скачать книгу бесплатно
Училка и миллионер
Маша Малиновская
Училки #1
– Хочу, чтобы ты стала моей любовницей, – он говорит это так просто, будто мы обсуждаем погоду.
Несколько секунд не знаю, как на это реагировать. В такой ситуации я оказываюсь впервые. Да и вообще, не привыкла к подобному напору.
– Вот так заявочки, – одергиваю строгим голосом учителя.
Хотя внутри я дрожу и рассыпаюсь. Передо мной, увы, не зарвавшийся школьник, а взрослый властный мужчина.
– Не люблю ходить вокруг да около. Тебе тоже советую завязывать.
– Что ж… Спасибо, – резко встаю и иду к выходу из ресторана.
Как вдруг проход загораживает охрана. Оборачиваясь на своего спутника, осознаю: уйти мне сегодня не позволят.
_________
Константин Макарский – известный бизнесмен. Я – простая учительница.
Мы из разных миров. Наша встреча – случайность.
Случайность, которая перевернет мою жизнь.
Училка и миллионер
Маша Малиновская
1
– Здравствуйте, Екатерина Валерьевна! – слышу я голос через стеллаж с фруктами, и крупная женщина спешит обойти его и загородить мне проход. – Ну как там мой?
Вопрос, который я слышу чаще, чем хотелось бы, стоит мне выйти из дому. А всё потому, что я уже третий год работаю учителем истории и обществознания в районной школе.
И сейчас женщина осматривает мой внешний вид вскользь и поджимает губы. Я так и читаю в её глазах: “Ну и видок! И это учитель? Чему она научит моего сына?”
А я всего лишь в мешковатых спортивных штанах и длинном худи лимонного цвета. Вас не удивляет? А вот многие считают, что учитель должен всегда быть при параде. Ну, блузка там, юбка строгая.
Содержимое моей корзины тоже сканируется. Ох-хо, бутылка вина? Вот теперь можно ожидать волну простыней в родительском чатике. И это самый лучший вариант, а то гляди и к директору придут с жалобой. Хотя, у самой родительницы в корзине двушка пива и бутылка водки.
– Здравствуйте, – приветливо улыбаюсь, глядя, как у кассы очередь нарастает с геометрической прогрессией. – Работает, только неусидчивый, болтает много.
– Ой, он у нас с детства такой! Вот в семь месяцев уже шесть слов говорил. Серьёзно!
Ну да. У меня детей ещё нет, в почти двадцать три года я об этом пока не задумываюсь, но что-то мне подсказывает, что в семь месяцев уж как-то рановато. А вот сейчас этот детина в девятом классе безостановочно чешет языком на уроках и не гнушается скабрезных шуточек в мой адрес. Пусть тихо, но он точно знает, что я их слышу.
И стоять бы мне ещё долго у стеллажа с фруктами в плену матери Муразина, потому что чем ещё заняться учителю вне работы, как меня спасает громкое объявление с закрытой кассы:
– Третья касса – свободна!
А я как раз рядом, если развернуться и пойти обратно. Я ещё хотела купить кефир, но обойдусь, пожалуй.
– Ой, а вот и касса! – снова натягиваю улыбку и ретируюсь.
Мне пробивают продукты, складывая обратно в корзину, я расплачиваюсь, забираю корзину и иду к стойке, чтобы переложить всё в пакет. Только вот спокойно дойти к ней не получается. Едва делаю пару шагов, как в меня врезается огромное тело. Корзина с продуктами валится на пол и по нему россыпью катятся мандарины, фисташки из лопнувшего пакета, бутылка молока и рулон туалетной бумаги. Ну и моё вино, громыхая стеклом бутылки на стыках плиток на полу.
– Охренеть, – вырывается совсем не учительское и, уверена, шокирует стоящую сзади маму Муразина.
– Я прошу прощения, – слышу сверху низкий голос. – Я возмещу.
Поднимаю глаза и наталкиваюсь взглядом на высокого широкоплечего мужчину. Деловой костюм, крупные часы видны из-под манжеты пиджака на запястье, даже запах дорогого парфюма слышен. Он явно выделяется в общей массе покупателей. Что он вообще забыл в таком виде в супермаркете?
Меня сегодня натянули на работе, сказав, что я слишком верю в хорошее. Хозяйка съёмной квартиры в обход договора решила повысить на тридцать процентов аренду. А ещё у меня ПМС. И вот теперь этот мужик… Это всё очень, очень плохое стечение обстоятельств.
К тому же, он совсем не собирается помочь мне собрать всё обратно в корзину. А вместо этого протягивает несколько свёрнутых крупных купюр. Там явно больше, чем стоили мои продукты, и от этого ещё более унизительно. Собирать их придётся мне, работникам магазина всё равно, тем более товар уже оплачен. А я понесу домой грязные, обвалянные в пыли продукты. Этот мужик явно не собирается мараться.
– Не нужны мне ваши деньги! – выпаливаю сердито. – Нечего тут ими сорить. Миллионер, что ли?
Я вообще-то совсем не сварливая, но сейчас такое ощущение, что этим своим небрежным жестом “на и отвали” он переполнил мою чашу неудач на сегодня.
– Тише, девочка, – его голос меняется, становится ниже и приобретает металлический оттенок. – Больно, смотрю, ты резкая. Нашлась тут училка.
– Представь себе, училка!
Наклоняюсь, сгорая от стыда перед людьми, что наблюдают эту сцену, быстро забрасываю в пакет бутылку вина, молоко и туалетную бумагу, попрощавшись с мандаринами и фисташками, и, едва не зацепив плечом мистера “я возмещу”, вылетаю на улицу.
Выдыхаю свободно уже только в квартире. Вот так денёк. А ещё эта встреча!
Но знала бы я тогда, чем она для меня обернётся…
2
– Так, отлично! А теперь попробуем сделать выводы из всего, что сегодня мы с вами узнали…
Ребята сосредотачиваются, глядя на схему на доске. Проектор в очередной раз заглючило, и пришлось всё чертить мелом на обычной доске. С техникой, конечно, легче и удобнее, дети лучше воспринимают материал, больше возможности показать им всё и детальнее рассказать.
Но проектор мне достался старый, перегревается минут за десять и дальше просто светит синим. Когда я обратилась к директору, мне было сказано, что мультимедийных досок закупили только пять и отдали их передовикам, я тут без году неделя, вот и почерчу мелом на доске. А я бы столько всего сделала с мультимедиа! А у передовиков вон висят они без дела, старые бумажные наглядные таблички вешают на эти доски на скотч или магниты. Я же и курсы специальные проходила. Но что поделать, мел и доска – наши друзья.
Закончить фразу я не успеваю, потому что после стука открывается дверь, и секретарь говорит мне зайти к директору.
Закрываю в ноутбуке вкладку с электронным журналом, пишу домашнее задание на доске и, коротко подытожив урок, выставляю отметки. Сразу по звонку иду в кабинет директора.
– Вызывали, Наталья Валентиновна? – заглядываю в кабинет.
– Да, Екатерина Валерьевна, проходите.
Раз Екатерина Валерьевна, а не Катюша, значит, чем-то недовольна, и сейчас меня ждёт очередное вливание.
Прохожу в кабинет, присаживаюсь на стул, на который кивает директриса. Лучше бы постояла, а то этот стул у стены голой как позорный табурет.
– Как думаете, зачем я вас позвала?
Ещё один излюбленный приём – давление. И тут ты такой должен раскаяться и голову пеплом посыпать. Но я понятия не имею, если честно. Возможно это по поводу вчерашнего казуса в “Орешке”, мало ли кто решил, что я не достойна звания учителя, если покупаю вино и грубо отвечаю наглым мужикам.
Поднимаю брови, показывая, что не знаю, о чём она.
– Екатерина Валерьевна, вы, конечно, ещё совсем юны, – давит авторитетом. – В институте вас там учат быть толерантными к проделкам и прочее, но работа тут, в поле, она немного отличается. Я слышала, вам Петров в 9-в урок сорвал?
– Мы разобрались. Он извинился.
– Да ему извиняться, как с горы катиться. Почему нет докладной на имя соцпедагога? Надо сразу мать ко мне, а лучше отца. Вы, прощая хулиганство на уроке, себе авторитет не построите.
Если честно, пацана мне просто жалко стало. Язык без костей, болтал половину урока, ещё и дерзил, но потом так искренне извинялся и просил не вызывать отца. А он в моём доме живёт, и я слышала от соседей, что лупят его металлопластиковой трубой дома, если в школу вызывают. Бывают такие, неймётся им, трудно себя сдерживать, подросток же – гормоны прут.
Но с директором лучше не спорить лишний раз, себе дороже.
– Хорошо, учту, – отвечаю, стараясь, чтобы она не заметила, что сквозь зубы.
Наталья Валентиновна отпускает меня, но провожает взглядом “я слежу за тобой, Зайченко”.
Уроки заканчиваются, и я собираюсь домой. Очень хочется есть и греет мысль о бокальчике вина. Вчера я на нервах приговорила целых полбутылки. Я совсем не алкоголичка, но иногда такие выдаются деньки, что без бокальчика не обойтись.
Выхожу из школы с двумя пакетами, полными тетрадей. Понимаю русоведов и математиков, они такие каждый день таскают. Я сегодня проводила проверочные в шестых и седьмых классах, а на листочках не додумалась, теперь вот приходится тетрадки тащить. Хорошо, что я недалеко от школы живу, пешком минут десять.
Выхожу из школьного двора и топаю по аллее вдоль небольшого парка с одной стороны и дороги с другой. За детским садом решаю свернуть на протоптанную между домами тропинку, чтобы дойти быстрее. Задумываюсь снова о том, что сказала директор про авторитет. Нас учили, что к детям нужно относиться как к субъектам, а не как к объектам, что подросток тоже человек, любой ребёнок – личность, требующая индивидуального подхода. Но… вдруг директриса права?
Наверное, я настолько ухожу в свои мысли, что не замечаю, что сбоку от меня как-то уж слишком медленно едет огромная чёрная машина. Не особо церемонясь, она заскакивает передним колесом прямо передо мной, подрезая.
Я резко торможу, испугавшись, и едва не роняю пакеты. Водительское стекло опускается и оттуда на меня уставляются холодные голубые глаза. Их обладатель кажется мне знакомым, и тут в голове щёлкает. Это же вчерашний мистер “я возмещу”!
– Добрый день, – усмехается он какой-то особой кривоватой ухмылкой. – Разве молодой девушке можно такие тяжести таскать?
– Хотите помочь? – выгибаю бровь.
– Именно. Садитесь, – он кивает на кресло рядом.
Шутки шутками, но вот садиться в огромные внедорожники к незнакомым мужчинам я не собираюсь. Мама всегда говорила держаться подальше от всяких машин. Да и просто так такое незнакомым девушкам не предлагают.
– Нет уж, спасибо, я как-нибудь сама, – пытаюсь обогнуть нос машины, но она рычит и дергается.
Я тоже дёргаюсь. Становится несмешно уже.
– Я вчера, кажется, обидел вас, – мужчина сводит брови и продолжает беседу так, будто не перекрывает мне дорогу на тротуаре капотом своей машины, вызывая недовольство ещё и редких прохожих. – Всего лишь хотел возместить ущерб, чтобы вы купили другие продукты, взамен испорченных.
– Я в состоянии купить себе продукты. Освободите, пожалуйста, тротуар, здесь нельзя останавливаться.
– Садитесь в машину и освобожу.
Он серьёзно? Если да, то мне пора уносить ноги. Хотя, с тетрадями и на каблуках это непросто.
– Я как-нибудь сама, – протискиваюсь между капотом и ограждением и быстрым шагом, не оборачиваясь, улепётываю в сторону дорожки между домами, куда машина, а тем более такой танк, не проедет.
***
Экскурсия. Только от одного слова у меня начинают лезть седые волосы. Есть коллеги, которые запросто организовывают ребятню и везут не только по городу, но и по всей стране. Хотите в Москву? Без проблем! Кавказ? Запросто! Золотое Кольцо? На ближайших каникулах!
А вот я трясусь даже когда надо сводить детей в театр через дорогу. Переживаю, вдруг что случиться, плохо сплю до похода и не могу отойти сразу после.
Вот и сегодня во время экскурсии на Мамаев Курган я вся в напряжении, хотя со мной сопровождением две родительницы из класса и коллега-логопед согласилась подстраховать.
Мы доезжаем с моим 7-в на трамвае, потом все организованно переходим дорогу и оказываемся у подножия памятника Великой Отечественной войны. Родина-мать возвышается далеко впереди над огромным количеством ступеней. Кто-то из детей восторженно смотрит на предстоящую экскурсию, кто-то, как Соловьёва, ноет, что “нифига себе идти, у меня ботинки трут”, но в целом настроение у ребят позитивное. Думаю, большинство тут бывали уже неоднократно, но и в рамках моего предмета, и в рамках воспитательной работы сюда школьников привозят периодически.
Мы формируем отряд и идём вдоль Аллеи тополей, и я начинаю рассказывать ребятам о Мамаевом Кургане как памятнике культуры. Очень люблю эту тему, курсовую работу писала на четвёртом курсе. Когда добираемся до ступеней у подножия самого Кургана, вокруг нас собираются уже и просто гуляющие люди, слушают.
Я всего лишь учитель, не профессиональный экскурсовод, да и волнительно мне, дети же у меня в ответственности, а тут посторонние примыкают.
– Ступеней, ребята, ровно столько же, сколько дней длилась ожесточённая Сталинградская битва, кардинально преломившая ход Великой Отечественной войны. Кто знает, сколько их?
Кто-то начинает считать, кто-то, кажется, пытается посмотреть в смартфоне в интернете, но ответа быстрого не следует. Обидно, я же им в прошлом году на классном часе, посвящённом годовщине Сталинградской битвы, рассказывала.
– Двести, если память мне не изменяет, – слышу из толпы позади детей низкий мужской голос.
Уже знакомый мне голос.
Мужчина выходит чуть вперёд людей, но остаётся сзади детей. Тот самый мужик из супермаркета, чтоб его.
На нём удлинённое лёгкое чёрное пальто, оно расстёгнуто и открывает белую рубашку без галстука. Тёмные волосы чуть раздуваются ветром. Стоит, убрав руки в карманы брюк, и снова кривовато усмехается.
– Каждая гранитная ступень пятнадцать сантиметров высотой и тридцать пять шириной. Вроде бы, – пожимает небрежно плечами. – Школу закончил давно, надо бы погуглить, чтобы уточнить.
Гуглить не надо, и он прекрасно это знает.
Он следит за мной, что ли? Или это случайность? Если второе, то очень удивительно, а вот если первое, то уже даже стрёмно становится.
– Ребята, десять минут сделать фото! – объявляет моя коллега Карина, заметив, что я зависаю на мужчине в пальто, а мне кивает коротко, предоставляя пару минут разобраться.
Дети в пределах видимости и под наблюдением сопровождающих родительниц и Карины разбредаются, люди, слушавшие мою лекцию тоже, а вот мужик продолжает стоять и даже делает пару шагов навстречу.
– Что вам нужно? – негромко задаю вопрос в лоб, подойдя ближе.
Он высокий. Тогда в супермаркете я обратила внимание, но была занята своими поднятыми нервами, а второй раз он был в автомобиле. Сейчас же замечаю, что едва носом ему по плечо. Его не назовёшь сухопарым, но и крупным тоже. Острые скулы, прямой взгляд из-под широких чёрных бровей. В голове, почему-то всплывает сравнение с вороном, только нос аккуратный.
– Вы, – улыбается, но от цепкого холодного взгляда хочется передёрнуть плечами.
– Я? – хлопаю глазами, а самой как-то не по себе становится. – Зачем, интересно?
– Я же вас обидел, хочу загладить вину, – слегка прищуривается, и у меня создаётся впечатление, что он забавляется. – Соглашайтесь на ужин.
