Имя ему 666

«Макс, поехали в гостиницу, ты устал, тебе нужно отдохнуть», – словно прочтя его мысли, вынесла свой вердикт его девушка…

Кальянная, такси, лифт оставили слабый след в памяти футбольного форварда. День был уже в разгаре, когда он открыл глаза. Не сразу получилось понять, где он находится. Понадобилось несколько минут, чтобы по крупицам сложить хронологию вчерашних событий. Распахнулась дверь ванной комнаты, и появилась Настя, на голове у неё была импровизированная чалма из полотенца, которая и составляла всё её одеяние. Красивое стройное тело с неестественным бронзовым отливом (наверняка приобретенным в солярии), длинные ноги, высокая упругая грудь, правильный овал лица, небольшой, слегка поддернутый носик, большие карие глаза – это была та, ради которой он мчал сюда, используя небольшой промежуток своего свободного времени. Впервые когда Макс всё это увидел, его бросило в холодный пот, он не мог поверить, что ему позволено владеть этим живым сокровищем. Тогда, подняв на руки, он поцеловал её и больше уже не помнил себя. У него были и до неё любовные связи, но такое с ним случилось впервые. Парень будто провалился в стихию страстей, неизведанную ему доныне. Сейчас, после нескольких месяцев разлуки они снова встретились – как же он ждал этого мгновения.

Но что с ним происходит? Ни одна клеточка его организма не содрогнулась при виде столь эротичного творения. Настя для него словно не существовала. В его голову бурно вливался логически нескомпонованный поток мыслей и всевозможные хаотичные видения: «Началось. Кто издевается надо мной и как ему это удается?» Последнее время перед его глазами всплывает одна и та же сцена – он в душевой после тренировки остался вдвоем с защитником Габриэлем. Сильное мускулистое тело итальянца, словно магнитом притягивало Максима, ему вдруг захотелось к нему прильнуть. Тогда он с трудом отогнал от себя эту страсть. Но вот снова и снова эта сцена будоражит его сознание: «Это явно не моё желание. Я всю жизнь питал ненависть к «голубым». Фильмы с однополыми сексуальными сценами выключал, мне было противно смотреть этот срам. Но что же тогда со мной творится?»

– Макс, что происходит, у тебя проблемы? – Настя отбросила с парня одеяло, было очевидно – дальнейшего развития событий не предвидится.

– Прости, но я ухожу, что-то у нас с тобой не клеится. Нам нужно расстаться на время, всё взвесить и проанализировать, – девушка больше не проронила ни слова. Не спеша одевшись, она молча прошла к входной двери и покинула своего бойфренда.

«Бред, бред, бред», – пройдя к холодильнику, он вынул из него бутылку виски и стал распечатывать. Затем, сделав над собой усилие, поставил её обратно на место: «Нет, это не выход из положения, нужно ехать к сестре. Полина не одобряла мою поездку в Италию и предупреждала о возможных проблемах»…

Воспоминания рванули, слово джин из кувшина, сколько всего им вдвоем пришлось пережить после смерти матери. Детдом развил в них чувство ответственности друг за друга. Макс не раз вступал в неравные схватки со старшими пацанами в защиту сестрёнки, терпел поражения, но обидеть её не позволял. У него на глаза накатились слёзы, он понял, насколько он любит единственно дорогого ему человека – свою сестру Полину. Ему захотелось поскорее прижаться к ней и рассказать о своем горе. Как долго тянулось время в детском доме. Как они мечтали поскорее повзрослеть и покинуть столь ненавистные им стены. Как-то на урок физкультуры пришел тренер из футбольного клуба «Юг» и пригласил нескольких ребят на отборочную тренировку, среди них оказался и Максим. Впоследствии его забрали в школу ФК «Юг», где он жил, учился и тренировался. Всё это позади, теперь он – известная личность. После того, как Максима забрал футбольный клуб, Насте пришлось пережить массу неприятностей. Преподаватель физической культуры в детском доме оказался педофил, что и стало причиной всех бед для сиротки. Не успела девочка как следует повзрослеть, путём угроз и обмана нелюдь стал вывозить на пьяные оргии трёх девочек и Полину. Жриц-невольниц накачивали наркотиками и отдавали на «растерзание» лысым дядькам, которые воплощали свои извращенные фантазии в компании беззащитных девочек-сирот. Участники этого мерзкого мероприятия были состоятельные мужи, которые имели много денег и положение в обществе. Они щедро одаривали устроителей оргий, и все были довольны. У Полины от рождения была чувствительная натура, и всё происходящее ею воспринималось, как кошмарные пытки. Она понимала – жаловаться некому, руководство на них зарабатывает деньги (и не малые). После одной такой особо бурной вечеринки психика у сиротки сломалась, и девочку нашли в душевой, висящей в петле. Благо – уборщица, обнаружившая её, была высокой и крепкой женщиной, она-то и успела её спасти, сняв с верёвки. Скандал, естественно, замяли – слишком влиятельные были извращенцы. Учителя физкультуры уволили, директор детского дома ушла на пенсию, а девочку перевели в другой детдом. На новом месте Полине посчастливилось – заведующая заведением для сирот оказалась глубоко верующим человеком. Изучив личное дело Полины, она прониклась к девочке материнской любовью и начала приводить в порядок её психику. Нелегко было ей – преподавателю со стажем, повидавшей на своем веку много искалеченных детских судеб, расположить к себе травмированную детскую душу. Однажды заведующая Зинаида Гавриловна вошла в комнату, в которой проживала новенькая и услышала красивое пение. Полина мыла пол и негромко напевала: «Незабудка – твой любимый цветок // Воздушный поцелуй станет самым горьким»…

Увидев вошедшую в помещение заведующую, девушка умолкла. – Поля, ты любишь петь?

– Музыка отвлекает меня от неприятных мыслей.

– Тогда я приглашаю тебя в воскресенье послушать музыку, которая не просто отвлекает от дурных мыслей, но и творит в душе гармонию. Ну, так как, пойдёшь со мной? – девушка не знала, что ответить, она давно уже никому не верила и пыталась сообразить, в чём тут подвох? Зинаида Гавриловна подошла к ней и взглянула в глаза: – Расслабься, мне от тебя ничего не нужно, всё от души. В общем, будь готова, я завтра в 7:30 заеду за тобой.

Поутру заведующая, усадив Полину на пассажирское сидение своего «Daewoo Matiz», помчала по улицам Чебоксар в сторону Введенского кафедрального собора.

С этого дня у девушки началась новая жизнь, в её сознании стали появляться вехи, указывающие на истинные ценности. Много вопросов возникло сразу же после первого посещения Божественной Литургии. Церковное песнопение до слёз растрогало нежную натуру отроковицы.

Кто же ты, Господи? Я хочу познать Твой мир. Мощный торнадо неизвестных доселе эмоций обрушился на её ещё неокрепший, но уже порядочно загруженный негативом разум. Зинаида Гавриловна, будучи опытным педагогом, понимала, что нахрапом нельзя действовать. И на следующий день ближе к полудню, якобы случайно, столкнулась с девочкой на перемене.

– Полина, добрый день!

– Здравствуйте, Зинаида Гавриловна!

– Ах да, вот Полина возьми, – заведующая протянула ей Евангелие для детей с цветными иллюстрациями, – наверняка у тебя после вчерашнего появились вопросы, на многие из них ты найдёшь здесь ответы. Ну, а если что сама не разумеешь, милости просим, двери моего кабинета всегда для тебя открыты. Прошло три дня, женщина ждала, когда же посеянное зернышко начнет давать всходы. И не ошиблась, как-то, засидевшись допоздна с бумагами, она усталая вышла из кабинета и вставила ключ в замочную скважину.

– Зинаида Гавриловна, – услышала она позади себя и обернулась. Переминаясь с ноги на ногу, перед ней стояла Полина. Вынув ключ из замка, педагог открыла дверь и пригласила её в кабинет.

– Вы верите в Бога? – с порога спросила девушка.

– Да, иначе жизнь не имела бы смысла.

Повисла пауза. Много горя выпало на долю сиротки. Она сделала для себя вывод, что мир – это зло, упакованное в красивую обёртку. И что люди ничего ни делают друг для друга без личной выгоды. Полина до последнего боялась довериться женщине, которую практически не знала, не знала и то, насколько она откровенна с ней.

– Покрестите меня, – с трудом выдавила из себя сиротка, и её лицо залилось краской. По всему было видно, насколько тяжело дался ей этот шаг. «Неужели всё, что для неё делает заведующая, имеет корыстный план?» Приклонив голову и сутуля плечи, она сидела в ожидании ответа, мысли застыли, время остановилось – она ждала. Ждала, ничего ни видя и не слыша, будто узник, приговоренный к смерти, стоя у гильотины.

– Ну, конечно же, покрестим. Слава Богу за твое решение, дитя моё, – хозяйка кабинета обняла девушку за плечи и поцеловала в темечко. Поля даже не поняла, как та оказалась у неё за спиной. Слезы радости хлынули из глаз, она впервые в жизни почувствовала материнскую ласку. После этого разговора Полина принялась готовиться к принятию таинства Крещения. Она читала Новый Завет, стараясь как можно больше узнать о вере Христовой. Это был другой мир – мир любви, о котором она раньше и не подозревала.

Зинаида Гавриловна тоже много думала на эту тему: «Конечно, это Бог попустил девочке испить чашу страданий сполна, чтобы направить на путь спасения. Сейчас главное – не перестараться, а дать ей самостоятельно двигаться к познанию истины»…

Максим лежал на верхней полке в купе, бросив под голову спортивную сумку, он лежал с открытыми глазами, бельё он не брал, ему противно было с кем-либо общаться. Самолёты ему порядком надоели, и он решил воспользоваться услугами РЖД. Перестук колес и мерное покачивание вагона успокаивали нервную систему. Парню хотелось покрепче уснуть и ни о чём не думать, ибо думки лезли в голову непристойного содержания. Макс пытался найти объяснение этому наваждению: «Да, я не вырос в семье, мне не знакома материнская забота. Я не чувствовал крепкого отцовского плеча в трудную минуту, но я всегда грезил о домашнем уюте и сам мечтал создать для своих детей то, чего мне так не хватало. А тут эта мерзость начинает брать верх над моими чувствами. Поскорее бы добраться до Алатыря, где в монастыре подвизается Полина». Девушка ушла туда сразу же после достижения совершеннолетия. Зинаида Гавриловна, будучи опытным педагогом и добрейшей души человеком, помогла девушке сделать свой жизненный выбор.

Алатырский Киево-Николаевский Новодевичий монастырь основан 1639 году игуменьей Ладинского Прилуцкого монастыря Елисаветой, которая вместе с 52 монахинями пришла из Киева. Сколько душ спаслось в этих стенах, сколько молитвенных подвигов видели кельи этой древней обители – одному Богу ведомо. Когда Полина впервые вошла на территорию монастыря, она поняла – это то место, где она согласна остаться на всю жизнь. Много всяких послушаний пришлось ей выполнять, но в итоге её всё же оставили на клиросе. У девушки был красивый голос и идеальный слух. «Слава Богу за всё», – пела её душа. Она нашла то, что обозначило ей смысл жизни на земле. Мир остался где-то в прошлом, со всеми своими лживыми ценностями…

– Полина, сестричка! – Максим бросился в объятия вышедшей из ворот обители той, которая была для него всем, с ней он мог поделиться и радостью, и горем. Она была его семья – вся в одном лице.

– Макс, я уже не Полина.

– Что за прикол? – отстранив от себя сестру, парень стал разглядывать её с ног до головы, пытаясь разгадать розыгрыш.

– Нет, не смотри на меня так, со мной всё в порядке. Я теперь монашка, имя мое Параскева, а Полина осталась там за забором, в миру.

– Давай присядем, я тебе расскажу всё по порядку, – они отошли в сторонку и приземлились на придорожный бордюр, прогретый ярким полуденным солнцем. Параскева принялась толковать братишке все тонкости монастырского бытия. Девушка заметила, что при упоминании имя Бога, Богородицы или же при упоминании креста Макс слегка поёживался. Поначалу она мало придавала этому значения, но потом всё же пришла к выводу, что это – не случайность.

– Братик, с тобой всё в порядке? – глядя ему в глаза, спросила инокиня.

– У меня проблема, и проблема очень серьёзная, – опустив глаза в землю, он стал описывать всё, что с ним произошло в последнее время.

– Ответь мне, ты позволил имплантировать себе чип?

– Это являлось одним из условий моего контракта.

– Поверь мне, чип и есть та печать антихриста, о которой писал Иоанн Богослов в своем Откровении. Чип служит связующим звеном нашего разума с искусственным интеллектом. Запомни, один из персонажей апокалипсиса – зверь, имя ему 666, он же и есть искусственный интеллект. Задача его простая – растлить человечество и ввергнуть в геену огненную. Содомский грех – один из наиболее мерзких пред Богом, поэтому эти чувства и насаждаются в твой разум. Если раньше дьявол посылал грязные помыслы через бесов, которые нашептывали втайне их людям, а те делали свой выбор, то сейчас с помощью чипа вся грязь напрямую вливается в мозг человека, и противостоять этому невозможно.

– Может быть есть способ как-то его отключить?

– Не знаю, брат. Я слышала, что многие православные помещали свои новые паспорта на некоторое время в микроволновую печь, чтобы вывести из строя микросхему, тем самым, якобы, себя обезопасить. В твоём случае, я думаю, нужно хирургическое вмешательство.

– Но футбол мое будущее, моя жизнь, я другого ничего не могу.

– Максим, ты погубишь свою душу, деньги не самое главное в жизни. Тебе нужно избавиться от чипа и принять таинство крещения, без Бога спасения нет.

– Что ты заладила Бог, Бог? Ты его видела?

– Нет, не видела, но я его чувствую, он во мне.

– Бред, ты сумасшедшая. Ты что, действительно хочешь себя похоронить заживо в этих стенах? Ты знаешь, сколько у меня денег? Я могу этот монастырь купить вместе с тобой.

– Какая польза человеку, пусть он даже приобретет весь мир, а душу свою погубит. Об этом говорил апостол. Брат, откажись от всего, спасай свою душу. Вот, возьми почитай, здесь всё написано, о чём я тебе говорю, – Параскева вынула из кармана маленькое Евангелие в тисненом синем переплёте, на обложке был нарисован золотой православный крест, и вложила его в руку брату. Лицо у Максима исказилось, словно от боли, и он брезгливо бросил Священное Писание на землю.

– Ты что творишь? – вскрикнула девушка и толкнула его в плечо.

Последовала ответная реакция – он хлестнул сестру ладонью по щеке. Лицо налилось краской, на глаза накатили слёзы, не говоря ни слова, инокиня молча подставила для удара другую щёку.

– Дура, дура, дура! – гневно выкрикнув сестре в лицо и поднявшись с бордюра, Макс быстро зашагал прочь. Какая-то неведомая сила гнала его от монастыря, злоба и ненависть мешали здраво мыслить. Руки дрожали, никак не получалось воспользоваться услугой «Яндекс такси». Оторвав взгляд от телефона, он увидел проезжающий мимо «Форд» с шашечками на крыше, и побежал ему наперерез, размахивая руками. Через минуту желтая машина-такси мчала в сторону аэропорта им А. Г. Николаева города Чебоксары.

«Что же такое твориться? Весь мир словно ополчился против него», – непонятные мысли и страсти будоражили его душу. Настя, ради которой он был готов на всё, словно чужая стала ему. Полина (кстати уже и не Полина), а какая-то Параскева тоже его не понимает. Что происходит? «Может быть я схожу с ума? Или же, действительно, виновник всех моих бед – этот злоклятый чип. А что если и правда существует искусственный интеллект? Полина (да не могу я её называть Параскевой) говорила, что ещё 2000 лет назад апостол писал об этом. Она так уверенно говорила, будто лично беседовала с апостолом». Максим левой рукой нащупал имплантат под кожей правой руки, между большим и указательным пальцами: «Хорошо, сейчас у нашей команды важные матчи, отыграю их, а потом, как только появится свободное время, полечу к Параскеве и вместе подумаем что с ним делать, – он поймал себя на мысли, что всё-таки назвал сестру Параскевой, – пусть будет так».

А что же сейчас делать? У него вылет из Краснодара в Италию через три дня. Насколько ему казался коротким отпуск, он так спешил к Насте, а теперь три дня некуда деть. Разблокировав телефон, он вошел в Instagram и стал рассматривать истории, и тут в рекламе мелькнул Крымский мост. Ну, конечно же, он мечтал проехать по новому мосту: «Решено – я еду в Крым…»

Самолет приземлился в аэропорту города Анапа, подали трап, пассажиры двинулись к выходу. Ступая по окантованным резиной ступеням, Макс вдохнул полной грудью тёплый курортный воздух. Настроение приподнялось, яркая белозубая улыбка озарила его лицо. Интересная по своей природе атмосфера, парящая в курортных городах и поселках, что так манит людей в эти места. Даже расставшись с морем, мы ещё долгое время не отпускаем от себя тёплые воспоминания о приятно проведенном времени на побережье. Конечно же, хоть в чём-то ему посчастливилось, он попал в Анапу в самый разгар «бабьего лета». Стоянка такси была переполнена авто, их хозяева рьяно пытались «подцепить» богатого клиента. Максим шел вдоль таксомоторов, о чём-то размышляя, водители наперебой предлагали свои услуги, но он их не слушал. И вдруг что-то его остановило у автомобиля «Skoda Superb». Нечто заинтересовало его в этой машине, он стоял и пытался понять в чём дело. Наконец сообразил – на зеркале заднего вида висели два маленьких футбольных мяча, они и задержали его у автомашины. – Кто водитель «Шкоды»? – обратился он к бредущим за ним «бомбилам».

– Я здесь, – навстречу ему шёл парень, по виду – его ровесник, на ходу откусывая мороженное в вафельном стаканчике. Паренёк сразу расположил к себе Максима спортивной походкой и славянской внешностью.

– Ну что, поехали?

– Без проблем! Куда путь держим?

– У меня свободные три дня, и я хотел бы посмотреть Крым, – последовала пауза, водитель подумал и стал «прощупывать» клиента: – В принципе, я не против, но такое путешествие дорого стоит.

– Не заморачивайся, – Максим достал 500 долларов и дал их водителю.

– Если поездка понравится, будет бонус, – таксист покрутил в руках купюру на предмет подлинности и удовлетворенный сунул её в карман.

– Ну, что же? Тогда в путь…

Машина мягко мчала по новой асфальтной дороге, ведущей на Крымский мост, из колонок звучали хиты радиостанции «Европа плюс». Максим наслаждался южным осенним пейзажам, бегущим за окном. Таксист не выдержал и первым начал диалог: – Может давай познакомимся, а то ведь нам длинный путь предстоит проделать вместе.

– А ты угадай моё имя.

– Не понял?

– У тебя мячики просто так висят, или ты интересуешься футболом?

– Да ты знаешь, я не просто интересуюсь, я за юношескую сборную Анапы играл.

– Вот как! Ну, тогда ты можешь меня знать, я тоже в футбол играю, только профессионально, – паренёк внимательно взглянул на своего пассажира: – Максим? Ты же за Италию играешь. Не может быть! Вот подфартило!

– Видишь, угадал. А тебя как звать? – Максима обольстил такой ход событий, и он вальяжно раскинулся на заднем сиденье.

– Меня? Данил меня зовут.

– Ну, давай Данила, покажи мне Крым, от души, по-братски покажи…

Грандиозная конструкция моста завораживала туристов своей архитектурной изысканностью. Многотонные арки словно парили над морем, напоминая по своей форме два ажурных кокошника русских красавиц, величественно довершающих полёт инженерной мысли. Таманский полуостров и Крым соединились воедино крепкими стальными узами. Вся эта конструкция пробудила у Максима волну, пожалуй, даже не волну, а цунами патриотизма, который он изливал на невольного слушателя, сидящего за рулём чешского авто, в процессе монолога, принуждая того соглашаться: – Хорошо, я играю за Италию, но я же русский, и я люблю Россию. Придёт время, и я вернусь домой, куплю дом, женюсь и обзаведусь детьми, – закончил он своё повествование.

– Как блудный сын вернёшься, – вставил свою «шпильку» Данил.

– Что ты сказал? – не поняв шутки, переспросил бомбардир одного из сильнейших футбольных клубов Италии.

– Да так, это притча из Евангелия.

Максима словно окатили холодным душем: «Опять Евангелие. Что в нем такого? Почему все знают эту книгу и даже цитируют её, а он ни одной страницы не прочёл, и его просто упоминание об Евангелие раздражает?» Далее ехали молча. Данил не понимал в чём дело, но решил не трогать спортсмена во избежание конфликта. А Максим вновь прокручивал и прокручивал недавно прожитые им события. Грязные мысли опять наполнили его голову. Стараясь избавиться от этой напасти, он воткнул в уши беспроводные наушники и добавил громкости на айфоне. Жесткий ритм рэпа немного разрядил обстановку и измученный терзаниями души футболист уснул. Сновидения нисколько не были приличней помыслов, но, тем не менее, время удалось скоротать. Вырвавшись из объятий Морфея, он почувствовал, как Данил хлопал его по плечу.

– Ну что, проснулся? Мы подъехали к Феодосии, здесь находится музей Айвазовского. Я предлагаю посмотреть его знаменитую картину «Лунная дорожка».

– А чем она знаменитая?

И тут Данил, почувствовав своё превосходство в познании искусства, важно поведал: «Лунный свет, отраженный на море, написанный художником имеет свойство перемещаться на картине в зависимости от места расположения смотрящего. Где бы ты не находился, дорожка тянется к тебе…»

Музей И. К. Айвазовского, затем вершина Ай-Петри, Бахчисарайский фонтан и колокол в Херсонесе особого эффекта на Максима не произвели. Возможно, на его восприятие повлияло минорное настроение. Отъезжая от Херсонеса, Данил завел беседу: – Судя по твоему мрачному лицу бонус мне не светит.

– Что-то ты быстро сдался, на футболиста это не похоже. Давай, напоследок удиви, –подзадорил его Максим.

– Разве что, может быть Балаклава тебя взбодрит? Военные подводные лодки с ядерными боеголовками прятали в горе Ставрос, и оттуда они уходили на боевое дежурство. Всё это было построено в СССР.

– Вот и прекрасно, рули на Балаклаву…

Не успел Данил припарковать свою «Шкоду» на автостоянке в бухте, как к ним подошел капитан-экскурсовод в одном лице и предложил свои услуги. Буквально через десять минут они отправились на частном катере на познавательную прогулку по бухте с выходом в открытое море. Гид обладал на редкость исключительным даром подачи информации, и Максим, оживившись, много задавал ему вопросов. Географическое расположение бухты и её многовековая история не могли не заинтересовать даже самых равнодушных туристов.

– Мы выходим в открытое море, – вращая штурвал, продолжал экскурсовод, – Справа от нас находятся «Белые камни», где-то в этом районе в 1854 году во время Крымской войны затонул парусно-винтовой фрегат «Чёрный принц». На борту корабля находилось золото, предназначавшееся для уплаты жалования английским войскам, дислоцирующимся на полуострове. С тех пор много компаний, организованных разными странами, занимались поиском сокровищ «Чёрного принца» – но тщетно, все сталкивались с трудностями, препятствующими поиску из-за большой глубины в месте крушения судна. Существует одна легенда, что экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН) по поиску английского золота, организованная Сталиным, увенчалась успехом. В то время молодому советскому государству позарез нужны были деньги для поднятия народного хозяйства. Участников экспедиции расстреляли, и «концы в воду», всё для того, чтобы не отдавать Англии их долю. Официально было объявлено, что золото не найдено. После всего этого советское правительство ещё и удачно продало свои права на поиск золота японцам. По официальным данным сокровища так и не найдены.

Максим с детства любил истории о кладоискателях, о людях, которые прозябали в нищете и вдруг в мгновенье ока становились ужасно богатыми. Рассказ капитана-гида пробудил в нём интерес к жизни. Бухта Балаклава настолько понравилась ему своей экзотикой и таинственностью. Вот он здесь, в её акватории плывёт в маленьком судёнышке, как бы чувствуя себя причастным к поиску золота «Чёрного принца». В принципе, по натуре своей Макс не был жадным и не питал особой тяги к богатству, а вот приключения и экстрим – это была его стезя. Живой ум футбольного форварда рисовал ему картины подводных поисков сокровищ, экспедиции, которой он будет руководить. Он уже явно видел себя в группе водолазов, погружающихся на глубину в батискафе и, конечно же, как в голливудских фильмах HAPPY END. Вот только для чего ему богатства? У него и так немало денег, ни в чём себе не отказывает. Разве что только футбольный клуб прикупить, за который он играет: «Да нет, это не моё» – отметал он от себя неугодные мысли. У него никогда не было страсти к футболу – обычная работа. Пожалуй, лучше сколотить свою киностудию. Ему часто приходилось снимать на айфон интересные сюжеты, затем из них он любил монтировать видеоролики: «Что-то меня понесло, для начала нужно найти золото, а для этого важна любая информация».

Катер пристал к причалу, и Максим вынырнул из грёз. Хозяин судёнышка благодарил за внимание и прощался с экскурсантами.

– Кстати, а из-за чего вся эта заваруха была – ну, война Крымская? – ступая на деревянный причал, поинтересовался футболист.