скачать книгу бесплатно
– Формально – нет, – осторожно подбирая слова, проговорил Клементьев. – Но мы уже так давно дружим, что можно смело считать нас родней.
Рассуждения Олега о кровных узах были прерваны появлением в классе незнакомца. Высокий мужчина в джинсах и клетчатой рубашке вошел в кабинет и уверенной пружинистой походкой направился сразу же к учительскому столу.
– Вы что-нибудь потеряли? – вежливо осведомилась Снежана, пустив в ход все свое приторное обаяние. – Или что-нибудь ищете?
Незнакомец улыбнулся одним уголком рта и задал вопрос:
– Это 9 «В», класс Евгении Юрьевны Ледневой? – и, получив утвердительный ответ, довольно кивнул. – Значит, я уже нашел.
Разговоры постепенно стихли, а Золотов, уже успевший приземлиться на грешную землю на своем воображаемом парашюте, громко предположил:
– Вы, наверное, пришли прочитать нам лекцию о вреде алкоголя или курения? В прошлом году у нас побывал Ваш коллега. Рассказывал такие ужасы, что мы всем классом бросили курить! – съязвил он, демонстративно поигрывая новенькой блестящей зажигалкой. – А вообще-то, у нас по расписанию должна быть литература!
– Ничего не имею против расписания! – заверил всех «пришелец». – О вреде курения мы поговорим позже, а сейчас я расскажу вам о тех литературных произведениях, которые мы будем изучать в этом году. Дело в том, что я – ваш новый преподаватель, и зовут меня Эдуард Андреевич.
Не по-осеннему резвая муха пролетела над головами школьников, и ее полет был единственным звуком, нарушившим удивленную тишину 9 «В». Первым опомнился Лихаманов:
– Да-а, этот в декрет не уйдет! – подвел он итоги со свойственной ему прямотой.
– И с женскими нервишками, похоже, проблем не будет, – вполголоса добавил недовольный Золотов.
Молчаливым согласием Эдуард Андреевич подтвердил оба умозаключения и приступил к обзору литературы на учебный год.
«Окно» в расписании оказалось как нельзя более кстати. Отпустив своих девятиклассников после математики только двадцать минут назад, Евгения Юрьевна уже начала волноваться по поводу их дисциплины на следующем уроке: разбалованные каникулами, они способны вести себя как взбесившиеся гиппопотамы! У новой учительницы литературы, наверняка, предобморочное состояние.
Решившись на жест доброй воли по отношению к коллеге, и мысленно сравнив себя с дрессировщицей, Леднева отправилась укрощать гиппопотамов.
Отсутствие дикого концерта, который по прогнозам классной руководительницы должен был раздаваться из кабинета литературы, настораживало. «Нет, вы только подумайте! Эти оболтусы все-таки сбежали с урока! – пришло на ум единственное объяснение. – Ну, я им покажу, где зимовка у ракообразных!»
Смирившись с тем, что ей придется утешать нового педагога, Евгения Юрьевна рывком открыла дверь класса и замерла, едва переступив порог. 9 «В» в полном составе прилежно строчил что-то в тетрадях, а за учительским столом, закинув ногу на ногу, уверенно восседал… ее сосед?
– Здравствуйте, Евгения Юрьевна! – улыбнулся он, как будто ждал ее прихода с минуты на минуту.
Пытаясь отогнать наваждение, Леднева тряхнула головой:
– Эдик? То есть… Эдуард Андреевич? – быстро поправилась она, отметив боковым зрением, как вскинули головы двадцать пять человек. – Что ты… Вы здесь делаете?
– Веду урок литературы, – невозмутимо отозвался новый преподаватель. – Молодые люди по моей просьбе пытаются создать эссе на тему «Отцы и дети».[3 - Имеется в виду роман Ивана Сергеевича Тургенева «Отцы и дети»]
Не найдя, что ответить, Евгения Юрьевна вышла, жестом пригласив Журавского следовать за собой. Дверь закрылась, и класс разом загудел:
– Вы видели, как он на нее смотрел?
– А как она его назвала, слышали?
– Они, наверное, знакомы. Интересно, кто он такой?
– Нет, кто он ей?
Любопытство и желание угодить подругам побороли в Гале Архиповой нерешительность. Она подкралась к двери и, приложив палец к губам с призывом к тишине, слегка ее приоткрыла. Из коридора раздался гневный голос Евгении Юрьевны:
– Эдик, но это же несерьезно! Что за дурацкие преследования? Это, что – розыгрыш?
– Почему, розыгрыш? – смешливо возразил ей Журавский. – Право на труд в СССР еще никто не отменял!
– Ну, вот и трудись на здоровье в своей редакции! – огрызнулась она. – При чем здесь моя школа?
– Я планирую написать повесть о подвигах советских педагогов, решил в полевых условиях собрать материал для книги, – заученным тоном отрапортовал Эдуард Андреевич.
Леднева фыркнула:
– Расскажи это нашей директрисе!
– Уже, – смиренно признался псевдоавтор. – И Власта Эрастовна, в отличие от тебя, мне поверила.
– Ты просто невыносим!
Отчаянье в голосе, секундная пауза и звук поспешно удаляющихся шагов. Галя едва успела отскочить от двери, как Эдуард Андреевич вернулся в класс. Первый раунд был выигран, и Журавский с довольным видом растер ладони.
– Ну, что? Вернемся к теме «Отцов и детей»? – поинтересовался он у притихших девятиклассников.
Белянская не удержалась:
– Предыдущая тема была куда увлекательнее!
Чтобы смутить нового преподавателя, приемчик оказался слабоват. Лучезарно улыбнувшись, он пообещал без тени сомнения:
– Ничего, мои любопытные! И с этим тоже постепенно разберемся.
– Ох, ты! – растерянно пролепетала Лиза, стоя перед расписанием уроков. – А сегодня-то, оказывается, биология!
Демонстрируя полную осведомленность, Виктор пожал плечами:
– Снежана еще вчера всех предупредила. Ее сам Тихон Капитонович просил, потому что…
– Не «всех»! – довольно резко перебил его Задорин. – А «всех, кроме нас»!
Уже полторы недели Сашка испытывал непроходящее раздражение от присутствия Гордеева в их тесном доселе кружке, и редко пытался это раздражение скрывать. Олег, как всегда, постарался сгладить острые углы:
– У нас с Белянской холодная война, временами переходящая в жгучую ненависть, – пояснил он Виктору тоном профессионального переводчика с русского на русский.
Сашка снова вспылил:
– Да, к черту Белянскую! Что мы с биологией-то делать будем?
– А ничего не будем! – рассудительно заметил Клементьев. – Тихон Капитонович ненавидит устный опрос. Он предпочитает беседовать о высоких материях, а не слушать наши ученические бредни. Так что, без паники, справимся!
Однако, Тихон Капитонович в тот день был «в ударе». Энергично сделав перекличку присутствующих, он стал искать возможность любой ценой сохранить себе хорошее настроение. Пробежав глазами по лицам девятиклассников, он принял единственное мудрое решение, которое избавляло его от необходимости краснеть за безграмотность учеников:
– Сейчас Лучинская быстренько просветит нас относительно свойств аденазинтрифосфорной кислоты, и мы рассмотрим новую тему.
Довольный собой, Тихон Капитонович уткнулся носом в журнал и приготовился выслушать четкий и краткий ответ. Лиза в ужасе открыла рот. Предыдущий урок биологии она пропустила из-за ответственной тренировки по теннису и об интересующем преподавателя предмете не знала почти ничего. Лучинская растерянно взглянула на друзей и стала собирать из отдаленных уголков своей памяти скудные сведения об аденазинтрифосфорной кислоте.
И тут вверх взметнулась рука Гордеева:
– Тихон Капитонович, а можно задать Вам вопрос научного характера?
Очки старого преподавателя удивленно сползли на нос: самыми популярными вопросами в школе были «можно выйти?» и «какой параграф задали на дом?». Все еще ожидая подвоха, биолог сдержанно кивнул.
– Почему молекула ДНК имеет вид двойной, а не, скажем, тройной спирали? – явно разбираясь в сути проблемы, произнес Гордеев. – Ведь тогда считываемость информации повысилась бы, не так ли?
Потрясенная Лиза осела обратно на стул, а «задетый за живое» Тихон Капитонович возразил своему оппоненту:
– Видите ли, юноша, в этом случае возникли бы сложности в стыковке различных составляющих.
Настороженно взглянув на ученика, биолог отметил, что интерес в его глазах не потух, а скорее, наоборот, усилился.
– Но, Тихон Капитонович, в лабораторных условиях добиться таких впечатляющих результатов возможно?
– Хм, – задумался учитель, протирая лысину носовым платком. – Здесь сначала имеет смысл поговорить о целях подобных экспериментов…
Устный опрос, Лучинская и аденазинтрифосфорная кислота были тут же вытеснены из его головы. Бесконечно счастливый сознанием того, что хоть кто-то из его подопечных всерьез интересуется биологией, Тихон Капитонович следующие 40 минут увлеченно обсуждал с Гордеевым новейшие открытия в области генной инженерии. Звонок с урока застал его за рассуждением:
– Этические аспекты клонирования оказались гораздо более сложными, чем технические!..
Класс зашевелился, и Тихон Капитонович вспомнил, где он находится. Махнув рукой, учитель привычно произнес:
– Следующий параграф прочитаете в учебнике самостоятельно. До свидания. – И добавил, уже не так буднично. – Наша беседа, юноша, доставила мне истинное удовольствие.
Гордеев удостоился рукопожатия, и Тихон Капитонович, бормоча нечто одобрительное, покинул кабинет.
Восхищенно глядя на Виктора, Лиза поблагодарила:
– Знаешь, ты просто спас меня! – Серебро в ее глазах лукаво блеснуло. – А ты действительно так любишь биологию?
Наклонившись к девушке, Гордеев улыбнулся и доверительно сообщил:
– Я люблю все знать. А про клонирование вчера по телевизору рассказывали.
Задорин не стал дожидаться завершения обмена любезностями. Подхватив рюкзак, он бросил сердитый взгляд в сторону Лизы, которая вдруг рассмеялась от какой-то шутки Гордеева, и быстро зашагал к выходу. Олег едва догнал его в коридоре:
– Шурик, ты что?
Сашка резко повернулся:
– Я? Я – ничего! Ничего особенного я не сделал! А вот он – да-а! Гений, Нобелевский лауреат, неповторимый творец клонов!
– Ты про Витьку? – опешил Клементьев от такого напора.
– Нет, юннат! – фыркнул Сашка. – Я про овечку Долли! Гордеев клонирует их пачками!
Олег примостил свой рюкзак на подоконник и пристально посмотрел на друга.
– Зря ты так. Мы не смогли помочь Лизе. Он смог. Что тебе не нравится?
– Да он! Он мне не нравится! – с досады Сашка долбанул кулаком по стене, и стенд, висевший рядом, угрожающе зашатался. – И зачем только Лиза притащила этого кретина за твою парту? Лучше бы он вообще здесь не появлялся!
– Киллера наймем или сами его прикончим? – попытался пошутить Клементьев. Ревность друга казалась ему беспочвенной. – Напрасно ты бесишься. Лиза сидит за партой с тобой, из школы и в школу ходит с тобой и все свободное время тоже проводит с тобой. Чего ты еще хочешь – надеть на нее паранджу и изолировать от общества?
Сашка вдруг сник. Опершись вытянутой рукой о подоконник, он буркнул:
– Не смешно, – и уставился куда-то в уличную даль.
За стеклом палило солнце, деревья, раскинувшись зелеными шатрами, давали желанную тень буйно разросшимся на клумбах цветам, и все это летнее великолепие пока не подозревало, что не пройдет и месяца, как наступит хоть и по-приморски поздняя, но неизбежная осень.
В коридоре оглушительно затрещал звонок на следующий урок, и школьники потянулись по классам.
Олег взялся за лямку своего рюкзака.
– Она всего лишь сказала ему «спасибо», – постарался он уменьшить в размерах слона, которого Сашка раздул из мухи.
Задорин с сомнением покачал головой:
– По-моему, это только начало.
Кабинет директора школы, консервативный до строгости, полностью отражал характер хозяйки: мебель, по возрасту сравнимая с самой директрисой, тяжелые деревянные шкафы, набитые учебной и справочной литературой, на стене – портрет Михаила Сергеевича Горбачева.
Расположившись за своим столом, Власта Эрастовна исполняла служебный долг: выслушивала жалобы учительницы английского языка Изабеллы Ивановны, крашеной пожилой шатенки с короткими кудряшками вместо прически и вязаной шалью на покатых плечах. Весь облик директора, от пучка туго скрученных на затылке седых волос до кончиков пальцев с коротко обрезанными ногтями, которыми Власта Эрастовна постукивала по столу, выражал неприязнь и раздражение.
– Понимаете, – всхлипывая, изливала душу Изабелла Ивановна. – Он всячески старается выставить меня некомпетентной, грубит и выражает неуважение всеми мыслимыми способами…
– Грубит? Гордеев? – Власта Эрастовна в первый раз с начала разговора нарушила молчание. – Ну, знаете… Я во что угодно смогла бы поверить, но что Гордеев хамит или использует в речи нецензурную лексику… Не из той он семьи, чтобы…
От категоричности тона директрисы Изабелла Ивановна смешалась:
– Нецензурную?.. Нет-нет, я этого не говорила.
– Тогда что Вы имеете в виду?
Под напряженным взглядом Власты Эрастовны речь англичанки стала несколько сбивчивой:
– Он поправляет меня во время урока. По нескольку раз поправляет! Спорит со мной, а ведь я, все-таки, учитель, а не студентка какая-нибудь…
– Хм, а в чем он Вас поправляет?
Интерес директрисы направился совсем не в ту сторону, куда хотелось бы Изабелле Ивановне, и она поспешила форсировать ситуацию:
– Власта Эрастовна, я Вас умоляю, вызовите в школу родителей этого бездарного нарушителя дисциплины!
