Исчезающие судьбы

Приносят жертву? Ребенка?

В голове мысли метались как птицы в клетке. Наверное, это какая-то вечеринка современного искусства, которую никто, кроме душевнобольных, не поймет. А тех, кто поймет, причислят к списку «понимающих искусство».

Я перестала дышать, глядя как тот мужик в красном халате положил орущего младенца на своего рода алтарь. Оглянув всех взглядом, поняла, что только я в шоке от происходящего. Все остальные сидели ровно, пристально пустым взглядом смотря на сцену. Казалось, они то ли под гипнозом, то ли под наркотиком.

– Эдвард, что происходит? – я шепнула своему кавалеру.

Ну не может же ему нравится все это. Даже если это не настоящий ребенок, а очень реалистичная кукла.

– Тшшш… – он мне грозно прошипел.

– Что тшшш? Почему ты меня сюда привел? Там настоящий младенец?

– Наоми, не позорь меня. Сиди тихо, – угрюмо произнес.

– Не позорить? То есть для тебя стыдно то, что мне жертвоприношения, даже шуточные, противны? – я смотрела на него, не веря, что это сказал именно он.

Мужик в халате занес над младенцем нож. Я застыла. Крик, готовый вырваться из уст, застрял в горле. От ужаса я ничего не могла ни то, что закричать, даже шепотом произнести. Крик младенца закончился всхлипом, и он умолк. Волна ужаса прокатилась по моему телу. Если это только постановка, то даже она слишком жестока. А если это в самом деле, то я вообще не понимаю, как это может происходить в цивилизованном обществе. Где родители этого ребенка? Кто позволил им совершать публичное убийство?

Вопросы были в голове. Я не в силах была их задать Эдварду, ни то, что закричать их на весь зал. Брызги крови заливали алтарь. Мужик смочил ею свою руку и прижал ее ко рту.

– Что это за безобразие? – наконец я могла что-то вымолвить.

Эдвард снова шикнул на меня, а я стала рыскать в поисках телефона, чтобы снять на видео весь этот ужас. Это будет доказательством, когда я пойду в полицию. Ребенку я уже не могу помочь, так хоть могу наказать злодеев, совершивших это. Телефона нигде не было.

– Что ты ищешь? Не можешь тихо сидеть? – Эдвард больно ухватил меня за руку.

Я его никогда таким злым не видела.

– Где мой телефон?

– Я оставил его в машине.

– В машине? – не поверила. Когда это он успел его вытащить?!

К мужику на сцене стали подходить другие в масках, у всех были чаши, в которые они стали собирать кровь младенца. Я не верила тому, что вижу. Зафиксировать ничего не могла. Но рассказать в полиции обязана об этом. Как бы противно мне не было, я обязана досмотреть эту мерзость.

По рядам стали ходить с чашами, чтобы зрители могли «отведать» эту кровь. Когда очередь дошла и до меня, я в ужасе посмотрела на Эдварда. Он пригубил чашу, я же отрицательно закачала головой.

– Сделай это! – он снова жестко сжал мою руку.

– Ты сбрендил что ли? Псих! – заорала и побежала прочь из зала.

Сердце тарабанило так сильно, что его стук отражался по всему телу, особенно в ушах. Я плакала. Кажется, мир перевернулся. Мало того, что на моих глазах произошло жертвоприношение, так еще и мой жених, которого я считала своей судьбой, часть всего этого.

Мне было плевать, побежал ли Эдвард за мной. Наша с ним песня спета. Я не буду жить с сатанистом. Я его засажу за участие в этом!

Выскочив из здания, побежала к воротам.

– Мисс, вы куда? – спросил меня охранник.

– Я ухожу.

– Вы не можете уйти…

– Что значит не могу? – с каждой новой минутой мир казался еще менее знакомым.

– Вы прибыли на машине, на машине вы должны покинуть мероприятие.

– То есть вы меня не выпустите? – ошалело посмотрела на охранника.

– Ничем не могу помочь, но выход отсюда только так…

Кто-то по радии начал ему говорить:

– Джейсон, там девушка не подбегала к выходу.

– Да, – быстро ответил он.

– Задержи ее.

– Мисс, подойдите ко мне, – произнес он равнодушно.

Я окинула взглядом гигантские ворота. Я конечно могу попытать счастье, вскарабкиваясь на них, но будет ли это иметь успех.

– Нет, не подойду.

– Не заставляйте меня применять силу. Мне бы не хотелось.

Они так спокойно говорят о том, что здесь происходит. Как? Как люди вдруг перестали быть человечными?

Глава 5. Принятие

– Наоми, я совсем не ожидал, что ты поведешь себя столь безответственно! Ты опозорила меня перед самыми почтенными людьми нашей страны! – Эдвард был непреклонен.

Я же даже не знала, что сказать в свое оправдание. Да и обязана ли я оправдываться? Что за чушь!

– Отпустите ее… под мою ответственность… – мой жених снисходительно заговорил, обращаясь к начальнику охраны.

Мол, она ребенок. А что взять с глупого, нерадивого малыша. Его тон мне совершенно не понравился. На сцене творилась лютая дичь, а он меня винит в неподобающей реакции?!

– Хорошо, сэр, но следите за ней. Потому что толкать охрану, пытаться залезть на ворота это… не есть хорошо. Думаю, ей стоит проверить голову…

– Я этим непременно займусь, – сказал он, взяв меня за предплечье.

Усадив в машину, молчал. Молчала и я. Все никак не удавалась переварить произошедшее.

– Нужно звонить в полицию, – наконец что-то смогла сказать.

Эдвард посмотрел на меня исподлобья.

– С ума что ли сошла?

– Я сошла с ума? А может ты?! Для тебя что нормально, когда младенца убивают на глазах у толпы зевак? Да даже если и не на глазах у толпы? Что вообще происходит?

– Это все не по-настоящему! Младенец – кукла!

– Что? – я аж закашляла.

– Что слышала! Наоми, неужели ты и правда думаешь, что я стал бы присутствовать и вести себя как ни в чем не бывало, если бы на сцене был реальный младенец?

– Уже и не знаю!

Он окинул меня холодным взглядом.

– Да? И чем же я заслужил такое отношение?

– Хорошо, допустим там кукла. Но какой вообще смысл быть на таком мерзком мероприятии? Какой смысл? Тебе понравилось все это?

– Это знак уважения…

– К кому?

– К президенту…

– Неужели президент увлекается сатанизмом?

– Им все власть имущие увлекаются. Не слышала про тайное правительство?

– Конечно слышала. Оно такое тайное, что о нем знает весь мир, – усмехнулась.

– Но ведь ты не знаешь, кто входит в его список…

– Да… не знаю.

– А я знаю. Все потому, что с уважением отношусь к традициям моего руководства.

Я закатила глаза. С уважением относиться к сатанинским традициям. Вот ведь достижение!

– Детка, я тебя люблю и хочу, чтобы ты мне доверяла.

Доверие нужно еще заслужить. А после случившего я сомневаюсь, что буду ему верить. Перед глазами то и дело всплывают картины, которые я намедни увидела. Я врагу не пожелаю такого увидеть! Пусть даже если это и правда все игра. Мне ужастики противопоказаны. Я в кино их не смотрю, в комнаты страха в парке аттракционов не хожу, и уж тем более не хочу лицезреть все как наяву!

Слезы брызнули из глаз. Мне всегда казалось, мужчина должен огораживать женщину от всяких пакостей, а не своими руками ее вести туда. Ладно бы сказал, что планируется сатанинская вечеринка со всеми подобающими атрибутами. Я бы просто не пошла. Это совсем не мое. Если кому-то и нравится, то я здесь причем? Если никто не пострадал, то пусть балуются. Мне дела до них нет. Но если все же кто-то пострадал?

На секунду представляю, что тот малыш не кукла, что он реальный, и мне становится очень страшно. Я даже не знаю, куда обратиться. Я не знаю, что делать. Там были сильные мира сего, может среди них был и капитан полиции, куда я гипотетическим могу обратиться. Вместо защиту я получу совсем другое – атаку.

– Я не хочу сейчас об этом говорить, – единственное, что смогла из себя выдавить.

Действительно, стоит мне начать это обсуждать, я приближаюсь к панической атаке, которая маячит возле меня. Не хочу с ним говорить. Не хочу ничего обсуждать. Как страус спрячу голову в песок. Потому что принятие всего этого для меня сильнейший стресс. Не может мой Эдвард, которого я люблю и которому доверяла, быть злодеем. Не может он, меценат практически с рождения, так равнодушно относиться к человеческой жизни.

В полном молчании мы отправились домой. Зайдя в нашу квартиру, я скинула туфли и пошла в холл, Эдвард пошел следом.

– Ну что, малыш, вопрос закрыт?

Мне хотелось задать ему массу вопросов, а потом я вдруг вспомнила свой диалог несколько месяцев назад с Ларой Уилсон, моей заместительницей перед интервью с кандидатом в президенты Самуэлем Клертоном, который был избран чуть позже президентом США. А мой Эдвард был и остается его консультантом…

– Слушай, я знаю, что ты сейчас думаешь только о предстоящем интервью с кандидатом в президенты, и я даже не представляю, как тебе задать вопрос.

– Спрашивай. Не юли. Ты же знаешь, я не люблю это.

– В общем, я тут накопала кое-что о нем.

– Что накопала?

– Ты будешь смеяться, но… 20 лет назад выходила статья в местной газете, что он замешан в сатанинских ритуалах.

– Чего? – усмехнулась.

– Говорила же, что будешь смеяться!

– Что по делу-то?

– Один из участников этих ритуалов заснял на видео, как в той мессе приносили в жертву ребенка.

Эдвард не переставал на меня смотреть, пока я неистово вспоминала диалог с Ларой.

– Да, вопрос закрыт, – мне хотелось поскорее переключить его внимание.

– Ну и хорошо… Значит, все в порядке?

– Ага, – нехотя ответила, чтобы отстал.

Эдвард пошел в ванную комнату, я же стала искать в интернете информацию о той 20-летней статье о сатанинских ритуалах. Но, к своему удивлению, вообще ничего не нашла. Лара высокий профессионал, она никогда не дает непроверенную информацию. Либо это тот единственный случай, когда она допустила оплошность, либо все подчистили. Конечно, кому надо, чтобы президент США был 20 лет назад замечен в ритуальных убийствах? Там, наверное, уже бомбочку сбросили на сервер, где хранилась эта информация.

Взглянув на часы, понимаю, что время позднее, и мне лучше бы отложить это на завтра. Но я все решаюсь написать Ларе.

– Привет. Мне нужна твоя помощь!

– Слушаю, босс! – быстро она отвечает, чем несказанно меня радует.

– Помнишь, ты говорила про статью в газете 20-летней давности о сама знаешь ком…

Как-то мне не очень хотелось светить имена и суть дискуссии в том месте, где любой, имеющий неограниченный доступ, может прочитать. А таких, с доступом, много, я это точно знаю. Не даром ведь Сноуден сбежал из страны за обнародование этой информации.

– Помню… – так же быстро она ответила.

– Ты можешь мне ее прислать. Я что-то искала, а найти не могу.

– Пришлю. Да все подчистили! Сама же понимаешь!

– Понимаю…

Отложив телефон, задумалась. Куда делся мой юношеский максимализм? Я ведь раньше была готова сворачивать горы в поисках правды. В поисках откровений. В поисках разоблачений. Я перестала этого желать, перестала искать!

Я ведь раньше была готова рискнуть жизнью, чтобы расследовать преступления против человечности. В Руане была человекоферма, где у людей изымались органы для черного рынка. Их похищали по всему миру, сажали в Руане, а уже оттуда транспортировали богатым дядям и тетям нужные им части тела. Это раскрылось через несколько лет после моих нелепых попыток провести собственное журналистское расследование в рамках дипломной работы. Если бы это сделала я еще тогда, меньше бы людей погибло. Я отчасти винила себя в бесхребетности, но и одна я не могла бы противостоять той адской системе.

Как только я узнала, что все там закончилось, я стала спать спокойнее. А, видимо, зря…

Глава 6. Вопросы

Теперь я не чувствую себя в безопасности. При переезде в США и получении грин-карты мне казалось, что это государство оплот свободы и безопасности. Здесь же не могут проходить какие-то чернушные события. А если и происходят, то виновный будет наказан по всей строгости закона. Но что если виновный этот тот, кто должен защищать права граждан, кто должен быть гарантом?!

От пазла, что сложился в моей голове, мне захотелось плакать. Наш президент может быть сатанистом, как и многие его подчиненные. Но что хуже всего Эдвард тоже может быть в их числе.

И я вдруг вспомнила разговор об Эдварде со стажеркой, который произошел сегодня днем! Меня почти начало трясти. Она ведь дала мне переписку Эдварда Бёрнса с Хиллари Клинтон. И там черным по белому был сленг педофилов. Неужто Эдвард один из этой шайки-лейки?

Я знаю, что ежегодно в США пропадает полмиллиона детей. Сначала кажется, что это выдуманные цифры, так как полмиллиона это же крупный город. Как целый город может пропасть невесть куда? И не взрослых, а именно детей. Если брать в расчет взрослых, то еще порядка трехсот тысяч исчезают неизвестно куда. Существует множество версий происходящего. И трафик для секс-услуг, и для трансплантологии, некоторые даже считают, что это дань, которую власти США платят пришельцах, захватившим власть в мире, тем самым объясняя, почему сейчас грин-карту выдают почти каждому. Просто надо пополнять запасы людей. Как бы жестоко это ни звучало. Но я журналист, а не писатель-фантаст, мне нужны факты и конкретика.

Я помню Руан, ходили слухи, что там была целая «ферма», где вновь прибывших людей делили на органы, отправляя желающим, кто больше заплатит. И трафик был поражающий. Не менее полусотни тысяч человек в год. Это кажется чем-то из ряда вон, тем, чего в современном цивилизованном обществе просто быть не может. Но дыма без огня не бывает. Да и после все раскрылось, кто-то смог остановить весь этот ужас. Как бы то ни было, вопросов намного больше, чем ответов.

Спрошу у Эдварда, знаком ли он с Хиллари Клинтон и вел ли с ней когда-то переписку… Ведь то, что мне дала стажерка, было на сайте Викиликс, а там фуфло не публикуют. От Лары пришел скрин вырезки из газетной статьи, где говорилось о том, что Самуэль Клертону, уже ныне действующий президент США, был участником сатанинского ритуала с жертвоприношением в виде барана.

Эдвард вышел из ванной, бросив на меня вопросительный взгляд. Он чувствовал, что у меня есть вопросы. Чувствовал, что меня что-то заботит. А заботило меня слишком важное, чтобы просто отмахнуться. Да и как можно от такого отмахиваться? Хотя он вполне может. Ведь наш диалог после сегодняшнего мероприятия совсем не оставлял других вариантов. Ему на все эти мерзости нет дела. Ну творят жесть, и что?

– Наоми… В чем дело?

Он подошел ко мне ближе, а я как-то вжалась в кресло. Было по-настоящему страшно. Я с ним один на один, хотя по сути совсем его не знаю, но живу вместе с ним несколько месяцев. Правду говорят, что партнер может быть такой загадкой, о которой даже не догадываешься. Я его совсем не знаю!

– Да ни в чем!

Хотелось спросить, но я побоялась поднять эту тему. Его шеф – президент США, даже если он хотел что-то изменить, вряд ли бы смог. Но не даром ведь есть великое изречение. Зло существует благодаря равнодушным людям. Смогу ли я быть равнодушной?

Не знаю почему, но перед глазами всплыли фото, которые я увидела в музее Освенцима. Те страшные вещи, что там происходили, могли быть только благодаря равнодушию…

– Эдвард! – почти выкрикнула.

– Что? – он понимал, что я не договорила, поэтому никуда и не собирался.

Ни на кухню, чтобы сделать себе чашечку кофе или чая, ни в кабинет, чтобы поработать.

– Скажи, пожалуйста, ты сатанист? – наверное, это самый верный вопрос, который я ему задала.

Сначала нужно определиться с ним, а уж потом думать над остальным.

– Нет… – он усмехнулся, но в лице поменялся.

– Ты педофил?

– Нет… Но… я сделаю все, что требуется от меня.

– То есть будешь выполнять сатанинские ритуалы, какими жестокими они бы ни были, или насиловать детей.

– Да…по первому вопросу. По второму вряд ли, – он устремляет на меня взгляд глаза-в-глаза, по моей спине пробегает холодок.

– Твой начальник сатанист? – решаю, что мое интервью не закончено, он обязан ответить на все поставленные вопросы.

– Он сатанист. Да, – Эдвард кивает. – Теперь что?

– Ты еще спрашиваешь! – снова возмущение во мне закипает.

– Наоми… Заканчивай! Я не смогу тебя защитить, если ты начнешь копать!

– Что это значит?

– То, что всех недовольных убирают! Ты поняла?.. – Эдвард подходит ближе. – Детка, я тебя очень люблю. Когда увидел впервые, потерял дар речи. Но я не хочу тебе проблем. А они будут, если ты не прекратишь. Знаешь, я думал, ты готова к этой информации.

– Почему ты такой равнодушный к горю других людей?

Эдвард начинает смеяться.

– Ты до сих пор не поняла? Жизнь это борьба. Сильный съедает слабого. И точка!

– Сильный это тот, кто сатанист?

– Да что же ты заладила с этими сатанистами? Сатанизм это один из видов религии. А религия способ управления людьми. Не важно, во что ты веришь, с помощью веры тебя закабалят. А это значит, тобой будут питаться. Твоей энергетикой.

– Как?

– Как? – он снова смеется. – Там, где внимание, там и сила. Это сложно понять, но энергия человека имеет большую силу. Она нужна для власть имущих, к коим я пока не отношусь. Далеко не все знают эти тайны. В них посвящены только избранные, в основном по крови. Но у меня есть шанс стать одних из них без этого старомодного требования…

– Эдвард… – я почти мычу.

– Хватит! – резко он меня одергивает. – Я больше не хочу об этом говорить! Я слишком долго шел к вершине, чтобы из-за девушки все потерять. Я тебя люблю, но поставив на весы свое будущее и тебя, выберу будущее… А теперь я иду спать. Ну а тебе я даю возможность самой решить. Ты со мной, или ты без меня… Ответ я жду утром…

Он как ни в чем не бывало пошел в спальню, я же осталась одна. Хотелось плакать, рвать и метать. Но сделать сейчас я ничего не могла. Это целая паутина, в которую слабая мошка может попасть и сгинуть в ней, не будучи способна что-то поменять.

Три месяца после

Эдвард был прав. Я обдумала все в ту злополучную ночь. И решила, что раз я ничего не могу изменить, значит это не стоит моего внимания. Жизнь одна, а терять ее на бессмысленную борьбу, результатом которой могут стать печальные последствия, я не решилась.

Я плохой журналист. Писать обыденные статьи для заполнения сайта и подкастов не пыльно, не опасно, в отличие от реальной опасной журналистики. Я сделала выбор, поступившись своей совестью. Не сказать, что я сильно страдала от этого. Зато моя личная жизнь пошла в гору. Эдвард сделал мне предложение… И надо сказать, я сразу же согласилась.

Мы готовимся к свадьбе, которая назначена через один месяц. И кажется, я по-настоящему счастлива. Только последнее время меня стали одолевать жуткие кошмары.

Хоуже всего то, что Эдвард в моих жутких снах выглядит не самым лучшим образом. То он сбегает, если во сне на меня кто-то нападает, то сам является источником опасности. Я в прострации. Всегда немного верила в сновидения, но не знаю, что мне делать теперь. Я его люблю и вроде решила закрыть глаза на его деятельность, на то, что он вхож в ряды злодеев. Но что-то мне не дает покоя.

Я бы, наверное, так и дальше металась, пока не получила странное письмо…

«Мисс Наоми, я профессор Бергман, который имел честь принимать вашу дипломную работу. Если будет время и желание встретиться, я бы попросил вас уделить мне полчаса вашего времени». В конце письма был написан его сотовый.

Глава 7

Нервно выкурив сигарету, я решила набрать профессору. Была не была!

– Да? – он ответил довольно быстро.

– Мистер Бергман? Это Наоми. Я получила ваше письмо, – протараторила, боясь что-то упустить.

– Наоми! Я рад, что вы мне позвонили. Мы можем встретиться? Тема, которую я бы хотел с вами обсудить, слишком деликатна.

– Хорошо.

Он назвал адрес и предложил время для встречи. Через три часа. У меня было достаточно времени, чтобы подготовиться. Можно о нем что-то попытаться разузнать, можно собрать все мои материалы, чтобы как-то их систематизировать. Впрочем, я долгие месяцы пыталась найти систему. Но казалось, все всплывающие факты каких-то зверств не имели систему. Может свежий взгляд позволит что-то увидеть?!

Хотя я уже думала забыть об этом! Слишком сильно осознание того, что в мире творится лютая дичь, вгоняет в тревогу и депрессию. Я ведь сделать ничего не могу! Пропадают дети, пропадают взрослые. Все выглядит как разрозненные факты киднеппинга для разных целей. Но куда бы веревочка не вилась, кажется, она для одного. Для сатанистов.

Как-то было одно исследование швейцарских ученых, которые доказали, что более шестидесяти процентов всех крупных корпораций в мире принадлежат всего нескольким семьям. Ученым для расчета пришлось применить мощность суперкомпьютера, который проанализировал цепочки всех владельцев и выдал такой удивительный результат. А учитывая тот факт, что миром правят сатанисты, то эта мегакорпорация явно тоже ими управляется. Поэтому каков будет итог моей борьбы? Я что Дон Кихот? Буду сражаться с ветряными мельницами? Потому что, если сравнить мои силы и силы мегакорпорации, которая держит в своих лапах более шестидесяти процентов всех денег мира, то очевидно, что я не смогу тягаться. Просто исчезну, как и многие другие, кто хоть что-то пытался изменить.

Если брать дзен-буддистов, то они вообще рекомендуют не сильно вмешиваться в текущий распорядок, а просто заниматься развитием своей души. Может и мне стоит это сделать? Я уже некоторое время себя именно этим «оправдывала». Я ведь ничего сделать не смогу.

Ну хорошо, допустим, я смогу как-то обнародовать какие-то факты, но вполне может быть такое, что меня просто высмеют, не воспримут всерьез. Тогда моей карьере журналистки конец. Потолок будет желтая пресса. А я разве для этого училась?!

Понимая все разочарование в профессии, которая уже во всем мире не более чем инструмент пропаганды, я сидела все эти несколько часов до встречи с профессором Бергманом и пыталась совладать с собой. Казалось, от все безысходности я просто скатываюсь в депрессию. Потому что просвета никакого не предвиделось!

Алан Бергман – английский ученый историк-теоретик еврейского происхождения. О нем в интернете ходило много слухов, даже такой, который его вовсе не красил. Его бывшая студентка обвинила его в домогательствах, но дело как-то замяли. Хотя история явно осталась серым пятном на его репутации. У него было много любопытных теорий о мироустройстве, он всегда участвовал в различного рода конференциях ученых по этому поводу. Его теория о том, что история человечества куда короче официальной, а античность была во времена средних веков, интересовала многих. Потому что в его доводах было много доказательств. Но сломать или как-то изменить устоявшуюся теорию у него пока так и не получилось.

Поэтому прочитав добрую сотню статей о нем, я прекрасно подготовилась к встрече. Я понимала, что мне ждать. Высокомерный тип, который считает себя умнее других.

Когда время подошло, я схватила ключи от машины и отправилась на парковку. Словно почувствовав, что я опять взялась за свое, мне позвонил Эдвард.

– Алло, – произнесла максимально нейтрально.

– Милая, привет! Как дела?

– Нормально…

– Чем занималась весь день?

– Да так, сидела в инете. Все-таки у меня сегодня выходной, а через пару дней пятидневный отпуск. Думаю, куда бы съездить отдохнуть.

– Ты же знаешь, я сейчас не могу вырваться.

– Ну это ты не можешь. Я же не буду отсиживать свой отпуск дома. Поэтому мне нужно выбрать место, куда бы я съездила.

– Попытаюсь тоже вырваться. Не хочу тебя одну отпускать.

– Хорошо, – постаралась я быстрее закончить разговор.

– А может перенесешь весь отпуск на нашу свадьбу?

– Я итак часть отпуска беру сейчас, а часть в нашу свадьбы. Мне нужно развеяться…

– Какая-то ты странная… Не взялась за старое?

– А ты хочешь?

– Милая, я хочу тебя огородить от этого!

– Ну вот и славно.

– Ладно, мне нужно бежать. Вечером пойдем поедим лобстера. Согласна?

– Конечно! – ответила и положила трубку.

Эдвард хороший жених, всегда дарит цветы и подарки, угощает вкусняшками. Но то, что творится в его душе, меня пугает! Я совсем его не знаю. Нет, я конечно знаю, что он втянут в жуткие ритуалы с детьми. Но что он по-настоящему испытывает?!

Зайдя в кафе, я увидела мужчину, который пристально смотрел на меня, сидя за столиком и допивая кофе. Наверное, это он. По-крайней мере довольно похож на немногочисленные фото в интернете. Надо отметить, что сейчас он определенно выглядит старше.

– Наоми? – он не спросил, а как бы поздоровался со мной.

– Да. Профессор Бергман?

– Да, – он улыбнулся и пригласил сесть за его столик.

Усевшись, я и не знала, с чего начать диалог. Инициатор нашей встречи он, поэтому пусть сам думает о чем нам говорить.