели меня с ног до головы, будто надеясь, что я прогоняла не их. Или что я вообще не сорокина дочь Юна Горст, а вежливая леди в нарядном платье. Пришлось внести ясность.
– Пошли вон отсюда! – грозно прикрикнула я и даже потянулась было за Каасом, но рука нащупала только ворох ткани над кожухом.
Ухнула от досады – сомнительная получилась угроза. Но и такой хватило, чтобы студентки вздрогнули и по одной зашагали прочь от церемониального комплекса. Там, где они стояли, осталась только одна яркая варежка и пара выпавших леденцов.
Я отпихнула утерянную одежду ногой, снова повыше задрала юбки, схватила их в охапку вместе с кучей барахла – сумкой, босоножками, маской – и зашагала по сугробам прямиком к покосившимся воротам военного штаба банды изгоев.
– Ты не понял, – донёсся из храма рудвиков голос Куиджи. – Маскиг’овка иллюзией, по сути, является обманом г’азума – заклинание пятого погядка, мне пока недоступное, – он громко вздохнул и изменил интонацию, явно копируя магистра Риина: – Видеть, но не замечать. Слышать, но не понимать. Так пг’ячут пг’едметы на видном месте или даже здания…
– Во имя Квертинда! – прервала я занудную речь, распахивая двери.
Парни мне явно обрадовались, но потом остолбенели, обнаружив под форменной накидкой непривычный вид, и наконец как-то насмешливо заулыбались.
– Ты похожа на сморщенный абрикос, – хмыкнул Комдор, усаживаясь на крышку клавесина.
За его спиной мерцала ёлка – гораздо менее привлекательная, чем та, что я видела в комнате, но зато эта иллюзия была высокой и почти не дрожала. Нед вынул кинжал и принялся ковырять и без того поломанные клавиши.
– Очень кг’асивый нагяд, – вежливо похвалил Куиджи, уступая единственный стул.
Мон опустил глаза, покраснел и кинулся закрывать за мной ворота в храм рудвиков. Дохлой крысой тут уже не воняло, лишний мусор мы вынесли ещё месяц назад, так что в военном штабе банды царил некоторый уют.
– Я ненадолго, – постучала я сапогами, сбивая снег с подошв. Свалила девичью ношу кучкой на свободный стул и принялась раздавать подарки.
Это было не очень хорошим решением – тратить драгоценное время на поздравление банды изгоев, но я не смогла себе отказать в этой прихоти. В День Династии мне было необходимо увидеть тех, в ком я была уверена и кого любила – короткий момент искренности с близкими людьми перед маскарадом лицемерия.
Парни благодарили от всего сердца, нюхали флаконы с надписью «Влюблённый оборотень» и даже не кривились.
– Пахнет шалфеем и лавандой, – повёл носом Мон и в очередной раз откупорил притёртую пробку.
– Кряхт, – ругнулся Комдор. – Забыл про подарки! Но с меня выпивка!
Я строго глянула в сторону Неда, но комментировать не стала. Мон завозил ногой по полу и опустил голову: должно быть, тоже забыл. Но это сущие мелочи. Самое важное то, что каждый из банды помнил о клятве.
– Мы с Фидег’икой тоже пг’итовили всем сюг’пг’изы, но вг’учим их на пг’азднике, – важно сообщил Куиджи.
– Меня Фиди и так сегодня одарила, – я указала на своё платье, и парни с сомнением оглядели его. – Кстати, красивая ёлка! Здорово, что ты украсил наш штаб!
– Ты её видишь? – отчего-то расстроился Куиджи и прямо сник.
Хотелось уточнить, почему учтивый комплимент вызвал такую реакцию, но глаз зацепился за циферблат с Иверийской короной. Часы показывали половину пятого, и это означало, что времени у меня почти не осталось. А перед отправлением в Приют я собиралась посетить ещё одного, самого важного человека…
– Мне пора, – коротко кинула я и торопливо засобиралась.
Натянула перчатки, подхватила своё барахло и, обернувшись у самого выхода, обнаружила озадаченные физиономии. Банде явно было интересно, куда я собралась. Пришлось частично посвятить их в свои планы на ближайшую ночь.
– В бестиатриуме меня не будет, – сразу предупредила я, чтобы отсечь лишние вопросы. – У меня дела в Кроунице, так что встретимся уже завтра. – Куиджи открыл рот, но я торопливо перебила его ценными указаниями: – Держитесь подальше от Ракель и её шайки прихвостней. Особенно следите за Родриком Трейсли: он трусливый ублюдок и может нагадить по-тихому.
– А ты… – всё-таки начал Лампадарио, но я снова его заткнула.
– Буду со своим ментором, – уверенно соврала я, и на лицах друзей мелькнуло облегчение и понимание.
Возможно, когда они увидят Джера в бестиатриуме, вопросы у них снова возникнут, но объяснения я решила оставить на потом. Сейчас слишком волновалась перед предстоящей встречей. Да и платье с причёской сковывали не только движения, но и мысли – приходилось контролировать каждый шаг и каждый взмах, чтобы ненароком не разрушить хрупкий наряд.
– Во имя Квертинда! – помахала я на прощание и, получив такой же ответ, дёрнула тяжёлые створки.
Ворота поддались не сразу, пришлось протащить их волоком, расчищая небольшой сугроб у выхода. «Надо будет починить», – мелькнуло в голове, когда я уже отошла на пару десятков шагов. Ступила на расчищенную дорожку, с облегчением отпустила порядком надоевшую юбку и только теперь заметила спешащего следом за мной Мона.
– Значит, тебя не будет на празднике? – запыхтел Монтгомери, уткнувшись взглядом в святилище Девейны.
Я напряглась. Объясняться совсем не хотелось, а лишние расспросы нервировали похлеще тянущего ожидания.
– Не будет, – сквозь зубы процедила я, демонстрируя нежелание беседовать.
– Я думал, что… – он обхватил свой тиаль, отпустил и снова обхватил. – Ну, что все будут танцевать, а ты не будешь, потому что не любишь. Я люблю, но… – он кинул на меня короткий взгляд и затоптался на месте. – Тоже не буду, конечно. Или, может, мы могли бы с тобой, как на занятиях Банфик… – парень замолчал, будто ждал, что я соглашусь.
– Мон, я не буду танцевать, – терпеливо выдохнула я. – Ни в бестиатриуме, ни где-либо ещё.
– Так и знал, – победно заключил он и улыбнулся, погладив пухлой ладонью ёжик волос. – Поэтому хотел вручить на празднике, как Куиджи, но… Вот. Это тебе, Юна.
Монтгомери протянул небольшой футляр из бежевого шёлка и сдавленно икнул.
– Спасибо, – спешно поблагодарила я и сразу же сунула любопытный нос в коробочку.
Внутри лежала идеальная бусина. Изящное и нежное украшение для истинной леди, с которой наверняка меня можно было сегодня перепутать. Но я не была леди. И никогда не носила ничего подобного. Поэтому не знала, как реагировать. Прошла минута, другая, а я так и стояла, всматриваясь в переливчатый перламутр. Мне ещё никто не делал подарков вот так, из рук в руки, и сейчас я вдруг осознала, что принимать их – не так уж и просто. По крайней мере, у меня совершенно не было опыта.
– Тебе не нравится, – погрустнел Мон. Он почесал замёрзшее ухо и спрятал руки в карманы накидки. – Я просто не знал, что нужно дарить девушкам. А ты вообще… не совсем девушка.
Нежно-розовая горошина размером с бруснику сияла даже ярче окружающего снега. Я аккуратно поддела бусину, и она потянула за собой тонкую золотистую цепочку.
Мимо прошагал недовольный поварёнок с огромным подносом ароматного печенья, и я едва не выронила подарок – поймала его буквально у самого сугроба. Со стороны площади заголосили восславления, захохотали студенты.
– То есть, конечно же, ты девушка! – как-то яростно оправдался Мон, будто злясь на студентов или на самого себя. – Просто я знал, что ты не любишь все эти женские штучки, но всё равно… – он облизал губы.
– Мне нравится, – прервала я смущённую речь. – Похожа на крохотную луну. Такая… ровная. И красивая.
– Правда? – вытаращил глаза друг.
– Клянусь, – ни капли не солгала я. – Можно надену её прямо сейчас?
– Ты хочешь? – глаза его забегали, оглядели дорожки, ёлки, мелькающих на ступенях студентов, но остановились на мне. – Да, конечно! – обрадовался Монтгомери. – Мне будет приятно, если наденешь.
– Поможешь мне? – протянула я украшение, и он попятился, будто в руках у меня был коготь икша, а не его собственный подарок.
Но потом осмелел, подул на ладони, бережно взял подвеску.
Я развернулась, скинула капюшон. Волосы Фидерика подняла мне в высокую причёску, поэтому дополнительно придерживать их не требовалось – только расстегнуть ворот накидки, освобождая шею.
Прохладная горошина легла между ключицами, и я обхватила её, придерживая, чтобы она снова не попыталась утопиться в сугробе.
Ладони Мона оказались горячими, будто сквозь них текла магия Девейны – приятный жар обжигал затылок с каждым прикосновением. Я слышала, как парень пыхтит, пытаясь совладать с хитрым замком. Стояла неподвижно и боковым зрением наблюдала за теми, кто кидал на нас любопытные взгляды. Ну и пусть. Правила мы не нарушали, а на слухи мне давно уже было наплевать.
Через минуту всё было кончено, и я не придумала ничего лучше, чем обхватить большое мягкое тело друга в знак благодарности.
– Во имя Квертинда, – прошептал мне на ухо Мон.
– Отпразднуйте здесь без меня хорошенько, – пожелала я, освободившись от его медвежьих объятий. И тихо добавила: – Проследи, чтобы Комдор не напился, ладно?
– Конечно, – уже искренне и свободно улыбнулся Монтгомери. – Встретимся утром за завтраком?
– За обедом – точно! – пообещала я. – Завтрак могу проспать.
