Кэти в Городе Грехов

– Спасибо, – прошептала я с легкой улыбкой, чувствуя, как возвращается контроль. Отстранившись от мужчины, я грациозно поднялась и, полностью обнаженная, прошла к бару.

– Котики, вы можете быть свободны, – произнесла я, уже взяв новую бутылку виски и плеснув себе в стакан. – И я жду свое расписание со встречами на почте.

Брат и сестра синхронно поднялись, быстро собирая свои вещи. Перед тем как выйти, Мирослава, ее взгляд был полон беспокойства, обратилась ко мне:

– Катрин, ты хочешь, чтобы мы приехали к тебе сегодня ночью? Мы могли бы…

Развернувшись, я подошла вплотную к Мирославе, наши лица оказались почти на одном уровне. Ее брат уже бесшумно скрылся за дверью, оставив нас наедине. Я всмотрелась в ее глаза, пытаясь прочесть то, что скрывалось за внешней заботой. Прикоснувшись губами к ее губам в легком поцелуе, я тут же начала опускаться. Мои губы скользили по ее телу, оставляя за собой дорожку влажных поцелуев, и я чувствовала, как она вздрагивает под моими прикосновениями. Сначала я задержалась на ее соске, потом спустилась к животу, оставляя за собой дорожку поцелуев. И вот, добравшись до клитора, я глубоко втянула его в рот, издав смачный, причмокивающий звук, показывая всю свою страсть и владение. Выпрямившись, я еще раз легко поцеловала девушку в губы, затем томно, почти шепотом произнесла ей на ухо:

– Спасибо, сладкая, но не сегодня.

Ее глаза на мгновение потухли от разочарования, но я уже выпрямилась во весь рост и громче добавила, обращаясь к обоим, хоть Мирослав уже и скрылся:

– Котики, за работу! И Мирослава…

– А? – ее голос прозвучал с легкой, едва уловимой надеждой.

– Кинь мне мое расписание на завтра. Полное, со всеми деталями: с кем у меня встречи, их имя, фамилия, где работают, семейное положение, сколько зарабатывают… В общем, ты знаешь, ты разбираешься в этом лучше меня.

– Да, конечно, – ровным голосом ответила девушка, на ее лице не было ни тени сомнения или недовольства. Мирослава развернулась и бесшумно вышла из моего кабинета, оставляя меня наедине со своими мыслями и надвигающейся реальностью.

Я направилась обратно к бару, но в последний момент одернула себя. Вместо виски, я взяла лишь стакан воды. Обнаженная, я опустилась в свое массивное директорское кресло, чувствуя прохладу кожи на коже. Налив воду, я медленно развернулась в сторону окна. Окна в моем кабинете простирались от самого пола до потолка, и за ними открывался прекрасный, умиротворяющий вид на бескрайний лес. Отпив немного воды, я позволила своим мыслям унести меня, погружаясь в собственные воспоминания. В памяти всплыли глаза Эмили, влажные от слез, но полные несгибаемой воли. За эти краткие, но бесконечно ценные дни мы успели стать единым целым, сродниться так глубоко, как никто до этого. И что отпечаталось в моем сознании ярче всего – это ее решимость вытащить меня из той бездны. А потом – только гул самолета, поглощающий все звуки, и полная, пугающая неизвестность впереди. Я месяцами скиталась по дешевым мотелям с прокуренными диванами и тараканами, где запах затхлости въедался в кожу. Работала в уборке, отмывая чужую грязь, а однажды даже переодевалась в парня, чтобы устроиться грузчиком на склад и заработать хоть что-то. Долгие, изнурительные годы я влачила жалкое существование, работая на самых унизительных и тяжелых работах, каждый день чувствуя себя раздавленной. Но однажды я не выдержала. Хватит. На последние деньги я решилась на отчаянный шаг – полностью сменила свой образ на более раскошный. Отстригла свои роскошные, длинные волосы, покрасилась в вызывающий рыжий цвет и купила невероятно короткое платье, настолько откровенное, что оно едва прикрывало мою попу. И отправилась в самый известный клуб на то время. Я улыбнулась, сейчас было смешно вспоминать о том прошлом, полном отчаяния и унижений. Сейчас, когда я стала богатой, известной и абсолютно не нуждалась больше в обеспечении богатых поклонников, те воспоминания казались далекой, нелепой шуткой. В том клубе я познакомилась с мужчиной, и вот парадокс: ему было столько же лет, сколько и моему несостоявшемуся мужу, тому, от кого я бежала. На тот момент мне казалось, что он стар; сейчас, когда мне самой 37, я смотрю на прошлое совсем по-другому. Он стал первым номером в моем списке. Это был список богатых мужчин, которые платили – и платили щедро – за моё общество. Мужчин было слишком много, чтобы считать. Со временем я забросила этот список. В нем больше не было смысла. Я не испытывала отвращения или презрения к себе; скорее, это было принятие. Я всегда была этой прекрасной розой, что гнила изнутри, просто теперь ее гниль стала моим фундаментом. Однажды, проснувшись в липких объятиях очередного незнакомца, я вдруг ясно осознала: хватит. Я хочу выбирать. Сама. С кем спать, кого пускать в свою постель. Тогда я собрала все, что мне "подарили" мои любовники – это была колоссальная сумма. На эти деньги я создала его – свой "Город Грехов". И у меня получилось. И вот сейчас я здесь, в своем четырехэтажном особняке, смотрю на величественный лес за окном, и по моей спине пробегает холодок от мысли: весь мой грязный, пошлый, но до боли любимый мир может рухнуть в один миг. Что делать? Я не знала. Сказать, что мне было страшно, – ничего не сказать. Но то, что проблемы придётся решать, это точно. Ведь мой "Город Грехов" – это не просто бизнес, это оазис для заблудших, грязных душ, которых, по мнению "праведников", лишь котёл в аду ждёт. Улыбнувшись от этой мысли, от самой своей сущности, я встала. Одела кружевное белье, затем – свой безупречный красный костюм, символ моей власти и решимости. Взяла сумочку, ключи от машины. Погасив свет, я вышла из кабинета, навстречу неопределенности, но с осознанием, что я готова бороться за свой мир. Приемная уже была пуста. Мои любимые "котики", Мирослав и Мирослава, уже давно отправились домой. Я спускалась на лифте особняка в полном, гордом одиночестве. Выйдя из особняка, я небрежно захлопнула дверь – закрывать его не было нужды. Всё место было надёжно ограждено забором под напряжением, и по территории постоянно патрулировали пять охранников, скорее, пять головорезов с оружием наперевес, в полной боевой готовности. Направившись в гараж, я села в свой красный, огромный джип и, выехав с территории особняка через главные ворота, которые бесшумно распахнулись, направилась в центр города, в свою небольшую квартиру. Помимо огромного особняка, служившего домом для моих невероятных шоу и вечеринок в "Городе Грехов", я обзавелась квартиркой в самом сердце города. Она была просторной, светлой, с гигантским балконом и окнами-стенами, простирающимися от пола до потолка. С 20-го этажа открывался захватывающий вид на город, где бесконечный поток машин и людей, словно вечные муравьи, куда-то спешил. Я могла часами пропадать на этом балконе, любуясь суетой, ощущая себя над ней. Квартира включала в себя огромный зал, плавно переходящий в кухню, уютную спальню, гостевую комнату, просторную гардеробную и две совмещенные ванные комнаты. Выезжая из густого леса, я проезжала мимо загородных участков, оставляя позади умиротворенную тишину. Спустя два часа неспешной езды, я наконец въехала в город. Он не спал. Поток машин, словно бесконечная волна, мчался куда-то, а сгорбленные фигуры людей спешили на автобусы, сливаясь в серую массу. Мой ярко-красный джип, в общем-то, как и я сама, был ярким, вызывающим пятном и настоящим бельмом на глазу у большинства этих спешащих, неприметных людей. На парковке своего престижного района я припарковалась и вышла из машины. На первом этаже дома меня, как всегда, ждал консьерж. В большинстве домов это обычно миленький старичок или улыбчивый добродушный мужчина средних лет. Но так как в нашем доме жили политики, наркоторговцы, элитные эскортницы – в общем, я бы объединила это одним словом: элитный грязный высший свет – наш консьерж был совсем другим. Молодой, здоровый, лысый бугай с автоматом наперевес. Но, скажу я вам, мне всегда было с ним комфортно. Я знала, что этот человек не задумавшись может прострелить башку любому, абсолютно любому, и при этом спокойно жуя свой бутерброд. Поднявшись на лифте в свои роскошные апартаменты, я разогрела себе еду, которую заботливо оставила милая женщина Марина. Эта женщина была со мной уже пять лет. Она не только поддерживала идеальный порядок в моей квартире, но и всегда готовила еду, в общем, неустанно заботилась о моем комфорте. Включив воду набираться в ванной, я с аппетитом отужинала вкусной запеченной рыбой. После этого, плеснув себе немного виски, направилась в ванную комнату. Скинув с себя одежду, я погрузилась в теплую воду. Добавив побольше пены, я нежилась в приятных ощущениях, медленно потягивая виски маленькими глотками, позволяя усталости уйти.

Наверно. Многим я бы показалась шлюхой и алкоголичкой. Но это не так. Я была 37-летней женщиной, которая не просто открылась этому гнилому миру, но и приняла его в себя, стала его частью, пропиталась им до самых костей. Порой мне казалось, что я родилась такой – гнилой, бездушной, изначально предназначенной для этой жизни, для этих интриг, для этой жадности, для этих пустых обещаний, что щедро раздаются под прикрытием фальшивых улыбок. Моя душа, если она когда-либо и была чистой, давно почернела, покрылась коркой цинизма и прагматизма, став идеальным вместилищем для грязи этого мира. И это было комфортно.

Приняв ванну, я завернулась в пушистый махровый халат и вышла на балкон. Усевшись в кресло, я начала свой ритуал – пила виски, выпускала дым сигареты, наблюдая за миром внизу, где машины мелькали, а люди спешили, словно тени, вечно гонящиеся за чем-то, что никогда не принесет им истинного удовлетворения. Я знала это. Потому что сама давно перестала верить в "истинное".

Глядя на эту кипящую жизнь внизу, мне всегда становилось интересно: а если бы я оказалась там сейчас, в теле другого человека, что бы я чувствовала? Куда бы я спешила? И какая у меня была бы душа? Такая же грязная и гнилая, как моя, или есть всё-таки души чистые и непорочные? После этих мыслей я усмехнулась. За все 37 лет своей жизни я ещё ни разу не встретила по-настоящему чистых и непорочных душ. Лишь хорошо замаскированные, или те, что просто ещё не успели испачкаться.

Глава 3

– Бей сильнее, бей! У тебя что, макароны вместо рук?! – орал мой тренер по боксу. Мужчина лет шестидесяти, в прекрасной физической форме, сейчас буквально заходился в приступе психоза, его лицо покраснело от напряжения. Ты чего как баба бьешь?! Тьфу ты, ты же и есть баба!

– Андрюха, я больше не могу! – задыхалась я от его нападок, отчаянно пытаясь отбиться.

– Работай, говорю! Я из тебя мужика сделаю! – кричал мне Андрюха, не сбавляя натиска.

Этот мужчина, обладавший впечатляющей стальной физической формой, был Андрей Кальковский. Бывший военный, на его скуле едва заметно проступал тонкий шрам, след былых сражений. Иногда, при резком звуке или неожиданном движении, его взгляд на мгновение становился отсутствующим, а уголки губ дёргались – невольное напоминание о старой контузии, которая, по слухам, сделала его ещё более непредсказуемым. Тем не менее, он оставался непобедимым чемпионом по боксу, чьи кулаки не знали пощады. Ходили упорные слухи, что до сих пор он втайне выполнял киллерские заказы для государства. Шёпот о его "работе" звучал почти благоговейно, смешиваясь с трепетом: говорили, что он исчезал на недели, возвращаясь с невозмутимым видом, а вскоре после этого в новостях мелькали сообщения о "загадочных несчастных случаях". Но правду, конечно, нам никогда не узнать, ведь его молчание было тяжелее слов, словно оно скрывало сотни нерассказанных историй, окрашенных кровью и тайной.

Я тренировалась у Андрея Кальковского уже десять лет. Я была одной из первых, кто пришёл к нему, когда он, выйдя на пенсию, открыл свою школу защиты. Там он обучал боксу, боевым искусствам и стрельбе из любого оружия. Поначалу я занималась только боксом, но потом Андрей, с присущей ему тонкой, почти гипнотической манерой, "подсадил" меня на стрельбу. Он учил меня не просто попадать в цель, а чувствовать оружие, словно оно было продолжением моей руки, читать обстановку, предвидеть каждый шаг противника. И вот уже десять лет он был для меня по-настоящему близким человеком. Он не был для меня как отец; скорее, он стал настоящим другом и мудрым советчиком во многих областях моей жизни. В его глазах, несмотря на всю их строгость, я всегда находила что-то вроде скрытого одобрения, а его редкая похвала стоила всех усилий. Для других он, возможно, оставался загадочным и опасным человеком из тени, но для меня он был тем, кто научил меня не только биться, но и выживать, кто увидел во мне нечто большее, чем просто ученицу. Его уроки были не только о физической силе, но и о железной дисциплине ума, о том, как держать лицо, когда внутри всё горит. Более того, у Андрея до сих пор оставались влиятельные связи в государственных структурах, что позволило ему без труда помочь мне найти "крышу" для моего бизнеса и обеспечить ему надёжную защиту.

Сегодня тренер неистовствовал, его голос гремел в зале: – Работай руками, давай удар! Выпад правой! Ногу ставь сильнее, чего она шатается у тебя?!

Я чувствовала, как силы покидают меня, и прохрипела, задыхаясь: – Пожалуйста, добей меня, я больше не могу…

– Так-с, ещё! Давай пять минут – и потом иди отдыхать, – отрезал он.

Я ликовала! Это была победа, пусть и маленькая. Моё настроение взлетело в сто раз, и я, собрав последние крохи энергии, начала отбивать ритм про себя: "Раз, раз, раз, раз!"

Последние пять минут тянулись для меня мучительно медленно, казались бесконечной пыткой. Когда свисток наконец пронзил воздух, оповещая об их окончании, я, словно обессиленная, просто выползла с ринга, переваливаясь через канаты, как выжатая мокрая курица. Рухнув на мат мешком картошки, я жадно потянулась к своей бутылке и сделала глубокий глоток. Прохладная вода оказалась живительной, мгновенно освежая и возвращая силы после такой изнурительной тренировки. Мой тренер, спустившись с ринга, хлопнул меня по плечу.

– Катрин, ты молодец! – голос тренера звучал уже мягче. – Только самое главное – не пропускай тренировки.

– Это было лишь один раз! – заканючила я, выжидающе глядя на него.

– Вот и молодец, что только один, – хмыкнул он. – Так, пойдёшь в тир стрелять?

– Нет, – покачала я головой. – Сегодня важные встречи.

– Ладно, давай, – он махнул рукой, а затем его взгляд метнулся куда-то за мою спину. – Эй, придурки! Вы как бьёте?! Куда ты ногой машешь, как макака?!

Мой тренер, заприметив новую "жертву", уже стремительно направлялся к ней.

Я продолжала сидеть на мате, тяжело дыша. "Так, нужно размяться, потом домой и сразу на встречи," – пронеслось в голове. Чёрт, я даже не посмотрела расписание, хотя сама Мирославе напоминала об этом кучу раз! Встав с мата, я направилась в небольшую комнату, полностью окружённую зеркалами, где на полу были расстелены мягкие маты. Сначала я разминала ноги, потом руки. Тело сразу почувствовало приятное расслабление, мышцы приятно тянулись. Я легко села на шпагат, чувствуя эластичность связок. Затем, наклонившись максимально вперёд, я внезапно ощутила его: твёрдый, горячий член, прижавшийся к моей попке сквозь тонкую ткань спортивных лосин. Воздух в лёгких словно застыл. Сердце ёкнуло и пошло вразнос.

Не вставая, я лишь приподняла голову и посмотрела в зеркало. Мои губы растянулись в улыбке, полной не только узнавания, но и предвкушения. Это был Майкл, мой милый 25-летний мальчик, от которого всегда веяло свежестью и тестостероном. У нас с ним никогда не было ничего серьёзного, так, пара случайных "перепихов", скорее, горячая разрядка без обязательств. Я заприметила его год назад, когда он только пришёл сюда, но его идеально вылепленное тело, каждая мышца которого говорила о силе и упорстве, сразу же покорило меня. И, как оказалось, к этому прекрасному телу прилагался не только огромный член, уже пульсирующий за его тренировочными шортами, но и резвый, опытный язык. В общем, в первый же день нашего знакомства я его "опробовала" с неприкрытым интересом. Он был высок, с каштановыми волосами, красивыми миндалевидными глазами, в которых всегда играл огонёк азарта, и идеальным рельефом мышц с кубиками пресса, при виде которых во мне просыпались самые низменные, животные желания – не нежность, а скорее, голод и жажда обладания. В этот момент его дыхание стало чуть глубже, а взгляд в зеркале встретился с моим, полный бесстыдного, понимающего вожделения.

– Я скучал, – хриплым голосом прошептал Майкл, его слова обволакивали меня, как тёплое одеяло.

– Моя попка чувствует, как ты скучал, малыш, – игриво ответила я, не меняя позы.

– Так может, мы проведём время вместе? Может, сходим наконец-то на свидание? – в его голосе прозвучала надежда, но я лишь хмыкнула.

– Малыш, ты же знаешь, я не хожу на свидания.

Поддавшись вперёд, я выпрыгнула из его цепких рук и, развернувшись к нему лицом, обняла мужчину за шею. Провела рукой по его щетинистой щеке и легонько поцеловала в подбородок.

– Катрин, пойдём на свидание! Вкусная еда, вино, покатаемся на машине… – его голос звучал так соблазнительно, что я почти заколебалась.

– Я миллион раз повторяла тебе: я не хожу на свидания. Секс у нас с тобой прекрасный, но сейчас у меня нет на это времени, много работы.

– Ты даже не пробовала! – Майкл начал манипулировать мной, его слова скользили, как шёлк. – Давай сходим на свидание, пообщаемся ближе. Мы с тобой уже давно знакомы, ты мне нравишься.

– Котик, я тебе с самого начала говорила: между нами только прекрасный, сногсшибательный секс. Мне большего не нужно, я взрослая девочка. Ты молод, тебе нужна кто-то помладше, с кем ты сможешь пожениться, родить детей…

– Это можешь быть ты, – перебил он, его взгляд был полон упрямой надежды.

– О нет! – протянула я, резко отстранившись от мужчины. – Не дай бог этому случиться! Я не создана для семьи и детей, и всей вот этой вот мишуры "долго и счастливо".

Я решила, что больше не хочу продолжать наш диалог, развернулась и пошла к раздевалке.

– Катрин! – Мужчина позвал меня, в его голосе звучала отчаянная надежда, что я остановлюсь. Но я понимала: сексуальное влечение угасло, а серьёзные разговоры о семейном счастье были совсем не для меня. Я не обернулась.

Войдя в раздевалку, я взяла свою спортивную сумку. Махнув рукой на прощание Андрею, чей взгляд был поглощён новой "жертвой", я направилась к своей машине. Сев в свой роскошный красный джип, кожаные сиденья которого приятно холодили кожу, я двинулась в сторону дома. Настроение было на нуле – после такой ночи и такого утра хотелось просто исчезнуть, но дела и встречи обязывали.

Дорога домой не прошла так быстро, как мне того хотелось; огромный поток машин, словно армия зомби, спешил на работу, создавая бесконечные пробки. Наконец добравшись до своей уютной квартиры, я с облегчением нырнула под струи лёгкого освежающего душа, смывая остатки усталости и неприятных воспоминаний. Затем я приготовила себе полезный и питательный завтрак: свежий салат из рукколы и черри, идеально сваренное яйцо пашот и нежный стейк из лосося, который придавал сил. Времени на раздумья не оставалось. Я выбрала строгий чёрный классический костюм с юбкой-карандаш, который идеально сидел по фигуре, и завершила образ высокими туфлями на шпильках, добавлявшими уверенности каждому шагу. Перед выходом из дома я мельком глянула в зеркало: уставший, но решительный взгляд, ни тени вчерашней растерянности. Первая запланированная встреча ждала меня.

Глава 4

Выйдя из дома и сев в свой роскошный красный джип, я проверила адрес и направилась в небольшую кофейню в самом центре города. Припарковавшись на платной стоянке, я пошла к кофейне. Погода была отличная, тёплая; ярко светило солнце, а подростки беззаботно гуляли по центру, сидели на лавочках и ели мороженое. Дойдя до места назначения, я села за небольшой столик на двоих у окна. Ко мне тут же подбежал молодой, симпатичный официант с широкой, приветливой улыбкой.

– Что вы желаете в такой чудесный день? – спросил официант, его улыбка была искренней.

– Мне, пожалуйста, обычный чёрный кофе, без сахара, без молока, – озвучила я свой заказ.

– Может, какой-то десерт? – не унимался он. – У нас есть очень вкусные новинки! А ещё огромный выбор печенья: с шоколадом, с лимонными дольками внутри, с изюмом…

– Нет, спасибо, мне только чёрный кофе, без сахара.

Пока официант готовил мой кофе, я достала iPhone и стала изучать расписание на сегодняшний день. Оно было забито полностью встречами. Это были встречи с потенциальными клиентами; сегодня я должна была продать билеты на своё мероприятие.

Вообще, я не встречалась с каждым клиентом. Я работала только с VIP-персонами – людьми, которые платили за билет огромные деньги, и, естественно, на моих вечеринках им предоставлялись особые услуги, которых не найти больше нигде. Моя цель была не просто провести мероприятие, а создать эксклюзивный мир, где каждый чувствовал бы себя особенным, а я получала бы не только прибыль, но и доступ к тем, кто держит нити власти.

Существовало лишь четыре вида билетов, каждый из которых открывал дверь в свой уровень привилегий и секретов.

Первый вид билета был стандартным, и его продавали мои помощники. Покупатели этого, самого дешёвого, билета должны были пройти фейсконтроль ещё до мероприятия: они обязаны были быть красивыми, ухоженными, стройными, подтянутыми и располагающими к себе. Это создавало массовую, но при этом эстетически приятную аудиторию, фон для всего остального.

Второй вид билетов стоил намного дороже. Чаще всего его покупали начинающие звёзды, писатели, художники – творческие люди, жаждущие связей и признания. Они также проходили предварительный фейсконтроль, и если их тела были привлекательны, им продавался второй вид билетов с небольшими бонусами на вечеринке, открывающими доступ к закрытым барам или специальным знакомствам.

Третий вид билетов обычно приобретали бизнесмены – люди, которые уже скопили свой небольшой капитал, но ещё не стали неприлично богатыми. Они стремились к расширению влияния и новым возможностям. Этих людей также ждали особые условия и более приятные бонусы, чем у второго билета, например, доступ к ложам для приватных переговоров.

Четвёртый вид билета я бы назвала самым "жирным", это был мой главный фокус. Его покупали высшие сливки общества, те, кто формировал реальность: неприлично богатые, избалованные люди, политики, крупнейшие бизнесмены, хозяева наркобизнеса, подпольных боёв и подпольных игр. Покупатели четвёртого вида билета были моей самой желанной публикой. Это люди, для которых "миллион плюс, миллион минус" особой роли не играл в их банковском счёте, и они с удовольствием рассчитывались со мной наличными, предпочитая полную анонимность. Для четвёртого вида билета у меня всегда были самые особые условия – личные встречи, индивидуальные запросы и абсолютная конфиденциальность, ведь именно через них я получала информацию и власть.

Встречи я проводила только с людьми, готовыми купить второй, третий и четвёртый вид билета. Официант принёс мне мой чёрный кофе.

– Пожалуйста, ваш кофе, – произнёс он.

– Благодарю, – улыбнулась я милому парню и начала потихоньку попивать свой горячий чёрный кофе.

Горячий напиток обжигал рот. Внезапно, отвлекая меня от раздумий, на стул передо мной плюхнулась симпатичная блондинка. Её кудряшки забавно торчали в разные стороны, а большие голубые глаза хлопали огромными, длинными накладными ресницами.

– Здравствуйте! Вы Катрин? – затараторила блондинка. Она походила на принцессу из порнофильма: вся такая сексуально открытая, с вызывающим макияжем.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я, отложив свою кружку кофе на стол. – Вы, я так понимаю, Куколка Джоли?

– Почти. Это мой сценический псевдоним. На самом деле я Наталья.

– Как интересно, – немного притворно восхитилась я.

– Знаете, я жду не дождусь, как посещу вашу вечеринку! Все говорят, как там здорово и классно! Я смогу написать во всех своих социальных сетях об этом мероприятии. Вы знаете, у меня очень много поклонников в TikTok, в Instagram, на YouTube! Я смогу привлечь вам новую аудиторию! – тараторила она, не давая мне вставить и слова.

– Это всё прекрасно, моя милая Куколка Джоли, или как вас, простите, Наталья? – я медленно сделала глоток кофе, наблюдая за ней поверх кружки. – Но вы понимаете смысл этой вечеринки?

– Ээээ… – некрасиво открыв рот, протянула девушка. – Честно говоря, никто не сказал мне, что на этой вечеринке, но все говорят, что это супер потрясно!

И в этот момент я поняла, что будет достаточно тяжело объяснить этой "фее-фиалке" (так я называю всех дам, воодушевлённо припизднутых, что происходит на моих вечеринках).

– Понимаете, милая Наталья, на этой вечеринке все… трахаются.

Куколка выпучила глаза и широко открыла рот, словно пытаясь поймать ртом воздух.