скачать книгу бесплатно
И ее надо в десятки, в сотни раз больше, чем использовала цивилизация до войны. Тут обычными атомными станциями и нефтяными топками не справиться.
Только гравитонные генераторы. Возможно, Господь специально подгадал окончание теоретических работ по превращению гравитации в энергию к этому моменту. Наутро после Армагеддона.
Море, океан, вселенная дешевой, общедоступной, универсальной энергии. Простейшее устройство генератора, абсолютная экологическая чистота.
Не хватает только одного – сибирия. Он, конечно, есть. Например, в конвекционной зоне Солнца. Или на границе земной мантии и ее жидкого ядра. Его можно синтезировать в ядерных реакторах – считанными атомами. А для гравитонных сеток нужны граммы, в масштабах все планеты – тонны.
В достижимом пространстве сибирий обнаружен только на большом астероиде Эмета. Поэтому полуживое человечество отдало последние силы, умы и средства для проекта «Феникс».
Поэтому я здесь, в тесной капсуле катера. Напротив меня возится с ремнями этот америкос, зыркает злобно сквозь блистер шлема. Я это хорошо вижу правым глазом, левый все еще заплывший.
Человечество получило шанс. На этот раз – точно последний. Шанс научиться жить вместе.
Я-то не против жить вместе. С итальянскими кастратами, с непальскими монахами, с собакообразными павианами – да хоть с сине-зелеными водорослями! Только не с этими звездно-полосатыми тварями.
Никогда не забуду девчонку на перекрестке убитого города. Счетчик радиации захлебнулся цифрами и сдох. Я втащил ее в эвакуатор.
У машины – триста миллиметров брони, противорадиационный подбой, антинейтронный надбой, полная герметизация, я – в скафандре высшей защиты. И то жгло кожу, а во рту копилась кислая слюна.
А она – в одной ночнушке, босая. Вокруг были жирный чад, щебень и стекло – или битое, или расплавленное. Пыль лежала полуметровым слоем, и каждая пылинка дышала смертью. Асфальт стал жидким, сгоревшее небо – твердым, как крышка склепа. Так и выглядит ад.
А она стояла, с чистым лицом, с белой кожей, белыми глазами. Белая кровь в бесцветных сосудах.
Я втащил ее через люк – невесомую, полуголую.
Уже мертвую.
Ее белые волосы были на крышке люка, и на сидениях, и на противорадиационном подбое. Даже через много дней, когда танк прыгал на очередном поваленном столбе, сотрясая свои бронированные кишки, вдруг откуда-то появлялся тонкий волос и плыл среди вони солярки и густого мата, плыл…
Как осенняя серебряная паутинка.
Ненавижу.
* * *
– Викинг, ответь Фениксу. Как у тебя? Тут одна блондинка машет тебе ресницами и волнительно вздымает грудь.
– Феникс, у нас нормально. Сто двадцать секунд. Все по плану. Словно на тренажере. Бокового ветра не наблюдается, как и атмосферы в принципе. Чего волноваться?
– Тьфу, Викинг, зря ты это сказал. Грудь перестала вздыматься, и у ребят в рубке резко упало настроение. И еще кое-что.
– Это капитан. Прекратите засорять эфир.
– Есть прекратить есть и засорять, мастер!
– Тридцать секунд. Разворот. Включаю тормозные.
Катер развернулся дюзами к поверхности Эметы, короткими вспышками двигателей гася инерцию. Он сейчас походил на жука-навозника с драгоценным грузом: короткий крепкий корпус, выбросивший ноги опор, придавленный сверху двадцатиметровым эллипсоидом посадочного модуля.
Или – на гриб.
– Пять секунд.
– Мы тебя не видим, какой-то туман. Пыль поднялась?
– Какая пыль, лед испаряется…
– Есть контакт с поверхностью.
В наушниках – радостные крики, кто-то начал требовать шампанского.
– Это капитан. Поздравляю весь экипаж «Феникса» с успешным началом основной фазы экспедиции. Отдельная благодарность второму пилоту Эрику Андерссону за мастерскую посадку.
Эфир забили аплодисменты и вопли. Эрик отстегнул ремни, осторожно поднялся из кресла, привыкая к одной сороковой нормальной силы тяжести. Невозмутимо посмотрел на неровную линию близкого горизонта – так его предки, перевалившись через борт драккара и выбравшись на серый песок, равнодушно оглядывали равнины Винланда. Подумаешь, новый континент.
Подумаешь, первая посадка на астероид в истории освоения космоса.
– Это капитан. Начинаем действовать по протоколу четырнадцать-Б. Экипажу «Феникса» занять свои места. Викинг, вам удачи.
Там, на орбите, ребята, продолжая возбужденно переговариваться, потянулись из рубки «Феникса». Кто-нибудь обязательно оглянется через плечо на большой экран: камеры катера продолжали передавать круговой обзор скучного пейзажа астероида.
Эрик скомандовал:
– Иван и Шен, приступайте. Сбрасываем модуль.
– Вот сюда, – Бейкер ткнула пальчиком в монитор, – шестнадцать градусов.
Кузнецов кивнул, застучал по клавиатуре. Загудела гидравлика: гриб, кряхтя, приподнял шляпку, здороваясь с крохотной планетой. Эллипсоид пополз в сторону, медленно кренясь. Вздохнули опоры катера, освобождаясь от тяжести.
Модуль опустился на поверхность – гриб лихо сбросил шляпку, как мексиканец – сомбреро перед тем, как пуститься в пляс.
Американец рванулся к шлюзу первым. Кузнецов хмыкнул:
– Слова-то выучил, Джон?
– Какие еще слова, русский?
– Ну как же. «Это один маленький шаг для человека» и далее по тексту.
– Иди ты. Да, мы первыми были на Луне, смирись.
– Я смотрю, вы везде были первыми, даже в заднице.
Джон развернулся, грозно сияя блистером.
– Дамы и господа-а-а, – завыл Бобби, подражая Майклу Бафферу, – сегодня состоится бой за право обладания поясом чемпиона пояса астероидов! Поясом в квадрате, так сказать. Русский Хорек… Айвен, у вас в России есть хорьки?
– Мне больше нравятся песцы, – буркнул Кузнецов.
– Обойдешься. Русский Хорек про-о-отив Алабамского Скунса! Приготовимся к драке! Кто же кого перевоняет?
– Слушай, ты, утконос, – начал Смит.
– Господа, извините, что отвлекаю вас от важных дел. Мы так и будем стоять у шлюза? Кто-нибудь собирается сегодня стать первооткрывателем Эметы или как? – невозмутимо поинтересовался Эрик.
В камеру набились впятером, было довольно-таки тесно, но австралиец извернулся ужом, потащил Шен за собой и оказался первым на выходе, когда зеленый сигнал разрешил открыть наружный люк.
Спустился спиной вперед по ступеням. Когда оставалось совсем немного, махнул рукой, пропуская вперед девушку:
– Нарекаю тебя королевой планеты! Прыгай первой!
В наушниках послышалось злое пыхтение Джона, но его перебил спокойный голос Эрика:
– Никаких прыжков. Или охота стать спутником этого булыжника? Всем прицепить тросы и передвигаться осторожно.
Первый поход по Эмете длился недолго, всего двадцать шагов до входа в жилой модуль. Пока Иван щелкал тумблерами, включая аккумуляторы, а Шен запускала с наружного пульта Глоба-второго, Боб крутил башкой на все триста шестьдесят градусов.
– Потише, коала, – проворчал Джон, не простивший украденное право первого шага на поверхность астероида, – отвинтишь шлем и лопнешь от перепада давлений. Я за тобой брызги убирать не подписывался.
– Куда ты денешься, если капитан прикажет, – хохотнул Бобби, – будешь драить палубу, как миленький, отсюда и до горизонта. Шен, смотри!
– Не дергай меня, – сердито сказала Бейкер, – Глоб капризничает.
– Вы со своим компьютером носитесь, будто он – человек.
– Квантовых связей у него в мозгах побольше, чем у тебя – нейронных.
Сигнал сообщил о готовности модуля к работе.
– Пошел воздух и нагрев, – сказал Иван, – пять минут, и откроем шлюз.
– Ну, Шен! – ныл Бобби.
– Чего тебе?
– Иди сюда. Погляди!
Даже сквозь стекло шлема было видно, что канадка хмурится. Вздохнув, приблизилась и начала раздраженно:
– Мистер Бор, мы здесь не для игры, здесь все очень серьезно, и если вы… Ух ты! Смотрите!
Все повернули головы.
– Как красиво! Алмазная радуга.
Крохотные кристаллы метанового льда, испарившегося при посадке катера, медленно-медленно оседали на поверхность, сверкая всеми цветами спектра в свете катерных прожекторов.
Когда открылся шлюз, Бейкер отключила связь и прислонила свой шлем к шлему Роберта, чтобы слышали только двое.
– Знаешь, парни мне дарили цветы, свои книги, бриллианты. Но планету, пусть даже крохотную, и такую радугу мне еще никто не дарил. Спасибо, Бобби.
Еще раз стукнулась шлемом, повернулась и медленными прыжками полетела к модулю.
Австралиец прошептал:
– Практически первый поцелуй. Значит, будет и второй.
* * *
– Дом, милый дом, – пробурчал Джон, оглядываясь, – надо было сначала запустить животное. Коалу там или утконоса, раз уж других нет. Иван, у вас в России в новый дом сначала запускают медведя? Или бутылку водки?
– Смотря чей дом. Если чужой, то у нас сначала запускают гранату.
– Довольно-таки просторно, – заметил Боб.
– Это пока второй рейс не прибыл. Как станет нас здесь вдвое больше, так будет не протолкнуться.
– Улыбнись, Смит. Мы долетели. И до сих пор не сдохли, – сказал австралиец.
– Тьфу ты. Сглазишь, придурок.
Американец и русский заплевались одновременно, и даже Эрик осуждающе покачал головой; только Шен улыбнулась.
– Так, у нас два часа до занятия «Фениксом» точки сброса твоей платформы, Джон. Давайте пообедаем, нас ждет тяжелая работа.
Наскоро перекусили. Иван достал из контейнера пару сапог, показал, как пользоваться.
– Они называются «гекконы». Видите, подошва шершавая. Покрыта миллионами волокон, которые прилипают к поверхности. Используются силы Ван-дер-Ваальса, то есть молекулярное взаимодействие. Сцепление приличное, можно хоть по стеклянному потолку ходить. Ну, и позволяет удерживаться при малой силе тяжести. Когда нога начинает движение и пятка поднимается, они отключаются – делаешь шаг.
– Это же велкро. Липучки, у меня такие на кроссовках были.
– Бинго, Бобби. Принцип похож. Научиться использовать легко.
– Смотрите-ка, тут написано, – сказал Смит, – «копирайт Ай точка Кузнетсов». В России разводят Кузнецовых, как австралийцы – овец? У тебя есть гениальный родственник? Или однофамилец?
– Это мой патент, – просто ответил Иван.
Шен осталась нянчиться с младшим Глобом, синхронизируя его с основным компьютером вышедшего из-за горизонта «Феникса». Бобби пошел на разведку с портативным геологическим зондом, остальные расставляли маяки для точного позиционирования платформы.
– Отличный денек! – воскликнул Бобби, – стадион полон народу, и нет ни малейшего сомнения в том, что чемпионами мира по регби вновь станут валлаби!
– Говорят, у утконосов мозг размером с грецкий орех, – немедленно отреагировал Смит, – врут. Нет там никакого мозга. Чем тогда ты бредишь?
– Грамотей, валлаби – это сорт кенгуру. И еще так называют нашу сборную. Все сходится. Мы гуляем по сибириевому рудному узлу. По две штуки баксов за унцию. Можете набивать карманы.
Иван, кряхтя, крепил лазерный датчик, поэтому промолчал. Джон удивился:
– Откуда такая цена?
