Тертый калач

– Верю… батя. – Князев невзначай назвал Карачуна так, как обычно вэдэвэшники звали его между собой во время заданий в горячих точках, и внезапно почувствовал прилив горячей благодарности и доверия.

– А теперь слушай сюда. Смерть Выгодина – для всех нас утрата, и я не успокоюсь, пока заказчики и убийца не будут найдены. Но тебе туда лезть нельзя. Ты для них – мелочь, прихлопнут и дальше пойдут, тем более что уже спалился и у них на крючке. Захотят – гулять будешь, захотят – в тюрьме сгноят или на перо посадят. Такое сейчас время.

– Да, я уже понял.

– Я работаю по этому делу. Ты же знаешь, как много сейчас решают связи и добрые отношения с нужными людьми. Верь мне и держись подальше, чтобы не попасть под раздачу.

Князеву ничего другого не оставалось, как пообещать не высовываться и не рисковать собой. Они не спеша доели шашлык, потом Карачун подбросил Богдана до ближайшей станции метро и они попрощались.

Дома Князеву не сиделось – приняв душ и побрившись, он начал мерить комнату шагами. Данное Карачуну обещание не давало покоя. Сидеть сложа руки, когда у тебя на глазах в мирное время расстреляли друга, было просто невозможно. А нарушить обещание не было повода – ни одной ниточки, ни одной зацепки, которые могли бы привести к заказчикам. Внезапно в кармане зазвонил телефон. Номер оказался незнакомым.

– Алло, говорите, – настороженно произнес Князев.

– Бодя? Здорово! Это Роман, удобно говорить? – раздался бодрый голос в трубке.

– Да, привет, дружище, очень кстати позвонил. Есть чем порадовать?

– Ну чтобы да, так нет, – сострил собеседник. – Все сложно. Можешь подойти на наше место?

– Когда?

– Часика через два – мне тут еще одну работенку доделать надо…

– Буду, приходи.

После этого звонка Богдан понял, что дело сдвинулось с мертвой точки, и уже не мог оставаться дома. Быстро оделся и пошел в бар. Поймал себя на мысли, что почти бежит, хотя времени в запасе было вагон. Заставил себя перейти на шаг и полюбоваться закатом. Но себя не обманешь – сердце гулко ухало в груди, и, несмотря на жару, тело била нервная дрожь. Уже в баре спросил коньяку, сразу сто граммов, и уже после первых двух глотков почувствовал, как блаженное тепло согревает изнутри, даря долгожданное расслабление и покой. В зал вошел Роман. Одобрительно посмотрел на выбор Князева:

– Ты, я вижу, решил не размениваться на пиво?

– Да, захотелось чего посолидней сегодня… Тебе заказать?

– Нет, я пивко пока – это так, с тобой потрещать заскочил… Работы сейчас привалило – не поверишь, еле вырвался. В нашей профессии отпусков не бывает… Короче, по твоему вопросу. – Роман достал и положил перед Князевым разбитый планшет. – Как я и говорил, все сложно. Открыть и раскурочить его с горем пополам получилось, но вот до ума довести – извини, мужик, «пациент скорее мертв, чем жив». Вот, – компьютерщик достал из сумки прозрачную папку с распечатанными фото и выложил перед Князевым – все, что удалось вытащить. – В ответ на удивленно поднятую бровь собеседника терпеливо пояснил:

– Это увеличенные иконки видеофайлов. Сами видеофрагменты восстановлению не подлежат. Вообще вся «начинка» этого чуда техники «полетела» безвозвратно, извини.

– Да что ты, с меня причитается! Я боялся, вообще ничего достать не удастся, – ответил Богдан, пробегая глазами по распечатанным на цветном принтере фото.

– Ну тогда до встречи. – Компьютерщик крепко пожал Князеву руку и быстро пошел к выходу.

Богдан тоже не стал задерживаться – не терпелось проанализировать полученные фото в тихой спокойной обстановке. Дома разложил бумаги на диване и сел рядом на пол. Первое фото не говорило ему ни о чем. Снятое явно при помощи вспышки, оно изображало внутренность какого-то подземелья. Покрутив его и так, и эдак, отложил. На следующей иконке он увидел знакомое лицо – капитана, который когда-то передавал им запечатанные ящики для «Геотехнологии». Еще на одной были запечатлены ворота самой организации. На последнем фото Князев увидел какого-то незнакомого старика, совсем седого. Размышляя о том, все ли фото касаются интересующего его дела и какое видео могло за ними скрываться, Князев уснул.

* * *

– Дочка, хватит целыми днями сидеть над учебниками. Одевайся, поедешь со мной. Заодно и проветришь голову от этих своих экзаменов. – Диваков без стука зашел в комнату Маши, которую ей выделил в своем шикарном загородном доме под Москвой.

– Куда это я поеду? Нет-нет, мне некогда, вступительные на носу, – попыталась было отказаться девушка.

– Ничего не хочу слышать. Бегом, жду тебя через десять минут на крыльце у машины. Хочу тебе показать, кто у тебя отец и чем занимается. Мы же должны друг друга получше узнать, правда?

– Ладно, уговорил. Только ненадолго. – Девушка с обреченным видом вздохнула и захлопнула лежавшую перед ней на столе книгу.

Диваков вышел из комнаты. Переодеваясь, Маша слышала, как он спускается вниз по лестнице на первый этаж, что-то напевая себе под нос.

Общественные слушания о дальнейшей судьбе обрушившегося недавно здания клиники проходили в одном из столичных домов культуры в центре города. Кроме многочисленных чиновников из всевозможных департаментов, служб, комиссий, депутатов городской Думы на заседании собрались и представители строительных фирм, претендующих на этот лакомый кусочек земли в исторической части Москвы.

Диваков припарковал машину на стоянке около ДК и, посмотрев в зеркало заднего вида, поправил на шее галстук.

– Ну все, приехали, мы на месте, – бодро сообщил он дочери.

Маша вышла и посмотрела на собравшуюся у входа толпу людей. Группка пенсионеров, тихо что-то обсуждая между собой, шла по тротуару в сторону Дома культуры. В простеньких плащах, с пустыми сумками и авоськами, чтобы на обратном пути заглянуть в магазин и купить хлеба и молока. Это были обычные люди, старожилы столицы, жившие рядом с обрушившейся клиникой, перебивавшиеся кое-как на нищенскую пенсию. Одни из последних могикан, проживавшие в центре Москвы по соседству с бизнесменами, нуворишами и прочими сомнительными личностями, которые в состоянии позволить себе, не напрягаясь, купить квартиру за несколько сотен тысяч, а то и миллионов долларов.

Услышав за спиной шум, Маша обернулась и увидела, как на стоянку подъехало и остановилось несколько автобусов. Из них вывалила куча народа и столпилась вокруг энергичного парня лет двадцати пяти – тридцати.

– Значит, так. Еще раз напоминаю – заходим и занимаем места в зале, желательно в первых рядах. Председатель собрания озвучивает проект реконструкции здания – все голосуем «за». После окончания возвращаемся в автобусы и получаем деньги. Все понятно?

– Абсолютно! – послышался нетрезвый голос из задних рядов.

– Так, кто это сказал? Мужчина, я же просил не пить. Все, вас я вычеркиваю. Выпившим и пьяным сразу говорю «до свиданья». Так, где вы тут у меня… вот, Степан Кириллович Липкин. – Организатор достал из папки несколько бланков с фамилиями участников и вычеркнул его из списка.

Через минуту проплаченная массовка зашла в здание Дома культуры. Маша с презрением смотрела на эту безвольную биомассу, готовую за тридцать сребреников проголосовать за что угодно. Вслед за ними потянулась вереница молодежи лет двадцати с несколькими комсомольского вида активистами во главе, также дававшие своим подопечным последние инструкции.

– Так-с, вроде бы ничего не забыл, – порывшись в папке с документами, Диваков сунул ее под мышку. После чего захлопнул дверцу и поставил машину на сигнализацию. – Идем, дочка, нам туда.

– Ты собираешься участвовать в этом цирке? Судя по тому, что я успела увидеть краем глаза и услышать краем уха, – там уже все давно решено.

– Ну почему сразу «цирк»? Серьезное мероприятие, люди будут решать судьбу здания. Это обычная практика: одни выдвигают предложения, другие голосуют. Кстати, если моя компания получит этот заказ, то я, кроме того, что восстановлю историческое здание, смогу еще и неплохо заработать, – отец подмигнул Маше и улыбнулся. – В таком случае сможешь просить у меня любой подарок, в пределах разумного, конечно. Ладно, пойдем, собрание сейчас уже начнется.

Диваков хотел посадить дочь в первый ряд, но Маша категорически отказалась и села в конце зала с самого края – отсюда, если что, можно незаметно слинять. Сам же отец отправился к представительного вида мужчинам, собравшимся у сцены, обсудить какие-то детали. Через несколько минут все они расселись за стоявшим на сцене столом, и седой мужчина лет шестидесяти с аккуратной бородкой объявил собрание открытым. Маша изначально подозревала, что отец затянет ее на что-то ужасно скучное, но решила – пускай. Хоть гляну, чем он занимается. Кроме местных жителей и проплаченной массовки в зале присутствовали несколько газетных журналистов с бейджиками на груди, пара фотографов. Съемочная группа муниципального телеканала – Светлана с оператором Сергеем – тоже была здесь. После большого успеха их сюжета о погибших диггерах продюсер дал им задание и дальше заниматься темой обрушившейся клиники. Пока не началось собрание, журналисты местных газет оживленно беседовали с людьми, выспрашивая их мнение о случившемся.

После того как собрание объявили открытым, худшие опасения Маши подтвердились. Перед собравшимися один за другим выступили представители Министерства культуры и Департамента охраны архитектурных памятников. Говорили много высоких слов о неповторимости и самобытности зданий старой Москвы, о желании во что бы то ни стало сохранить ее в первозданном виде. И – плавно подводили к мысли, что для этого необходимо начать плановую реконструкцию этих самых зданий. Потом на сцену вышел председатель комиссии округа по подготовке обновления архитектурного облика столицы. На обозрение публики вынесли проект будущего здания. Сказав пару слов о том, насколько тесно в этом проекте переплетены классика и современность, он передал слово непосредственно его автору – архитектору, представителю одной из крупных строительных компаний. Это был щуплый мужчина в сером костюме, очках и с буйной шевелюрой на голове. Говорил красноречиво и увлеченно:

– Уважаемые москвичи. Рад вам представить наш проект восстановления исторического здания. Очень жаль, что бывший военный госпиталь, прекрасный образец архитектуры русского классицизма первой половины девятнадцатого века постигла такая трагическая судьба. Как мы уже сегодня слышали, к сожалению, в результате обвала земли под зданием его реконструкция абсолютно невозможна. Все инженерные и строительные конструкции госпиталя почти полностью разрушены. Мы предлагаем возвести здание в его прежнем виде, но с учетом современных потребностей нашего города. Время не стоит на месте, в двадцать первом веке потребности жителей столицы несколько изменились по сравнению с девятнадцатым веком. Да и самих жителей прибавилось. Наш проект предполагает значительное усовершенствование данного архитектурного комплекса. – Мужчина подошел к закрепленному на подставке большому ватману с компьютерной моделью будущего здания и обвел его рукой. – Здесь будет находиться сверхсовременный торгово-развлекательный комплекс. Он будет включать в себя гостиницу с рестораном со стилизованными интерьерами времен правления Николая Первого. Здесь же суперсовременный конференц-зал. Во внутреннем дворике, который мы накроем куполом из витражного стекла, разместятся уютное кафе для влюбленных и семейный ресторанчик. На нижних этажах – салон красоты, бильярд и кинотеатр. Все для того, чтобы посетителям было комфортно. Чтобы люди могли прийти сюда, отдохнуть, отвлечься от поседневных проблем, а также сделать необходимые покупки, проект предусматривает два яруса торговых площадей под землей. Еще ниже, в образовавшихся после обвала пустотах, будет построен подземный паркинг.

Пока мужчина красочно расписывал радужные перспективы, которые откроются не только перед городом, но и перед местными жителями в случае одобрения проекта восстановления, Маша заметила, как две старушки, сидевшие впереди нее, недовольно зашушукались. Девушка невольно прислушалась к их беседе.

– Вот же никак не уймутся. Им только эти центры подавай. Нет, чтобы построить поликлинику. Вон в нашей каждый день народу, как сельди в бочке. Попробуй, попади к терапевту, полдня нужно отсидеть перед кабинетом – это если сидений на всех хватает.

– Ага. Тут хоть дворик был с деревьями, лавочками. А сейчас что будет? Понаставят машин, надымят – вообще нечем дышать станет.

Внезапно посередине зала с места вскочил интеллигентного вида старик и обратился к выступавшему:

– Вот вы говорите, что реконструкция невозможна. Хорошо, поверю, хотя сильно в этом сомневаюсь. Но почему обязательно менять историческое и функциональное предназначение строения? Не лучше ли вернуть этот островок старой Москвы, а не лепить очередной новодел для любителей сорить деньгами? Ведь можно же открыть здесь центр молодежного творчества, детсад, больницу – это будет намного полезнее и нужнее для жителей города.

– Видите ли, строительство центра создаст много новых рабочих мест для местных жителей, – парировал архитектор. – А для детей предусмотрена прекрасно оборудованная игровая комната с профессиональными аниматорами. В планах – и расширение поликлиники, мы уже готовим соответствующий проект. Главное, чтобы вы не были пассивными, – говорите о своих проблемах, и мы будем пытаться их решать. Всем миром, так сказать.

В зале поднялся шум. Старожилы района разделились – одни, соглашаясь, кивали, мол, рабочие места – хорошо, и булочная под боком будет. Другие начали выкрикивать давно назревшее недовольство властями города вообще и местным руководством в частности. Что неудивительно, ведь год от года исторические здания планомерно выводились продажными чиновниками из-под охраны государства и исчезали с лица города. Москва превращалась в скопление ужасных с эстетической точки зрения строений.

– Не нужен нам ваш центр! – кричала какая-то женщина. – Это ж сколько машин во дворе толкаться будет, ни пройти, ни продохнуть!

– Еще раз повторяю – паркинг будет под землей, никаких неудобств… – примирительно начал архитектор, но его перебили из зала.

– А вы сами-то хотите жить в этих развалюхах, которым под двести лет? Я бы на месте мэра на хрен снес все эти псевдоисторические ценности и настроил многоэтажек с магазинами, чтобы людям было где жить и купить продуктов! – заорал сидевший в нескольких метрах от женщины пухлый мужичок, привезенный сюда на одном из автобусов.

Внезапно на сцену бодрым шагом поднялся мужчина спортивного телосложения и сделал знак, чтобы все успокоились. Богдан Князев – а это был именно он – в поисках информации об обвале здания клиники случайно и очень вовремя наткнулся на объявление о собрании. Князеву были важны любые детали, поэтому он не мог упустить случая прийти и послушать.

– Мужчина, что вы себе позволяете? Кто вы такой? – крикнул Богдану один из сидевших за столом чиновников. – Спуститесь обратно в зал, не нарушайте регламент. Охрана!

– Да нет, охраны не надо – сам охранник. Я один только вопрос хотел задать, по делу. – Князев подошел к микрофону и легонько постучал, проверяя, работает или нет.

– Ладно, – снисходительно махнул чиновник пухлой ладошкой. – Только коротко.

– У меня вопрос к инженеру «Геотехнологий». Меня интересует, есть ли уже результаты исследований причин обвала здания? Скажите как специалист, не могло ли случившееся с клиникой стать следствием чьих-либо намеренных действий? Ведь земля тут очень дорогая, желающих разместиться на ней предостаточно. Заранее благодарю за ответ, – сказал Богдан, после чего спустился в зал и стал в проходе, прислонившись к стенке.

– Серега, – шепнула на ухо своему оператору тележурналистка Светлана, кивая в сторону Князева, – когда все закончится, нужно будет подснять этого мужика, задать пару вопросов. Видно, что толковый.

– Ага, не спускай с него глаз, – согласился Сергей.

– Вы хотите сказать, что кто-то специально подорвал здание в центре Москвы? Не смешите людей, – стоявший на сцене инженер на вопрос Богдана отреагировал улыбкой, в зале раздались смешки. – Вы, видимо, детективов начитались. Я вам скажу так – у нас было несколько версий. Обвал мог случиться из-за аварии в подземных коммуникациях. В крайнем случае это мог быть какой-нибудь секретный бункер времен войны. Но ни одно из предположений не подтвердилось. Согласно предварительным данным, здание провалилось вследствие изменения направления одного из подземных водных потоков.

Князев задумчиво поморщил лоб, но больше вопросов задавать не стал и вернулся на место. Тем временем в зале началась перепалка. В адрес чиновников лился целый поток различных претензий и вопросов, зачастую абсолютно никаким образом не касающихся темы собрания.

– Товарищи! Господа! Да люди же! Прошу успокоиться! Начинаем голосование, – обратился к присутствовавшим чиновник, проводивший собрание. – Предлагаю это сделать путем обычного поднятия руки. Кто за предложенный проект развлекательного комплекса?