скачать книгу бесплатно
– Один из лучших учеников. И в деле защиты храма, и в служении владыкам небесным. Воспитанник того самого одалского монастыря, из которого мало кто выходит в полном чине и преображении, но не потому, что вход сложен, а потому, что выход узок. Так вот он из тех, кто выдержал все испытания. Первый ученик самого Шолда. Из молодых, конечно. Но это кое-что, да значит. Ну ладно, покидаю я вас, но мои упования остаются с вами. А я буду сопровождать вас молитвами. Хотя, возможно, и совпадут наши дорожки. Низкий поклон вам, ваше величество.
– Почитание и преклонение вам, ваше святейшество, – поднялся с трона Хода.
– Увидимся, – поклонился храмовник и двинулся к выходу, не преминув окинуть Рит и Филию еще одним, но уже презрительным взглядом.
Король дождался, когда храмовые воины покинут круглый зал и негромко произнес:
– А теперь – мигом. Все вон. Ждать с той стороны дверей! Остаются только Эйк и женщины. Быстро!
* * *
– Что это было? – с вытаращенными глазами прошипела Рит.
– Предстоятель всего Храма Кары Богов, – пораженно прошептала Филия. – Или, как он любит, чтобы его звали, мастер Лур. Вот уж не думала, что его может сюда занести. Вообще-то мы нанесли ему оскорбление, потому как должны были пасть ниц перед их святейшеством. Хотя, в присутствии короля… Но ненавистью меня окатило.
– Я не об этом! – процедила сквозь зубы Рит.
– А о чем? – не поняла Филия. – Неужели о замужестве?
– Вот уж не знаю, что и говорить, – сказал Хода, и Рит поняла, что кроме них с Филией, Эйка и короля в зале никого не осталось.
– То ли просить прощения, что эту хитрость в свет двинул, не посоветовавшись с вами, Рит и Филия. То ли просить прощения, что это всего лишь хитрость, а не намерение.
– Просить прощение не обязательно, – твердо сказала Рит. – Если это хитрость, конечно.
– Значит, так тому и быть, – кивнул Хода. – А теперь слушайте новости, которые окатывают нас друг за другом, словно мы на полосе прибоя оказались. Жатва то ли завершена, то ли нет, но в деревнях и в городах и нашего королевства, и всех прочих творится непотребное, хотя в Одале вроде дела поспокойнее, чем в Йеране. Не считая севера, конечно. Менгиры большей частью остаются смертельно опасными, да и язвы на шеи продолжают садиться, хотя у многих они зарубцевались и стриксов в таком количестве для исцеления больше не требуют. Храмового бальзама вполне достаточно для того, чтобы сдержать заразу. Но вместе с тем многие подданные впадают в безумство – бьют посуду, всю какую найдут, чтобы в том же безумии побрести по дорогам неведомо куда. Некоторые на юг, некоторые на север, некоторые в другие стороны. И будут так идти до тех пор, пока не собьют ноги в кровь, а потом упадут на колени и поползут.
– Простите, ваше величество, – подала голос Филия, – но мы этого пока вроде бы не наблюдали?
– Так это описал храмовник Лур, – скривился Хода. – Так будет. И я склонен ему верить. Хотя бы потому, что часть его предсказаний уже исполнилась. Посуда бьется, жители исчезают, и некоторые из них обращаются в зверей. Слышали историю Кригера? Я своими глазами видел человека, который обращается в зверя. А старого слугу в Опакуме помните? Старый зверь опасен не менее молодого. И стража доносит, что такого зверья в окрестностях Урсуса уже довольно. Или в твоем доме, Филия, не зверь выбрался из катакомб? Эйк передал мне рассказ Хелта.
– Зверь, – кивнула Филия. – Но мне интересно, как это все объясняет предстоятель Храма?
– Он говорит, что жатва не избыла грехов Берканы, – ответил Хода. – Слишком много их накопилось. И слишком короткой она была, если она, конечно, завершилась. Но это еще не все новости, дорогие мои. Новое войско Фризы вышло к трем менгирам. Пока что вроде бы дальше идти не собирается, но не для того же, чтобы покрасоваться, оно топчет Хмельную Падь? Его святейшество говорит, что Фриза собирается изгнать из степи все живое. И охотников, и кимров. Тех, кто будет сопротивляться, сбросит в пропасти провалов. А затем перегородит Долину Милости и навсегда отделит Беркану от большей части Терминума. Как неизлечимую скверну.
– Не верю ни единому слову его святейшества, – негромко заметила Филия.
– Думаешь, что это все часть того обряда, что свершился в Опакуме? – спросил Хода.
– Да, – кивнула Филия. – Но к войне надо готовиться. Если нам удастся разрешить то бремя, что повисло на нас, то Фриза двинет свое войско на Беркану. Если не удастся, сделает то же самое.
– Ради чего? – нахмурился Хода.
– В обоих случаях – ради пролития крови, – ответила Филия. – И берканской, и фризской. Кровь – это пища той сущности, что хочет обрести полноту бытия.
– Значит, для нас ничего не меняется… – задумался Хода.
– Все меняется, – не согласилась Филия. – Каждый день, каждый час, каждую минуту. Но цель остается прежней.
– Я тебя понял, – кивнул Хода. – Значит, слушайте мое решение. Во исполнение нашей цели ты со своей подопечной отправишься в сторону Исы. И Иса, и Перта – это наши остановки на пути к Райдонскому монастырю. Я, как и положено по обычаю, буду следовать за вами в дне или двух днях пути. Но сначала мы все остановимся в Заячьем остроге. Для того, чтобы рукоположить наместника трона, а оставить королевство без наместника я не могу, нужна особа королевской крови. А в Заячьем дозоре как раз набирается сил после тяжелого ранения Хедерлиг – принц Исаны. Вы должны были увидеть лошадей его посланника – мастера Лона. Хотя, возможно, мы сделаем это в более подобающем месте. У примеру, в храме или ратуше ближайшего города.
Хода помолчал несколько секунду, потом с хрустом сжал кулаки.
– Все сложно. Могу сказать это только вам и вот Эйку. Многое я бы отдал, чтобы все продолжалось так, как и шло пару месяцев назад. Альбиус, рота одалских стрелков, в которой почти никто не знает, что я королевской крови, юная Гледа с вечно прикушенной от старания губой, ее строгий отец, мои друзья… Для того, чтобы приглядеться к счастью, надо от него отдалиться. Так, кажется, написано в храмовых книгах? Но прошлого не вернешь. Ладно. Это была минута слабости. Лон и принес в Урсус вести обо всем происходящем в округе. И эти вести неутешительные. Но никакие вести не заставят нас изменить наше решение.
– Кто станет вашим наместником? – спросила Филия.
– Наместником может стать только тот, кто проявил себя на поле битвы и заслужил полное доверие короля, – твердо сказал Хода.
– Я все еще протестую, – уныло заметил Эйк.
– А я все еще не принимаю твой протест, – развел руками Хода.
– Что ж, – задумалась Филия. – Хотя бы о престоле Йераны мы пока что сможем не беспокоиться.
– Мне нравится твое «мы», – устало улыбнулся Хода. – Вы выходите немедленно. Я отдаю вам Хелта, но Эйк уже подобрал в его двадцатку воинов покрепче. Так же вас будет сопровождать до самого Заячьего острога и Лон со своими воинами. Я имел с ним дело, и доверяю ему как себе, пусть даже он и производит впечатление брюзги. Остальное обсудим позже. После крепости мне будет спокойнее. До гебонской войны Заячий острог стоял на границе моего королевства. Проклятье, я же не должен видеться с вами теперь… Ладно, что-нибудь придумаем. Еще вопросы есть?
– Я хотела узнать насчет кимров, – подала голос Рит. – Их не так просто вытеснить в Долину милости. Их немало. Насколько велико войско Фризы относительно того, что штурмовало Опакум?
– Оно больше стократ, – ответил Хода. – И это преуменьшенные оценки. Но я полагаю, что кимров будет вытеснять не войско.
– А кто же тогда? – спросила Рит.
– Жнецы, – ответил Хода.
Глава пятая. Голос
«Голос пророка важнее его слов»
Пророк Ананаэл. Каменный завет
Сначала Гледа подумала, что это ветер. Он дул со стороны Молочных гор, путался в придорожных кустах и как будто посвистывал в кольцах упряжи. Потом поняла, что слышит голос. Он был еле слышен, и, даже прислушиваясь, Гледа едва могла его различить. Голос словно приносило ветром или же он долетал откуда-то сверху. Гледа даже взглянула на летнее небо, которое при всей его ясности и глубине казалось ей серым, но так ничего и не поняла. Она посмотрела на спину Ло Фенга, который держался впереди. Оглянулась на Андру и Фошту, перед которыми явно для присмотра за ушлыми воительницами ехали Стайн и Ашман, и сестрицы, судя по усмешкам на мрачных лицах, понимали это. Интересно, заслуживает ли доверия сам Ашман? Может быть, лишь до тех пор, пока не узнает, что таится в чреве юной девчонки, которую ему приходится охранять вместе с прочими? Посмотрела на Скура, который все время держался рядом. Неужели никто не слышит? Или это то, что мама называла «звоном в ушах»?
– Ты ничего не замечаешь? – спросила Гледа, посмотрев на колдуна. – Ничего не слышишь?
Скур помолчал, оглянулся точно так же, как перед этим оглядывалась Гледа, потом негромко проговорил:
– Я слышу ветер, стук копыт, дыхание лошадей, скрип узды, карканье воронья в лесу. Может и над трупом. Что я должен еще услышать?
– Больше ничего? – не отставала от него Гледа.
– Пока нет, – признался Скур. – Тебе что-то показалось? Имей в виду, что твои ощущения сейчас обманчивы. Ты должна понимать, что твое тело перестраивается, как и у каждой будущей матери.
«Будущей матери…» – повторила про себя она его слова.
– У женщины, которая понесла, обостряются слух, зрение, обоняние. Иногда, правда, наоборот. Но какие-то запахи, которые вчера привлекали тебя, сегодня могут показаться отвратительными, и наоборот. Вкус привычных блюд – неузнаваемым. Может быть, ты слышишь писк полевых мышей? Или уханье совы за пяток лиг? Звон колокола? Нет?
– Звон колокола я не могу услышать, – поежилась Гледа. – Если только звон колокола на какой-нибудь сторожевой башне. До Альбиуса слишком далеко. Да и нет там больше колокольни. Хопер обрушил ее. Разве тебе никто не рассказывал?
– Знаешь, – Скур зевнул в кулак, – я так давно бывал в Альбиусе, что даже не помню, как выглядела его колокольня. Разве что то, что она совпадала с ратушей. Я слышал эту историю и месяца два назад сказал бы тебе так – пока не увижу, не поверю. Но после всего, что случилось в Опакуме, лучше промолчу. Хотя нет. Есть что сказать. Кажется, незадолго до смерти Хопер высказывал пожелание, чтобы его называли Блансом. Давай так и будем его поминать.
– Филия сказала, что он избежал полного развоплощения, – заметила Гледа и тут же подумала, что если бы рядом вдруг оказалась Филия, ей было бы легче. Филия или Рит. Было что-то родное в рыжеволосой кимрке. И в дочери Унды-Чилы – тоже.
– Не очень я разбираюсь в этих делах, – признался Скур. – Того Бланса, что мне довелось узнать, больше нет. Может быть, появится другой, который вспомнит, к примеру, тебя, а меня не узнает. Да и когда он появится-то? Когда уже нас не будет? Или мы станем глубокими стариками?
– Ты всерьез думаешь дожить до старости? – спросила Гледа.
– Хотелось бы, – расправил Скур плечи. – Надежда вроде прорезывается. Оглянись. Видишь Стайна? Месяц назад или чуть раньше, собирался помирать. А теперь – бодр и неутомим. И шрам на загривке зарубцевался. Кстати, у тебя же тоже был? Что с ним? Зажил? Не волнуйся, волосы отрастут – спрячешь, никто и не разглядит никогда.
– Нет, – сказала Гледа. – Исчез. Словно и не было. И ни шрама, ничего.
– Ты смотри… – удивленно пробормотал Скур, чуть приблизившись к Гледе и взглянув на ее шею. – И в самом деле. Хотя, и не такие чудеса случались. Когда женщина вынашивает ребенка, многие болячки исчезают, как будто их и не было.
– Мама говорила, что многие исчезают, а некоторые появляются, – вспомнила Гледа. – У нее сердце стало больным после родов. После моих родов. Дорого я ей обошлась.
– Разве ее убила не жатва? – спросил Скур.
– Жатва, – согласилась Гледа. – Но если бы не больное сердце, она бы так просто не сдалась. Поверь мне. Она была даже сильнее отца, хотя это и кажется невозможным. Не как воин, конечно. Не думаю, что кто-то хотел убить ее в первую очередь. Накрыло всех одновременно. Но ломаются сначала надломленные.
– Сколько тебе лет? – спросил Скур. – Демон… Что я спрашиваю? Тебе же при мне исполнилось семнадцать. Давай не будем киснуть? Тем более, если у тебя была такая мать. Уж матери-то своей ты не должна уступать?
– А если это из-за меня? – спросила Гледа.
– Что из-за тебя? – не понял Скур.
– Шрам на загривке у Стайна зарубцевался из-за меня, – сказала Гледа. – И остальные вроде бы пока все в порядке из-за меня. Ну, хотя бы на первый взгляд. Но это лишь потому, что вы все, которые рядом, нужны мне. Ну, чтобы у меня была свита. Ты посмотри только. Полный набор. Две стервы из Райдонского монастыря с немалым воинским умением. Настоящий воин-эйконец, которому нет равных. Энс. Ветеран одалской гвардии, который знает в лицо чуть ли не всех дружинных старшин королевства. Разве может быть проводник лучше? Да и колдун вдобавок в качестве повитухи. Чем не свита?
– Ага, – скривился Скур. – Только жнеца не хватает. Хотя, надо признаться, повитуха из меня не очень. Надеюсь, настоящая отыщется в Райдонском монастыре.
– До него очень далеко, – заметила Гледа. – Больше тысячи лиг. Нужно пересечь всю Беркану.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Скур.
– Все повторяется, – объяснила Гледа. – Это рок. Вот смотри. Не так уж давно, считай, что в середине весны, ну, может, чуть раньше, мы вышли из дома с отцом, чтобы купить подарок матери. Купили. Услышали звон колокола. Вышли из лавки и наткнулись на жнеца. И понеслось. Маму жатва прибрала первой. А отец потащил меня сначала от менгира к менгиру, чтобы избавить от смертельной заразы, потом, чтобы спасти брата, потом, чтобы укрыться в Опакуме. И вот, нет ни брата, ни отца, ни Опакума. А нас опять несет. Теперь уже в обратную сторону. И опять не по нашей воле. Мы словно сорванные ветром листья на речных волнах. Знаешь, чем все это кончится?
– Тем, что уже в Райдонском монастыре окажется, что нам нужно опять куда-то мчаться? – спросил Скур.
– Это в лучшем случае, – негромко засмеялась Гледа. – А скорее всего – мы напоремся на отряд энсов или еще каких-нибудь разбойников, и все погибнем. Или же обратимся в страшных зверей. Или нас настигнут посланники умбра. Раздери меня демон… Подожди… Минуту…
– Посмотри на меня, – придержал лошадь Скур. – Остановись и посмотри на меня, я говорю! У тебя зрачки потемнели. Расширились. Радужки вообще нет. Где болит?
– Ноги, – скрипнула зубами Гледа. – Невыносимо.
– Ло Фенг! – окликнул эйконца Скур. – Надо сделать привал хотя бы на несколько минут. С Гледой не все ладно.
* * *
Ноги у Гледы опухли так, что голенища сапог пришлось разрезать ножом. Скур усадил девчонку на валяющуюся у дороги корягу, стянул с вздувшихся ступней то, что осталось от сапог и схватился за голову. Кожа на ногах потемнела под самые колени, где образовалась бардовая с зеленоватым оттенком полоса, охватывающая голени со всех сторон. Но ниже, особенно на ступнях – ноги не просто опухли, они стали серыми словно кожа лесной ящерицы.
– Это что еще за зараза? – спросил Ло Фенг. – Не та ли, после которой одно спасение, отсечь конечности?
– Хорошая мысль, – скривилась Гледа. – Но я бы чуть обождала. Когда доберется до шеи. Тогда можно и отсечь. Главное, чтобы с одного удара.
– Это не зараза, – покачал головой Скур. – Это что-то другое.
– Другое? – не понял Ло Фенг.
– Вот, – Скур осторожно коснулся больших пальцев на ногах Гледы. – Видишь? Они нормальные. Здесь серость уже начала слезать. Это подготовка.
– Подготовка? – оглянулся на спутников, которые не решались приблизиться, Ло Фенг. – Подготовка к чему?
– Подготовка ее тела к родам сверхестественного существа, – негромко процедил слово за словом Скур. – Оно его перестраивает. Я так думаю, во всяком случае. Ну, не убивает же?
– Ты про то, что у Гледы внутри? – медленно произнес Ло Фенг.
– Не в мешке же… – нахмурился Скур. – В любом случае, это не зараза.
– Зараза, – негромко засмеялась Гледа, морщась от боли. – Именно зараза. Зараза для целого мира.
– Как скажешь, – пробормотал Скур. – На мой взгляд, это обращение. Надеюсь, не в зверя. Хотя я и не знаток подобных чудес.
– Никто не знаток, – скрипнула зубами Гледа. – А я поначалу думала, что сбила ноги. Болеть как раз начали большие пальцы. А уж потом… Теперь они чешутся. А все остальное – ломит. Зимой так было. Ноги едва не отморозила, отец растер в лесной избушке, печь натопил. Но когда отходить стали, на стенку готова была лезть.
– Стенки тут нет, – заметил Скур. – Но у меня есть мазь. Она с охлаждающими травами, облегчение будет. В склянке… Вот только…
– Давай сюда свою мазь, – словно из-под земли выросли возле Гледы Адна и Фошта. – И отойди в сторону, нечего на девичью наготу пялиться. Пусть даже и по колена. Нас двое, две ноги, сейчас разомнем и дальше отправимся. Или думаешь, в Райдонском монастыре только убивать учат? Убивать как раз в последнюю очередь.
– Не отходи, – коротко бросил Скуру Ло Фенг и подозвал Стайна. – Где мы?
– На Старой Гебонской дороге все еще, – поскреб щетину на подбородке Стайн. – Тут никогда народу много не было, особенно в эту пору. Для урожая рано, для овечьих отар – поздно. Они уже давно в горах. Если, конечно, до овец сейчас местным жителям. Вон за тем перелеском – Охотничья слобода. Домов десять в ней. За ней – Комариная марь, болото. Его бы миновать засветло. Ночью пожрут, хотя мы и на краю будем. Чуть дальше – тропа уходит на север к заброшенному вандилскому алтарю, а Старая Гебонская дорога так и идет прямо, пока не повернет на юг. А там уж… Сначала разбойничья башня, в которой никаких разбойников вроде и не было в последние годы, потом река, руины акведука этого, опять развалины – трактир придорожный там был когда-то, а там уж и Йеранская башня. Считай, что край Одалы. Только мы за день не доберемся. За два дня, если повезет. Это ж почти сотня лиг. Да и уже за полдень. Сегодня хотя бы Комариную марь миновать, куда уж там до разбойничьей башни…
– Ты сможешь ехать? – повернулся к Гледе Ло Фенг.
– Да, – кивнула она и закрыла глаза, потому что прикосновения девиц к ее ногам и в самом деле приносили облегчение.
– Держись, – посоветовала одна из них. – Если эта зараза так и пойдет доверху, самая страшная боль впереди.
– Это точно, – негромко засмеялась вторая. – Хотела бы я посмотреть на твое лицо потом.
– Как я буду корчиться от боли? – спросила Гледа, открывая глаза.
– Это еще зачем? – не поняли сестры. – Была бы охота… Ты посмотри сама – пальцы-то – чисто как из мрамора высечены искусным резчиком. А ну как и до лица это же правило сохранится? Ты же и так не уродка, а так из тебя вовсе принцесса получится!
– Принцесса? – засмеялась Гледа, рассматривая свои уродливые ноги. – Кому я такая нужна теперь?
– Дура, – пожала плечами одна из сестер.
– Дура и есть, – согласилась другая и стала натягивать на ноги Гледе тонкие шерстяные носки. – Нога в стремя войдет, вот и ладно. А стремя мы сейчас тряпьем обмотаем. Хотя, все равно резать будет. И не косись на нас. Мы теперь сами по себе. И здесь, и в монастыре. Послужили, хватит.
