Сахар со стеклом

– Лёш, – тихо прошелестела бестолочь.

Вот зачем? Я не хотел сейчас говорить. Если я произнесу что-то вслух, с этим нужно будет что-то делать. А я не хотел.

– Помолчи.

Я положил подбородок ей на макушку и прикрыл глаза, слышал, как быстро и рвано она дышит. Мне нужно было просто ещё хоть полминуты.

Тело горело от её близости, а в голове бил набат. Нельзя! Нельзя её ломать. Я погряз в дерьме, что самому иногда противно. Деньги отца и отсутствие материнского воспитания сделали своё дело, превратили меня в чудовище. Нельзя и её тащить в это болото. Пусть продолжает сиять своей чистотой и наивностью, а мне пора в свою сырую тень.

Я не дожидаюсь окончания песни и ушёл, ни разу не обернувшись. Лицей был окончен, этот период жизни позади, и мне пора к моим взрослым развлечениям. Времени половина второго. Скоро аукцион.

Глава 41

Яна

Он растворился в темноте, а мне стало холодно и одиноко без его рук. Играет со мной, как кошка с мышью. Только почему же мне кажется, что сейчас, в эти минуты он тоже был настоящим. Что его держит? Что не отпускает?

История с матерью мне известна, но, может, я знаю не всё? Маленький мальчик, который раз за разом видел, как родная мама не узнаёт его. Она же не резко заболела, такие недуги начинают забирать человека постепенно, отравляя его жизнь и жизнь его близких.

Или, может, всё гораздо проще? Может, он просто такой. Это его выбор, ему нравится калечить людей морально. А если учесть вид спорта, которым он занимается в клубе, то и физически.

Так или иначе, для меня сути дела это мало меняет. Я снова одна, снова опустошена и разбита. Включили свет, ведущая опять стала пытаться втянуть уставших выпускников в конкурсы. А мне всё настолько осточертело, что я начала задыхаться в помещении, среди распаренных танцами надушенных тел. Запах еды со столов воротил. И я как можно скорее двинулась к выходу.

По пути меня зацепил Должанов, что-то спросил, но я просто выдернула руку и почти побежала к двери из спортзала. Дале пустой полутёмный коридор, и вот, наконец, в лёгкие ворвался свежий воздух летней ночи. Повезло, что июнь в этом году был не сильно жаркий.

На улице кое-где тоже были люди. Несколько родителей сгрудились и болтали, весело смеясь. В тени, скрывающей от света фонаря, спряталась воркующая парочка. Я же пошла прочь. Хотелось побыть одной. Дальше вдоль стены, где торцевая часть пищеблока, была небольшая площадка. Я и пошла туда, надеясь никого там не встретить.

Уже почти добравшись до места, зацепилась подолом за ветки кустов. Только бы не порвать. Платье дорогое, его ещё можно продать за немалые деньги.

И тут я услышала тихий всхлип. Кажется, я не одна такая, кто решил вылить свою боль тишине.

– Кто здесь? – приглушённо спросила.

– Неудачница, – ответил севший Анин голос.

– Аня?!

Что же я за подруга такая, если не увидела, что со Степановой происходит что-то такое, отчего наша железная девочка забивается в кусты и рыдает?

Раздвинув кусты, я забралась в небольшую проплешину между ними, аккуратно подняв руками подол платья.

– Что случилось?

Я посветила экраном телефона, выискивая, куда бы примоститься рядом с подругой. Заметила опухшие глаза и покрасневший нос одногруппницы.

– Я такая дура, Ян, – Аня промокнула уголки глаз подолом платья и положила голову мне на плечо, шмыгая носом.

– Добро пожаловать в клуб, – горько хмыкнула я. Как бы мне сейчас не хотелось ей всё рассказать, ей тоже нужно было выговориться. – Расскажешь?

– Представляешь, – горько усмехнулась Степанова. – Я повелась на Должанова.

Не сказать, что я удивлена. Он же не просто так тогда остался, но я уж точно не ожидала, что Аню это так проймёт.

– Вы встречались? – спросила несмело, не желая бередить.

– Нет… Не знаю. Тогда, когда Лекс приехал за тобой, этот чёрт остался выносить мне мозг. Просил стать его репетитором по физике – видите ли профильный предмет в универе, куда он наметил.

– А ты что?

– Ну я сначала отказывалась. А потом подумала: почему нет? Деньги мне не помешают.

Аня оперлась спиной на стену, что сзади нас, и глубоко вздохнула.

– А он начал клеиться?

– Да нет, в общем-то. Занимался прилежно. За занятия платил, а ещё всякие вкусности приносил. Говорил, что физику лучше понял, чем если бы с преподавателем занимался. После результатов экзаменов прибежал весь такой довольный, обнимал, даже подарок принёс. Смотри.

Аня раскрыла ладонь и посветила телефоном. Браслет. Красивый, с голубыми камнями в виде лепестков.

– Гулять позвал меня, Янка. И я, дура, решила, а чем я хуже других девчонок?

Аня снова всхлипнула и сжала злосчастный подарок.

– Он тебя обидел, Ань? – я заправила рыжую кудряшку подруге за ухо. Она поняла, о чём я спрашиваю. Это же Должанов.

– Нет. Даже не намекал. Мы просто гуляли. Ездили на набережную, мороженое ели. Потом Рома предложил поехать с ним на выпускной. Сегодня подкатил на своей крутой тачке. Ко мне, представляешь, простой городской девчонке. А потом на празднике я его потеряла. Хотела позвать на танец. Первая. И услышала, как он за углом с парнями разговаривает. Они спросили, как ему удалось так круто сдать физику, а он ответил, что так старался, что до сих пор рыжие космы в ужасах снятся.

На последних словах Анин голос сорвался, и она снова зарыдала.

– Представляешь, Ян? Так и сказал! А я, дура набитая, напридумывала себе.

Мы какое-то время помолчали, думая каждая о своём. И как нас только угораздило обеих влюбиться в таких парней?

– Ну а ты? – спросила подруга. – Ты же не просто так сюда шла. Уже сама не своя который месяц. Расскажешь?

И я рассказала. Всё-всё выложила, что змеиным гнездом лежало на душе. Рассказала о своих чувствах, ощущая жгучую соль на щеках и губах.

Так и сидим со Степановой вдвоём среди ночи в кустах, размазывая макияж по распухшим лицам.

Но рано или поздно приходится уходить. И мои, и Анины родители уехали с фуршетной части, но дежурные преподаватели могли поднять тревогу. Кое-как мы привели себя в порядок, вывернув клатчи под свет фонариков телефонов. Подправили макияж, причёски, расправляем платья, выбравшись из кустов.

Уже подойдя к освещённому крыльцу лицея, заметили парня. Он не из нашей лицея, да и выглядел старше. На нём были надеты тёмные джинсы и чёрная рубашка, и он явно кого-то высматривал.

– Девочки, – обратился к нам с улыбкой. – А вы Яну Фомину не знаете?

– Это я, – опасливо взяла Аню под руку. – А вы что-то хотели?

– Малышка, – улыбка незнакомца стала ещё шире. – Ты меня только по телефону слышала. Я Демьян – друг твоего брата.

– Привет, – внутри всё сжалась от нехорошего предчувствия.

Парень подошёл ближе, но заметив, что с Аней напряглись, убрал руки в карманы.

– Малышка, тебе надо поехать со мной. Лекс ждёт тебя.

– Так, – встряла Степанова. – Никуда она не поедет. Ты тут нарисовался, как чёрт из табакерки, да посреди ночи, а теперь ей нужно ещё и с тобой ехать. Вали отсюда и Лексу своему передай, чтобы катился.

Аня потащила меня за руку в здание, но этот Демьян остановил меня, легонько придержав за руку.

– Яна, я серьёзно. Ты же знаешь, что я его друг. Он сам тебе тогда сказал мне звонить. Сегодня в спортклубе, где мы занимаемся, закрытая вечеринка для участников. Лёша там, и ты нужна ему.

– Тогда почему он сам не приехал?

– Ты что, не знаешь своего сводного брата? Да он себе руку лучше откусит, чем признает, что нуждается в ком-то. Но он на взводе, и причину я знаю – это ты.

Глупо, скажете вы? Да, наверное. Определённо.

Но я обернулась к Ане, поцеловала её в щёку и прошептала:

– Не волнуйся, всё будет хорошо.

– Поехали, – сказала парню.

Мы ушли за ворота, и я увидела, как Степанова каменным изваянием смотрела нам вслед. Как что-то говорил ей подошедший Должанов. Даже кричал, а потом побежал к воротам. Но мне было плевать. Друзья прикрывают глупости друг друга, но хорошо, что нашёлся такой, как Демьян, который не побоялся сделать наперекор слову Шевцова. А что, если я и правда нужна ему?

Глава 42

Мы подъехали к невысокому зданию в два этажа со стеклянными панелями. Над входом синим неоном горела надпись «Чёрный Дракон» и изображение, собственно, иллюстрирующее это название. Похожее тату я видела у Алексея на плече.

Внутри стало тревожно. Мне кажется, я лезу куда-то совершенно не туда. И ничего хорошего из этого не выйдет.

– Что это за клуб? – спросила парня за рулём.

– Спортклуб, в котором мы тренируемся.

– На чём специализируется?

– На боевых.

– Ясно.

Демьян припарковал машину возле входа. Зловещее место какое-то. Тёмное стекло хищно поблёскивало в свете фонарей. Вокруг лавочки, фонтан, газон. Но всё это мало скрадывало опасность, которой дышал это «Чёрный Дракон».

– Идём?

Но внутрь мы прошли не через парадный вход, а какую-то дверь сбоку, которая вела на цокольный этаж. Яркий свет и размеренная музыка ударили по органам чувств после тишины ночи. На входе возле турникета охранник за стойкой вопросительно посмотрел на нас.

– Паша, это опоздавшие, – улыбнулся Демьян.

Мне поставили печать на запястье и подсунули ручку и какой-то документ, попросили сдать телефон.

– Что это? – я обеспокоено посмотрела на друга Лекса.

– Договор о неразглашении, малышка. Это закрытая тусовка богатеньких мажоров, так что всё в порядке вещей.

Может и в порядке вещей, но меня напрягло. Я словно плыла в мутной воде, не понимая, что и для чего делаю.

– Вон, кстати, и Лекс, – Демьян указал пальцем дальше по проходу.

И действительно, я увидела Шевцова. Он стоял к нам спиной, подпирая плечом косяк, смотрел в широкий, ярко освещённый зал, откуда доносились голоса и музыка. Я быстро поставила подпись в договоре, и турникет загорелся зелёным.

Я мельком обратила внимание на печать на запястье. Она светилась в люминесцентном свете бледно-оранжевым. Разобрала лишь цифру пять, но буквы вокруг были немного смазаны, так что я решила не морочить голову и оставила эту затею, поспешив к Алексею.

Я тихо подошла и коснулась ладонью его плеча. Шевцов обернулся и застыл, шокировано глядя то на меня, то на Демьяна, а потом его глаза расширились, когда он заметил печать на моём запястье.

– Какого чёрта она тут делает? – обратился к Демьяну, а тот пожелтел под взглядом друга. – Я, мать твою, тебя спрашиваю, Демьян?

Лекс схватил парня за грудки и припечатывает к стене, но осёкся, увидев предупредительный взгляд охранника.

– Лёх, – у Демьяна не только по лицу разлилась мертвенная бледность, но и шея стала как мел, особенно на фоне чёрной рубашки. – Антон сказал, ты будешь рад. Типа сюрприз от него.

Теперь пришла очередь побледнеть Шевцову. Я проследила за его взглядом и наткнулась на салютующего бокалом с улыбкой Ермолаенко, который стоял на другой стороне залы в компании ещё нескольких парней.

– Лёша, я ничего не понимаю, – в испуге я схватила сводного брата за руку.

– Чего ты не понимаешь, бестолочь? – выплюнул он уже мне. – Что нельзя посреди ночи садиться в машину к незнакомым мужчинам?

– Но он сказал…

Я осеклась, понимая, что несу откровенный бред. Шевцов прав. Тысячу раз прав. Я ещё не понимала, в чём дело, но уже точно знала, что влипла по уши.

– Что это за место?

– Вечеринка для взрослых, – Алексей посмотрел мне в глаза, ища там смущение. – Для особых предпочтений. На лайте, но тем не менее.

Но нашёл не смущение, а страх. Мне действительно стало страшно. В зале было больше двадцати пяти человек. В основном молодые парни и девушки до тридцати лет. Мужчины в брюках и рубашках, на некоторых бабочки, девушки в красивых коктейльных платьях. На первый взгляд и не скажешь, что это развратное сборище. Может, Шевцов пошутил? Просто поглумился в очередной раз. Но почему тогда так отреагировал на моё появление?

– Деньги дают возможность позволить себе большее. То, на что у большинства не хватит смелости и внутренней свободы, – продолжил смотреть мне в глаза. – Я предупреждал тебя, не лезь ко мне, мой мир – не розовые пони.

– Лёша, пожалуйста, давай уйдём отсюда! – шепчу отчаянно, вцепившись в его рубашку.

Но в ответ он покачал головой.

– Не получится уже. Ты подписывала что-нибудь на входе?

– Да. Демьян сказал, что это договор о неразглашении.

– Сукин сын. Я оторву ему башку. Но сначала яйца.

Я увидела, как натянулись желваки на лице сводного брата, а глаза потемнели от злости.

– Слушай сюда. Мне нужно отойти.

– Нет! – я крепче ухватилась за рукав, но Лекс одёрнул меня за руку.

– Тише! Ни с кем не говори, а если кто подойдёт – не опускай глаза, поняла?

Ничего я не поняла, но согласно кивнула. Только бы он поскорее вернулся.

Шевцов ушёл, затерявшись среди людей, а потом и вовсе исчез в одном из коридоров, что скрываются за тяжёлыми красными шторами в зале. Прошло несколько минут, и на невысокой сцене появился мужчина средних лет в костюме. Улыбнулся на все тридцать два. Музыка затихла, а мужчина обратился к присутствующим.

– Дамы и господа! Время пришло.

Я сморгнула странное чувство, будто попала в какой-то фильм. Вечеринка для взрослых? И что дальше, что будут делать присутствующие? Разбредутся по парочкам или разденутся и прямо здесь будут… ну… И где Алексей?

– Сегодня у нас прекрасная ночь и такие же прекрасные лоты. Напоминаю правила ведения аукциона!

Ведущий перечислил какие-то правила, а я пытаюсь понять, при чём тут аукцион. Они продают какие-то игрушки для взрослых? Я же сгорю прямо на месте от стыда, если только увижу что-то подобное.

– Леди, прошу сюда, – ведущий указал стайке девушек на красивый помост, обтянутый бархатом, у сцены.

Бросая манящие взгляды на мужчин и хихикая между собой, девушки расположились на помосте. Все красотки, как на подбор. Макияж, причёски, маникюр. От каждой пахло дорогим парфюмом. Все на высоченных шпильках.

В каком-то сериале я видела подобное, там девушки за большие деньги для благотворительности разыгрывали свидания или даже поцелуи, иногда медленные танцы, а потом деньги отправлялись в детские дома, больницы, строительство дорог или ещё что-нибудь полезное. Но, как мне кажется, тут будут разыгрываться не танцы и поцелуи.

Пока ведущий что-то там ещё говорил, я продолжала искать глазами Алексея и всё ещё не находила. Тревога усиливалась, и руки начинали дрожать.

– Лот номер пять! – донеслось словно сквозь толщу воды, и периферийно я поняла, что в зале установилась полная тишина.

– Милая, это тебя, – одна из девушек мягко коснулась моего локтя. – Выходи на сцену.

– Ч-что?

Тут я осознала, что взгляды всех присутствующих были в ожидании направлены на меня. Оглушающая тишина надавила на перепонки, и до меня стало доходить, что происходит. Меня сейчас разыграют как лот для… для… Мои глаза ещё раз в панике обвели присутствующих и наткнулись на тёмный знакомый взгляд. Моё сознание сузилось до этих глаз, я зацепилась за него, как за спасительную соломинку.

Побелевшие губы Лекса были плотно сжаты, поза напряжена. Он медленно кивнул мне.

Что? Что я должна делать?

Шевцов перевёл взгляд с меня на сцену, а ведущий снова произнёс приглашение.

Я понимала, что деньги от лотов идут не на благотворительность, а значит, за всеми этими увеселениями кто-то стоит. Тот, кто не захочет упускать свои деньги, и просто так мне отсюда не уйти.

Но ведь Лёша что-то сделает? Что-то же придумает?

Набрав полную грудь воздуха, я сделала шаг. Ноги не шли, и я переставляю их едва ли не усилием воли. Шаг, ещё одни. И ещё.

– Начальная цена…

У меня заложило уши уже только от этой суммы. Я услышала несколько выкриков от присутствующих из зала, глядя на них невидящим взглядом. Не хотелось думать, что будет дальше.

Алексей молчал. Видимо, я рыба не особа интересная, поэтому подняв сумму совсем немного, большинство ловцов слились. Потом я слышу сумму, которая кажется мне непомерно большой. Это же целая зарплата моей тёти, если не больше. И голос этот принадлежит Антону Ермолаенко. Вот для чего была затеяна эта игра. Снова всё вернулось к их конкуренции с Шевцовым. И тут я впервые услышала и голос Шевцова, называющий сумму больше.

Господи, откуда у парней, которым и двадцати нет, такие деньги? Даже прожив в доме Виктора более полугода, я всё равно не представляла масштаба вседозволенности.

Суммы росли. Антон и Лекс буравили друг друга взглядами. Ведущий подбадривал их вывернуть карманы посильнее. А я просто стояла, словно омертвела, и ждала. А что, если у Шевцова не хватит денег меня выкупить? Меня ведь не выпустят.

Дышать стало трудно, пальцы покалывало. В ушах снова будто была набита вата, сквозь которую до меня донёсся голос ведущего:

– Продано участнику под номером двадцать четыре.

Удар. Пауза. Снова удар. Ещё одна пауза.

Господи…

Я подняла глаза и увидела, как к сцене идёт Шевцов, а на груди у него номер… двадцать четыре!

Резкий выдох, и я едва не свалилась со сцены в его руки.

– Спасибо, – прошептала, сжав его пальцы.

Но Алексей никак не отреагировал. Он отвёл меня в сторону, и мы продолжили наблюдать молча дальнейшие торги. Я чувствовала, как у меня из-за пережитого напряжения стучали зубы.

Остальные девушки вполне были счастливы выходить на сцену. Они посылали воздушные поцелуи своим возможным покупателям, лучезарно улыбались.

– Чему они радуются? – шёпотом спросила я у Алексея. – Что их продают, как скот?

– Они получат неплохие дивиденды с этих сумм, а ещё кучу удовольствия, за которым пришли сюда. Кстати, ты свои дивиденды вернёшь мне.

– Теперь мы можем уйти отсюда?

– Нет. Так просто всё не делается. За стены клуба, по правилам, ничего не должно выходить. Сейчас закончится аукцион, потом будет фуршет и посещение комнат. А тех, кто не придерживается правил, просто выводят. Так, меня спровадят, а тебя заново разыграют.

Значит, всё ещё не закончилось.

– А когда мы сможем уйти?

– Когда ты отработаешь то, что я за тебя заплатил.

Шевцов шепнул мне это тихо на ухо, но я будто оглохла от крика. Неужели он собирается…

– Или ты бы предпочла отработать Ермолаю? Можем попробовать договориться.

– Ты же не всерьёз? – одеревенелыми пальцами я вцепилась в руку Лекса. – Лёша, скажи, что ты…

– Замолчи. На нас смотрят. Чтобы свалить отсюда, тебе придётся убедительно играть.

После торгов свет в зале приглушили, снова заиграла музыка и вечеринка начала приобретать другие очертания. Меня начинало мутить.

Некоторые парочки удалялись за шторы, из-за которых виднелись коридоры, ведущие, вероятно, в комнаты, о которых говорил Алексей.

Шевцов держал бокал с шампанским и разговаривал с другими парами, но я не особо вникала в темы. Только заметила, что он на самом деле не пил.

Мне хотелось скорее уйти отсюда и оказаться дома. В конце концов, я устала от тяжёлого платья и просто хотела спать.

Неоднократно ловила на себе полный ненависти липкий взгляд Ермолаенко. С ним была какая-то девушка, но смотрел он постоянно именно на нас с Шевцовым.

Я почувствовала, как во время разговора с каким-то мужчиной лет тридцати, Алексей положил мне руку на талию и придвинул ближе.

– Тебе надо расслабиться, чтобы быть убедительной, – прошептал мне прямо в ухо, отчего ток пробежал по спине. – А то я заставлю тебя выпить.

– Я не хочу пить.

– Придётся, если не расслабишься.

Рядом раздался громкий смех, от которого я вздрогнула. Та самая девушка, что сказала мне идти на сцену, заливалась смехом сейчас в компании какого-то молодого мужчины.

Я прикрыла глаза, до сих пор сомневаясь, что нахожусь среди всего этого. Может, мы с Аней просто выпили сок и не заметили вкуса водки, что туда заботливо подлил Должанов? И теперь лежали пьяные в кустах и галлюцинировали?

Но нет. Горячие губы, что прижались к моей шее, были вполне реальные. На какой-то миг всё вокруг перестало существовать, потому что я понимала, что именно этого так отчаянно желала последние месяцы. Но не так. Не среди всего этого зазеркалья.

– Прежде, чем свалить, мы должны убедить организаторов, что играем по правилам, – прошептал Алексей. – Это не шутки. Сюда трудно попасть, но ещё труднее уйти.

Мне стало неловко. Все смотрели. Или не смотрели, потому что заняты собой. Но они были здесь. Весь этот сюрреализм вокруг. Не так я мечтала провести свой выпускной – в окружении богатых, развращённых, испорченных папенькиных сынков и дочурок. Меня тошнило от этого всего.

Лекс взял меня за руку и потянул в один из коридоров. Тяжёлые портьеры не давали отблескам света из залы проникать сюда. Блёклый свет красных ламп едва освещал пространство. Мы остановились возле двери с номером пять.

– Нам сюда, лот номер пять.

Шевцов произнёс это достаточно громко. Чтобы слышали, кому надо? Но я всё равно почувствовала тревогу и упёрлась. Не хотела входить туда.

Но Лексу ничего не стоило просто втолкнуть меня. Попав внутрь, я остолбенела. Огромная тёмная кровать с высокими столбами, а над ней… какая-то то ли полка, то ли балка. И на этой балке висели разные штуки.

Но я не из лесу приехала, и видела в интернете, знаю, для чего нужны все эти игрушки. Точнее, предполагаю.

– Значит, так ты любишь проводить досуг, – мой голос дрогнул.

Я знала, что у этого парня тёмная душа, но чтобы в девятнадцать лет пристраститься к подобному?

– А ты сильно удивлена?

Шевцов стоял в своей любимой позе – опёршись о косяк, и внимательно смотрел на меня.

Молчание затягивалось. Наверное, нам надо было потянуть время, убедив организаторов, что правила вечеринки соблюдены.

– Красивое платье, – Шевцов прервал тишину. – Тебе идёт.

– Спасибо.

Тишина комнаты давила. Меня словно заперли в клетке со зверем, потому что коктейль из злости и ярости, что полыхал в глазах Лекса, не мог не пугать. И он прав. Моя глупость доставила кучу проблем. Да и деньги немалые пришлось потратить. Не думаю, что Алексею Виктор выделяет столько на карманные расходы.

Господи, вчера вечером был наш выпускной. Так почему я чувствую себя так, будто повзрослела не на ночь, а на целую жизнь?

– Когда мы сможем уйти?

– Скоро.

За дверью послышались шаги. Шевцов стремительно подошёл ко мне, схватил за запястье и толкнул к стене. Мои руки были зажаты над головой, а к шее приникли горячие губы. От неожиданности я громко вскрикнула, но это было больше похоже на стон. И именно в этот момент дверь резко распахнулась.

На пороге стоял Антон и два парня в форме охранников. Троица замерла на пороге, глядя на нас. Внутри меня новой волной поднялась паника, а вот Алексей был спокоен.

– Тоха, – сказал он, не отпуская меня. – Третьего не берём. Извини.

Охранники недовольно посмотрели на Ермолаенко.

– Я был уверен, что они свалили, – зло прошипел парень, но теперь уже бравые парни были заняты им, вытаскивая из нашей комнаты. – Руки уберите!

Лекс отпустил меня, сделав шаг назад и убрав руки за спину, когда дверь за непрошенными гостями закрылась, но продолжав держать на острие взгляда.

А я так устала. Больше не могла уже даже нервничать. Я была так измотана и выжата. Шевцов отошёл на несколько шагов, а я осела на пол, утонув в юбках платья, и закрыла глаза.

Глава 43

Лекс

Я думал, что убью его. Размажу его долбанную тупую башку по всему сортиру.

– Лекс, хватит! – Демьян отсморкал кровавые сопли в раковину, о которую я только что разбил ему нос. – Я дебил! Я всё понял! Откуда мне было знать, что вы с Тохой не в ладах? Ты же ничего не говорил.

– Ты, тупое обдолбище, выведешь нас отсюда!

– Ты же знаешь, что это невозможно.

– Так придумай!

Я сделал шаг в сторону этого недоноска, а он сжался, как тупая курица. Вот уж в ком я ошибся. Макс с Ромычем были правы – Демьян просто крутил меня на бабло, будучи на подсосе у Ермолая.

– Она подписала договор, Лекс.

– А ты в курсе, придурок, что ей нет восемнадцати? Знаешь, что Хоминич с тобой сделает за такую подставу клубу? – беру на понт, он ведь не знает, что Фомина уже совершеннолетняя.

Петух побледнел и осел прямо на кафельный пол.

– Твою… Ты же говорил, что вы ровесники!

– Дебил. Я говорил, что мы одногруппники. Рожай, чмо, как будешь спасать свой зад. А для этого тебе придётся вытащить нас. И раздобудь мне бабла, потому что Ермолай девчонку мне просто так не уступит.

Я вышел из уборной и пошёл в зал. Торги уже начались.

Год назад…

– И как тебе малышка? – Демьян выпустил дым через ноздри и сразу затянулся ещё раз.

– Замечательная во всех смыслах.