Тени Богов. Избавление

* * *

День выдался пасмурным, но когда отряд Ходы выезжал из леса к урсусскому холму, облака расползлись, и солнце осветило и белые стены города, и остроконечные башни летнего дворца, и темный штрих менгира.

– Как будто и нет никакой жатвы, – с тоской пробормотала Филия.

– А чего ты хотела? – спросила Рит. – Крови на стенах и траурных флагов?

– Нет, – сказала Филия. – Мне хватает и тех флагов, что уже здесь.

– Что они значат? – спросила Рит.

– Желтый, звезды на нем неразличимы отсюда, флаг Йераны, – прищурилась Филия. – Значит, в городе или ждут королевскую особу, или кто-то из особ королевской крови уже в Урсусе. Но так как Хода последний отпрыск в династии, верно первое. Белый – флаг Берканы, пять звезд на нем – пять королевств. Поднимается во время войны, которая, как ты понимаешь, еще не закончена. А вон тот – белый с большой желтой звездой – стяг Храма Кары Богов. Не иначе из самой Исы прибыл важный храмовник.

– А это что за мост? – показала Рит на древние опоры, уходящие к востоку.

– Это акведук, – пожала плечами Филия. – Древнее сооружение, устоявшее каким-то чудом. Когда-то по нему в город поступала вода с гор, но теперь реки протекают рядом, и надобность в нем отпала. А ну-ка… Кажется, в городе по случаю прибытия нового короля ожидается празднество!

Отряд короля был еще в полулиге от Урсуса, когда его ворота распахнулись, в вслед за этим загремели барабаны и загудели берканские трубы.

– Ты смотри… – покачала головой Филия. – Вот радости-то. Не иначе, как победу собираются отмечать и славить. Сам бургомистр Ярн вышел из ворот, сейчас на колени бухнется. Хелт, мать твою. Давай сюда!

– Что случилось? – приблизился к спутницам старшина.

– Обряд затянется не менее чем на полчаса, после которого всякий горожанин будет знать, что в свите короля две странных особы, – прошипела Филия, прихватывая лицо платком. – Да и знают меня в городе. Что тебе было сказано? Охранять и держать в тайне. Ты к какой дружине приписан?

– К Йерской, – расправил плечи Хелт. – Но последний год был старшиной дозора в Могильном остроге.

– Ярлыки все с собой? – прищурилась Филия.

– Обижаешь, – скривился Хелт.

– И то верно, – кивнула Филия. – Если кудри расчесывать успеваешь, значит, и подорожные ленточкой перетянуты. Правим вон на ту дорожку вдоль стены. Въедем в город через западные ворота. Постучим – откроют, я у жены старшины тех ворот роды принимала. Успеем и ко мне в дом заглянуть, и во дворце раньше короля окажемся. Или сразу за ним. Понял?

– Может, у воеводы Эйка сперва справиться? – усомнился Хелт.

– А чтобы пописать, ты тоже всякий раз к Эйку скачешь? – понизила голос Филия, и через минуту двадцать два всадника свернули с главной дороги.

* * *

Когда Рит увидела, как ее спутница обнимается с седым усачом, что и в самом деле служил при западных – непарадных воротах Урсуса, да расспрашивает его о добром десятке детей, половина из которых, как поняла Рит, прошла через руки городской повитухи и успела вырасти и сама обзавестись детьми, она тут же решила, что Филии не за сорок лет, а уж точно за шестьдесят. А то, что выглядит молодо, так что же делать, может быть, это у них в роду? Если матушке было за семьсот, то почему бы доченьке не молодиться и в семьдесят? Но когда Филия распрощалась с усачем и вместе с Рит поскакала по пустынным улицам города, на мостовых которого то тут, то там поблескивали осколки битой посуды, тут же забыла о собственных предположениях.

– В городе не все ладно, – процедила сквозь зубы ее спутница. – Ты ни о чем не успела переговорить с Гледой еще в Опакуме? Или еще с кем из их отряда?

– Гледе было не до разговоров, – призналась Рит. – С Бретом я разговаривала. Но он больше сам меня расспрашивал. О Хели, о Фризе, о тройном менгире. Ну, и рассказывал кое-что. Положил взгляд на Шаннет. Надумал подружиться с красоткой.

– Погибла Шаннет, – покачала головой Филия. – Геройски погибла. Как и все прочие. О Кригере не рассказывал?

– О капитане, что в зверя обратился и зарубил хорошего парня? – вспомнила Рит.

– О нем самом, – кивнула Филия. – В городе была пара случаев. Всего пара, тут старательные храмовники, бдят, но и эта пара причинила немало хлопот. Натворила дел. И ведь один был из стражников, всю семью зарубил, а потом сел трапезничать. Детей своих есть. Возможно, некоторые из них были еще живы.

– Давно? – побледнела Рит.

– Недавно, – оглянулась на отряд Хелта Филия. – Уже после падения опакумского менгира. Считай, что в новое время. Тот, что с детьми – пять дней назад. Зарубили его. А еще один жил бобылем. Три дня назад бабку-соседку разорвал, сердце у нее вырвал и исчез. Весь город перевернули, так и не нашли. Тут теперь все по домам сидят. Под замками. Стража с оружием и спит, и по нужде ходит. Храмовники каждый день бурду свою спасительную разносят. И все одно, осколки видишь?

– Да, – прошептала Рит.

– Чуть ли не треть горожан перебила домашнюю утварь и ушла из города. Сначала через ворота, а когда Ярн приказал ворота закрыть, с веревками через стены, через подземные ходы, город же над древними штольнями построен. Разве удержишь?

– Хорошо, что с веревками, – сказала Рит. – Значит, что-то еще есть в голове.

– Безумие – оно ведь разума лишает, а не головы. Зверь ведь тоже просто так в пропасть не кинется, – пробормотала Филия. – Возможно, что тот стражник краешком ума соображал, что он творит. И желал собственной смерти. Когда его убивали, и с места не двинулся. Считай, что голову под меч подставил. И знаешь, если это все еще жатва, то о такой жатве я не слыхивала. Вон мой дом. Хелт! Видишь? Да. Перед менгиром… Там где уголь… Нам туда. Демон меня раздери… Вот почему стражник морщился, когда меня увидел. Рассказывать не хотел…

Домик, который стоял в ряду себе подобных, соединяясь с ними оградой, и который сам служил частью ограды перед черной иглой устремленного в небо менгира, был сожжен. Точнее, пережил пожар. Покачивались на петлях обугленные дверные створки, чернела закопченная стена, наполовину провалился потолок. Прибитые над дверью рога были обломаны и тоже обожжены. Вокруг ступеней валялись осколки горшков и склянок.

– Вот ведь, – спешилась Филия. – Был дом, и нет дома. Точно ведь соседи постарались. Все те, кого я лечила, заговаривала, кому помогала с родами, с кого лишней монеты не взяла, а порой и сама одалживала. Суеверия… Никакой благодарности.

– Трудные времена, – заметил Хелт, спрыгивая с лошади. – Ты бы не спешила, голубушка. Дело такое. А ну-ка…

Он подозвал двух ближайших воинов и махнул рукой.

– Проверьте, что там изнутри.

Воины пробыли в доме не более пяти минут. Вышли обескураженные.

– Все разбито, разграблено. Никого нет. Еще и нагажено на пол.

– Без этого не обходится, – поморщилась Филия. – Всякий избыток выхода требует. Ладно, я быстро. Кто со мной?

В доме, куда Рит вошла вслед за Филией вместе с Хелтом, и в самом деле воняло нечистотами, гарью и еще чем-то, напоминающим сгнившую плоть. Рит прижимала к носу и рту платок, а Хелт вполголоса поминал демонов и прочую нечисть.

– Вот здесь, – показала Филия пятно на полу. – Сама не видела, но по рассказам – вот здесь ваш король, Хелт, был смертельно ранен. И, возможно, вы бы вовсе были уже без короля, если бы не один… лекарь.

– Хопер? – вспомнила рассказ Рит. – То есть, Бланс?

– Он, сердечный, – кивнула Филия. – Все боялся, что нельзя слишком долго светиться под одним и тем же именем в проездных книгах. Как будто их кто-то листает. Ничего не осталось, ничего. Ладно. Пошли, нам во двор.

Они втроем прошли через оскверненное жилище и оказались в небольшом дворе, в котором ничего не было кроме стола, стоявшего на каменной плите, отхожего места и каких-то грядок. За забором, что замыкал двор, высился огромный менгир. Филия пошла к грядкам.

– Посадила что ли что-то? – усмехнулся ей вслед Хелт. – Так поливать надо было.

А потом поднял глаза к менгиру и сказал Рит, которая стояла рядом:

– Чуть ли не за сотню горожан умерло во время жатвы, пытаясь излечиться у менгира. И вот ведь, уже и храмовники запретили подходить к камню, и дозоры выставили, а все равно – прорывались, лезли через ограду, лишь бы прижаться с надеждой на исцеление. А потом – все одно. Огненная удавка на шее и смерть.

– А ты не подумал, что они смерти и искали? – спросила Филия, возвращаясь от грядок с небольшим горшком, отряхивая его от земли. – Если у тебя уже на загривке огонь пылает, что для тебя жизнь? Не всякий огонь водой зальешь. Вот, что нам было надо. И не смотри так, Хелт. Тут не золото и не серебро. А камни. Причем не самоцветы, а обычные. На дорогу высыплешь, и от других не отличишь.

– Те самые? – спросила Рит. – Те, что ты отдала…

Она осеклась.

– Да, – кивнула Филия. – Был некоторый запас. Если сотни лет осматривать древние храмы, открывать их алтари, да прикладывать к тому, что там хранится, свое умение, можно кое-что найти. Не знаю, правда ли, что именно этими камнями побивали три раза до смерти трижды пришедшего, но сила в них есть. И нам без нее никуда.

– Да это же ересь! – воскликнул Хелт.

– А это вокруг что? – побледнела от ярости Филия. – Благость? Ты бы лучше прикинул, откуда здесь такая вонь… Да и стражу бы вызвал. Точно где-то спрятан недоеденный горожанин. И спрятан тем горожанином, которых его не доел. Куда твои воины смотрели, если ничего не нашли? Или у них насморк? Нюх отбит?

– Стража! – во всю глотку рявкнул Хелт, обернувшись к дому, и в это мгновение Рит заметила, как стоявший на каменной плите стол вздрогнул. Еще ничего не понимая, она положила руку на рукоять меча, но в следующее мгновение стол вместе с каменной плитой откинулся к ограде, и из черной дыры в земле выскочило ужасное существо, которое, скаля огромные клыки, бросилось вместе с волной удушливой вони на нежданных гостей.

Рит сделала два быстрых шага вперед и в тот миг, когда зверь уже толкнулся задними лапами, чтобы снести всех троих, присела, подалась в сторону и вскрыла мечом мелькнувшую между оскаленной пастью и обрывком доспеха живую плоть. Истошный вой раздался в ту же секунду и почти сразу перешел в хрип. Зверь рухнул у ног окаменевшего от ужаса Хелта, который не успел даже нащупать рукоять меча.

– Вот и второй, – заметила Филия.

– Господин старшина! – замер выскочивший на ступени посыльный, вслед за которым двор стал наполняться стражей. – Воевода Эйк требует вас срочно во дворец вместе с охраняемыми особами. Через пару часов король покидает город. Здесь сам предстоятель Храма Кары Богов Лур и посланник принца Исаны Хедерлига – мастер стражи Лон! Есть новости… для охраняемых особ…

– Новости для охраняемых особ, – с трудом пробормотал Хелт, наконец нашел на поясе меч, плюнул, вытер со лба, царапая его кольчужной перчаткой, пот. – Еще неизвестно, кто кого охраняет…

Глава третья. Глаза

«Смотри и увидишь»

Пророк Ананаэл. Каменный завет

Они обогнули Урсус с севера еще в темноте. Промчались пыльным проселком не менее трех десятков лиг, лишь иногда склоняя головы под ветвями, которые в ночном сумраке казались перекладинами выставленных вдоль дороги виселиц. Затем выбрались на неухоженную, но все же мощеную дорогу, которую Гледа и не пыталась узнавать, и уже ранним, звенящим от тишины утром преодолели еще пару десятков лиг, пока сразу за мостом через быструю речушку Ло Фенг не поднял руку, не спешился и не повел лошадь по языку каменной осыпи сначала в прохладную воду, а потом, через сотню шагов, по прозрачным струям в заросший папоротником лес. Не прошло и пяти минут, как на оставленной в стороне дороге послышался стук копыт лошадей преследователей.

– Двое, кажись, – прошептал Стайн и с уважением посмотрел на Ло Фенга. – А я не поверил. Как ты их услышал? В самом деле, что ли от самого трактира за нами держались? Неужели молодой король надзор за нами учинил?

– Нет, – коротко ответил Ло Фенг, вновь взял под уздцы лошадь и вновь вошел с нею в воды мелкой речушки.

– Вот так, – с кривой ухмылкой развел руками Скур, подмигнул Гаоте и повел свою лошадь вслед за эйконцем. – Мудрость она такая… молчаливая.

Во второй раз Ло Фенг выбрался на берег чуть ли не через лигу – у подножия известкового холма, поросшего светлым сосновым бором, но не из-за леса, а точно там, где вместо гальки на дне речушки начинался ил. Гледа ждала, что эйконец обогнет предательское место и вновь отправится по воде вглубь берканского леса, что тянулся в этом месте чуть ли не до Молочных гор, но Ло Фенг дал команду вставать на привал, хотя костер разводить не разрешил. Точнее, коснулся плеча Стайна, который нагнулся за валежником, и покачал головой – «Не надо».

Гледа спрыгнула с лошади, поймала понимающий взгляд Скура, вложила в протянутую руку колдуна уздцы лошади и отправилась через заросли орешника к реке. Прошла по берегу, стараясь не сбивать росу с травы, остановилась над склонившейся над водой ветлой, сквозь крону которой лучи солнца нащупывали разноцветную гальку на дне реки, и стала раздеваться. Через минуту, оставив пояс с мечом на береговом срезе, ступила в воду. Медленно опустилась в речные струи, легла, почувствовала спиной гальку, поймала пальцами рук и ног водяные жгуты, взъерошила короткие волосы, ощупала лоб, который еще не так давно пекло от страшного знака, и вдруг заплакала. Без рыданий, без всхлипываний, без рези в глазах. Слезы наполняли глазные впадины и скатывались по вискам, смешиваясь с речной водой. Небо, солнечные лучи, узкие листья ветлы дрожали, переливались, искрились тенями и сливались друг с другом. Неожиданно стало спокойно и хорошо, хотя сквозь яркое мельтешение Гледа сначала видела брата Макта без одной руки, потом отца без обоих рук, а вслед за ними и всех остальных, что шли вместе с нею последние несколько недель нелегкой дорогой, и не добрались до этих прозрачных струй. Только одного она не видела и не хотела видеть – того, что произошло возле опакумского менгира.

Не поднимаясь, она закрыла глаза и принялась себя ощупывать. Нашла затянувшиеся раны, в которые Ло Фенг вставил камни Бланса, прикоснулась к ним и удивилась, что почти не чувствует боли. Камни под кожей казались чем-то вроде семян вяза, с твердым ядрышком в центре и ощутимым крылом вокруг, и холодили пальцы даже через кожу. Гледа стала ощупывать себя дальше и вдруг вздрогнула, зацепив браслетами на руках соски. Ощущение было не то что болезненным, а каким-то непривычным, словно на недавнюю рану наросла молодая и тонкая кожа. Гледа чуть приподняла голову, удивилась тому, что соски ее явно потемнели, осторожно потрогала грудь и скользнула ладонями к лону. Низ живота тянуло. Секунду или две ей хотелось или завизжать от ужаса или протянуть руку, выхватить меч и вспороть собственный живот, но холодные струи словно успокаивали ее, поглаживали, охлаждали. Она попробовала заплакать снова, но не смогла. Повела головой, поймала губами выплеск речной волны и проглотила его.

– Не задерживайся, – услышала она голос Ло Фенга и, выставив перед собой меч, вскочила на ноги.

Он стоял к ней боком и смотрел не на нее, а туда, куда убегала река. В руках у него был сверток.

– Не задерживайся, – повторил он негромко, и она вдруг поняла, что толком не слышала его голоса. Разве только на стене Опакума, но там голос эйконца почти всегда смешивался с шумом осады.

– Хода нам выделил не самых плохих лошадей, хотя и им нужен отдых, но из леса нам придется уйти, – продолжил говорить Ло Фенг. – Конечно, полсотни лиг многовато даже для самых хороших лошадок, но нам надо проделать хотя бы еще десяток лиг. Я предпочту остановку в поле, в каком-нибудь распадке или на холме. В этом лесу не все ладно.

Она начала озираться, и только теперь, выбравшись из воды и смыв с себя то ли усталость, то ли отчаяние, почувствовала – в лесу что-то есть. Или кто-то.

– Теперь то, что я должен сказать тебе один на один, – все так же смотрел на юг Ло Фенг. – Ты старшая отряда, поскольку больше меня и больше любого из нас. Потому что вместила в себя бога. Потому что платишь за все своей жизнью. Поэтому ты принимаешь решения. Я должен доставить тебя в Райдонский монастырь, и я сделаю это, но я не смогу избыть твою ношу, поэтому помни всегда, когда я буду оберегать тебя, я не буду спрашивать у тебя совета. Но когда я буду ждать твоего решения, я посмотрю на тебя.

И он посмотрел на нее, и Гледа, забыв, что стоит напротив мужчины с одним мечом, который ничего не прикрывает, кивнула.

– Именно этот жест и будет обозначать твое «согласие», – сказал Ло Фенг и, прежде чем уйти, положил на траву сверток. – Тут платье и платок, которые приготовила для тебя Филия. Не стоит притворяться воительницей или мальчишкой. Когда живот станет заметен, а, судя по всему, это вопрос пары недель, если не меньшего срока, времени для того, чтобы переодеться, может не найтись. Не волнуйся, платье широкое и легкое, его можно надеть поверх твоей привычной одежды и сражаться оно тебе не помешает. Хотя надеюсь помешать я. Ты должна оставаться в безопасности.

И даже после этих слов Ло Фенг не позволил себе улыбнуться. Развернулся и пошел прочь.

* * *

Платье и в самом деле оказалось в пору. Гледа натянула на себя под него все ту же привычную одежду, только куртку поверх платья не стала надевать, потому как солнце начало палить даже сквозь ветви деревьев и возле прохладной реки, но пояс с мечом все-таки нацепила. Глупо было стягивать талию поясом меченосца, да и неясно, как долго его удастся носить, но ничего другого она не придумала. Неужели и в самом деле ребенка можно выносить не за девять месяцев, а за три? Или за два? Или все дело в том, что в ней все же не вполне ребенок? И кого она все-таки родит? И родит ли? И будут ли у нее когда-нибудь настоящие дети? И будет ли она сама?

На мгновение в глазах у Гледы потемнело, ей даже пришлось опереться о ствол склонившейся над водой ветлы, но через мгновение она вновь выставила перед собой меч. Издалека, но на нее все же смотрели. Одно было неясно – чей это был взгляд? Человека или зверя?

Гледа повязала простой в цвет платья платок, перехватив его так, чтобы всегда можно было скрыть нижнюю часть лица, и подумала, что для того, чтобы быть неузнанной в родном Альбиусе – платья достаточно, а уж в платке ее точно никто не узнает, хотя, что там прошло-то с того дня, как они отправились с отцом на рынок, чтобы купить подарок матери? Была весна, стало лето. Была одна жизнь, не стало никакой. Нет, все-таки в этом лесу была какая-то жизнь. Но, скорее всего, в отдалении. Иначе Ло Фенг не оставил бы ее здесь одну. Или же он все еще остается поблизости?

Когда она подошла к стоянке, ее уже ждали. Во всяком случае, на расстеленной на лесной траве ткани лежала немудрящая еда, к которой без нее никто не притронулся. В качестве напитка была все та же обычная вода.

– Ну вот, – довольно кивнул Стайн. – Отец бы твой порадовался. Говорил как-то, хотел бы посмотреть на свою дочь в платье, так ли же она красива, как и ее мать. Может быть, и смотрит на тебя сейчас откуда-то…

Стайн повел вокруг себя рукой, наткнулся на затуманенный взгляд Гледы, понял, что сказал лишнее, махнул рукой и отвернулся.

– Его похоронили? – спросила Гледа, хотя должна была помнить. Но она не помнила.

– Да, – кивнул Скур. – Филия сказала, что в святом месте. В яме, которая образовалась от менгира. Считай, что в древней часовне. Рядом – твоя мать и дед. Да и дядя этот поганый, чего уж там разбирать теперь. И король Йераны. Вот это уже неплохое соседство. Король Хода приказал сорвать со всех окон и стен замка шторы и занавеси, разрезать… Так что каждый защитник был погребен по-людски. Каждого завернули в ткань. Вместе с оружием и доспехами. Приказ короля. Всех защитников крепости. Те, кто пытался ее захватить, остались лежать непогребенными. В назидание, как сказал Хода. Ну и завалили все это камнем. Считай, восстановили часть стены. Камня там вдосталь было… Набросали…

– Почему я этого не помню? – спросила Гледа.

– Вспомнишь, – негромко сказал Ло Фенг.

– Ты бродила вокруг, – покосился на эйконца Скур. – Как будто не в себе. Рит и Филия не отходили от тебя, боялись, что ты в яму упадешь. А ты все разговаривала с кем-то.

– С кем? – спросила Гледа.

– С отцом, – пробурчал Стайн. – И с матерью. Мороз по коже. Я их, конечно, не слышал, но кого-то же ты называла папой и мамой? К кому-то обращалась? Я бы понял, если бы это были мольбы, но так не молятся. Это был просто разговор. Ты даже улыбалась. Брет, так ведь того парня зовут, даже испугался. Что ты с ума сошла. А ты просто разговаривала.

– Пепельная Пустошь разбежалась до самых гор, – объяснил Скур, поймав взгляд Гледы. – До самого ледника. Теперь там и такое возможно. Новые правила, новые обряды, новые видения. Не знаю, надолго ли…

– Ничего этого не помню, – повторила Гледа.

– Вспомнишь, – еще раз сказал Ло Фенг, поднимаясь. – Ешьте и уходим. Дорогу будем обсуждать в другом месте.

* * *

Они вышли из леса через час. Почти по его краю, в полулиге – тянулся проселок, в котором Стайн опознал дорогу от Хлебного торжища к Новой мельнице, но Ло Фенг повел отряд дальше по полю, благо солнце сияло и трава еще не поднялась в рост человека. Еще через час начались поросшие дубами холмы, а когда солнце забралось к зениту и начало сползать к западу, отряд вновь вошел в воду уже другой речки, которая отличалась коричневым и мягким речным песком и, по уверению Стайна, сливалась с первой речкой через десяток другой лиг к югу у соляных штолен. На одном из холмов на левом берегу этой реки Ло Фенг и объявил привал, предупредив, что костер разводить только в яме, ни проблеска не должно было проявиться в ночи.

– Лошадям надо отдохнуть, – заметил Ло Фенг, осматривая копыта животных, когда уже и костер потрескивал в яме сухими ветками, и лошади были напоены и накормлены. – Мы их не гнали, конечно, но для дневного перехода это перебор. Сорока лиг хватило бы. Полсотни – предел. Путь долгий.

– Еще бы, – хмыкнул Стайн. – От Урсуса до Райдоны вся тысяча наберется. Даже если по полсотни миль – все одно – двадцать дней. И это самым коротким путем. А на таком пути без задержек не бывает. Хватит нам месяца или нет?

Стражник посмотрел на Гледу.

– Откуда она знает? – ответил за нее Скур. – Ей только семнадцать исполнилось. Ничего она в этом не понимает. Тем более такая засада. Это ж не простое мамское дело.

– Мужика надо было подставлять под эту пакость, – сокрушенно покачал головой Стайн и потер рукой зарубцевавшийся шрам на шее. – Мужик бы точно не попал бы в такое положение. Да хоть меня бы! Все одно помирать собирался. А тут вроде бы и даже пакость эта на загривке затянулась, словно и жатва кончилась.

– Выбирать не приходилось, – заметил Скур.

– Не мы выбирали, – подал голос Ло Фенг. – Ведь так, Гледа?

– Должна быть какая-то причина, – впервые после первой стоянки произнесла она.

– Брет сказал, что ты с отцом устояла против жнеца, – напомнил Скур. – Не пала ниц. Еще в Альбиусе. Так ведь? Кто за кого держался?

– Я обделалась от страха тогда, – вымолвила Гледа, как будто разговаривала с закадычными подружками, которых у нее никогда и не было. – От страха. От смертного ужаса. Не знаю, кто за кого держался, я за спиной отца стояла. Но он никогда бы не упал ниц.

– Это да, – кивнул Стайн. – Торн был как раз таким.

– Значит, – после недолгой паузы произнесла Гледа, – должна быть какая-то причина, что я устояла еще в Альбиусе.

– В роду у тебя что-нибудь было… – пожал плечами Стайн. – По-другому не бывает. Если дите вымахало выше отца. Или способность какую обнаружило. Или цвет волос какой-то. Точно – ищи среди предков. Ветром такое не надует.

– Есть у кого спросить-то? – посмотрел на Гледу Скур. – Альбиус же мы никак не минуем.

– Никого не осталось, – покачала головой Гледа. – Ни отца, ни матери, ни слуг, ни дяди, каким бы он ни был, ни деда. Только дом.

– У кого-то и дома нет, – заметил Стайн. – Не, у меня есть, если что.

– Ты с нами, Стайн? – вдруг спросил Ло Фенг, который до этого сидел молча.

– А с кем же? – не понял Стайн. – Или мне кажется, что я в этом отряде? Снится, что ли? Мне ж король приказал!

– Король Хода – король Йераны, – заметил Ло Фенг, – а ты поданный короля Одалы. Потому и спрашиваю – ты с нами?

– Боишься, если не с вами, то растрезвоню на весь Альбиус, что дочка капитана Торна словила проклятое дитя? – помрачнел Стайн. – Убьешь или как?

– Просто спрашиваю, – спокойно произнес Ло Фенг. – Ты с нами или нет?

– С вами, – кивнул стражник. – До конца. Бургомистр наш – барон Троббель, да будут его посмертные дни легкими и приятными, говорил всегда так – в кулачном бою умелец без пальца все одно что умелец с маленьким кулаком. Плохи его дела. Пять берканских королевств – как пять пальцев. Ни одного лишнего! Йерана, Одала, Исана, Петра и Райдона.