скачать книгу бесплатно
– Дзынь
– Ты где. Я зайду. Ты же оставлял мне ключи.
– ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА! Ключи не подойдут. Я – перестраховщик. Я ей не доверял. До конца. Сменил замки........ – взвопил он и, выскакивая из машины и спотыкаясь, побежал к подъезду номер 2.
– Дзынь
– Не подходит.
– Дзынь
– Ну всё, пока…
– ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Он был не он и нервно усмехался.
– Не уходи… – он всё твердил, а, добежав к двери и запах её тела уловив, как будто миг назад дверь ту она пыталась отворить, и дверь открыв, надеясь лишь на чудо, он обнаружил, что за ней царила тьма.
– АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Он был взбешён собой.
– Как мог я сомневаться? Я же люблю её! – он заорал, будто новорождённый.
– Дзынь
– Всё, пока..
Как реагировать?
«Ты где, люблю, вернись, я здесь, я жду. Ты мне, тебя не хва.. я твой… спаси. Иииии».
«Абонент недоступен или временно заблокирован».
«А» с бесконечными «А» вырывались из него.
Потом.
Надежда.
«Временно».
Он был где-то между двух колец города. Да.
«Да, пусть обычные, ничего нестоящие колечки, но нужно было» – думал он.
О лоне её думал больше он.
Такси довезло его до клуба «Вздохи».
«Здесь друзья, здесь пустят» – знал он.
Но фэйс-контроль был строг.
Без объяснения причин.
Однако.
К счастью, есть спасительная опция: звонок другу. Она порой спасает.
– Гоша, прошу, приехал, не пускают.
Гоша помог.
– Ну так бы и сказали, – ему на входе так сказали всё те же, не пускавшие его пару минут тому назад шкафы.
– А то мы тут.. – ему там вслед пытались что-то досказать, но он был поиском Алёны увлечён.
Достал кайфон, пытаясь позвонить.
На нём процентов пять.
Вокруг народ. Люди танцуют. Пьют. Едят. Хотят. Уходят и идут.
«Кайфон, живи» – он приказал кайфону.
Кайфон пытался, даже перестал звонить, от всех закрылся и ушёл в себя. Он так живёт, когда не отдаётся.
– Воскресни, – вот что он кричал среди угашенных плясуний-плясунов.
– Ну так бы и сказал, – похлопал по плечу его танцор, один из, но хороший.
Совсем не слышно «дзынь». И музыка. И ор. И танцы без конца.
«Пора уйти» – подметил верно он, – «чтобы услышать «дзынь»», – додумав.
Но как? Кайфон потух, молчал, как недосказанность в глазах.
«Ах» – вновь он чуть не упал, но тот, кого он воскресил, его любезно поддержал и посоветовал:
– Дружок, пора бы выпить энергетик…
И он, уверенно шатаясь, устремился к бару.
– Зарядка для кайфона есть? – спросил он сразу у бармена.
– Конечно, есть, заказывай, ковбой.
Он протянул кайфон бармену и попросил:
– Мне дзынь, пожалуйста… Ой, джин…
– Со льдом и с тоником, – всё уточнял бармен.
– Нет, только джин. – Ответил он.
Он вспомнил, как она всегда брала обычный джин сначала, и даже не пила его, а просто просила его выполнить её три желания. Они всегда были разными, и она смеялась над ними. Одно из тех сотен желаний он запомнил навсегда. Звучало оно так: «Хочу, чтобы мы всегда были рядом».
Но. Её. Рядом. Нет. Имела, может быть, она в виду другого человека…
– Ваш джин, – бармен прервал мыслей поток.
Тут шум утих. Ди-джей запил остановил.
Он не успел произнести «Спаси-», как прозвучало: «дзынь». Кайфон уже немного зарядился. А наливавший джин и принявший кайфон бармен был занят тем, что три коктейля «Малибу» готовил он. Другой бармен был слишком недоступен, или делал вид.
А он взывал: отдайте мой кайфон, там «дзынь», и выпил рюмку с джином залпом. Без желаний.
3 ночи между тем. Взглянул он на часы наручные.
«Время летит бесчеловечно быстро» – он произнес беззвучно.
– Отдайте мой кайфон, – он заорал потом, – там «дзынь», – ещё раз крикнул он.
– Спокойно, мэн, кайфон не зарядился, выпей ещё, – вещал ему бармен, и без особого азарта добавил, – сейчас, закончу «Малибу» – верну.
Он был не сдержан, но сдержался.
Бармен закончил «Малибу», смеясь, отдал ему кайфон едва оживший, а он к экрану, как к воде прервавший сухую голодовку человек, прильнул.
А там:
– Сейцас же позвоин мне, я прошу! Я жду. люьимый мой!
– Это она! Это она!
А очередные «А» летели из него, когда звонил и слышал он:
«Абонент находится вне зоны доступа сети».
Покинул он тот клуб.
8% процентов на кайфоне.
«Жить можно» тут не скажешь.
Беречь и ждать, лелеять и беречь.
На улице светало.
«Лишь зона доступа» – он утешал себя.
«Она окажется ещё в доступной зоне» – он утешал себя.
Он брёл уныло от дома к дому, понурив голову. Деревья пели – в их кронах обитавшие певцы крылатые обменивались трелями.
Вдруг:
– Дзынь.
Какой-то парень на лавке возле особняка, которому за сто, сидел и рылся в телефоне, а того, кто брёл уныло в поисках её, будто тока разряд ужалил, и он без промедлений подскочил к парню на лавочке и выпалил вопрос:
– От Алёнки?
– Да, откуда знаешь? – ответил парень и продолжил. – Но что за фамильярность? От Алёны Евгеньевны.
– Как Евгеньевны? Она же, вроде, Александровна… – и погрузился в разговор с самим собой поникший вновь заложник «дзыня».
«Или опять обман…» – всё бормотал, всё спрашивал себя.
Он шёл вперёд. Ласковый летний ветерок по-утреннему, как всегда, приятен. Но не ему. Он слышит молодые голоса, смех девушек, парней. Встречает утро молодёжь после весёлых вечеринок. Помимо смеха их, в любви признаний, слов «пиши», «звони», «пока» и «жду» ещё и «дзынь» позвякивает кое-где.
– Не от Алёнки ли? – стремится он спросить, но юные создания его в упор не видят.
Вдруг люди начались.
8 часов, восьмёрка, бесконечность. И люди начинают покидать дома со своими «дзынь», «рр-ра», «клок», «пинг», «тук», «цок» и прочими «пам-пам» и «тралала».
– Рр-ра – прорычал менее популярный мессенджер Frider на его всё ещё живом кайфоне, будто солнце заряжало его своей энергией. А день обещал быть солнечным.
В настройках мессенджера Frider звук «дзынь» отсутствовал.
У него дернулись обе губы, и он устремил свой взгляд в даль. А потом губы невольно изобразили кривую улыбку на его лице.
Он посмотрел на экран и понял, что это была она. На экране светилась фраза: «я зьдес». Да, сюда она ему давно не писала. Он открыл переписку и ответил: «я тоже».
Одна галочка.
Но это не важно. Может быть, она включила режим «невидимки», или забыла его отключить.
Утро 22-го. Он уже на остановке. Он безостановочно смотрит на экран. Автобус наполняется желающими прокатиться по кругу. Он уже в нём, в автобусе, держится за поручень, возможно, левой рукой, и, вероятно, правой, будучи правшой, пишет ей бесконечное письмо в своём всё ещё живом кайфоне: «Здравствуй, солнце! Помнишь, год тому назад я говорил тебе, что наступает время солнцестояния? И знаешь, прошёл год, и вот я проснулся оттого, что услышал твой «дзынь»…
Уста истины
– Патрон, я не понимаю, как такое могло случиться?
– What’s happened,[1 - Что случилось (англ.)] – доносился голос плачущего молодого скандинава из-за ширмы.
