Отсчет теней

– Хватит упражняться в красноречии! – зло прошипела Йокка. – Щелкунов слишком много, а с шеганом я не справлюсь. Эта тварь защищена от магии! Что делать?

– Готовиться к завтраку!

Ангес попятился к выходу, неожиданно поскользнулся и упал.

– Леганд! – простонал священник, вцепившись в натянувшуюся веревку. – Как думаешь, какую позу принять? Желательно, чтобы смерть была быстрой и безболезненной!

– Тише! – потребовал Леганд.

Старик разглядывал пол тоннеля. В бледных лучах, пробивающихся сквозь завал костей, поблескивали капли росы.

– Что это?

– Роса! – с досадой воскликнул Ангес. – Сырость! Или ты думаешь, что я поскользнулся на последствиях собственного испуга? Ты что, не знаешь? По утрам на камнях бывает роса.

– Здесь довольно тепло и сухо, – не согласился старик. – К тому же отчего роса только в одном месте? Видишь? Пятно размером в два локтя!

– Вода в камне! – пробурчал, поднимаясь, Ангес. – Вода! Источник, ручей, подземная река… Мы что, воду сюда пришли добывать?

Не обращая внимания на священника, Леганд припал к мокрому пятну ухом, постучал куском кости, подозвал Лингу:

– Послушай!

– Кажется, что-то есть, – подняла голову Линга. – Я слышу шум воды. Только очень слабо. Как за стеной. Не сможем пробиться.

– Может быть, позвать еще одного каменного червя? – съязвил Ангес. – Так он выпихнет этого шегана прямо на нас. Ой! Демон меня задери!

Возня послышалась у входа, затем веревка натянулась, выскользнула, обжигая священнику пальцы, и исчезла. И сразу костяное щелканье донеслось у входа.

Тиир шагнул вперед.

– Стой! – остановил его Саш.

Мелькающие тени показались ему странно знакомыми.

– Я знаю этих тварей. Кажется, знаю, – прошептал он. – Последи за этим чудовищем. Если что – кричи.

Йокка бросила на Саша холодный взгляд, опустилась на колени, приложила к камню ладони. Подняла голову через мгновение:

– Почти половина локтя. Толщина свода подземной реки. Попробую. Не уверена, но попробую сделать проход. Эх, владей Линга собственной силой… Ладно, отдам все что есть. Но потом меня придется нести. Кто тут умеет плавать? Все? Тиир! Не увлекайся охотой на шегана. Не дай утонуть старушке ари.

И снова Саш поймал вопросительный взгляд Линги, нашел в себе силы улыбнуться и шагнул к выходу. Он уже узнал будущих противников. Это были гигантские богомолы с костяными лезвиями с тропы Арбана. Сейчас, мешая друг другу, они суетливо разгребали кости. Точно такие же, как тогда. Правда, на тропе у него была возможность ошибиться. К тому же там он путешествовал один. Саш невольно потер предплечье, в которое однажды вонзился костяной клинок, сжал рукоять меча, с некоторым беспокойством потянул его наружу. Меч плавно вышел из ножен, блеснул прозрачным лезвием, внушая уверенность. Саш на мгновение закрыл глаза, попытался призвать так странно исчезнувшую силу, ничего не отозвалось изнутри. Что ж, придется положиться только на умение и удачу. Саш оглянулся.

Ангес, слизывая капли пота с верхней губы, замер с мечом позади. Линга натянула тетиву. Леганд стоял над Йоккой, которая начертила круг на камне, закрыв глаза, уперлась в него ладонями и что-то шептала безостановочно и тягуче. За ними во мраке угадывался силуэт Тиира.

Когда последние кости были сметены в сторону, в проходе появилось первое чудовище. Затрещали костяные лезвия. Угрожающе завертелась маленькая голова. Стрела Линги скользнула по панцирю и отлетела в сторону, не причинив щелкуну вреда. Костяной мечник застрекотал и двинулся вперед. Саш сделал мгновенное движение, и щелкун повалился на камень. Трое следующих попытались протиснуться в ход, двое потащили наружу сородича, разрывая и пожирая его на ходу, третий пошел, пощелкивая, на Саша. Остальные теснились у входа.

– Линга! – крикнул Саш, когда очередная стрела отлетела от гигантского насекомого. – Стреляй только в пятно на груди. Вот сюда.

Он уложил еще двоих чудовищ, третьего подстрелила Линга. Их начали пожирать прямо у входа, но уже следующие ряды давили, толкая пирующих на Саша.

– Ах эти банги! – недовольно прошипел Ангес. – Где они там пропали с завтраком для своих питомцев?

– Скоро! – едва прошептала Йокка. – Хотела бы я знать, кто мне помогает.

Струйки крови побежали у нее изо рта, из носа, выступили на пальцах. Она затряслась, надавила ладонями сильнее, зажмурилась, проваливаясь в неведомо откуда появившийся песок, и вдруг кувырнулась в грохочущую темноту, отчаянно просипев:

– Не медлите!

Тиир мгновенно нырнул за ней, задвигая меч в ножны уже на лету. Леганд пихнул вниз Лингу, потянул за мантию Ангеса и крикнул в мельтешение серых теней:

– Саш!

– Сейчас, – процедил тот сквозь зубы. – Еще парочку. А то им тут нечем питаться.

Глава 8

БАЮЛ

К вечеру пятого дня пути разыгралась буря. Стаки тревожно поднялся, пригляделся к темной полоске на горизонте, лизнул палец, поднял руку над головой и весело обратился к Хейграсту:

– Море решило показать нам свой норов, нари!

– Что случилось? – нахмурился Хейграст.

– Шторм идет. Рановато. Не пришло еще время штормов. На две недели раньше срока. И предсказатель в Кадише не предупредил. Да и то, какая ему вера? Шут базарный. Предсказывает, если не сбывается – деньги возвращает. Что мне теперь от этих денег?

– Подожди, – мотнул головой Хейграст. – Лукус! Взгляни на юг, что там?

Белу поднялся на ноги, пригляделся, затем ловко, словно лесная кошка, вскарабкался на мачту.

– Ничего не понимаю в морской погоде, нари, но на равнине я бы пообещал ливень на день или больше и сильный, порывистый ветер. В такую погоду крыши срывает с домов!

– Крыши у нас нет, – с досадой бросил нари и обернулся к Стаки. – Что скажешь?

– Ничего, – процедил сквозь стиснутые зубы старик и вдруг встрепенулся, заорал, засуетился: – Быстро! Белу, пока ты еще наверху, отвязывай парус! Дан, Хейграст! Все с палубы в трюм! Весла, весла убирайте! Если мачту срубит, на весла надежда.

– Как срубит? – не понял Хейграст.

– Ветром, – весело огрызнулся Стаки, резво привязывая себя к рулевому веслу. – Ну если Эл не захочет вашей смерти, так ее и не будет. А если захочет, тут уж трепыхайся не трепыхайся, все одно. Ладно! Ничего с вами не будет, я везучий!

– Так ты себя к рулю привязываешь или удачу? – раздраженно зарычал нари.

Ветер начал усиливаться, и почти освобожденный Лукусом парус затрепетал в воздухе.

– Парус держи! – крикнул Стаки. – Помни, сдохнуть у рулевого весла – честь для моряка. Да только я подыхать не собираюсь, поэтому и вяжу себя! К тому же говорят, что Эл тем, кто собственные жилы из живота тянет, ниточку бросает.

– Какую ниточку? – не понял Хейграст.

– Тоненькую! – показал пальцами Стаки и затянул узел на груди. – Не бойся, нари. Я и не из таких переделок выбирался. Попомни мои слова, ты еще выпьешь ктара во дворе моего дома в Кадише! Две трети пути до Проклятых островов мы уже прошли. Куда буря вынесет, не знаю, но главное – трехглавую вершину не пропустить. – Старик ткнул пальцем в зубчатую линию Мраморных гор. – От нее на восток уходить будем, чтобы к Проклятым островам не попасть. От той вершины течение нас само к Кадишу вынесет!

– Я слышал, устойчивей джанки в море не найти, Стаки? – подал голос, спрыгивая с мачты, Лукус. – Как тебе этот шторм?

– Бывало и похуже, – прошептал старик и тут же заорал во всю глотку: – А ну быстро в трюм! Задраить люк и молиться!

– А как же пес? – замер у раскрытого люка Дан.

– Никак, – бросил Хейграст, опуская внутрь сверток паруса. – Объясни ему, чтобы держался за джанку зубами, лапами и хвостом. Чтобы его в трюм пропихнуть, надо половину палубы разворотить!

– Аенор! – бросился Дан к псу, обхватил его за шею, зарыл пальцы в шерсть. Аенор наклонил голову, моргнул, мягким рыком дал понять, что все понял. Зажмурился от резкого порыва ветра.

– Дан! – заорал Хейграст.

Мальчишка оглянулся, увидел почерневшее, странно подсвеченное торопящимся за горизонт Алателем небо, судорожно ухватившегося за румпель бледного Стаки, темные провалы между набухающих волн и метнулся к люку.

Все дальнейшее превратилось в бесконечный кошмар. Море взбесилось, оно безжалостно встряхивало и кидало джанку, словно собралось переломать бедным путешественникам все косточки! Не единожды Дану казалось, что еще один удар волн, еще одно падение в ужасную пропасть – и он не выдержит. Но следовал новый удар волн, и мальчишка все также лежал, упершись руками и ногами в жалобно скрипящие шпангоуты, и только гадал, началось ли утро за тонкой деревянной стеной, или все еще продолжается бесконечная ночь. Лукус зажег тусклый светильник, плошка, взлетая на короткой цепи, сначала чадила и моргала, а затем выгорела полностью, и во тьме агония хлипкого суденышка казалась еще ужаснее. Дан прижимался спиной к свернутому парусу, с трудом удерживал внутри сжавшийся в болезненный комок желудок и с ужасом прислушивался к пробивающемуся сквозь оглушительный рев ветра и удары волн скрипу дерева. Легкая джанка металась по гребням как перышко, но каждая досочка, из которых был собран корпус, жалобно стонала. Наконец мальчишку вывернуло наизнанку, рядом заскрипел зубами и исторгнул какие-то белужские ругательства Лукус. Хейграст хранил молчание.

– Никогда не стану моряком! – выпалил в отчаянии Лукус, когда очередная встряска заставила и его согнуться в углу над днищем джанки, вдобавок приложив затылком о шпангоут.

– Выживи сначала! – крикнул во мраке Хейграст.

Страшный треск и грохот были ему ответом. Словно гигантское копье пригвоздило утлое суденышко к волнам, затем соскользнуло и, скрежеща, поехало по палубе к борту.

– Молния? – с ужасом выкрикнул Дан.

– Не знаю, – напрягся Хейграст, затем вскочил и метнулся к люку. – Кажется, мачта упала!

Дан поднялся вслед за Лукусом, покатился в сторону от очередного качка, ударился о балку, оперся руками о борт, почувствовав, как дрожат доски под ударами волн, подобрался к люку. Хейграст развязал узел, отбросил крышку и выскочил на палубу. Дан вслед за Лукусом высунул наружу голову и замер. Бешеный ветер почти ослепил друзей, метнув им в лицо косые струи дождя, но даже сквозь них палуба была видна как на ладони. Беспрерывные разрывы молний окрашивали ее в ослепительно белый цвет. Вместо мачты посередине джанки на локоть возвышался расщепленный, дымящийся обрубок. Пес исчез. Стаки вел корабль мертвым. Он продолжал сжимать правой рукой румпель, но левого плеча старика, а также части борта джанки не было. Почерневшее море вспухало огромными горбами. Раз за разом джанка поднималась высоко вверх и тотчас летела вниз по очередному склону.

– Горы! – заорал нари, ткнув рукой в непроглядную черноту, и начал судорожно срывать веревки с тела старика.

– Что он делает?! – недоуменно закричал Дан на ухо Лукусу.

– Он будет управлять кораблем! – крикнул Лукус. – Закрывай люк!

– Хейграсту надо помочь! – уперся Дан.

– Чем?! – спросил Лукус.

В это мгновение огромная волна накрыла джанку. Потоки воды хлынули на палубу, швырнули Дана внутрь. Вскочив на ноги, мальчишка вновь шагнул к люку, ухватил Лукуса за плечо. Хейграст, мокрый с головы до ног, уже сидел на месте Стаки, затягивая веревки.

– Старик нашел ту смерть, о которой только мог мечтать! – крикнул Лукус, захлопывая люк. – Убит упавшей мачтой у рулевого весла.

– А как же пес? – спросил Дан.

– Не знаю! – ответил Лукус. – В этом звере силы и магии больше, чем в ком бы то ни было, да и берег не слишком далеко. Хотя в такую бурю я бы не стал рассчитывать на благоприятный исход даже для него.

– А для нас?

– Для нас?..

Новая волна тряхнула суденышко. Ухватившись за основание погибшей мачты, Лукус едва удержался на ногах, подождал, пока поднимется упавший Дан, и выкрикнул ему в лицо:

– Очень рассчитываю! Хотя почти не надеюсь!

Когда шторм закончился, оказалось, что ночь не только прошла, но и Алатель успел подняться и приблизиться к зениту. Лохмотья туч то ли рассеялись, то ли ушли на север, только ветер внезапно стих, и бушующее море превратилось в чуть подрагивающее зеркало. Дан вслед за белу выполз на палубу и, тяжело дыша, повалился на доски. Хейграст спал. Его одежда до пояса была разорвана в клочья, правая рука и бок стерты до крови. Джанка за одну ночь превратилась в развалину. Корпус выдержал, но многие швы сочились влагой, мачты и части борта не было.

– Доставай весла, – сказал Лукус и принялся отвязывать нари.

Когда Дан вытащил весла на палубу, Хейграст уже лежал на досках.

– Что с ним, – спросил мальчишка.

– Ничего, – буркнул белу. – Просто у него не осталось сил. Ни капли. Ни крошки. Ни волоска. Он отдал все. Поэтому грести будем мы с тобой.

– Хорошо, – растерянно кивнул мальчишка, чувствуя, что черные круги плывут у него перед глазами. – Куда будем грести?

– Стаки говорил про гору с тремя вершинами, – озабоченно вспомнил Лукус. – Кажется, вот она. Только она почти на севере. Почему?

– А это что за горы? – спросил Дан, показывая на северо-запад.

– Это не горы, – прошептал Лукус, рассматривая, вздымающиеся из воды кручи.

– Это Проклятые острова, – донесся до друзей слабый голос Хейграста. – Штормом нас унесло на дюжину ли южнее. Остается только надеяться, что местным плавучим негодяям тоже не поздоровилось этой ночью.

– Не надейся, нари, – прошептал белу. – Они идут к нам.

Дан вскочил на ноги и пригляделся. На фоне темнеющего горного массива росла галочка корабля.

– Не уйдем, – упавшим голосом заметил Лукус. – Лерра. Не меньше полуварма гребцов. К тому же штиль.

– Штиль не штиль… – плюнул, с трудом садясь, нари. – Какая разница? У нас мачты нет!

– Что будем делать? – нервно вытащил и вновь задвинул в ножны меч Лукус. – Сражаться или пытаться уйти?

– Ни то ни другое, – покачал головой нари, всматриваясь в горизонт. – Я уж не говорю, что не могу сражаться сам. Бесполезно. На каждом таком кораблике не менее полуварма воинов. Нас утыкают стрелами как мишень с полудюжины шагов. Да и грести – значит зря терять силы.

– Зачем нам силы? – заорал, сверкая глазами, Лукус. – Чтобы терять их, став рабами? Никогда, слышишь? Никогда больше на моей шее не заклепают металлический ошейник! Я сдохну на этой палубе, но сначала убью полдюжины негодяев!

– Ты считаешь, что смерть полдюжины негодяев достаточная плата за гибель элбана, которому, может быть, назначено спасти весь Эл-Айран? – спросил нари, тяжело привалившись к уцелевшему куску борта.

– А что предлагаешь ты?

– Послушай меня, белу, – спокойно сказал Хейграст. – Послушай внимательно, потому что времени у нас мало, а Эл-Айрану и ты, и Дан, и я нужны живыми. Мы не будем сопротивляться. Мы отдадим им все, что у нас есть. Все деньги, оружие. Мы поднимем лапки вверх и будем лизать сапоги имперцам, попутно вымаливая их благосклонность и набивая себе цену. И тогда, может быть, у нас будет возможность сделать то, что мы должны сделать. Умей управлять своей ненавистью.

– Мы станем рабами? – дрогнувшим голосом спросил Дан.

– Думаю, ненадолго, – успокоил его Хейграст.

– Что нужно делать? – прошипел сквозь зубы белу, с ненавистью оглядываясь на приближающийся силуэт корабля.

– Все вещи на палубу, – приказал Хейграст. – Дан, быстро принеси мой мешок, кое-что нужно достать оттуда. Оружие и все ценное сложить у обломка мачты. Еду и воду сюда.

– Зачем? – не понял белу.

– Я очень хочу есть и пить, – твердо произнес Хейграст. – И вы тоже очень хотите есть и пить. Мы будем набивать собственные животы до того мгновения, пока к нашим глоткам не приставят клинки, а руки не заломят за спину. Если хочешь показать кому-либо свою полную беззащитность, садись и ешь перед ним.

– Ты понимаешь, что говоришь? – спросил Лукус.

– Да, – кивнул Хейграст.

К тому времени когда лерра подошла вплотную и под разгоряченные крики столпившихся на палубе воинов пробила тараном борт истерзанной джанки, Дан так успел набить живот, что вряд ли смог бы подняться без посторонней помощи. Между тем восторженные вопли имперцев сменились недоуменной бранью. Вслед за этим на палубу «Акки» спрыгнул высокий и худой человек со впалыми щеками, одетый в черный камзол. За ним выкатился полный, рыжебородый коротышка.

– Капитан Мукка к вашим услугам, – весело вымолвил высокий, присаживаясь напротив друзей.

– Держи, – протянул нари ему внушительный кусок мяса.

– Благодарю, – кивнул капитан. – Я не ем сушеного мяса. Откуда держите путь на этом чудесном корабле?

Взрыв разнузданного хохота был ему ответом. Капитан поднял руку – и столпившиеся на носу воины умолкли.

– Теперь уже и не знаю, – махнул рукой в сторону обломков мачты Хейграст. – Нас здорово потрепало этой ночью. Не мы хозяева этого корабля, но, как видишь, в живых остались именно мы, хотя и болтались в трюме. Остальных, вероятно, смыло волнами.

– Однако румпель к собственным ребрам прижимал ты, зеленокожий, – ткнул в бок нари пальцем Мукка.

– Да, – согласился Хейграст. – Было дело. Знаешь, Мукка, я хоть и не моряк и ничего не понимаю в управлении кораблем, но вид пустой палубы и свободно болтающегося руля произвел на меня столь неприятное впечатление, что я счел благоразумным подержать его некоторое время. Если бы я знал, что невинная поездка из Глаулина в Кадиш закончится столь плачевно, ни один демон не выгнал бы меня в открытое море.

– Зачем тебе в Кадиш?

– За деньгами, – развел руками Хейграст. – За теми самыми деньгами, которыми оплачивается труд искусных ремесленников.

– И в каком же ремесле ты преуспел? – поднял брови Мукка.

– Мы преуспели! – мотнул головой нари. – Смею надеяться, что я очень хороший кузнец. Вон тот меч, по которому твой человек стучит сапогом, – моя работа. Так вот его цена не меньше трех дюжин золотых. И тот меч, который лежит рядом, стоит не меньше. Его выковал отец вот этого парня, и мальчишка достойный продолжатель таланта собственного отца. Мой помощник.

– Смоки! – резко бросил, оглянувшись, Мукка.

– Отличные мечи, – отозвался толстяк. – Думаю, что они стоят этих денег. Но неужели ты собираешься за них платить?

– Заткнись, бочонок жира! – оборвал толстяка капитан, и новый приступ хохота потряс палубу. – А что может выковать представитель змеиного племени?

– А демон его знает, – удивился Хейграст. – Скорее всего, ничего. Он мой давний приятель, но тяги к молоту и наковальне я за ним никогда не замечал. Да и не нужно ему этого! Своим умением он зарабатывает больше меня.

– О каком умении ты говоришь? – удивился Мукка.

– Он врачеватель, – объяснил Хейграст. – Знаток трав и снадобий. Согласись, что всякого рода болячки, раны, ломота и расстройства приносят элбану порой больше беспокойства, чем крепость его клинка.

– Интересно, – поднялся на ноги Мукка. – А золото у вас есть?

– Зачем что-то скрывать от доброго элбана? – пожал плечами нари. – Вон в том мешке под мачтой у меня отыщется пять дюжин золотых. Пришлось продать дом и изрядный кусок земли под Глаулином. На новом месте без денег на ноги не встать!

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Мукка. – Одно только непонятно, неужели труд хорошего кузнеца уже не нужен салмским королям?

– Нужен-то он, может, и нужен, – почесал затылок нари, – да только голову терять не захотелось. Радды войной пошли на Салмию. Хозяйничают и у Заводья, и у Деки. Глядишь, и до Глаулина доберутся. А мне войны не нужны. Мне бы только кузница, молот, наковальня и горн. И все будет в порядке.

– Будет! – громко засмеялся Мукка. – Будет тебе кузница и порядок. Только выйдешь ты из этой кузницы не скоро. Смоки! Вяжи руки этим салмским лягушкам. Если они так хороши, как о себе говорят, то будут стоить больше цены их мечей. Много больше!

Тут же несколько пиратов, одетых как придется, спрыгнули на палубу джанки и, перемежая свои действия пинками и зуботычинами, стянули веревками руки и ноги друзей, еще несколько человек уперлись шестами и веслами в борт джанки и с трудом спихнули ее с тарана. Суденышко накренилось и начало медленно оседать.

– Прощай, «Акка»! – прошептал Дан и немедленно получил удар кулаком в зубы.

– Молчи, щенок! – рявкнул рыжебородый, одноглазый детина и поволок мальчишку между скамей, на которых застыли с веслами изможденные, закованные в цепи рабы.

Друзей обыскали, тщательно ощупав одежду, и впихнули в затхлую каморку на корме. Через щели в деревянной обшивке струились узкие полоски света, поэтому глаза привыкли к полумраку быстро. Удушливая вонь стояла в воздухе. Ком тряпья в углу зашевелился, и глазам путников предстала испуганная, округлая физиономия банги.

– Чем же здесь так воняет? – недовольно проворчал нари, неловко садясь на связанные ноги. – Под себя, что ли, ходишь, малыш?

– Я не малыш, – хрипло ответил банги. – Меня зовут Баюл. И лет я на этом свете прожил больше тебя, нари. Посмотрю я, как ты будешь справлять нужду со связанными руками, что же касается меня, – банги шевельнулся и, звякнув железом, показал скованные кисти рук, – то вот. Как тебе такое украшение?

– Впечатляет, – мрачно кивнул Хейграст. – Запястья и каждый палец отдельно. Все окольцовано, опутано цепью и заперто на стальной имперский замок. Неужели ты так опасен? Может быть, подковы руками гнешь?

– Может быть, и гну, – плюнул на пол банги. – А может, и еще что-то умею. Только какая от этого польза? Судьба-то у нас разная!

– Конечно, разная! – отозвался Лукус, легко выворачиваясь и перемещая руки из-за спины вперед. – Мы вот в плен к пиратам попали, а ты, скорее всего, путешествуешь со всеми удобствами.

– Молчи, дурень, – зло усмехнулся банги. – Про удобства не скажу, а пока сижу здесь, такие, как вы, уже с полдюжины раз поменялись.

– Куда же они все делись? – поинтересовался нари. – Только не говори, что в котел для прокорма команды гребцов.

– Не знаю, – покачал головой Баюл. – Может, и на прокорм. Те, которые ни на что путное больше не годны. Судя по тому, что вас не слишком помяли, вы-то как раз ценный товар. Обычно таких, как вы, везут на невольничий рынок. В Пекарил или в Илпу, что в устье Ваны. А то и повыше по реке забираются, если товар подороже или заказ какой.

– А на тебя, значит, спроса нет? – нахмурился Лукус.

– Есть, – зевнул Баюл, собираясь вновь упасть на кучу тряпья. – Только Мукка хочет за меня большой куш сорвать. Я выграш.

– Что такое выграш? – спросил Дан, поеживаясь от ужаса. Большой медный котел, замеченный на корме, так и стоял у него перед глазами.

– Выграш – это изгой, – объяснил Лукус. – Изгой банги, которого всякий другой банги должен пленить и вернуть в Гранитный город либо убить.

– За что? – не понял мальчишка, пытаясь, как и Лукус, переместить руки вперед.

– Ни за что, – ответил с вызовом Баюл.

– Что ты украл у старцев банги? – спросил Хейграст у карлика.

– Собственную свободу! – бросил обиженно Баюл. – Не нужно красть драгоценности или знания у старцев, достаточно попытаться жить по собственному желанию – и ты неминуемо превратишься в выграша. Если это тебе неизвестно, то имей в виду, что всякий банги, пусть он проживет на равнине вдали от родных гор даже варм лет, либо выграш, либо слуга подгорного народа.

– И сколько Мукка рассчитывает получить за выграша? – поинтересовался Хейграст.

– Варм золотых, – проворчал Баюл.

– Целое состояние! – воскликнул нари. – А сколько стоит в Империи отличный ремесленник?

– Очень хороший может и полварма потянуть, – ответил Баюл, – да только тебе из этой суммы и одного золотого не перепадет. К тому же не рассчитывай на скорое определение судьбы – корабль движется как раз в сторону моего бывшего дома, откуда пару месяцев назад нелегкая дернула меня отправиться вместе со сварским купцом в Шин. Купцу вспороли брюхо, морячков его продали в Пекариле, кораблик сплавили имперским рыбакам, а я с тех самых пор болтаюсь в этой каморке, жду, пока нарочный доберется до Гранитного города и вернется обратно с выкупом.

– Не больно хочется возвращаться в подземные залы? – усмехнулся Лукус.

– Не хочется, – надул щеки банги. – А тебе бы захотелось ехать на расправу? А слышал ли ты о мгновенной смерти в Холодных струях? Или о пропасти костяных мечников? Не под горой Меру-Лиа стоял мой дом!

– А где же? – спросил Хейграст.

– В Индаине, – ответил карлик.

Хейграст переглянулся с Лукусом, сел удобнее.

– Так ты радоваться должен, домой едешь!

– Нет у меня больше дома, – нахмурился Баюл. – А если и цел он еще, то теперь Индаин не то место, где такой, как я, хотел бы жить. Да и не домой меня везут. Война нависла над Эл-Айраном. Новые хозяева Индаинской крепости флот собирают. Пираты только об этом и галдят. Кто говорит, что хотят Шин грабить, а кто – и до Глаулина добраться. Трещит мир под небом Эл-Лиа по всем швам.