скачать книгу бесплатно
Лишь в 980 г. часть бежавшего населения вернулась в Итиль благодаря поддержке, оказанной ширваншахом Мухаммедом (981–991 гг.)
. Но восстановления хазарской мощи за этим не последовало. Возможно, что именно после описанных событий византийцы стали называть русов «неодолимейшим» народом
. От русской ярости Хазарию не спасла ни ее армия, ни мусульманская гвардия, служившая кагану. Не стоило бы и напоминать, что, ограбив до нитки Хазарию, русы после этого сказочно разбогатели
.
Два хазарских похода – есть ли в них историческая загадка?
Все мы учили в школе, что в 965 г. великий киевский князь Святослав разгромил Хазарию. Этот факт зафиксирован в «Повести временных лет», и его практически невозможно оспорить
. После ряда победоносных сражений дружина Святослава захватила и разрушила крепость Белую Вежу, затем Святослав разбил ясов и касогов, бывших, по-видимому, союзниками Хазарского каганата.
Через три года русы с еще большими силами снова напали на Хазарское царство. Но кто был их предводителем на этот раз? Кто руководил походом 968 года?
Здравый смысл подсказывает, что этим человеком был, скорее всего, Святослав.
Однако в 968 г. киевский князь воевал с болгарами на Дунае и имел в подчинении дружину всего в 10 тысяч человек
. Согласно «Повести», Святослав прерывал болгарскую войну и возвращался в Киев, чтобы снять с него осаду печенегов.
Можно, конечно, предположить, что за это время он успел съездить на нижнюю Волгу, но летопись однозначно утверждает: из Киева Святослав сразу же вернулся на Дунай
. И поскольку невозможно находиться на Волге и на Дунае одновременно, следует признать, что в походе 968 года Святослав участия не принимал так же, как не ходила на хазар его измученная болгарской войной дружина.
В 968 г. на Хазарию, скорее всего, двинулась большая сборная армия, состоявшая из множества русских дружин, каждую из которых возглавлял отдельный вожак. И был среди них некто нам неизвестный, сумевший организовать второй хазарский поход. Этот человек – если только он существовал – мог бы поспорить с киевским князем за славу крупнейшего воителя своего времени. О его вторжении в Хазарию нам сообщает арабский писатель Ибн-Хаукаль, Нестор же сделал вид, что второго похода не было. Как отмечалось выше, в начале XI в., когда писались начальные строки «Повести», Рюриковичи уже господствовали над Русью; поэтому понятно их нежелание афишировать подвиги своих прежних конкурентов.
История о походах русов на Хазарский каганат показывает, что даже в Х в. русы все еще рыскали по стране, в виде шаек головорезов и разбойников, зарящихся на чужое добро
. Даже киевские князья, которых мы считаем великими творцами древнерусского государства, частенько сами не ведали, что творят.
Эту нелестную характеристику подтверждают последствия разгрома Хазарского каганата, учиненного русью. Без Хазарии торговля по Волжскому речному пути мгновенно заглохла. Сократился приток арабских дирхемов в Восточную Европу, что негативно повлияло на экономику Руси, у которой, кроме торговли, не было других источников получения золотой и серебряной монеты.
Но самое ужасное последствие гибели Хазарского каганата состояло в том, что, разгромив Хазарию, русы распахнули настежь ворота для миграции степных кочевников через Волгу и Дон, которую по мере сил и возможностей сдерживали хазарские цари.
Глава VIII
Хочу быть русом
Русь торговая. Загадка русской «Гардарики»
Завоевательные войны древности, которыми так страстно промышляли русы, давали им обладание звонкой монетой и драгоценностями. Но одними только деньгами и блестящими побрякушками дело не ограничивалось. Вторгаясь в чужие страны, русы брали с покоренных народов выкуп, большая часть которого предназначалась для продажи. Они предпочитали торговать звериными шкурами, воском и людьми.
Торговля контрибуцией и продажа дани были их подлинной страстью и второй натурой.
Даже самый захудалый вояка из русского племени, заполучив в добычу людей или вожделенную скору (мех пушных зверей), торопился продать их на рынке. В гораздо больших размерах вела торговлю варяжская знать. Многие русы не отделяли войну от торговли. Они тратили уйму времени, перевозя завоеванное добро от Ладоги, Гнёздова и Киева до Константинополя, от Ростова до Рима и далекой страны Андалус
.
В роли богатых купцов русы были частыми гостями на Балтике, в Булгарии, в хазарском Итиле (до его разрушения) и даже на берегах Каспийского моря. По Дону их корабли спускались до Таматархи (Тмутаракани) и попадали в Черное море. Со своими товарами русы появлялись во многих труднодоступных точках Средней Азии. Иногда, пересаживаясь с корабля на верблюдов, они добирались до сказочного Багдада. Самые смелые из них везли экзотическую пушнину кочевникам гогуз-гузам и даже проникали в материковый Китай
.
По известию Ибн-Русте, обычным товаром русских купцов были соболи, белки и другие меха
. Ибн Хордадбех тоже указывал, что русские купцы возят в Рим из славянских пределов меха белок, чернобурых лисиц и, в качестве транзитного товара, франкские мечи
. Из заметок, сделанных в Волжской Булгарии Ибн Фадланом, известно, что помимо пушнины и холодного оружия русы торговали «девушками-красавицами для купцов»
.
Русы никогда не соглашались на бартер. Арабские авторы единодушно заявляли, что они «не продают товар иначе как за чеканные диргемы»
. Эта деталь выдает в русских купцах воинов, а не коммерсантов. Деньги их интересовали больше, чем возможность перепродать заработанное обменом.
Центр русской торговли, из которого шли крупные потоки колониальных товаров, находился в северной части Восточно-Европейской равнины. На это есть указание аль-Масуди, писавшего о русах: «Ар-рус – многочисленные народы, обладающие разными разрядами, среди них некий разряд, называемый ал-лудеана; они наиболее многочисленны и ходят по торговым делам в страну Андалус, в Рум, в Кустантинию и к хазарам»
.
Историки считают, что под словом «ал-лудеана» скрывается Ладога
, известная своими широчайшими торговыми связями
.
Хотелось бы обратить внимание на тот факт, что в VII–VIII вв. славяне не проявляли интереса к международной торговле. Об этом свидетельствует отсутствие куфических кладов в их землях
.
Появление на Восточно-Европейской равнине варяго-русов кардинально изменило картину. В IХ в., благодаря их влиянию, сформировался Волжский торговый путь, а в X столетии появился днепровский путь «из варяг в греки».
Международная торговля, шедшая через Волгу и Днепр, привела к возникновению и расширению географии русских городов. Помимо Ладоги, основанной не позднее 753 г., с приходом русов строится Рюриково городище в Новгороде, Гнёздовское городище на Днепре, Сарское городище возле Ростова, Тимеревское городище под Ярославлем в устье Которосли (IX в.), Супрутское городище на реке Упе близ Тулы, Вышгород около Киева, Черная могила в Чернигове (конец Х в.) и Шестовицкое городище под Черниговом на Десне (где археолог П.П. Толочко в 2006 г. раскопал захоронение «варяжского конунга»
), а также Леплева, Левенка, Белгород и другие русские города
.
С возведения этих укреплений началась история легендарной страны «Гардарики», в которой над поселками славян возвысились зловещие варяжские замки. Варяго-русы, чуждые местным народам, долгое время находились с ними в затяжном конфликте. О длительном взаимодействии и дружеских контактах между враждебными этносами не могло быть и речи. Напротив, русы предпочитали держаться в стороне от славян и строили свои крепости на границах их княжеств, в урочищах, где чувствовали себя в наибольшей безопасности.
Так они постепенно укрепились в бассейнах Днепра и Дона, Оки и Волги.
Используя речные пути, русы довольно быстро продвинулись на верхнюю Оку и Волгу. Пока славяне завершали колонизацию Приднепровья и ассимилировали в притоках Днепра остатки восточных балтов, русские крепости во множестве строились в стране поокских народов мери и муромы.
Опираясь на свои укрепленные замки и высылая военные отряды вглубь мерянских и муромских земель, русы обложили туземцев данью. Указывая на этот факт, анонимный автор трактата «Худуд ал-Алам», знавший по рассказам об «области русов и ее городах», писал, что она занимает большую площадь между безлюдными землями на севере и славянами на западе
. По этой же причине арабские географы называли Волгу того времени русской, а не славянской и даже не финно-угорской рекой.
Хочу быть русом
После захвата Олегом Киева русы перестали быть просто одной из «народностей» Восточно-Европейской равнины со своей этнографической спецификой
и уникальной экономической специализацией.
Укрепление династии Рюрика в восточнославянских землях превратило ее представителей в высший слой складывающейся дружинно-даннической империи
.
С конца IX в. многие русы оставляли своих менее удачливых князей и переходили на службу в Киев. Благодаря притоку новых дружинников, Рюриковичи приобретали военный перевес над прочими варяго-русскими князьями. Киевские улицы, площади и дворцы наполнялись княжескими «отроками» и «гридями», и Киев довольно скоро превратился в средоточие русской жизни со всеми ее достоинствами и недостатками.
При Рюриковичах служилая русь стала процветающим сословием. Многие из русов совмещали военную службу с торговлей и накопили огромные состояния.
Русы кичились своим богатством. Распродавая добычу, за каждые 10 тысяч дирхемов выручки они дарили любимым женам ожерелье из золотых или серебряных монет. По свидетельству Ибн Фадлана, многие русские «дамы» носили на шее десятки золотых монист
, а их мужья хранили в сундуках десятки и сотни тысяч арабских дирхемов.
Сановитость, слава и богатство киевской знати чаровали «зеленую» молодежь. Попасть в русское сообщество, стать настоящим русом было мечтой многих современников Рюрика, Олега или Игоря. С IX–X вв., то есть после укрепления русской власти в землях днепровско-волховских славян, переход в русское сословие был для них лучшей возможностью изменить социальное положение и сделать военно-административную карьеру.
Князья-олигархи и их ближний круг
Но неизмеримо богаче остальных русов были их «светлые» князья. Деньги, как известно, создают основу для почитания, а большие деньги делают человека подобным богу.
Изначально русские конунги, среди которых первую скрипку играли киевские правители, грабили слабых и беззащитных или нанимались на военную службу. Наемником, как мы помним, под старость стал Олег. Князь-воитель Святослав получил от Византии пятнадцать кентариев (почти полтонны!) золота в уплату за войну с болгарами
. Существуют и другие примеры успешного заработка русов на наемничестве.
Однако чужие войны, при всей их повседневности в средневековье, не давали надежных доходов. К тому же они были связаны с риском для жизни. Поэтому русы вознамерились перейти от разовых грабительских рейдов к созданию территориальной империи. Русские крепости, повсеместно возведенные на землях восточных славян и финнов, давали им такую возможность.
Из кочующих бандитов русы решили превратиться в стационарных правителей собственной даннической империи.
Первым этот план пытался реализовать Аскольд, но завершили его потомки Рюрика. Для этого им потребовалось подчинить дюжину «периферийных» русских князей, претендовавших на самостоятельность, и покорить многочисленных славян. В конце IX – первой половине X вв. то и другое в целом было сделано.
В нашей исторической памяти не осталось сведений о русских князьях, кроме Рюриковичей. Повторю мысль о том, что киевские монахи намеренно вычистили их имена из летописей. Победители часто переписывают историю в свою пользу.
Покоренные славяне скрепя сердце повезли в Киев дань, а княжеские отроки, разосланные в Новгород, Смоленск, Ростов, Муром и другие города, принялись собирать на дорогах мытные деньги, взимать судебные штрафы и пошлины и прямиком направлять их в Киев.
Под влиянием больших денег столица Киевской Руси стала превращаться в имперский город с богатым населением и разлагающейся знатью.
Тлетворному влиянию золотого тельца поддавались и русские князья-нувориши. С каждым годом их обуревала все большая гордость, и они старались возвыситься над своим окружением, причем делая это не только в переносном, но и в прямом смысле слова. В ход шла демонстрация политического, социального и даже полового превосходства.
В подтверждение этой мысли приведу информативную цитату из Ибн Фадлана. Напомню, что ее автор в 921–922 гг. побывал на Волге и много интересного разузнал о русах. «Из обычаев русского царя, – сообщает Ибн Фадлан, – есть то, что во дворце с ним находится 400 человек из храбрых сподвижников его и верных ему людей, они … подвергают себя смерти за него. <…> Эти 400 человек сидят под его престолом; престол же его велик и украшен драгоценными камнями. На престоле с ним сидят сорок девушек (назначенных) для его постели, и иногда он сочетается с одной из них в присутствии упомянутых сподвижников. Он же не сходит с престола, а если желает отправить свои нужды, то отправляется в таз. Когда он желает ехать верхом, то приводят ему лошадь к престолу и оттуда садится он на нее, а когда желает слезть, то приводят лошадь так, что слезает он на престол»
.
Не уверен, что Ибн Фадлана можно заподозрить в дезинформации. Ученый эмиссар из Багдада был фигурой непредвзятой, а к русам имел особый интерес, охвативший Восток после их нападения на Каспий в 913 году. Его рассказ рисует картину существенного отрыва и социальной дистанции между князем и его ближайшим придворным кругом – боярами и старшими дружинниками. Надо думать, что для рядовых горожан киевские князья были в то время так же недоступны, как египетские фараоны для своих крестьян и пастухов.
Но и русь в это время дифференцировалась.
Князья – прямые потомки Рюрика – становились социально недосягаемыми для обычных воинов. Их кругом общения были бояре-сподвижники, готовые, согласно Фадлану, умереть за своих господ. Бояре держались на расстоянии от младшей дружины, и все вместе русы дистанцировались от славянского плебса.
Впрочем, такое положение вещей всех устраивало. Принцип слепого подчинения (в пределах разумного, конечно) являлся основой русской дисциплины. Осуждать старших в дружинной среде было не принято. Зато никто не запрещал русам богатеть и делать карьеру. Кроме того, жизнь в оккупированной стране предполагала сохранение единства класса завоевателей. Только вместе русы могли выстоять среди враждебно настроенных к ним туземцев. Поэтому, несмотря на внутреннюю иерархичность, они очень ценили свой корпоративный дух.
Фабула средневековых милитаристских корпораций, выраженная в воле князя и беспрекословном подчинении дружины, принималась ими, как должное, и всегда оставалась в силе.
Русская экспансия и славянская колонизация – вместе или порознь?
Между русами и славянами шло постепенное смешение, не стану этого отрицать. Однако их культурный, языковый и религиозный синтез происходил, в основном, в крупных княжеских городах.
Большая же часть Киевской Руси представляла собой огромное колониальное пространство, куда русы выходили с опаской и которое так и не смогли до конца освоить. Русы не стали славянами, хотя и заговорили на их языке. Они не могли ассимилироваться потому, что, образно выражаясь, были солдатами русской экспансии.
Русская власть уже в раннем средневековье находилась в конфликте с массой славянского населения.
Русам требовалось выкачивать из славянских колоний ресурсную ренту – пушнину, мед, воск, холопов, – все, что можно было конвертировать или использовать на дворцовые нужды. Остальное было вторично, в том числе и потому, что в задачу даннической империи не входил всеобщий контроль над населением.
По этой же причине русская экспансия никогда не стремилась к массовому уничтожению завоеванных народов, как это делали славяне при колонизации Балкан. Иначе русам не с кого было бы собирать дань! Откупившись от князя белкой, куницей или бобром во время «полюдья», славяне на целый год избавлялись от необходимости общаться с русами и старались держаться от них в стороне.
Благодаря редким встречам и параллельному существованию, русская власть уживалась со славянским земледельческим этносом. Две эти стихии никогда не жили единой жизнью. Русы в сложившемся тандеме господствовали, а славяне терпели их власть. Русы эволюционировали в аристократический слой даннической империи, а славяне превращались в податную массу «подлых» людей, как будут называть их русские аристократы поздней поры, числившие себя потомками варяжских конунгов и древних боярских родов.
До этого момента я старался говорить о русах, в целом подчеркивая их многочисленность, разрозненность, разбойный образ жизни и конкурентную среду существования. Хотя мне приходилось периодически припоминать Рюрика и его потомков, непосредственно ответственных за формирование русской даннической империи, я делал это для того, чтобы подчеркнуть или усилить тот или иной аспект предыдущего повествования. Пока еще Рюриковичи не были главным предметом исследования, но вот наступил и их черед.
Все, что было сказано выше, я предлагаю считать предварительным экскурсом, необходимым для того, чтобы знать предысторию и правильно понимать причины возникновения древнерусского государства Рюриковичей.
Глава IX
Рюрик призванный. Начало империи русов
Гражданская война в северной конфедерации
В 859 г. чудь, славяне, меря, весь и кривичи были завоеваны и платили дань варягам «из заморья». Три года они готовились к реваншу и, наконец, прогнали оккупантов. Победить варягов им помогло создание славяно-финской коалиции, которую для удобства я буду называть «северной конфедерацией», а ее членов «конфедератами».
Когда варяги были изгнаны, конфедераты перессорились между собой и вступили в длительную полосу военной конфронтации. Как сказано в «Повести», «и не было в них правды, и встал род на род»
.
В этой гражданской по своему характеру войне довольно легко угадывается стремление ильменских славян к первенству среди конфедератов и их желание подчинить себе местных союзников. Чудь, меря, весь и кривичи оказали новгородцам сопротивление, и разорительная война затягивалась.
В какой-то момент стороны приняли два важных решения.
В соответствии с первым, они заключили перемирие и начали обсуждать пути прекращения конфликта. Переговоры затягивались, и тогда было принято второе решение, последствия которого перевернули всю дальнейшую историю конфедератов и не только их одних.
Переговорщики пошли на компромисс и решили пригласить для управления разваливающимся политическим союзом специалиста из-за границы – того самого Рюрика, что вскоре создаст основу древнерусской империи и запустит механизм русской экспансии.
Согласно некоторым догадкам, идея с его призванием целиком принадлежала новгородскому князю Гостомыслу, который действовал на основании родственных предпочтений.
Годлав – зять Гостомысла. «Родственная» концепция призвания, или Рорик Ютландский
«Родственную» версию призвания руси наиболее подробно изложил в своей книге «Славяне и русы: очерки по истории этногенеза (IV–IX вв.)» российский историк Е.В. Кузнецов. Согласно его интерпретации событий, произошедших в 862 г., средняя дочь новгородского князя Гостомысла по имени Умила была замужем за знатным варягом. И вот незадолго до своей смерти Гостомысл повелел пригласить на новгородское княжение одного из ее сыновей. Варяга – мужа Умилы – звали Годлавом, и почитался он князем «ободритов» или «ререгов». Его сыном, в свою очередь, был Рюрик (Рорик или Рерик).
По мнению Е.В. Кузнецова, немецкое написание «ререги» в славянской транскрипции должно произноситься как «рароги». В свою очередь, «рарог» – это западно-славянский диалект имени «Сварог». Сварогом, как мы знаем, звался верховный бог славян.
