Тени Богов. Избавление

скачать книгу бесплатно

– Зачем мне любить чудовище? – спросила Гледа.

– Чтобы в тот миг, когда чудовище захочет тебя сожрать, оно бы задумалось, – объяснил Скур. – Хотя бы на секунду. Знаешь, любовь – это такая штука, о которую может споткнуться даже чудовище. Хотя, я бы не рассчитывал.

* * *

Сторожка и дозорная башня возле альбиусского менгира были сожжены. Ло Фенг придержал было лошадь, чтобы осмотреться, но Моркет махнул рукой вперед:

– Лучше как можно дальше проехать сегодня, чтобы завтра прибыть в Альбиус пораньше. Этот менгир больше не излечивает. Впрочем, он и раньше не больно-то помогал.

– А ты? – прищурился Ло Фенг. – Ты сам не можешь испить его силы?

– Могу, – кивнул Моркет. – Но это будет равносильно присяге тем, кто продолжает эту кровавую смуту. Пока я этого не делаю, я невидим для них. Если я это сделаю, но не покорюсь им, они постараются меня уничтожить.

– У них есть для этого оружие? – спросил Ло Фенг, косясь на глевию Моркета.

– Оружия нет, – согласился Моркет. – Или я не знаю о нем. Но у некоторых из них есть сила, достаточная для этого. К тому же, если однажды это оружие появилось и было использовано в Опакуме, почему оно не может быть сделано снова?

– Неужели тебе не хочется вновь почувствовать всесилие жнеца? – поинтересовался Скур.

– Что ты знаешь о всесилии, колдун? – помрачнел Моркет. – Или думаешь, что паруса, которые надуваются ветром, грезят собственным величием? К тому же… Спроси хотя бы свою подопечную. Спроси Гледу, которой еще в Альбиусе я частенько любовался. Особенно, когда ее папенька выводил из казармы роту ее ровесников на утреннюю пробежку, и она всегда бежала среди них в первых рядах. Спроси, что случилось, когда я столкнулся с ней и ее отцом на площади у ратуши?

– И что же тогда случилось? – посмотрел на Гледу Скур.

– Ничего, – еле слышно выдохнула она.

– В том-то и дело, – сплюнул Моркет. – Ничего. А случиться должно было. И она, и ее отец должны были распластаться ниц передо мной! А они устояли. И я задумался, могу ли устоять я сам?

* * *

На том месте, где несколько недель назад лежала груда тел, и где Торну пришлось добить умирающую женщину, и где все еще были темными от крови и земля, и камни, Гледа придержала на несколько секунд коня. Почему-то ей показалось, что непоправимое Торн совершил именно здесь, не в Урсусе, не в Опакуме, не у ворот Альбиуса или еще где-то, а именно здесь. И, не снимая руки с живота, она попросила прощения за своего отца.

Деревня Гремячая, что начиналась за ближайшими скалами, была мертва дважды. Она лишилась не только жителей, но и домов, которые оказались сожжены. Стайн покачал головой, пробормотал что-то о том, что пока шла битва в Опакуме, королевство Одала вовсе не утопало в благоденствии, и повернул на восточную дорогу, что вела к Альбиусу мимо Змеиного источника. Возле него, укрывшись за скалами неподалеку, отряд и встал на ночевку. Летние сумерки оказались поздними, но короткими. Гледа с трудом поела, села, привалившись спиной к нагревшемуся за день на солнце камню, и вытянула ноги. Возле нее присела и Андра. Фошта и Стайн встали в дозор ближе к дороге. Ло Фенг остался у костра. Скур и Ашман переговаривались о чем-то неподалеку. Моркет подошел, подмигнул Андре, которая положила руку на рукоять меча, присел напротив Гледы на корточки.

– Сколько тебе? Семнадцать?

– Что? – спросила она. – Рановато для того, чтобы становиться матерью?

– По мне так да, – серьезно ответил он. – Все-таки ответь мне, как ты устояла?

– Я отвечу, а потом окажется, что это единственное, что тебя интересует, – тихо засмеялась она. – Ты обратишься в Дорпхала, сделаешь нас зверьми и отправишься с поклоном к своему воеводе.

– У меня нет воеводы, – покачал головой Мортек. – И тот бог, что живет в тебе, не воевода мне. Теперь не воевода, хотя был им, была им, пока я не знал, что она собой представляет. Хотя она и может стереть меня в порошок. Она была воеводой для Чилдао. Та, правда, как-то вырвалась из-под ее руки. Но как и надолго ли – я не знаю. Как ты устояла?

– Я дочь своего отца и своей матери, – пожала она плечами. – Я не слишком интересовалась своими предками… Точнее, все откладывала это. Но… однажды мой отец попал в пелену.

– На корабле? – спросил Мортек.

– Нет, – покачала она головой. – На острове.

– Тогда я знаю про этот случай, – ответил Мортек. – Лишь в одном месте пелена, что отделяет Терминум от остального мира, проходит по земле. Но там твоему отцу помогли. Кто-то дал ему силы. Кто-то из низших умбра. Из курро. Беглецов. Хотя твой отец все равно совершил невозможное.

– То, что ему помогли, говорит лишь о том, что не все умбра – мерзость, – сказала Гледа. – А может быть, даже большинство из них.

– Ты намекаешь на ту дюжину, что остановила жатву у тройного менгира семь сотен лет назад? – спросил Мортек.

– Не только, – с трудом произнесла Гледа, ей казалось, что гореть огнем у нее начинают уже и скулы. – А Амма? А… Бланс? А Карбаф? Святые боги! А Раск? Или… как его… Чирлан! Да и Чилдао…

– Скажи еще Зонг, – усмехнулся Мортек. – Амма, да и твоя недавняя подруга Рит должна была его знать под именем Оркан. Все так, Гледа. Но не могу не заметить, что те, кто остались – куда как ужаснее всех тобой перечисленных.

– И ты тоже? – спросила Гледа.

– И я тоже, – кивнул Мортек. – Кстати, Атраах, который по собственной дурости лишился жизни и воплощения в Опакуме, в человеческом облике был вполне себе приличным парнем. Слегка заносчивым, самолюбивым, но без хитрости внутри. Честным. Даже простоватым.

– Кому от это легче? – спросила Гледа.

– Никому, – засмеялся, разведя руками Мортек. – Но разве мы ищем легкости?

– Ты сказал, что самое страшное впереди, – выдохнула Гледа, помолчала и добавила. – А потом добавил, что и это будет еще не самое страшное. Самое страшное будет потом, еще позже. Что ты имел в виду?

– Это просто, – ответил Мортек. – Твой ребенок меняет тебя. Меняет твое тело. Готовит тебя к родам, поскольку это не простые роды. Закаляет тебя. Делает из тебя кого-то вроде умбра. Чтобы ты добралась не до места, а до назначенного срока целой и невредимой. И когда я говорил о страшном, я имел в виду твою голову, твое сердце. Это переносится тяжелее всего. Завтра тебе придется нелегко. Но я буду рядом. Хотя и не думаю, что моя помощь понадобится именно завтра.

– А что будет потом? – прищурилась, чувствуя, как у нее натягивается кожа на лице, Гледа.

– А потом она возьмется за твой дух, – ответил Мортек. – И тут я могу только предполагать, что будет. Я не знаю твоего нутра. Не знаю, как ты станешь бороться. И станешь ли. Может быть, ты поубиваешь всех своих спутников?

– Ты боишься? – спросила Гледа.

– Не тебя, – твердо сказал Мортек. – Меня-то ты точно не убьешь. Пока не убьешь.

– Умбра проходят такое же преображение? – спросила Гледа.

– Некоторые, – ответил Мортек. – Те, которые получаются из людей. Но те, что пришли из пустоты, рано или поздно тоже обретают плоть, и без таких преображений не обходятся. И, сразу скажу, некоторые не выдерживают.

– Гибнут? – спросила Гледа.

– Нет, – засмеялся Мортек. – Сходят с ума. Взять ту же Адну. Чем не образец безумия? Холодного, расчетливого, уверенного в себе безумия. Не хотел бы я встретиться с нею. Кстати, я думаю, что или в роду твоей матери, или в роду твоего отца все же был кто-то из умбра. Возможно, много поколений назад. Возможно, не чистый умбра. Это неважно. Не все передается с кровью. Есть еще и дух. А тот случай с пеленой… Всего лишь подтвердил обретенную твоим родом много лет назад силу. Хотя, это всего лишь предположение. Может быть, дело в твоей матери. А отец лишь укрепил ее наследие. В тебе.

– Это мне больше нравится, – заметила Гледа.

– Как будет угодно, – поклонился девушке Мортек.

* * *

Утром Гледа поняла, что она ничего не видит. Лицо словно превратилось в засохшую маску. Скур вполголоса выругался, когда подошел к Гледе, и тут же стал смазывать ей кожу своим снадобьем. Мортек сказал лишь одно слово – «Терпи». А когда Гледа попросила воды и попыталась пить, губы ее треснули, и она почувствовала в воде кровь.

– Фошта, Андра, – подозвала она. – Я очень страшная?

– Нет, – ответил кто-то из них. – Не очень. Точнее, настолько страшная, что говорить об этом бессмысленно. То есть, это не твое лицо, это что-то вроде навозного чехла. Но, судя по твоим стопам, все будет хорошо.

– Конечно, если ты выдержишь, – сказала вторая. – Мы, кстати, приспособили два куска сыромятной кожи, и сейчас примотаем их к твоим ступням. Думаем, твои язвы на подошвах от стремян – быстро заживут.

– Я даже лошадь не вижу, – сказала Гледа.

– Главное, чтобы лошадь видела дорогу, а ты не вывалилась из седла, – сказала одна из сестриц. – А теперь, давай-ка отойдем с тобой по нужде в ближайшие заросли. А то потом тебе точно будет не до этого. Впрочем, с твоим лицом можно наделать и в порты, это никого не удивит.

– Найдите платок и прикройте ей лицо, – подал голос Ло Фенг. – Хотя бы перед Альбиусом. Сойдет за вандилку. А то нас не пустят в город. Сочтут, что в нашем отряде прокаженная.

«И не ошибутся», – подумала Гледа.

* * *

Что-то видеть Гледа начала только у альбиусской дозорной башни, той самой, возле которой отряд ее отца сразу после начала жатвы наткнулся на Стайна. Глаза Гледы все еще оставались узкими щелочками, хотя зуд от мази Скура немного утих, и девушка начала различать силуэты спутников. Стайн спрыгнул с лошади, подошел к башне, какое-то время стучал сапогом по ее дверям, потом махнул рукой.

– Нет дозора. Время, видно, не то, чтобы еще и отдельные башни охранять. Все равно на дороге не было ни одного обоза. Правда, и энсов от самой Йеранской башни не попалось, но оставлять тут дозорных все равно, что мясо в волчьем лесу разбрасывать. Надеюсь, что ворота Альбиуса не будут закрыты таким же образом.

– Лучше, если они будут закрыты так же, – подал голос Скур, – но откроются для нас. У нас есть все положенные ярлыки?

– Все, что нам нужно, король Хода оставил, – отозвался Ло Фенг.

– Лучше не показывать подорожные от короля Ходы, – заметил Моркет. – И не упоминать, что мы из Опакума.

– Предоставьте все это мне, – проворчал Стайн.

Старому воину и в самом деле удалось договориться со стражниками на воротах Альбиуса. Но не упоминать о гебонской крепости не получилось. Мало того, что Стайна узнали и долго расспрашивали о судьбе барона Стахета Вичти и об обороне Опакума, дозорные узнали и Моркета, над которым стали подшучивать, что руины ратуши уже разбирают, но работы городской звонарь все равно лишился, потому что колокол, упав с такой высоты, разлетелся на куски, и надо заказывать новый.

– Это не моя забота, – посмеивался Моркет, прислушиваясь к шуткам которого, Гледа поняла, что тот был завсегдатаем трактиров Альбиуса, и со многими из стражников не раз сиживал за одним столом. Получалось, что погибель города угнездилась в нем словно скрытая зараза за много лет до начала жатвы?

– А вон и Гледа, – услышала голос Стайна девушка. – Отец ее погиб при обороне Опакума, а ей пламенем лицо обожгло, но, может быть, боги смилостивятся, и раны сойдут без страшных шрамов. Кстати, что с ротой стрелков?

– Святые боги, – донесся ответ. – Жалко девку-то. Красавица ведь такая была, что не сыскать похожих. Ладно, если бы уродка, так нет же. Хоть и из портов не вылезала. Да и отец ее, и мать… Вот ведь – бывает же такое, что сразу весь род как под корень. У нее же вроде брат был? И он тоже… Твою же мать. И барон Вичти, дед ее, тоже преставился. И дом… Ну ладно. А насчет роты – нет ее больше. Немногих Торн увел, еще столько же в тот день, как ратуша обрушилась, погибло. А остальных забрала стража одалского короля. Детство кончилось, пора в королевскую гвардию. Один мальчишка остался. Ранили его у южных ворот, по голове обезумевший стражник алебардой засадил. Думали уж не выживет, но оклемался с неделю или две назад. Правда, памяти почти лишился и свихнулся слегка, но хоть своими ногами ходит и не под себя.

Стражники загоготали.

– Как зовут? – спросила Гледа, сдвигая платок и пытаясь рассмотреть небритые рожи, в которых под напускной веселостью продолжал жить ужас.

– Унг, – осекшись, ответил кто-то.

– Унг, – повторила Гледа и пожала плечами. Стрелок этот был неприметным. Единственное, чем он отличался от неудачников, которые в роте надолго не задерживались, так это тем, что пусть последним, но добегал всегда до назначенного места на дальних пробежках, неплохо держал в руках меч и старался вызубривать всякую науку. Последнее, правда, получалось у него неважно. Но он был из тех, кто никогда не сдавался. Почти всегда проигрывал, но никогда не сдавался. Зачем же ты, Унг, полез под алебарду?

– Поехали-поехали, – поторопил спутников Стайн.

Вот они и снова в Альбиусе. Гледа потерла глаза, сорвала с бровей какую-то пленку, оглянулась. Знак врат, который горел на вратах несколько недель назад, исчез, но его след остался. Мортек поймал взгляд Гледы, с усмешкой развел руками.

– Куда теперь? – оглянулся на девушку Ло Фенг. – У нас мало времени. Не больше часа.

– Почему? – нахмурился Стайн.

– Я почувствовал дыхание судьбы, – ответил Ло Фенг. – В городе есть кто-то из моего клана.

– Бургомистра в городе пока нет, – почесал в затылке Стайн, – но в охране у временного наместника есть кое-кто с узким разрезом глаз, не сочти за обиду. Стражники о том только и судачат. Но она… женщина.

– Это не имеет значения, – ответил Ло Фенг. – У нас один час.

* * *

Они миновали рыночную площадь, на которой, как поняла Гледа, вновь шумел, пусть и вполголоса, рынок, хотя вместо ратуши теперь высились горы очищенного камня. Углубились в переулки, добрались до ворот дома Бренинов. Гледа спрыгнула с лошади, сначала постучала в створки, а потом потянула их на себя. Ворота были не заперты. Вот только дома за ними не было. Вместо него раскинулось пепелище.

– Ничего не осталось, – почти спокойно произнесла Гледа. – У меня ничего не осталось. Ни родных, ни дома… ни лица. А скоро не будет и меня самой.