скачать книгу бесплатно
– Можешь сделать так, чтобы в ближайшее время у нас в распоряжении появилась штыковая лопата?
– Лопата? Лопата у меня есть! – заискивающе отвечает он. – Могу принести две, даже три!
– Спасибо, достаточно одной. И помни – никому! Это секретное задание.
– Я понял!
– Иди же! Жду на этом же месте.
Теперь он спешит, даже не оборачиваясь.
Лабберт, Иосиф и полицейский выносят погибшего из автомобиля и укладывают на землю.
– Когда принесут лопату, будем хоронить, – объявляет полицейский. – Давайте сделаем это возле того невысокого дерева.
Все молча подхватывают бездыханное тело, испещренное багрово-коричневыми язвами, и мелкими шагами несут в указанном направлении.
Через полчаса обрадованный тем, что послужил Германии, мужчина приносит лопату. Полицейский приказывает ему немедленно скрыться, заверяя, что инструмент якобы будет реквизирован в пользу вооруженных сил. При этом он чуть не оговаривается «в пользу «Бундесвера», поправляется и говорит «в пользу «Вермахта».
11
Могила выкопана быстро: работают втроем, поочередно. Тело аккуратно спускают вниз. Полицейский уничтожает документы, чтобы в случае эксгумации тайная полиция и прочие силы Рейха не смогли определить принадлежность останков. На алюминиевом нагрудном жетоне затирают дату рождения и решают его оставить.
Они прислушиваются к каждому звуку и все так же по очереди размахивают лопатой, зачерпывая как можно больше земли и ссыпая ее в могилу.
Полицейский поглядывает на исчезающее тело напарника влажными покрасневшими глазами. За свою жизнь он похоронил более десятка боевых товарищей и сослуживцев, но до сих пор так и не может привыкнуть. Раньше ему казалось, что с каждым новым покинувшим строй будет приходить равнодушие – увы, становится только хуже.
– Я не верю! – вдруг заявляет он. В его голосе чувствуется уверенность отчаявшегося человека. Он берет пистолет и приставляет себе к виску.
Лабберт смотрит с выражением полнейшего непонимания.
– Я не верю! – повторяет полицейский. – Этого всего нет, и быть не может! Какие нахрен нацисты, какой 39-й год?! Это же бред, вздор! Эй, ты вроде бы из моего времени? – Иосиф прекращает закапывать и выпрямляется.
– Вроде да, – отвечает он, вытирая пот.
– Тогда скажи, ты сам-то веришь?
– Во что, в перемещение? Черт его знает, я верю глазам и ощущениям, на протяжении всей жизни они были моими неразлучными спутниками. И если это существует, значит существует.
– А я вот отказываюсь верить даже собственным глазам. Я как раз завершал смену, когда дежурный по рации сообщил, что какие-то люди ошиваются возле электрораспределительного комплекса. Приказали проверить. Поблизости было еще несколько патрульных машин, все мы получили одно задание и случайно пересеклись на развилке. Так получилось, что я ехал первым. Факт проникновения визуально подтвердился. Черный «Мерседес» свалил ограждение, дальше вы знаете…
Иосиф делает энергичное движение и сталкивает вниз большой ком земли. Его мало смущает направленный в висок пистолет, он уверен: полицейский не посмеет себя застрелить. Произойдет это не от недостатка смелости, а от избытка любопытства. Каждому интересно побывать в другом времени. Ради этого каждый готов забыть про строгие научные изъяснения и собственные инстинкты.
– Хотя какого черта я буду рисковать собой? – полицейский в порыве безумия наводит пистолет на Лабберта.
– Ты чего?!
– Проверим, насколько всё правда!
– Мало тебе одной смерти? – спрашивает Иосиф, не отрываясь от дела. – Вообще-то погиб твой сотрудник. Не знаю, какие между вами были отношения, дружеские или просто служебные, но я бы не стал проливать кровь возле еще свежей могилы, хотя бы из уважения к нему. Даже твой психоз не может служить оправданием. К тому же ты грозишь пристрелить единственного человека, который может помочь.
В довершение своих слов Иосиф подходит к полицейскому, отводит в сторону зловещее дуло и вручает лопату.
– На, держи. Пора поработать и забыть про глупости. Я не меньше твоего нахожусь под впечатлением, но взгляни на меня! Ты же защитник порядка и наверняка знаешь: потеря контроля в критической ситуации сулит неприятности.
Глава 3
1
Проводив товарища в последний путь, полицейский приходит в себя, берет инициативу и приступает к активным действиям. Они отправляются в место, где оставили «Мерседес», но автомобиля не обнаруживают. Транспортное средство, представляющее огромную техническую ценность, попадает в руки людей, для которых применяющиеся в нем разработки на сегодняшний день являются недостижимыми.
Над землями Единой Германии господствует ночь. Троица несколько раз меняет место дислокации. Опасность быть пойманными слишком высока. Им всё время кажется, что где-то поблизости гудят моторы грузовиков и кричат люди. В действительности все так и есть: за ними ведут охоту.
Без фар, по портативному прибору ночного видения, полицейский гонит «Ауди» вдоль полей, сворачивая на лесные тропы. Несколько раз машина проваливается в глубокий ручей, но ее внедорожным качествам можно позавидовать.
Гости из будущего продолжают красться, пока в приборе не истощаются батарейки. Найдя неплохую точку для укрытия – с одной стороны обрыв, а с другой – открытая, хорошо просматриваемая местность, – они, наконец, останавливаются на ночлег.
Полицейский неразговорчив. Он не расстается с дробовиком, ходит из стороны в сторону; присядет, опять встанет и молчит. Лабберт с Иосифом разжигают костерок. Они стараются брать только сухие ветки и исключают любые листья, чтобы избежать сильного дыма.
Их окутывают осенние запахи. Всепроникающим хором из травяных зарослей, треща, льются голоса сотен ночных сверчков. Иосиф про себя отмечает, что, несмотря на сентябрь, ночи на открытом пространстве вполне сносные. Где-нибудь в Подмосковье, не надев свитер, вот так не посидишь. «Человеку гораздо важнее тепло и пригодные условия, – думает он. – Эпохи и времена имеют куда меньшее значение». На горизонте висят черные облака, но над головой пока звезды. Ветер порывистый. Кажется, скоро польет дождь. Предсказать сложно: метеостанции сегодня не достаточно точные, а сами синоптики, в гражданском значении, не настолько популярны. Иосиф ощущает потаенную связь с текущим временем. Словно бы фантастическое нечто не выдергивало его из одного века и не перемещало в другой. Словно он здесь и родился.
– Ладно, допустим всё так, – говорит Иосиф, устраиваясь у огонька. – Нас закрутило во временную воронку, мы попали в прошлое. Но каким образом? Надеюсь, не станешь отрицать факт, что случилось это не спонтанно, а благодаря тебе? Ты просил найти электростанцию, пробрался, что-то там поколдовал. Я видел коробочку со странными иероглифами. Что это значит?
– «Коробочка», – улыбается Лабберт. – Не коробочка, а портативная машина времени! В теории, с ней можно попасть в любую точку пространства и времени. Прошлое или будущее, значения не имеет. Как, насколько мне известно, безразлично и место: если пожелаешь, можно появиться на планете Марс миллион лет назад. Лишь бы поблизости был источник энергии.
Иосиф потирает нос, скрывая тем самым улыбку.
– Да ну? А может ли эта штука выступать в качестве тостера? Вдруг, когда меня забросит на миллион лет назад, я захочу запечь хлеб?
– Ничего остроумнее я и не ожидал. Вы, люди, скупы на доверие. Видимо, в вашем времени, помимо демократии и мнимой свободы, преобладает ложь, обман и поедающее изнутри низменное чувство, будто вас ежесекундно намереваются одурачить. Да о чем я говорю! Демократия ведь способствует развитию всего этого. Чем дальше в будущее уходит человек, тем сильнее он забывает основные заповеди. Хотя дело даже не в заповедях. Не лгать по любому поводу – основополагающий товарищеский долг! Я не утверждаю, что сейчас у нас все чистенькие, но боже мой, какова концентрация недоверия сейчас, и какова в будущем!
– После подобной реплики было бы целесообразно ответить на вопрос: а выжило бы общество, будь оно таким, каким его представляешь ты?
– Не знаю. Нет охоты трепаться в философском ключе. На мне отложился отпечаток будущего. Я в депрессии!
Лабберт врет: он не в депрессии. Напротив, путешествие в будущее встряхнуло и оживило этого человека. Тем не менее, он всем видом показывает, что собеседник из него никудышный, и разговор лучше не продолжать. Конструировать такую линию поведения приходится неспроста: ему есть что скрывать. Но Иосиф непреклонен, он выводит оппонента на темы, которые не может проигнорировать ни один на свете ученый, будь тот из прошлого или из будущего.
– Это изобретение Третьего Рейха? – спрашивает Иосиф.
– Да, личная разработка Адольфа Гитлера. Гений, понимаешь ли, во всем гений, и в политике, и в технике… Конечно, нет! Ты и впрямь думаешь, что если люди будущего не научились создавать ничего подобного, то всемогущий Рейх способен?
– Наш век переполняет недоверие, а ваш – колкости! – говорит Иосиф. – Мы не такие разные. Черт знает ваш Рейх! Слышал, сколько гуляет легенд о том, что якобы предвоенная и военная Германия творила чудеса во всех областях науки? Самые смелые утверждают, будто бы даже ракету межпланетную создали, и на Луну полетели. Про оккультизм вообще молчу: в этой сфере сплетен гуляет гораздо больше. Ни в одной стране мира всему этому не уделяли столько внимания!
Лабберт смеется.
– Ракету? Ну да, ну да! Ха-ха… – он заходится кашлем. – Разработки ракет активно ведутся, но уверяю, о полетах на Луну пока лучше не мечтать. Им бы за облака залететь и не свалиться. Да ладно за облака – хотя бы просто взлететь без аварий. Это же хрупкая техника: малейшее отклонение – и упадет на голову. Навыдумывали, мать вашу, фантазеры! Ну и ну!
Полицейский отсиживается в отдалении, в разговор не вмешивается и делает вид, будто не слышит. «Что мне ракеты и оккультизм? – думает он. – Мне бы на Гитлера поглядеть, на парады партийные. Форму примерить эсесовскую. Войну посмотреть. Мой Афганистан, набитый Натовскими войсками и талибами, по сравнению с маневрами Вермахта будет выглядеть чрезвычайно смешно! Хотя кое-какой полученный военный опыт пригодится. – Он ловит себя на этой неожиданной мысли. – Пригодится для чего? Я же не собираюсь здесь воевать? Слава богу, нет! Или?.. Так или иначе, дома меня ждут живым»
Он старается не думать об этом. Он знаком со своим пылким характером, подчас подталкивающим на рискованные предприятия.
– Тогда давай начистоту, – звучит голос Иосифа. Слабым мерцающим светом огонек костра подсвечивает его лицо. – Если это устройство не ваших рук дело, тогда чьих?
– Не известно. Недавно вернулась Тибетская экспедиция. Они привезли в Германию множество «сувениров». Надо отдать должное, тибетцы не скупились на щедроты во имя «западной свастики». Правда, эту штуку пришлось выкрасть: монахи держали ее под сводами некоего храма и чутко охраняли. Но экспедиционная группа заинтересовалась ею больше остального и провела спецоперацию. Кстати, когда потеря была обнаружена, хранители не очень-то и расстроились. Только велели уходящей группе быть осторожнее. Якобы то, что теперь было у них, получено от злых духов. В Германии специалисты долго ломали голову: вскрыть «коробочку» не удавалось. На верхней стороне есть чувствительные кнопки, каждой из которых присвоен символ неизвестного значения. Лингвисты проштудировали древние языки, но не нашли ни малейшего сходства с каким-либо языком, встречающимся у народов Земли. Соответственно, значение кнопок установить не удалось. Неопознанную вещицу отправили в спецхран.
– Как попала к тебе?
– Проявил эрудицию, а проще говоря – украл. «Сувенир» представился мне интересным. Вещью, над которой имеет смысл поработать. Благодаря счастливой случайности, мой родственник как раз отвечает, а теперь уже отвечал за спецхран: если пропажа обнаружилась его наверняка уволили и лишили звания.
– Ну, Лабберт, ну злодей, подставил нациста-родственника! – смеется Иосиф. – Бедняга теперь, небось, без погон и петлиц шастает?
– Не смешно. Если так, он меня пристрелит как только повстречает.
– Не пристрелит! Если доложишь, что побывал в будущем, его восстановят, а тебя произведут!.. Правда не известно, в какую палату: ту, что повыше и поближе, или ту, что пониже и подальше.
– А ведь я и правда, хоть частично, но раскрыл код, – мечтательно произносит Лабберт. Они понемногу начинают привыкать к незначительным издевкам со стороны друг друга, и подобные колкости теперь не препятствуют разговору. – При расшифровке я не стал полагаться на лингвистику и прибегнул к математическим методам. Все дело в числах!
Он развязывает рюкзак и бережно достает предмет разговора. Вещь смотрится увесисто. Толстая книга – с этим можно сравнить габариты. Металл цвета бронзы при свете огня приобретает внеземную таинственность.
– Держи вот, посмотри. – Лабберт протягивает вещь Иосифу.
Ожидания относительно массы оправдываются – около трех килограмм.
– Только берись за края, – предостерегает он, – не трогай символы. Не то втянешь нас в какую-нибудь временную аномалию. Мне пока не известны все возможности прибора.
– И мы здесь, благодаря этой штуке?
– Занятно, правда?
– Очень.
Иосиф проводит ладонью по боковой стенке. Металл слегка шероховат, вдобавок на поверхности множество извивающихся бороздочек. Они неглубоки, чуть глубже миллиметра, и хаотичны в многочисленных изгибах. Если бы Иосифа спросили, что это напоминает, прежде всего, он бы провел аналогию с топографической картой очень извилистой местности. В школе, где он преподавал, часто приходилось бывать в кабинете географии, там на стене как раз и висела одна из таких карт. Многие «бороздочки» извиваются параллельно, что придает еще больше сходства с картой.
На самом деле, линии никакого отношения к топографии не имеют. Человек всегда пытается найти сходство с чем-то общеизвестным.
Точки соприкосновения пальцев с металлом начинают излучать бледно-зеленоватый, а затем и ярко-радиоактивный свет. Иосиф чувствует прилив тепла.
– Ты что-то нажал? – нервничает Лабберт.
– Что я мог нажать? – Иосиф перехватывает коробочку и берется за противоположный край. Зеленые точки теряют свет и набирают силу в новых местах контакта.
– Ничего не пойму. Поставь-ка на землю.
Иосиф ставит коробочку и демонстративно поднимает руки выше головы. Свечение прекращается.
– Я ничего не нажимал. Ты же сказал не трогать лицевую сторону, я ее и не трогал.
– Вообще-то в самом свечении нет ничего удивительного, но только вблизи источника энергии. К тому же светится не вся поверхность, куда поставишь палец, а только символы.
– Премию мне! Я открыл новые функции.
– Будем надеяться, что они не принесут нам ничего плохого. В последний раз, когда мной были открыты новые функции, я оказался в будущем… Не скажу, что это плохо, но…
Он берет предмет и, не сводя с него глаз, прячет в рюкзак.
– Жаль чемодан. Он был удобнее.
– А что случилось с тем парнем? – Иосифа захлестывает новая волна интереса.
– С его напарником? – Лабберт кивает в темноту.
Иосиф многозначительно моргает. Полицейский перестает размышлять о своем и готовится слушать.
– У него присутствовали признаки радиационного облучения. Если вспомнишь те первые лабораторные эксперименты, где ученые устанавливали свойства различных изотопных элементов, после которых кого-то раньше, кого-то позже ждала лучевая болезнь, то проведешь сравнительные параллели. Я не могу утверждать, что в конкретном случае произошло именно это. Язвы на теле вполне могли появиться вследствие чего угодно, например ожога. Теперь знаю точно: в следующий раз лучше находиться как можно ближе к устройству. Насколько я помню, тот полицейский был на несколько метров дальше. Видимо, чтобы переместить еще одного человека в другое время, не хватило мощности.
– Значит, чтобы переместить два огромных автомобиля и всё твое рюкзачное барахло, мощности хватило? – вмешивается из темноты голос полицейского.
– Сам удивлен, – говорит Лабберт. – Но я знаю немногим больше вашего.
– Сдается мне, знаешь ты как раз гораздо больше, только по каким-то причинам темнишь! Почему? Честного ответа я не жду. Но в твоих интересах мне его предоставить, иначе я сам доберусь до правды. И тогда… – Голос полицейского звучит угрожающе.
– Послушай, у тебя есть имя? Как к тебе обращаться?
– Меня зовут Лотар. Моего напарника звали Франц… если это кому-нибудь интересно.
– Имя напарника я прочел на нагрудном жетоне. Послушай, Лотар, я прекрасно понимаю твое состояние. Я сам терял друзей, терял порой нелепо, как и ты. Вот есть человек, идиотская случайность – и его нет. Но на людей я не бросался. Тебе это тоже не должно служить оправданием…
– Я и не бросаюсь, – спокойным тоном прерывает Лотар. – Просто не люблю, когда говорят неправду.
– С чего ты взял? – раздражается Лабберт.
– Я кто, по-твоему? Мальчик-несмышленыш? Если в темноте не видно моей полицейской формы, это еще ничего не значит. Включи фонарик и посмотри! И чтобы тебе было известно, полицейский в Германии – не пустой звук! Еще со времен академии мне знакомы основы человеческой психологии. Установить, врет человек или нет, я могу почти с первого взгляда. До того, как он раскроет рот, мне будут известны его намерения.
Лабберт мотает головой и кривит губы.
– Короче, у тебя есть время подумать до утра, – продолжает Лотар. – Если расскажешь все, как есть, обещаю: обижаться не стану. А сейчас я иду спать. Если заметите малейшую активность, будите. Вам тоже советую не засиживаться, нужно набраться сил перед неизвестным завтрашним днем.
Лабберт предлагает Лотару смочить горло глотком кофе. Он соглашается и уходит.
Спустя пять минут, чувствуя смертельную усталость, Иосиф тоже бредет спать. Лабберт и ему заботливо предлагает глоточек кофе. Но Иосиф отказывается. «Ну и ладно, – думает Лабберт, – ты свою дозу и так вылакал…»
2
Ночь тиха как дыхание покойника. Ветер слаб. Он едва шевелит листву на деревьях. Иосиф открывает глаза, перед ним «Ауди». Обняв оружейный ствол, прильнув к колесу, полицейский самозабвенно спит. «Странно, как я оказался на улице? – размышляет Иосиф. – Вроде уснул на заднем сидении. В чем дело? Неужели брожу во сне?»
На горизонте появляются автомобильные фары. Иосиф вслушивается. Мотора не слышно; установить, грузовик ли это, набитый штурмовиками, или обычный легковой автомобиль – невозможно. Во втором случае полицейский разделается с опасностью двумя-тремя выстрелами, в первом же, может, не разделается вовсе…
– Просыпайся! – Иосиф толкает полицейского. – Ну же! Нас обнаружили! Просыпайся!
