скачать книгу бесплатно
– А вот товарищ Сталин – самый настоящий коммунист, верный ленинец!
– Слуга Сатаны – вот кто ваш Сталин! – с ненавистью прошипел старик.
Нагнувшись, он достал из стоящей на полу кадушки с водой берёзовый веник. Подняв его чуть выше головы, потряс над каменкой. Капли воды, попав на раскалённые камни, шипя и поднимая облако пара, мгновенно испарились.
– А вот это видел? – спросил он Николая. – У вас такого точно нет!
– Веник? – догадался Николай. – Дай-ка поглядеть!
Он протянул руку за веником. Яри неохотно отдал его Николаю.
– Хорошо связан, – одобрительно кивнул Николай. – И ветки срезаны вовремя: листья не опадают. А у нас ещё дубовые веники делают, из ольхи, из ельника, кедра или пихты. А вот бабка моя лечила радикулит веником из крапивы.
Яри показалось, что Николай теперь критиковал его веник. Разозлившись, он скомандовал:
– Ничего ты не понимаешь в этом! Ложись, я сейчас тебе покажу, что такое настоящая финская сауна!
Николай недоумённо пожал плечами. Тогда старик взял его за плечо и показал жестом, чтобы тот лег на полок животом вниз. Николай послушно лег, и Яри начал яростно хлестать по спине. Но, к удивлению старика, русский только постанывал от удовольствия.
– Сильней давай! И пару ещё поддай!
Как ни странно, но Яри понял смысл сказанного и стал хлестать веником ещё сильнее. Выбившись из сил, старик сел рядом с русским. Николай приподнялся.
– А теперь давай ты ложись! – сказал он. – Я тебе покажу, как парят у нас в Сибири! И пару поддай побольше!
Напарившись вдоволь, мужчины отдыхали в предбаннике. От их распаренных тел поднимался пар.
– Ты настоящий сибирский медведь! – ещё тяжело дыша, сказал Яри. – Так у нас веником не обрабатывают. Все силы у меня выбил. Ладно, завтра идём в лес. Будем деревья валить, посмотрим, каков ты работник.
После сауны Николай вернулся в сарай, где на сеновале он обустроил себе что-то наподобие лежанки. Развалившись на прошлогоднем, ещё не утратившем аромата прошлого лета сене и отмахиваясь от назойливых комаров, он стал вспоминать свой дом.
Утром Николай снова отправился докашивать делянку. После полудня, закончив работу, вернулся в усадьбу. На скамейке сидел Яри со своей неизменной трубкой и наблюдал за играми внуков. Мирья развешивала бельё.
– Я всё скосил, – сказал Николай и скрестил руки, показывая, что работу сделал. – Что дальше?
– Можешь немного отдохнуть, – поняла Мирья.
Николай присел на скамейке у сарая.
– Хорошо русский работает, – сказал Яри Мирье. – Не ленится.
– Что правда, то правда, – согласилась она.
– Завтра в лес пойдем, на заготовку дров. Хорошо, что подмога есть, одному мне не управиться.
На следующее утро, когда чуть развиднелось, Яри зашёл в сарай. Николай, накрывшись старым одеялом, безмятежно похрапывал на своей лежанке из сена. Яри слегка пнул его ногой.
– Эй, русский, вставай! В лес пора, если хотим управиться до вечера, – сказал он и вышел из сарая.
Николай, протерев заспанные глаза, нехотя встал. Подошёл к стоящему ведру с водой, умылся и, поеживаясь от утренней прохлады, вышел во двор. На крыльце дома стояла Мирья. В руках она держала корзинку с едой, которую протянула Николаю.
– Вы там осторожней в лесу. Дедушка уже старый, присмотри за ним.
Николай, хотя и не поняв того, что она сказала, почувствовал в её взгляде и интонации какую-то особенную мягкость и заботу.
– Не волнуйся! – ответил Николай, забирая корзину у девушки.
В этот момент их руки соприкоснулись. Мирья зарделась и, быстро отдёрнув руку, ушла в дом.
Утренний лес был удивительно прекрасен. Чистый и прозрачный воздух пьянил, а капли утренней росы на траве блестели подобно миллионам маленьких алмазов. Не донимала свирепствующая, особенно по вечерам, мошка. Николай вдыхал воздух полной грудью и наслаждался свободой. Ведь не так далеко идёт война: звуки канонады иногда были слышны в ночной тишине. «Что там сейчас на фронте?» – думал он. Вот уже две недели он был лишён любой информации о том, что творилось в мире. И спросить не у кого. Но даже если бы и знал язык, то вряд ли услышал правду.
Яри шёл впереди и наносил зарубки на деревья, которые предстояло рубить.
– Вот эти будем валить. Ты когда-нибудь рубил деревья?
Старик, махая топором, стал изображать, что рубит дерево. Затем, сомкнув руки кольцом, показал, какие толстые стволы им предстояло валить.
Николай его понял и скептически улыбнулся.
– И это ты называешь большим деревом? Ты даже представить себе не можешь, какие деревья у нас в Сибири. Три человека возьмутся за руки, и то не обхватить.
Яри истолковал это по-своему. Пробормотав что-то под нос, он показал топором в сторону высокой толстой сосны.
– Это твоя, герой, – сказал он и подошёл к другому дереву.
Старик, несмотря на свой возраст, профессиональным ударом вонзил лезвие топора в сосну. Раздался звонкий звук, который вернулся лесным эхом. Вслед за ним нанёс свой первый удар и Николай. Полетели щепки.
Сделав подруб, Яри обошёл ствол и приступил к основной рубке. Время от времени он украдкой поглядывал на Николая. Интересно, как русский владеет топором.
– Хоть и враг, но лесное дело знает! – бормотал старик между ударами топора. – И зачем они к нам полезли? Что им, своего леса мало? Рубили бы лес в Сибири!
Николай нанёс последний удар топором, и высокая сосна с треском и шумом легла ровно между деревьями. Яри перестал рубить и подошёл к упавшему стволу. Придирчиво глянул на место сруба поваленного дерева.
– Ничего не скажешь, хорошая работа!
Вдруг послышался треск падающего дерева. Оставленное стариком недорубленное дерево начало медленно падать.
– Поберегись! – только и успел крикнуть Николай и, схватив Яри за плечи, с силой оттолкнул его в сторону. Но было поздно. Тяжёлый ствол пронёсся всего в несколько сантиметрах от лесорубов и рухнул на землю.
Первым пришёл в себя Николай. На его лице слегка кровоточили мелкие царапины: сосновая ветвь с иголками посекла кожу подобно тысячам маленьких бритв. Рядом ничком лежал Яри. Николай склонился над ним.
– Живой? – спросил он и стал тормошить старика.
Тот очнулся и громко застонал. Тут Николай заметил, что ступня Яри была прижата упавшим деревом.
– Потерпи, – сказал Николай. – Сейчас освобожу!
Он подобрал упавший топор и наклонился к Яри. Старик, уже немного пришедший в себя, с ужасом смотрел на человека с топором, которого считал своим врагом.
– Нет! – истошно закричал он.
Но Николай, не обращая внимания на его крики, с силой рубанул по толстой длинной ветке. Затем, подсунув конец срубленного хлыста под упавший ствол, подставил под него плечи и, используя в качестве рычага, изо всех сил натужившись, попытался оторвать ствол от земли.
– Вытаскивай ногу! – закричал он старику.
Яри понял, что хочет сделать русский, и попытался вытянуть ступню. Но тщетно: щель между упавшим деревом и землёй была настолько узкая, что вытащить ногу не получалось.
– Не могу, подними ещё! – простонал старик.
Николай и сам видел, что ствол нужно поднять выше. Он снова попытался приподнять бревно, но силы были на исходе. Сказывались усталость и скудное питание. В былые времена он это бревно поднял бы с лёгкостью. Это было раньше, а сейчас нужно было вызволять старика, который вот-вот потеряет сознание.
Николай глубже засунул хлыст под бревно и, собрав последние силы, надавил плечом. От напряжения его лицо стало пунцово-красным, на висках вздулись вены. Из его лёгких вылетел крик, более похожий на рык медведя, и бревно поддалось. Только теперь старику удалось вытащить ногу. Видимо, до этого он держался, а теперь лежал в забытьи и лишь тихо постанывал.
Николай попытался стянуть с его ноги сапог. Но старик очнулся и закричал от боли. Тогда, снова взяв в руки топор, Николай надрезал голенище острым лезвием. Только после этого ему удалось снять сапог. Не обращая внимания на крики старика, он стал осматривать начинающую опухать ногу.
– Потерпи, дед! – сказал Николай, ощупывая ступню. – Вроде кость цела. Хорошо, что мох мягкий. Но к доктору всё равно нужно! А пока – в холод.
Николай помог старику подняться и усадил его на поваленное дерево. Старик морщился от боли, но терпеливо молчал.
– Ничего, дед. Нога – не самое страшное, – успокаивал его Николай. – Главное, что сам цел. Вон у нас на заготовках деревом придавило свёкра. Кишки ему помяло изрядно, мучился бедняга. Так и не поправился, через полгода высох весь, стал как тростинка. Когда несли гроб, то вообще веса не чувствовали.
Старику было точно не до рассказов русского, тем более он и не понимал ничего. Боль дала знать о себе, и старик снова застонал.
– Что же мне с тобой делать? Конечно, я могу пойти за помощью, но пока вернусь, будет уже ночь. Так что вставай, потихоньку доковыляем.
Снова взяв в руки топор, Николай срубил толстую ветку с рогатиной на конце. Получился импровизированный костыль, который он вручил старику. Подставив плечо и обняв несчастного за талию, медленно повёл его в сторону дома, до которого лежал неблизкий путь.
Мирья то и дело выходила на крыльцо и тревожно всматривалась в сторону леса. Заходящее солнце уже спряталось за кромкой деревьев, а мужчин всё еще не было. Её не покидало чувство беспокойства. Не могли они так долго находиться в лесу: рубить деревья в сумерках, как известно, невозможно.
Наконец она увидела, как на тропинке, ведущей из леса, появились две фигуры. Двигались они очень медленно. Мирья почувствовала, как сжалось сердце, и побежала им навстречу.
Вскоре она увидела, что Яри одной рукой опирается на плечо Николая, а другой рукой держится за ветку-костыль. Мирья, поняв всё без слов, подставила дедушке плечо.
– К доктору его нужно отвести! – устало произнёс Николай. – Доктор, госпиталь… Понимаешь?
И Мирья закивала головой.
Прошёл месяц. Травма у Яри оказалась не очень серьёзной. Кость уцелела благодаря жёсткому сапогу и мягкому мху, в котором буквально утонула ступня. Теперь он передвигался по двору, опираясь на палку. Тяжёлую работу выполнять не мог, но всё равно что-то делал руками: то раму поправить, то ведро подлатать, то сбрую починить.
В этот вечер Яри сидел на скамейке возле крыльца и подшивал разрезанное Николаем голенище сапога. Щурясь от лучей заходящего солнца, он украдкой наблюдал, как хлопотала по хозяйству Мирья.
Из сарая вышел Николай. Он держал косу и точильный брусок. Увидев его, девушка приветливо улыбнулась. Яри уже не в первый раз замечал расположение внучки к русскому батраку и решил с ней поговорить.
– Мирья, подойди сюда!
– Сейчас, только сено корове отнесу.
– Пусть русский отнесёт! – приказал старик.
Девушка покорно подошла к Яри.
– Присядь!
Мирья послушно присела рядом с ним на скамейку.
– Тяжело тебе приходится, внучка, – издалека начал старик. – И я тебе не помощник.
– Не беспокойся, дедушка. Николай мне очень помогает.
Яри бросил сердитый взгляд на Мирью.
– Ты не очень рассчитывай на него. Не забывай, что он наш враг. Ему здесь ничего не угрожает, а твой муж в любую минуту может погибнуть на войне!
– Николай нам не враг, – робко возразила Мирья. – Ты забыл, как он тебя спас? И если бы не он, ты так и остался лежать под тем бревном.
– Ничего я не забыл! – раздражённо ответил старик. – Меня другое беспокоит: сено пора косить. Если пойдет дождь, то вся трава ляжет. А какой с меня работник?
– Ты не беспокойся, Николай и поможет. Он хороший работник, старательный.
Яри, не выдержав, сердито стукнул кулаком по скамейке.
– Perkelle![3 - Perkelle (фин. – Черт побери!)] Снова этот русский! Ты слишком часто его хвалишь, не стоит он того!
– Почему? Вот скажи мне, дедушка, за что я должна его ненавидеть? Он такой же человек, как и мы. И на войну пошёл только потому, что иного выхода у него не было. В противном случае его бы сослали в лагерь, а то бы и расстреляли.
– Это было бы лучше для всех. Не было бы так много русских, то и на нас не напали бы, и муж твой был бы не на войне, а дома!
– Дедушка, не сердись. Мы все люди подневольные.
Яри замолчал и сердито засопел.
– Завтра пойдёте на дальнее поле, – хмуро сказал он. – Нужно скосить траву до дождя.
Мирья посмотрела на безоблачное небо.
– Небо чистое, вряд ли дождь будет.
– Будет, у меня кости ломит. Завтра с рассветом берёшь с собой Николая, и чтобы до вечера скосили и сгребли всё сено. Как бы я ни хотел вас отпускать двоих, но, видать, другого выхода нет. Поняла?
– Всё будет хорошо, дедушка, – попыталась успокоить Яри Мирья. – И не переживай: Николай не опасен.
– Молодая ты и наивная, – сказал Яри. – Он мужчина, а ты – женщина!
– Ну и что с того? У меня есть муж, которого я с нетерпением жду. Говорят, что война вот-вот закончится, и скоро все наши мужчины вернутся домой.
– Не все вернутся, – философски заметил Яри.
– Мой Микко обязательно вернётся!
