скачать книгу бесплатно
Негр стоял во всей красе, гордо демонстрируя свой рост в двести тринадцать сантиметров и белоснежные зубы, которые, казалось, должны светиться в темноте, как спецодежда инспекторов ГИБДД.
– Простите, я до сих пор не знаю вашего имени, – обратился он ко мне. Я задумалась: или негр был глух и просто не расслышал слово «Кукарача», или он, мало того что владел русским языком настолько чудесно, что говорил без акцента, так еще и не был умалишенным и сообразил, что насчет имени я пошутила. Наверно, вдумчивость всецело отразилась на моей мордашке, ибо темнокожий парень спросил с намеком на беспокойство: – Вы что, забыли? Свое имя?
– Подождите, я загляну в паспорт, чтобы не напутать, – огрызнулась я, проявляя чувство юмора.
– Но ведь не Кукарача?
– Нет, не Кукарача, как ни странно.
– Она Юля, – суровым тоном молвил Павел, сверля негра проницательными карими глазами. – А вы, собственно, сами кто? – И, не дожидаясь ответа: – Чьих будете? Чьих, холоп, спрашиваю?!
Невзирая на дерзость русских, африканец мило улыбнулся.
– Да, тоже люблю этот советский фильм.
– А что, – удивилась я, – в Африке транслируют наши советские фильмы?
– Не знаю, вряд ли. – И продолжил как ни в чем не бывало: – Я коренной москвич, играю в баскетбольной команде. Здесь на экскурсии, так же, как и вы, только в другой группе. Ко мне в фойе обратилась вот эта милая девушка, – показал он на Леру, – с предложением поехать в Петергоф. Я никогда там не был, но очень бы хотел посмотреть. Говорят, красиво. А вы были?
– Нет еще.
– А вам какое дело? – одновременно со мной прокричал Самойлов, желая наброситься на гиганта и накостылять ему. Впрочем, это еще кто бы кому накостылял…
Не знаю, чем бы окончилась эта словесная перепалка, если бы не вмешалась Валерия.
– Иннокентий, – обратилась она к негру, – вы говорили, что вдвоем? Где же ваша пара?
– А вон он, – кивнул коренной москвич чуть в сторону. Там стоял… Ну ни фига себе! Я даже глаза протерла. Там стоял настоящий индеец. Он был пожилым, маленького роста, в седых волосах – перья, из одежды – только грязно-серое мешковатое пончо из непонятной ткани. На ногах – сандалии из шкуры убитого медведя. На щеках две красные полосы, нанесенные какой-то краской. Да что за компания собралась такая, а?
Подходя, престарелый индеец наклонился перед нами, упершись ладонью в землю, затем молча, выпрямившись, прислонил ее ко лбу. Это что-то вроде приветствия у краснокожих? Хм, интересный обряд.
Лерина подруга закатилась от смеха и повалилась на асфальт, стуча по нему кулачками.
– Свет, перестань, это некрасиво, – сдерживая улыбку, сказала ей подруга. – Ну ладно, все, кто едет со мной, становитесь в два ряда на крыльце! Хочу, чтобы у меня был снимок на память о моей первой самостоятельно проведенной экскурсии и обязательно на фоне гостиницы!
Мы разместились: кто внизу, возле ступенек, а кто на крыльце, во втором ряду. Галина Тимофеевна только собралась нажать на кнопку, предупредив всех, что сейчас вылетит птичка, как тут из подъехавшей «Газели» вылетел мужчина лет сорока, одетый, несмотря на прохладу, в одну лишь футболку, и втиснулся во вторую шеренгу рядом к Катьке. Я же стояла с другого бока, возле Леры. Галина Тимофеевна нажала на кнопку и, передав дочке ее фотоаппарат, унеслась в светло-зеленый автобус, который тут же отчалил в путь.
– Итак, давайте знакомиться, – предложила Валерия. – Малинова Лера, ваш гид на сегодняшний день.
– Светлана Барская, – представилась ее подруга, неодобрительно поглядывая на индейца и негра Кешу, которые вместе смотрелись ну очень колоритно. Мелкий пузатый индеец дышал баскетболисту в прямом смысле в пупок.
– Фалалей. Или просто Фаля.
– Фелициана. Или просто Феля.
Мы в свой черед тоже представились.
– Агата Никитична, – назвалась тетка лет шестидесяти, невысокая, полная, с уложенной вокруг головы косой. Я точно видела ее в Эрмитаже, значит, тоже из нашей группы. Стало быть, из пришельцев лишь вышеозвученные темнокожий и краснолицый братья наши. – Я была известной в свое время пианисткой, – затараторила мадам. – Исполняла Моцарта на сцене Большого театра! Мне завидовал сам…
– Это никому не интересно, – бесстыже перебила взрослую женщину малолетка Света и пристала к негру, не пряча злую усмешку: – Гораздо любопытнее узнать про господина из Южной Африки. Расскажи нам, пожалуйста, про себя.
– Я никогда не был в Южной Африке, – миролюбиво отозвался псевдо-Абдулла. – И в Центральной тоже. Я родился в Москве. Зовут меня Иннокентий.
– Негр Кеша – это что-то! Ха-ха! А фамилия, наверно, Черных? – продолжала глумиться девица, а Лера дернула ее за руку, мол, неприлично.
– Нет, Александров. Но, может быть, обойдемся без фамилий? И тем паче без отчеств. Мне всего-то двадцать шесть.
– А когда я играла нашего советского композитора Шостаковича, то сам директор театра наградил меня бронзовой… – пустилась в воспоминания Агата Никитична, но ее никто не слушал, потому не берусь утверждать, что там ей такое подарили.
– А ваш друг? – кивнула Света в сторону индейца.
– Орлиный Глаз, – с полной серьезностью и даже с какой-то неописуемой важностью представился тот всем нам, сделав вперед три твердых шага.
– Ах, ну да! – рассмеялась Барская, дескать, как это я сама не догадалась.
– На самом деле, – сказал Кеша, – на языке древних ацтеков его имя звучит как Куаюнютаноук, или как-то так. Орлиный Глаз – это перевод, чтобы вам было удобно. Правду я говорю, брат мой? – Орлиный Глаз величественно кивнул.
Я лишь жалась к Катьке, пугаясь надвигающейся действительности. Провести целый день бок о бок с этими странными людьми! Что мне с моей социофобией предстоит вынести? Одному Богу известно.
– Ладно, это все мы выяснили, – резюмировала Лера. – А водителя зовут Альберт Семенович Морозов, прошу любить и жаловать. – Альберт, имеющий едва намечающуюся лысину среди темно-пепельных волос, шутливо поклонился. – Ну что, пройдем на борт? Да, Альберт?
– Конечно!
Мы загрузились в «Газель». Когда отъехали на приличное расстояние (все это время публика пожирала глазами неординарных членов бригады Иннокентия и индейца, а Агата бубнила себе под нос встречу с директором Большого), Катерина не выдержала и полезла в сумочку, выудив оттуда записку с непонятными словами.
– Ты ее с собой потащила на экскурсию? – удивленно зашипела я.
– Как видишь. Может, нам умник Логинов что-нибудь подскажет.
– А? – обернулся он к нам с предыдущего сидения.
– Жень, придумай мне, пожалуйста, что это за «м» и «нф» в записке. – Катя протянула ему загадочный листок.
– Так я и знал, что ты не уймешься с этой шифровкой, – обреченно поговорил тот, принимая его. – Фигня, – подытожил друг через пару минут пристального изучения и вернул бумагу владелице.
– А дайте я попробую! – активизировался Павел.
– Ты что, собрался расшифровать строго засекреченное послание? – уставился на него Логинов. – Не смеши. Наверняка этот Штирлец предназначал текст не нам, стало быть, и браться нечего.
– Я умею расшифровывать! – стал настаивать на своем Самойлов. – Дайте мне бумажку! Живо!
– Ну ничего себе, – подивилась Любимова Пашиной напористости и послушно всучила ему в руки то, что просил.
– Так-так-так-так… – Паша озадаченно почесал затылок и выдал: – Мне нужен компьютер!
– А мне пластиковые окна, что дальше? – оскалился его дружбан.
– Нет, мне нужен компьютер, чтобы разгадать послание!
– Ничего, вот приедем в Петегроф, там между дворцом и центральным фонтаном Интернет-кафе расположилось прямо на травке.
– Прекрати смеяться! – обиделся Паша.
– Паш, ты что-то придумал? – обратилась к нему Катька, которая, по-моему, уже ни о чем ином и мыслить не могла, кроме этой чумовой записки.
– Пока не знаю. Вот получу комп – сразу скажу, придумал али нет!
– Паша, компьютер будет только дома! – в отчаянном исступлении выпалила Катерина. – А мне нужно сейчас!
Здесь «Газель» затормозила, съехав на обочину. Лерка выскочила из машины, бегом отправилась к серому кирпичному дому, размахивая рукой с фотокамерой, и спряталась за дверью с вывеской «Фото, ксерокопии, печать».
– У них компьютеры должны быть, – осенило меня. – Паш, можешь сбегать и посмотреть, что тебе нужно.
– Ага, – воодушевился друг и заелозил на сиденье, что-то ища.
– Ну что ты тут ручками шелудишь? – возмутился Жека, когда Пашины шаловливые ладони, прощупав себя и свое сиденье, принялись за друга. – Грязный мальчишка, мы в приличном обществе!
Мы с Катей захихикали, а Паша недовольно проворчал:
– Кончай бухтеть, я серьезно! Мне нужна бумага и ручка.
– Бумага у тебя в руках. А ручка – вот она, – достал он из кармана пишущий инструмент и безукоризненно улыбнулся, – нужно было просто попросить. – Когда тот метнулся к выходу, сломав попутно ручку от двери, Женька, покачав на друга головой, обернулся к нам: – Катенька, не хочешь со мной пока посидеть? А то я соскучился!
– Что? – выдернулась Катька из дум о записке. – Нет, Жень, мне не до этого.
– Блин, ну что ты так пристала к этой бумаге? Вот тебе совет. – Мы с Любимовой тут же приободрились, так как давно побуждали Логинова проявить смекалку относительно интересующего нас предмета, но он все отшучивался. И вот теперь решился высказать свою точку зрения. – Коли не можешь понять, что в ней, найди того, кто ее написал, тогда и придешь к значению этих тупых букв. Не всегда нужно двигаться прямолинейно, не забывай о том, что существует метод «от обратного».
– Солнышко, я помню об этом методе, но в данном случае он нужен как собаке гармонь. В гостинице четыре этажа, на каждом по три десятка номеров. Тот, кто подбросил ее, мог успеть скрыться в лифте, а значит, это может быть кто угодно.
– Нет, киса моя ненаглядная. Я живу к лифту ближе, чем вы, и с уверенностью могу заявить, что до того, как ты постучалась в мою опочивальню, никто туда-сюда не ездил по крайней мере минут десять. У меня отличный слух, можешь мне поверить.
Катерина выдохнула.
– Хорошо, уже легче. Остается всего тридцать номеров. В каждый будем стучать?
– Предлагаю начать с тех, кто непосредственно с нами контактирует, это значительно сужает круг поисков, не находишь?
Я подключилась к диалогу, зачарованно смотря на Женьку:
– У тебя что… – понизила голос до шепота, – есть кто-то на подозрении?
Логинов выразительно мне подмигнул и тихо сказал:
– Клянусь вам, что видел мистера Большая Нога на нашем этаже еще вчера.
– Кого? – не поняла я.
– Ну… как там его… – сморщился Женя. – Соколиный Клюв?
– Орлиный Глаз! – громко поправила его я и только по тому, как изменились лица друзей, поняла, что натворила.
– Говори, бледнолицая! – смело молвил старик индеец, решив, что я к нему обратилась. Все пассажиры и водитель со злорадством уставились на вашу покорную слугу, ожидая ее сиюминутного провала и следующего за этим вечного позора.
Сама же позорница рискнула поднять глаза на суровое разукрашенное лицо мужчины в мешковатой одежде, лихорадочно соображая, что бы произнести. Его маленькие глазки выжидательно смотрели на меня, почти не моргая.
– Э-э… м-м… А вы на каком этаже расположились, товарищ Орлиный Глаз? – дрожащим голоском решила я прояснить ситуацию перед неотвратимой гибелью.
– Полдюжины подъемов, разделенных площадкой, и поворот туда, где поднимается красно солнце! – без запинки отрапортовал человекоподобный субъект, что натолкнуло меня на мысль, а не готовил ли он эту речь заранее?
– Шесть подъемов? То есть третий этаж? – переспросила я, но индеец точно ушел в транс, за него ответил мой знакомый Кеша:
– Он не признает лифты, потому поднимается пешком. Да, третий этаж.
– Где вы его откопали, негр Кеша? – поинтересовалась Светлана, которая, я смотрю, особо не трудилась выбирать выражения, общаясь даже с незнакомыми людьми.
На слово «негр» негр никак не среагировал и ответил, как всегда, добродушно улыбаясь:
– Мы познакомились в столовой, два дня назад. Он приехал сюда из Воронежской области, чтобы посмотреть город.
– Что вы говорите… И чем же питается сей народ?
– Маис, бобовые, тыква, какао, агава, картофель… – принялся тот перечислять, поражая нас своей осведомленностью. Точно сам средь них вырос, ей-богу. – Вообще индейцы были самым трудолюбивым народом, а в пахотном и огородном деле их никто никогда не превзойдет, поверьте мне.
– Белое мясо табу! – резко выкрикнул индеец, на пару мгновений вернувшись в реальность, и все мы подпрыгнули на своих местах.
– Разве индейцы не едят мясо? – вдумчиво сказал Женька сам себе, но Иннокентий услышал и ответил:
– Он происходит из древнего малочисленного племени, родственного ацтекам, раньше они жили там, где сейчас Мексика. Когда Кортес пришел завоевывать их земли, они ушли в горы, спрятались, так и выжили. Их племя отличалось тем, что они не делали человеческих жертвоприношений и в большинстве своем были вегетарианцами, а птицы вообще у них считались священными животными. Так и они и вымирали потихоньку, пока не осталась одна семья, в которой и родился наш гость. Когда он был молодым, семья перебралась в Россию: в Мексике процветает безработица, большинство живет в нищете. Они поселились в деревне в Воронежской области, где очень плодородные земли. Выращивали продукты на продажу, а также плели изделия из соломы. Для русских это в диковинку – покупать что-то у настоящих индейцев, так что дела шли хорошо. Орлиный Глаз очень чтит своих предков и старается вести тот образ жизни, что вели древние соплеменники, поэтому так одевается. К тому же он подрабатывает фотографированием с желающими, для такого заработка подобная экипировка просто необходима. Вот… Детей у него нет, родители умерли, вот так он остался последним представителем своего племени на планете.
– Без мяса долго не протянет, – включился в беседу водитель, видимо, тот еще мясоед.
– Протянул же как-то до сих пор, – поспорил Логинов, затем обернулся к нам и зашептал: – Сдается мне, история выдумка. Мужик всего-то придумал себе сценический образ и для этих целей ездит по туристическим местам. Фото на память за деньги – видимо, единственная правда в рассказе…
Сам Куаюнютаноук, или как там его имя, хранил гордое, поистине индейское молчание.
Лера вернулась с бумажным пакетом в руках и села и машину. Павла с ней не было.
– Я помню, как-то в Одессе меня позвали сыграть Глинку, основоположника русской классической музыки… – так как все замолчали, то лепет Агаты стал слышен.
– А почему вы не поехали с Галиной Тимофеевной? – спросила ее Света расстроенно, ничуть не стесняясь показывать, что присутствие дамы ее тяготит.
Неожиданно та отвлеклась от воспоминаний (или фантазий?) и ответила на вопрос:
– Не могу, у меня слабое здоровье. Астма и порок сердца.
– А зачем вы тогда поехали с нами? – искренне недоумевала Валерия, ведь, если что, отвечать придется ей. – Вдруг вам плохо станет? С фонтанов мы вернемся только поздно вечером.
– А мы разве не в санаторий едем? – с искренним негодованием спросила Никитична.
