скачать книгу бесплатно
– Боже мой… беременная? Повесилась? Грех-то какой!
– Хоронили мы её всей конторой. У неё из близких никого. А после похорон, ночью, в нашем доме, я увидел её. Как живую. Она стояла в коридоре и смотрела на меня с такой ненавистью. Сам не понял, как у меня колени подогнулись. Я просил у неё прощения. Но она сказала, что не простит. И ушла.
– Сказала? Она говорила с тобой? – Маша прижала ладони к лицу.
– Да. Говорю же, как живая. – Виктор затушил окурок в чашке. – Она не простит, Маша. Выхода нет.
Он взял в руки ружьё.
– Что ты делаешь?!
– Надеюсь, хоть ты меня простишь.
Виктор посмотрел на Машу, и в последние секунды своей жизни она успела увидеть, что в глазах мужа плещется безумие. А больше ничего не успела. Виктор выстрелил почти в упор. Патрон пробил грудь Маши насквозь, и она замертво рухнула на пол.
Он поднялся на второй этаж. Предстояло самое трудное: убить собственного ребёнка. Но лучше уж он убьёт её, чем Алка утащит дочку за собой, как утащила Валю. Нет, они ей не достанутся. Его семья ей не достанется! Надо было раньше это сделать, тогда и Валя бы была в безопасности. В покое. Умереть, и обрести покой – это хорошо. Это правильно. Виктор не хотел, чтобы Маша и Галя пали жертвами сумасшедшего призрака. Чтобы стали такими же, как она. Что Алла сделала с Валей? Утопила в озере? Вон она, подлая, смотрит на него из каждого угла дома. Насмехается!
Гали в комнате не оказалось. Виктор зарычал от отчаяния. Он перерыл весь дом вверх дном – девочки нигде не было. Виктор сел на пол в кухне рядом с женой. Маша смотрела в никуда. Бедная. Она ведь ни в чём не виновата. Это он во всём виноват. И в том, что Галю, видимо, успела забрать Алла. Не досмотрел. Так и будут его девчонки маяться вечными призраками. Ну, хоть им с Машей удалось ускользнуть. Правда, ему придётся гореть в аду за то, что он сделал. Но даже ад лучше, чем бродить бесплотным духом по земле. Виктор закрыл жене глаза, поцеловал на прощание, и взял её руку в свою. Правой рукой упёр приклад в пол. Ему не было страшно. Теперь уже нет. Устроив дуло удобно к подбородку, он закрыл глаза и нажал на курок.
Адамовка. Наши дни.
Галя сидела, закрыв глаза, сжимая в руке фотокарточку своей семьи. Перед глазами плыли картинки, как будто она находилась в кинотеатре. Ночь. Она одна в комнате. В окно светит луна. Снизу доносятся голоса родителей. Холодная рука прикасается к её плечу. Галя вздрагивает и видит Валю.
– Т-с-с-с. – говорит сестра. – Тебе надо уходить. А то папка тебя убьёт.
– Откуда ты…
Но Валя не даёт ей договорить. Она за руку тянет Галю неожиданно сильно. Помогает ей спуститься из окна по лестнице, и говорит:
– Беги скорее. Спрячься, только очень-очень хорошо. Чтобы никто тебя не нашёл. Чтобы я не нашла.
– Валя, а ты? Ты…
Валя кивает и растворяется в воздухе. Галя бежит со всех ног в деревню. Дальше смутно. Чей-то двор. Собачья будка. Шерсть. Грязь, тепло и безопасность. Тот ещё коктейль.
Обняв большую псину, Галя дрожала и плакала. Потом уснула. Утром её нашли. Она помнила какие-то коридоры. Людей. Вопросы. Чай с твёрдым печеньем. А потом пришла тётя Злата. Она увезла её в Москву. Галины вещи из дома Злата забирала без неё. Всю жизнь она говорила Гале, что её родители погибли в автокатастрофе. И почему-то ни слова не говорила о том, что у Гали была сестра. И вот теперь она её вспомнила.
Галя открыла глаза.
– Я вспомнила. Я её чувствую. Она тут.
Илья с Тасей смотрели на неё со страхом в глазах, ни слова не говоря.
– И она уже давно не та милая добрая девочка, которой была. Нам надо уезжать отсюда, Таська. Нам надо срочно бежать.
Илья посидел ещё немного рядом с притихшей вдруг Галей, а потом ушёл. Видимо, ей нужно всё это как-то переварить.
– Мам, ну когда уже поедем. – заканючила Таська.
– Что?
На Галю нахлынули воспоминания, она с трудом выныривала из них. Вот Таська тоже зараза! Не даст спокойно посидеть, подумать.
– Когда мы в Москву поедем обратно, спрашиваю.
– Куда мы поедем в Москву? И потом, надо же, наверное, сначала решить тут все дела.
– Какие дела? – вытаращилась на неё удивлённая дочь. – Мам, опомнись. Час назад ты сказала, что нам срочно нужно отсюда выбираться.
– Когда я такое сказала? – настала очередь Гали удивляться.
– Час назад… – растерянно повторила Тася. – Мам… ты чего? Ты увидела фотку, Илья напомнил тебе о твоей сестре, которая погибла. И ты сказала…
– Она не погибла, Тась.
– Что?
– Она не погибла. Она просто исчезла.
– Так… и что? Ты же сказала, что чувствуешь её душу тут, или что? Призрак? Сказала, что она зло. Что нам надо уезжать и срочно.
Тасе вдруг стало не по себе. В их семье психически нездоровой была она. Это она ходила на консультации к психиатру, пила лекарства, и балансировала между нормальной жизнью и угрозой прописаться в психушке. Мама всегда вела себя очень адекватно. С избытком адекватно, потому, что за двоих. За себя, и за неё, за Таську. А сейчас Галя вела себя, как дурочка, наглотавшаяся аминазина. Наговорила ужасов, и словно забыла.
– Мам… – осторожно начала Тася, но у Гали вдруг зазвонил сотовый.
– Алло?
– Сеструха, ты чего обзываешься и трубки кидаешь? Я же не договорил. – Артём.
Странный. Подождал час, чтобы договорить. Она уже и думать о нём забыла. Или сколько там прошло времени?
– Кое-что мать тебе всё-таки оставила. Тетрадь какую-то.
– Какую тетрадь? – не поняла Галя.
– Я не смотрел, она запечатана в конверт.
Ух ты. Тёма-то, оказывается, порядочный человек. Не сует нос в чужие записи. Или ему просто было лень.
– Заедешь?
– Я не могу сейчас заехать. Пришли почтой. Пересылку я оплачу.
– Не смеши меня. Скинь мне адрес смс-кой, пришлю.
– Хорошо. Спасибо! – додумалась она, но Тёма уже отключился.
– Тася, ты пила свои таблетки? – поинтересовалась Галя, набирая сообщение с адресом.
И снова провалилась куда-то в свои мысли. Даже ответа от дочери не дождалась. Вот так. И Илья ушёл. Не сказал, придёт ли снова. Таське захотелось плакать. Или пешком идти в Москву. Приближался вечер, а значит, сегодня точно никуда не поедут. Да и собирается ли мать? Странная какая-то она стала, после того, как фотку увидела.
– Я гулять пошла. – объявила Тася.
– С кем? – посмотрела на неё Галя.
– Просто гулять. Не хочу тут сидеть!
– Телефон заряжен?
– Да!
Тася шла по центральной улице. Ей нравилось в этой деревне, но не в их стрёмном доме. Тут было много хороших домиков. Ну почему их дом такой кошмарный? Интересно, она найдёт, где живёт Илья? Попросить его с матерью поговорить. Мимо дома, откуда выходили старики, странно смотревшие на них, они ехали на машине по центральной улице. Наверное, найдёт. Чего там искать?
– Девка, а девка!
Тася услышала окрик и вздрогнула. Ничего себе, обращение! Никто и никогда не звал Тасю девкой, даже у бабы Риты в деревне. Но Тася была девочкой начитанной, и быстро сориентировалась, что для деревни такое обращение вполне нормальное явление. Она повернулась и увидела приветливо улыбающуюся женщину у калитки ближайшего к ней дома.
– Вы меня?
– Знамо тебя. Кого ты ещё тут видишь? Зайдёшь? Поболтаем.
По крайней мере, женщина улыбалась и не тянулась, чтобы осенить себя крёстным знамением.
– Я вообще-то ищу одного человека… – замялась Тася.
– Зайди. Я тебя свежим хлебушком угощу.
Да уж. Вот у них тут приколы. Придумали тоже угощение: хлеб.
– Ладно. – покорилась Тася.
В доме у селянки было уютно, но не особо чисто.
– Кошки, заразы, грязь таскают. Мету, мету – всё без толку. Потравить бы их всех к чертям собачьим, да мыши заедят.
– Не надо! – испуганно воскликнула Тася.
Женщина посмотрела на неё, и расхохоталась.
– Ой, умора! Да пошутила я. Меня Наташа зовут. Садись-ка к столу.
И поставила перед ней кружку с молоком и тарелку с ломтями хлеба. Тася из вежливости отщипнула кусочек и положила в рот. И чуть не замычала от удовольствия! Даже в Макдоналдсе булки не такие вкусные, как хлеб у этой женщины. А в этом, пожалуй, что-то есть. Тася смело взяла ломоть и стала откусывать, запивая молоком.
– Вот и умница. Как тебя зовут-то?
– Тафя. – сообщила девочка.
– Эт чейта за имя какое заморское? – подивилась баба.
– Тася. – прожевала хлеб и получилось лучше. – Анастасия я. Тася сокращённо.
– Поняла. Ты Адамова же, да?
– Ну, вообще нет. У меня в паспорте другая фамилия. Папина. Но я поняла, о чём вы. Мама моя Адамова.
– Да, девка… угораздило же вас приехать в проклятый дом. И чего вам в своей Москве не сиделось?
Тася не знала, что на такое заявление можно ответить.
– Ты, вот что, Анастасия… ты мать уговори уехать. Вы тут не ко двору. Все думают, раз дом проклятый, и от вас добра не жди.
Тася тоскливо молчала.
– Девка, я тебе ведь добра желаю!
– А вы что же? Не боитесь, что я проклята? Пригласили меня в дом. Кормите хлебом тут своим. – с вызовом спросила Тася.
– Я не боюсь. Я печать вижу. Ты чистая пока.
Печать? Что за печать? Да они тут сами странные до ужаса. Надо выбираться от этой Наташи. Кошек она потравить хочет. Как бы и её, Таську, не отравила. Девочка встала и попятилась к двери.
– Спасибо вам большое. Было очень вкусно.
– Я тоже иногда ошибаюсь. В восьмидесятые моя мамка на почте работала, а я ей помогала. И уже тогда всё видела. Чувствовала. В тот день бабушка твоя, Мария, звонить приходила. И тоже чисто было. Не было на ней отметины. А ночью, вишь чо, погибла, болезная. Как вот я не увидела? Ничего не увидела… а помню, как сейчас. – задумчиво проговорила Наташа.
– Зачем вы пугаете меня? – заплакала Тася.
У неё просто не выдержали нервы. Мама ведёт себя, как спятившая. Теперь баба эта. У бабушки Маши, которую Тася знать не знала, и в живых не застала, не было печати, но она погибла.
– Как она умерла? Бабушка моя?
– Ты уже не маленькая. Поговори с матерью. Уезжайте, пока не пометили вас. К тому дому даже подходить опасно. А вы туда въехали.
На вопрос Наташа не ответила. Тася выскочила из её дома, не видя ничего вокруг из-за пелены слёз. Надо найти Илью. Спросить, почему он так быстро ушёл. Попросить помочь ей убедить мать срочно уехать. Вытерев слёзы, девочка побрела дальше по центральной, разглядывая заборы. Она уже не была уверена в том, что найдёт нужный дом. Тася чувствовала себя оторванной от реальности.
Галя пошла к озеру. Оно было рядом с домом. По прямой. Вот сейчас вспомнилось, как девчонками бегали туда. Спустились с крыльца, и по прямой, к лесу. Чуть прошли, и вот оно, озеро. С одной стороны, с той, что смотрела на их дом, озеро было как на ладони: небольшое поле, берег, и вот она, вода. А с трёх сторон водоём окружал лес. То редея, то сгущаясь, деревья обступали озеро почти по кругу. Галя не знала, зачем пошла сюда. Может потому, что именно тут тридцать три года назад Валя видела какую-то женщину. Разговаривала с ней. Притом, что Галя ничего такого не видела. Ничего и никого. Надеялась увидеть сейчас?
Она прошлась вдоль берега. Почему так странно произошло? В памяти не было ничего об этом месте, а потом фото перед глазами, и комментарий Ильи: «Это Валя, твоя сестра-близняшка». И как будто плотину прорвало. Вот тут, под этим самым кустом, Галя сидела, подложив под куртку ветки, чтобы не простудиться. Читала книжку, а Валя кидала в озеро камушки, изредка выкрикивая что-то, если камень летел удачно. Галя и не обращала внимания на сестру. Когда она там что кричала, а когда что говорила. Но что никакой женщины на берегу не было, Галя могла поклясться. А дома выяснилось, что была. Точнее, Валя утверждала, что была. После этого две ночи Валя разговаривала во сне. А на третью пропала. Что же получается? Была какая-то таинственная женщина, она и похитила Галину сестру. Когда Галя видела Валю в последний раз, та была странной. Холодной и чужой. И очень сильной. Кем она была? Призраком? Каким-то ночным монстром, типа тех, о ком читает книги и смотрит фильмы Таська? И может ли это вообще быть правдой, или всё, что вспомнилось Гале, просто плод богатого детского воображения? Но ведь Валя не зря увела Галю из дома в их последнюю встречу. «Тебе надо уходить, а то папка убьёт тебя!» Больше Галя родителей не видела. И никто никогда не рассказывал ей, что случилось в ту ночь. Очень возможно, что останься Галя тогда в доме, и сейчас бы её тут не было. Нигде бы не было.
– Валя! – позвала Галя. – Валя! Ты где?
И сама испугалась своего голоса. Да что она творит вообще? Кого она зовёт тут спустя тридцать три года? Галя сплюнула и пошла домой. Шла и думала, что Таська что-то чудит. Бежать куда-то собралась. Говорит, что Галя, мол, сама предлагала бежать. А у неё в голове сумбур какой-то, но такого она не говорила. Столько всего вспомнилось зараз – попробуй всё это перевари. Первый момент, когда она вспомнила сестру, холодной сильной рукой тянувшую Галю прочь из дома, у неё вообще было состояние транса. И сосед сбежал. Видимо, посмотрел на неё, и решил от греха смыться. Надо как-то приходить в себя. Сколько она может бродить около озера, и в странных воспоминаниях. Нет никакой чертовщины! Всё привиделось. А то, что пол в старом доме ночами скрипит, так это ему сам Бог велел.
