Убийства с уведомлением

– Как я уже сказал, напрягите воображение, – начал Пророк. – Представьте, что вокруг вас ходят толпы народу. Кто-то пришел сюда в поисках чего-то конкретного, но таких меньшинство. Большинство просто шляються по ТРЦ, в поисках сами не зная чего. Представили?

–Допустим.

– Здесь вы бы чувствовали себя чужаком.

– Почему?

– Я уверен, что вы совершаете покупки точечно: пришли в заранее выбранное конкретное место, взяли нужный товар, лишь мельком осмотрев ассортимент, заплатили и ушли!

– Да я так и делаю, и считаю, что бессмысленно так тратить свое время!

– Зря! – сказал Пророк. – Подумайте вот о чем: в наше время интернет технологий, чтобы купить любую вещь, вообще не обязательно выходить из дома. Можно заказать, ЧТО угодно. Но подобные ТРЦ не, то, что вырождаются, они наоборот растут как на дрожжах. Почему?

– Это заложено в природе человека.

– В природе ОБЩЕСТВА!!! – возразил Пророк. – Обществу это выгодно! Представьте себе среднестатистического обывателя, лениво бредущему по этим залам. У него в кармане есть немного денег, он их честно заработал горбатясь на благо того же общества, и теперь ему позволительно уделить немного времени себе, но опять же только с пользой для самого общества.

– Здесь наш среднестатистический обыватель может на короткое время почувствовать себя королем – иллюзия, к которой все в обществе стремятся, но достичь которой могут лишь избранные. Общество ведь не резиновое. Все вокруг хотят заполучить его деньги. Не важно, сколько их у него. На это направлено все: цвет оформления, музыка, реклама, натянутые улыбки продавцов. И нашему обывателю этого достаточно. Он превращается в «корову» – жвачное, смирное, тупое животное, которое общество может спокойно «доить».

– Интересная теория, – сказал Майоров. – Тебе бы лекции читать, перед большой и восприимчивой аудиторией. Зачем ты мне все это говоришь?

– Мы дойдем до ответа на этот вопрос, но чуть позже, – ответил Пророк. – Вынужден признаться, я и сам иногда позволяю себе подобные вылазки. Иногда приятно найти то, что ты даже не искал, на самом деле даже приятнее – чем то, что ты искал. Но делаю я это не ради покупок. Я смотрю на людей. Невидимость – это ведь моя супер способность. Вы сами могли в этом убедиться. Я вижу их, а они меня нет, даже если смотрят в упор. То, что я вижу в большинстве из них, приводит меня в ужас.

– Так взорви все к ебеням!!!! Ты ведь этого хочешь!?

– Очень хочу, – согласился Пророк. – Но я себя сдерживаю.

– Ты прямо эталон терпения!

– Так вот, – продолжил Пророк. – ТРЦ, и все что с ними связано – это один из способов, которыми эффективно пользуется общество. Именно его мне было проще всего вам продемонстрировать. Разумеется, есть и другие. Самый эффективный из них это…

– Секс!!!

– Верно.

– Сергей весьма недвусмысленно высказался на этот счет по поводу тебя!

– Уверен это он не со зла, – сказал Пророк. – На самом деле он так не думает. И сейчас речь не обо мне.

– А о чем тогда?

– В эпоху интернета, – продолжил Пророк. – Можно познакомиться, встретиться, потрахаться и разбежаться. Все довольны. Но тогда бы не было ночных клубов, и вся отрасль развлечений, действующая в этой области, загнулась бы. Все это работает на той же основе и по тем же принципам, что и ТРЦ – больше «коров», меньше мыслящих людей. В идеале ни у кого не должно быть ни времени, ни желание перестать «жевать», и посмотреть, что происходит вокруг!

– Ну, перестанут они трахаться и шляться по торговым центрам, что дальше? Революции, войны, массовые беспорядки, это по-твоему лучше?

– Направить такую энергию в конструктивное русло, ОЧЕНЬ сложно! – согласился Пророк. – Кастанеда об этом и пишет: нужна железная воля, и годы практики, чтобы научится задавать этой энергии вектор, а не распылять ее на то, что первым под руку подвернется.

– Но вы только представьте себе, – в голосе Пророка появились нотки мечтательности, Майоров мог бы поклясться в этом. – Что вся эта энергия действительно будет направлена, на что-нибудь полезное! Человечество могло бы в ближайшие двести лет достичь звезд!

– Во как ты заговорил! – сказал Андрей Сергеевич. – Оказывается, тебя волнует ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!

– Человечество – это единственное, что имеет значение. Человек – не стоит ничего.

– Кастанеду учит не этому! – возразил Андрей Сергеевич.

– Когда вы это стали экспертом по Кастанеде, – раздражение и злость, слышимые лишь на грани восприятия, но достаточные для следователя Майорова, впервые проступили в голосе Пророка. – Да вы даже первую его книгу до конца дочитать не смогли.

Андрей Сергеевич решил попытаться этим воспользоваться:

– Кастанеда учит действовать безупречно, но это не означает, что можно относиться к другим как к мусору! Согласно его учению: ничто не может быть более, или менее ценно, чем что-то другое! Жизнь улитки – настолько же ценна, как и жизнь человека. Жизнь бомжа, имеет такую же ценность, как и жизнь президента!

– Они – НЕ ЖИВУТ!!! Они уже мертвы, только не знают об этом. Они только жрут, и размножаються. Они забирают ресурсы у тех, кто мог бы что-то сделать. Их «жизнь», как и их смерть не стоят НИЧЕГО.

Андрей Сергеевич решил рискнуть, и попытаться надавить еще сильнее:

– Ты ошибаешься, и сам об этом знаешь. Ты лишь извратил идеи этого великого человека. Я надеюсь, что твое имя никто и никогда даже не упомянет рядом с его. И я сам сделаю все для этого, слышишь ты меня УРОД!!??

Какое то время, в трубке можно было различить лишь чье-то прерывистое дыхание, Андрей Сергеевич испугался что переборщил, хотя по сути он этого и добивался. Как оказалось волновался он зря, но голос, что вновь ответил ему…

Он мог бы поклясться, что это тот же самый голос, но он также, точно знал, что говорит с ним уже совсем другой человек:

– Здесь вы правы. Мне так и не удалось на личном опыте воплотить все заповеди Кастанеды в жизнь. Но главную мысль его книг я уяснил, поэтому я и перевернул его книгу вверх торцом. У меня не получилось, но может быть получиться у других.

– У других!?

Ответа не было

– Что за идея?

– Вы уже знаете, но пока боитесь ее осознать.

– Да твою мать! Просто скажи!

Молчание.

– Ты сказал, что у тебя не получилось. Почему?

– Смотрели фильм «Семь»?

– Смотрел.

– Все почему-то помнят сцену с коробкой, и тем, что там внутри. Но мало кто помнит ключевую фразу героя Кевина Спейси: «Тщеславие – это мой грех».

– Мой тоже. Я так и не смог его побороть. Единственное что меня по настоящему волнует, как и Джона Доу – это то, сколько мое имя будут помнить после моей смерти. Только я сумел придумать куда более надежный метод вписать свое имя в историю.

– «Все, кого ты любил, или бросят тебя или умрут, – процитировал следователь. – Всё, что ты, создал, будет забыто. Всё, чем ты гордился, со временем будет выброшено на помойку» *Бойцовский клуб* Смотрел!?

– Да.

- Как бы ты не старался, что бы ты не сделал. Тебя все равно забудут, и сотрут!

– Вселенная тоже когда-нибудь потухнет. Но как по мне, это совсем уж грустное мировоззрение. Можно сделать так, что тебя не забудут, очень и ОЧЕНЬ долго.

– Что?

– Это вам домашнее задание, подумайте над этим, как и над другим вопросом который вы мне уже задали, только сформируйте его более правильно.

– Зачем ты тратишь на меня свое время?

– Так уже точнее. Наше время заканчивается. Ваш начальник уже бежит к вам с важным сообщением. Развлекайтесь, и не забудьте избавиться от телефона. Слепым вы мне не нужны.

Андрей Сергеевич посмотрел на экран «неубиваемого». Обратный отсчет пошел. Восьмерка плавно перетекла в семерку, затем в шестерку. Следователь аккуратно положил телефон на пол и носком ботинка пнул его в сторону, предварительно посмотрев, не было ли никого в том районе.

– Зачем ты это сделал? – Панасовский держал в руках ноутбук, там на весь экран была все та же пентаграмма. Она красовалась на всю стену здания, очертания которого любой житель города узнал бы с полу взгляда.

Послышался негромкий щелчок, из «неубиваемого» пошел дымок, и начала вытекать подозрительная жидкость. От ее запаха сразу начинала кружиться голова.

– Кислота, – сказал Сергей. – Мои эксперты разберутся.

– Его все-таки можно убить, – задумчиво пробормотал Майоров. Комментировать в чем на самом деле могут разобраться эксперты Панасовского, Андрей Сергеевич не стал.

– Это компьютерная графика? – спросил он указывая на ноутбук.

– Если бы, – ответил Сергей. – Это прямая трансляция в Инстаграмм, с площади Свободы.

– Тогда делать здесь нам уже нечего.

Полицейские кордоны вокруг ТРЦ пока не убирали, но необходимость в них отпала. Никто больше не хотел попасть внутрь. Журналистов и зевак как ветром сдуло, все они спешили в центр города. Но вечерние пробки, пока еще никто не отменял, и у шкоды, вооруженной проблесковыми маячками были все шансы наверстать предоставленную им фору.

Так оно и вышло. На площади следователи оказались лишь на минуту позже самых шустрых репортеров. Те уже успели распаковать оборудование, и съемка репортажа уже началась. А возможно это был даже прямой эфир. Симпатичного вида репортерша распиналась вовсю, на фоне эпичной пентаграммы на всю стену здания. Оператор на несколько секунд отвел камеру от репортерши, чтобы захватить следователей прибивших на место, пока неизвестно чего.

Шкода, не остановилась непосредственно на площади, она проехала еще немного и остановилась перед входом в здание, окна которого выходили непосредственно на площадь, и соответственно красовавшуюся на все здание напротив пентаграмму.

– Почему именно сюда? – спросил Андрей Сергеевич.

– От репортеров подальше, – ответил Сергей, выходя из служебной машины. – А еще это кратчайший путь в помещение, где по нашим прикидкам находиться проектор.

– Хоть какая-то от вас польза, – пробормотал Майоров.

Со стороны площади начали доноситься испуганные возгласы. Андрей Сергеевич развернулся, ожидая увидеть самое худшее, но возгласы были вызваны тем, что пентаграмма перестала уродовать стену здания. Исчезнув также внезапно, как и появилась.

– Мы опять опоздали, – заключил Майоров, изо всех сил пытался не отстать от своих более молодых коллег. Отстал он от них лишь на один этаж. Это спасло его лицо от химических ожогов.

Следователь услышал звук выбиваемой ногой двери. Понадобилось несколько ударов. Затем кашель. Посмотрев вверх он увидел, что Панасовский и его прихвостень, пятятся назад, прикрывая лица руками от густого белого дыма, валящего из помещения.

– Мать твою вызывайте сюда всех, – орал Сергей в трубку, у него из глаз текли слезы. – Здесь утечка каких-то химикатов, они мне чуть глаза не выели!

– Насколько все плохо? – спросил Андрей Сергеевич.

– У нас не получилось даже через порог переступить, – ответил Панасовский. На его лице начали появляться волдыри. – Дверь я закрыл, эта дрянь не должна распространиться дальше по коридору. Это единственный вход в то помещение. Я проверил. Не считая окна.

– Надо промыть глаза! – прихвостень достал из кармана бутылку питьевой воды.

– Баран! – Андрей Сергеевич перехватил его руку, и отобрал воду. – А если это кислотный ожог!? Вода сделает только хуже, ждите экспертов.

– Нужно эвакуировать людей.

– Я сам подымусь и проверю. Как со зрением?

– Да вроде нормально, – ответил Сергей. – А если там, кто-то остался?

Он указал на дверь из-под которой продолжал просачиваться дым.

– Им мы уже ничем не поможем, – Андрей Сергеевич вылил воду на носовой платок, и закрыл им нос и рот.

– Плохая идея, – остановил его Сергей. – Там ремонт, скорее всего вообще никого нет, а тем кто внутри, помочь нельзя. Сам же сказал.

Майоров высвободился из «объятий» Панасовского. Но раздавшийся снизу топот тяжелых сапог, отбили всякую необходимость в проявлении героизма. Уже через 30 секунд пожарный в тяжелом обмундировании и противогазе, оказался на одном лестничном пролете со следователями.

– Только аккуратнее там, – сказал Сергей уже вдогонку пожарникам. – Не затопчите все следы. Это все-таки гребанное место преступления.

Главный по смене лишь противогазом покачал.

– Пойду вниз, – сказал Андрей Сергеевич. – Раздобуду себе карнавальный костюм.

Панасовский остался на месте, ожидая пожарных. Один из них вернулся через пару минут.

– Все на так плохо, – сказал пожарный. – Место задымления легко локализовать. Но дым токсичный, и выветриться не скоро. Эй! Откуда вы взяли это оборудование.

– Одолжил у твоего коллеги двумя этажами ниже, – ответил Андрей Сергеевич. Он не останавливаясь прошел прямо по направлении к двери.

– Без специальной подготовки…, – попытался остановить его пожарный.

– Пошел на хрен!

– Пусть идет! – сказал Сергей. – Опыт у него есть. Напортачит – сам виноват.

Дым уже начал рассеиваться, но в противогазе, в свете фонаря, отобранного у все того же нерасторопного пожарного, рассмотреть что-нибудь было сложно. Андрей Сергеевич сразу понял, какое из окон, ему нужно. Рядом с ним виднелись силуэты трех пожарных. Они стали кружком, и не похоже было, чтобы заняты они были чем-то важным.

– Твою мать!!! – три противогаза обернулись на голос следователя. – Если вы не собираетесь ничего делать, то пошли нахрен отсюда. Это блядское место преступления!!!

Один из них пожал плечами, и махнул в рукой, давая понять остальным, что они уходят.

– Вы бы тоже лучше здесь ничего не трогали, – сказал пожарный, в противогазе его голос звучал почти комично. – До приезда экспертов.

Пожарные покинули место преступления, если его можно было так классифицировать. Следователь пока не решил даже для самого себя, скорее было похоже на место неудачного химического опыта.

«– Или наоборот, ВЕСЬМА удачного», – прикидывал следователь, подходя ближе к ванне где-то метр в длину, и пол метра в ширину, наполненной дымящейся все еще жидкостью, цвета которой разобрать, пока было невозможно.

В ванне плавали разрозненные детали, какого-то механизма. Андрей Сергеевич быстро догадался, что по всей видимости, это и есть проектор. Между окном и ванной стоял штатив, а вокруг ванны были заметны дымящиеся выемки, от кислотных брызг, образовавшихся во время падения туда чего-то тяжелого. Деталей, что осталось едва ли хватало, чтобы покрыть дно.

– Что вы здесь делаете!?

Андрей Сергеевич обернулся на голос:

– А вы!?

– Я главный суд мед эксперт Мать вашу!

– Что ж, тогда прошу прощения. Уже ухожу.

Сергей ждал его внизу, один из медиков возился с его лицом, обрабатывая ожоги.

– Ну как там!?

– Да пиздец!

– Можно более конкретно, – попросил Панасовский.

Майоров дождался, когда Сергею удалось отогнать медбрата от своего лица, и только затем продолжил.

– Наш парень додумался уронить проектор в ванну с кислотой, отсюда и дым.

– Тогда он должен был остаться без лица!

– Лицо ему еще нужно, – возразил Андрей Сергеевич. – Поэтому он устроил там, что-то вроде механизма автоматического сброса. Он сработал в тот момент когда, со стены исчезла пентаграмма.

– И что не одной гайки от него, что ли не осталось!?

– Что-то осталось.

– Как думаешь, по ним можно будет определить серийный номер, или хоть модель!

– Учитывая наш прошлый опыт, я думая если б можно было, он просто не стал бы с этим заморачиваться, а придумал что-то еще.

– Но он же не может не ошибаться!? Никто не может!?

– Не ко мне вопрос, – ответил Майоров. – В нашем с ним первом разговоре он объяснил мне, почему он называет меня детектив, а не следователь.

– И почему?

– Потому что если нет следов, тогда зачем мы нужны!?

– Вот что странно, – продолжил Андрей Сергеевич. – Мы ведь по сути знаем, кто он такой. Ну нашли бы мы место где он достал проектор. Ничего бы по сути не изменилось. Зачем такие сложности!?

– Чтобы в прессу не попали фотки самого проектора, – ответил Сергей. – Так больше возможностей, для всяких махинаций на тему, что это пятно на стене взялось само по себе. Он отвлек нас, выманив в тот ТРЦ, сделал тут все, и смылся задолго до нашего приезда.

Опережая все последующие вопросы, Сергей сунул Андрею Сергеевичу, свой смартфон, с уже открытой статьей.

– Быстро они, – сказал Майоров и начал читать:

«Назначена дата нового апокалипсиса»

– Че за херня!?

Быстро пробежав глазами все разглагольствования и домыслы, он наконец добрался до сути статьи:

«… одновременно с появившейся на стене пентаграмме, все зарегистрированные пользователи сайта www.Fatum.com получили сообщение содержащие всего шесть цифр 151017. Нетрудно догадаться что…»

– Значит, апокалипсис начнется в Харькове, – сказал Майоров. – Пошел я за Библией.

– И мне захвати!

Глава 19. Пастор

– То есть как нет мест!? – пастор Бартон, задавал этот вопрос минимум в третий раз. – Мне надо попасть в этот проклятый Харьков!!!!

– Я вас прекрасно поняла еще с первого раза! – терпению и выдержке этой сотруднице информационного бюро аэропорта Франкфурта на Майне, могли бы позавидовать даже опытные работники дет сада. – Но самолетом вы в Харьков не попадете. По крайне мере пока не пройдет вся эта истерия с…, но наверное вы в курсе.

На такой работе так и нужно было относиться к клиентам: как к маленьким, капризным детям, которые хотят получить конфету, даже ценой нервного срыва родителей. Только такое отношение к работе, и к истерящим клиентам, которым по ошибке, или нет, продали билет на уже полностью забитый самолет, и могло сохранить нервную систему сотрудника аэропорта в относительном порядке. В теории.

– Что прямо ВСЕ туда пруться!? – не успокаивался святой отец.

– Нет, – ответила голова девушки из информационного бюро. – Большую часть авиарейсов отменили, в связи с угрозой…

– Как будто на Украине гребанного Бен Ладена нашли! Как мне вообще туда попасть!?

– Я сейчас проложу для вас кратчайший путь, – девушка усиленно заработала пальцами по клавиатуре заранее зная, что ни один из предложенных вариантов, его не устроит. И этот священник, или кем бы он там не был, будет выносить ей мозг до самого конца ее смены.

– Долго еще!?

– Я делаю все, что от меня зависит, – с натянутой улыбкой ответила девушка. Такой ответ, долго устраивать священнослужителя просто не мог.

В списке «отказников» появилась новая строчка, об освободившемся, билете на рейс до Киева, всего через два часа. Это было просто – «АЛИЛУЯ». Сотрудница аэропорта зубами вцепилась в этот билет, если бы он ушел к кому либо другому, нервный срыв до конца смены ей был почти обеспечен. Но ей повезло, она успела первой застолбить его, и только когда была уверена, что этот билет от нее никуда уже не денется, позволила себе облегченно вздохнуть.

– Есть билет до Киева, всего через два часа.

– От Киева до Харькова километров 800!

– Нет, всего 500.

– Ладно 500! И что мне их пешком идти!?

– Разумеется нет, – надо было что-то придумывать, лучшего шанса избавиться от него все равно не будет. Безуспешно прошерстив все автобусные и железнодорожные сайты, она все-таки нашла свое спасение в прокате автомобилей.

– Я могу забронировать для вас автомобиль на прокат. У вас есть права?

– Есть! Значит, на прямой рейс надеяться бесполезно!?

– Совершенно верно.

– Хорошо, оформляйте!

– Приятной вам поездки, – сказала девушка, протягивая пастору, билет на самолет, и квитанции о взятом на прокат автомобиле. – В Харькове будете часов через 8. Приятной поездки!

«– Чтоб этот Пророк тебя на части там распилил!»

Пастор посмотрел на часы, было 4 часа утра.

– И вам всего хорошего.

«– Франкфурт на Майне, мать его» – транзит всей Европы, один из крупнейших ее аэропортов, а он вынужден два часа ждать рейс, в город расположенный более чем за 500 км. от его конечной цели.

«– Этот мир точно катиться в ад» – он прилетел сюда два часа назад, из США, злой и уставший. Просто удивительно, что он не убил никого из этих «тюленей» в форме сотрудников аэропорта.

В последнее время его преследовала полоса неудач, он проиграл иск против создателей зомби-раннера для смартфонов. Которые в наглую передрали его идеи, и даже имя. Они сказали что это совпадение, и что ему следует обратить внимание на известные всем строки, что все совпадения, с людьми живущими или умершими и т.д..

И тут он узнает, что какой-то выскочка Пророк, наживается на ЕГО идеях!!!! Сайт пастора, был в наглую взломан. Теперь на главной странице красовалась «безвкусная» пентаграмма. И вообще, теперь выходило так, как будто это он, пастор Бартон, был последователем какого-то там Пророка.

– Уж этого я точно просто так не спущу! – с такими мыслями он летел в новую для себя страну – Украину. По соседству с которой прожил детство и юность, но побывать в которой ему доведется впервые.

Киевский аэропорт оказался далеко не самым расторопным, как и предполагал пастор. Постоянные очереди и перебранки с персоналом, но Бартон старался себя сдерживать, сохраняя остатки энергии до момента, когда он доберется до Харькова. Там он сдерживать себя не будет.

В прокате ему выдали Фольцваген Жук. Он ненавидел их, называя Гитлер-мобилями, но альтернативой была лишь Тайота Приус. А с учетом того, что Приусы работали судя по всему от пальчиковых батареек, поездка до Харькова могла растянуться часов на 15. Высказав сотрудникам проката все, что он думает про Гитлерово отродье и все что с ним связано, пастор Бартон выхватил ключи у ошарашенной, туповатой но симпатичной блондинки, и отправился на стоянку.

Он несколько минут молча, стоял там, осматривая свое транспортное средство, и пытаясь свыкнуться с мыслью, что ему придется проехать на нем более 500 км. Его полоса неудач явно еще не подошла к концу. Но выбора особо не было – или седлать Жука, или идти в Харьков пешком. Смирившись с жестокой судьбой, он ввел, с третьего пинка, нужные ему координаты в GPS-навигатор.

Пока он ехал по Киеву и Киевской области, дороги были более-менее. Областную границу пастор Бартон почувствовал копчиком, в прямом смысле. Не то чтобы он в Польше, или в родных уже для него США, не видел плохих дорог, но дорого между двумя крупнейшими городами страны, просто не может быть ТАКОЙ. Пару раз он был уверен, что переднее левое колесо его Жука отправиться в стратосферу, прямо вслед за его позвоночником.

Апогей, этого испытания его внутренностей на прочность, наступил где-то посередине пути. Он был уверен, что свернул где-то не туда, но проклятый навигатор упрямо твердил ему, что курс проложен верно. Потом его осенила страшная догадка, дорога в таком состоянии, потому что…

– Ее БОМБИЛИ!!!! – причем совсем недавно. Другого объяснения просто не могло быть.

– Этот навигатор завел меня в зону боевых действий! Надо было пользоваться картой! Где там в этой Украине идет война!?

Пастору Бартону было плевать с высокой колокольни, на то, что происходит в этой стране, пока он сам не был вынужден в нее попасть. Его начала бить дрожь, он остановил машину на обочине, и начал озираться по сторонам, ища столбы дыма, линию фронта, и вообще все, что могло бы свидетельствовать о том, что здесь могло произойти.

Ничего похожего, или чего бы то ни было, способного объяснить состояние транспортного полотна, он в радиусе обзора обнаружить не смог. Наконец, он набрался смелости и выбрался из автомобиля, беспомощно озираясь по сторонам.

Рядом с ним остановился раритет советского автопрома, из него вылез вроде не очень враждебно настроенный мужик:

– С вами все в порядке? Машина сломалась?

Пастор Бартон хорошо понимал русский язык, род деятельности обязывал, даже мог сносно на нем разговаривать, но сейчас мог выдавливать из себя лишь односложные фразы:

– Харьков? – он ткнул пальцем в сторону, в которой еще совсем недавно, и он был в этом уверен, находился пункт его назначения.

– Да все верно, – ответил мужик. – Харьков!

И ткнул пальцем в туже сторону.

– А…!!!??? – пастор показал на дорожный настил, вернее в то место, где по задумке строителей дороги, тот должен был быть.

Мужик непонимающе смотрел в место указанное его собеседником.

– А, – наконец до него дошел суть вопроса. – Да вы не переживайте, еще километров 15. Дальше будет получше!

– 15 километров!? – с ужасом спросил Бартон. – Харьков!?

– Нет! – ответил мужик. – До Харькова километров 250. Я имел в виду такой дороги.

– А я не…, – пастор не мог вспомнить ни термин обозначавший название войны в этом регионе, ни словосочетание, как это называлось по нормальному, на русском языке. – …, в войну приехал!?

– В войну!? Да не, господь с вами! Отсюда до войны километров 600 будет. Не переживайте вы так, едьте по этой дороге, и обязательно приедете в Харьков. Часов через шесть.