Сказки Баюна: Цена свободы

– Ждан, вставай, – Рада аккуратно толкнула брата в плечо, поднялась с земли и размяла поясницу.

Мальчик что-то пробубнил себе под нос и перевернулся на другой бок, прикрыв лицо руками. Сестра тяжело вздохнула и первой попавшейся веткой пощекотала пятку лежебоки.

– Ха! Рад, а-ха-ха, прекрати! – Ждан засмеялся, поджал ногу и рывком сел на землю. – Ой… Не приснилось, значит?

– Не приснилось, – горько ответила девочка и успокаивающе потрепала брата по волосам.

Выпавшая под утро роса утолила жажду, а скромный завтрак прихваченными из дома сухарем и коркой полбяного хлеба и вовсе приободрили Ждана. Пока мальчишка аппетитно хрустел остатками припасов, Рада крепко задумалась и очнулась, лишь когда брат легонько дернул ее за подол платья.

– Домой нам не пора, а?

– Нет, пока нет. Придется еще чуть-чуть погулять.

– Почему?

Простой, казалось, вопрос едва не выбил девочку из колеи. И правда – почему? Разве они виноваты в свалившихся на деревню несчастьях? Разве не работали наравне со взрослыми, помогали по хозяйству, стирали, готовили, убирали, присматривали за скотиной? Получается, они только мешали родителям? Не давали жить полной жизнью? В этом их вина?

– Ждан, ты думаешь, после побега в лес нас погладят по головке и ложку меда дадут на радостях?

– Ну…

– Нет, теперь нам перепадет еще больше. Посадят на голодный паек или даже розгами побьют.

Ждан сразу же приуныл. Розгами его били всего один раз, и воспоминания были не из приятных. Поддавшись на жалобное мычание Рябинки, мальчик как-то открыл загон, а свободолюбивая корова тут же отправилась за сочной травой к речке. Глупая животина переоценила собственные силы и вместе с частью обвалившегося склона скатилась к берегу, повредив переднюю лапу. Приезжий знахарь сделал свое дело и поставил Рябинку на ноги, а вот Ждану досталось с лихвой. Отец сходил в лес, срубил свежих ветвей черемухи и лично высек мальчика так, что тот потом неделю сидеть не мог. За семь дней Рада собрала весь окрестный подорожник!

– Но, если вдруг ты хочешь вернуться… – девочка заложила руки за спину и выдержала небольшую паузу.

– Не-не-не, не хочу!

– Вот и чудно. Давай руку, пойдем еще по лесу побродим. Раз нас все равно сюда занесло.

То ли дети оказались действительно далеко от деревни, то ли взрослые были не до конца честны, но лес не выглядел ни страшным, ни безжизненным. Да, валежника было немало, нижние ветви деревьев казались сухими и ломкими, но сквозь толстый ковер многолетней листвы то и дело проглядывали молодые зеленые побеги. У замшелых стволов ютились скопища всевозможных грибов. Да и мелкая живность водилась в изобилии: мыши-полевки юрко сновали в поисках съедобных семян, упитанный еж тащил к себе в нору только что пойманную лягушку, дятел сосредоточенно выковыривал из-под коры жуков, а белки и вовсе не обращали на ребят никакого внимания, пряча среди кочек второпях собранные орехи. Ждан даже раскопал пару штук, но, заслышав неодобрительное верещание, положил украденные трофеи на место. В остальном все в лесу шло своим чередом.

Брат с сестрой шли неспеша. Девочка знала, что путь через лес коварен без всякой нечисти и хищных зверей. Гораздо опасней усталость и невнимательность. Пересеченная местность с многочисленными спусками и подъемами отнимает много сил, а утомившись, легко оступиться и пораниться: подвернуть ногу, напороться на сук или вовсе шею свернуть. Поэтому Рада шагала осторожно, выбирая ровные и хорошо освещенные участки леса. Ждан тоже наслаждался прогулкой, радостно осматриваясь по сторонам. Родители не разрешали уходить далеко от деревни, и знакомый подлесок мальчик мог обойти хоть с закрытыми глазами. Здесь же все было совершенно иначе: старые деревья-исполины, юркая живность, даже воздух ощущался другим – пряным и манящим.

– Ждан, а Ждан, – позвала сестра.

– А?

– Скажи, вот кем ты хочешь стать?

– Стать? В смысле?

– Когда вырастешь, дурачок.

– Это когда? – мальчик нахмурил брови. Грядущее казалось ему далеким и туманным. Снующие по земле муравьи были намного ближе и интересней.

– Ну, потом. Лет через пять. Десять. Двадцать.

Ждан задумался еще сильнее. Нет, числа он знал. И даже неплохо представлял, сколько камней – пять, а сколько – десять. Двадцать – это десять и еще десять, тут тоже все понятно. Но вот если считать в годах… Кем он будет через двадцать лет? Рослым юношей? Статным мужчиной? Седовласым стариком?

– Богатырем буду!

– Людей защищать да с нечистью всякой биться? Трусоват ты для этого!

– Ничего не трусоват! Я быстр, ловок и смел! Передо мной все упыри и черти разбегаются, вот насколько я силен!

Желая доказать собственные слова на деле, мальчик схватил первую попавшуюся палку, обогнал сестру и принялся гордо вышагивать впереди, выпятив грудь и прикладывая руку к глазам, словно высматривая далеких противников.

– Гляньте, каков герой! Словно богатырь былинный, не иначе!

– Ну а что?!

– А то, что богатырем надо родиться, Ждан. Им здоровье и силушка от природы-матушки даны. По крайней мере, такая молва в народе ходит.

– То есть не быть мне богатырем, да? – брат явно расстроился и даже выронил импровизированное оружие из рук.

– Не стать. Но не отчаивайся! Есть много других способов людям помогать. Можно знахарем стать…

– Не люблю запах сушеных трав!

– …или кузнецом…

– Гвозди целыми днями ковать?

– …можно лапотником заделаться – без дела не останешься!

– Не хочу…

– Не хочу, не буду… Да ты птица высокого полета! Иди тогда в служение князю нашему! – в сердцах воскликнула Рада. – Будешь кафтан дорогой носить, пряники медовые есть да по деревням на коне вороном ездить…

– Пряники мне нравятся…

– Нравятся, да? Только сделаешь что не так – сразу розгами получишь. Или плетьми.

– Дома я и так получаю… да что-то пряников не видно, – обиженно буркнул мальчик и остановился.

Рада грустно вздохнула и крепко обняла брата.

– Ну прости, Ждан, прости. Я о тебе волнуюсь – как бы ты дров не наломал да в беду не угодил. Мир вокруг – совсем не сахар. Люди попадаются мелочные и злые, жестокие и опасные. И порой отличить хорошее от плохого – ой как непросто.

– Рад, ты чего? Странности какие говоришь… Спала, что ли, плохо?

– Да ну тебя… Пошли лучше черники поищем.

Заветные иссиня-черные ягоды встретились не сразу. Ребята успели изрядно проголодаться, прежде чем их путь преградил широкий овраг в косую сажень глубиной. В тенистой прохладе пологих склонов черника росла щедрыми россыпями. Небольшой размер плодов с лихвой окупался их количеством и изумительным вкусом с яркой сладостью и еле заметной кислинкой. Дети с нескрываемой радостью набросились на чернику и, лишь вдоволь насытившись, продолжили свое путешествие. Постепенно, шаг за шагом, овраг становился шире. Ждан иногда останавливался, собирая ягоды впрок, однако запасы заканчивались спустя несколько минут, а кустов черники, напротив, становилось все больше.

– Рад, как думаешь, тут речка раньше была?

– Не знаю. Мелко как-то для речки. Грязи нет, трав речных и болотных. Если и была тут водица, то давно.

– Может, след богатырский?

– Нет, на след не похоже, – девочка огляделась по сторонам и покачала головой.

– Место сражения диковинного, а?

– Нет, Ждан. Это просто овраг…

Заметив, как расстроился брат, Рада быстро продолжила:

– …или шрам земли-матушки, полученный в стародавние времена. Когда богатыри первородные с силами нечистыми по миру сражались, животов своих не щадя. От грохота палиц деревья дрожали, искры мечей леса поджигали, а когти чудищ глубокие борозды сквозь почву и камни чертили…

Словом живым и жестами энергичными рисовала девочка картины далекого прошлого – настоящего или выдуманного – постепенно входя в раж и распаляясь все больше и больше. Перед мысленным взором трепещущего Ждана представали огромные могучие воины в кольчугах и шлемах с неподъемным для простых смертных оружием, сражавшиеся против зла невообразимого. Горы крошились и рассыпались в пыль, великие воды смывали прибрежные города и деревни, мир утопал в золе и пепле, из-под которых вот-вот должна была прорасти новая жизнь.

– …тогда Святогор ухватился покрепче, напряг силы свои богатырские, да и провалился в сырую землю по пояс… А потом…

Внезапно Рада запнулась на полуслове и резко остановилась.

– Ну…? А потом-то что, а, Рад? Потом? Ох, заяц…

– Не смотри!

Но было поздно. Широко раскрыв глаза, Ждан смотрел на лежащего в траве зайца. Точнее, на его останки. Среди клочков меха и пятен крови безошибочно угадывался ушастый обитатель леса, но некоторых важных частей у него явно недоставало. Что гораздо хуже – кровь была яркой и едва схватившейся. Кто бы здесь ни пировал, дело было совсем недавно.

Волосы у Рады встали дыбом, а по спине пробежали мурашки. Девочка медленно осмотрелась по сторонам. Ни единого шороха, ни единого звука. «Плохо, очень плохо», – подумалось ей.

– Его волк загрыз, да? – тихо спросил Ждан и тут же замолчал, будто испугавшись собственной догадки.

– Какой волк, ты чего. Нет здесь волков, ушли давно. Да и мы пойдем, нечего тут делать.

Сестра крепко схватила неожиданно послушного брата за руку и быстрым шагом пошла прочь от разодранного в клочья зайца. Из деревни убежали, заночевали, черники наелись, заболтались, забылись… Лес не сказка. Он легко дает, но легко забирает. Ощущая тревогу Ждана, девочка продолжала нести околесицу, лишь бы отвлечь брата от переживаний. Не хватало еще застыть от страха на месте.

– В лесу много кто водится. Ласки вот, например. Куницы. Соболи. На людей они не нападают. Как услышат треск и шорох, или песни лесные мужицкие, или лай собак, так сразу бегут куда глаза глядят, а добычу где попало бросают. А зайцы-то вкусные! Помнишь, как-то раз на праздник пробовали? Объедение! Их пол-леса поймать мечтает. Совы ночью на ушастых охотятся. Лисы даже в норы заячьи залезают! Еще эти, как их там…

– Волки!

– Нет, здесь нет никаких волков, говорю же…

– Рада, волки! Там!

Девочка проследила за взглядом Ждана и едва сдержала панический крик. В паре десятков саженей на самом краю только что покинутой ими поляны замерли волки. Три взрослых особи. Серый мех с рыжим отливом, мощные лапы, острые уши торчком. Остановившись чуть поодаль, они с жадным интересом наблюдали за диковинными гостями, не выказывая никакой враждебности. Но Рада была уверена: волк человеку не товарищ.

– Идем, – сжав руку брата еще сильней, сестра продолжила идти вперед. Резко и быстро. – Только не беги!

– Рад…

– Молчи и шагай.

Несколько долгих минут дети слышали лишь звук собственных шагов по лесной подстилке и лихорадочное биение двух маленьких сердец. Каждый шаг Рада ждала, что острые зубы вцепятся ей в лодыжку или схватят брата за пятку, и завяжется короткий неравный бой, который ничем хорошим не закончится. Отцовский нож надежно спрятан среди складок платья, но какой в нем толк? Когда-то давно, Ждану и года еще не было, выдалась на редкость холодная осень. Снег выпал на месяц раньше. Соблазнившись легкой добычей, к Тимьяну в хлев забрался волк, загрыз трех свиней и уже собирался сбежать, но подоспевший на крики хозяин запер зверюгу внутри. Деревенские мужики похватали вилы, дубины, рогатины и собирались забить волка, однако стоило открыть двери, как людей встретил клыкастый вихрь ужаса и ярости. В мгновение ока кинувшись на хилого Степку-Зеленушку, тот вырвал ему горло и сбежал в лес. Так что Рада не обманывалась – вряд ли бы она успела даже занести нож для удара.

Слева хрустнула ветка. Один из волков шел сбоку от детей. Сзади на таком же расстоянии бодрой трусцой вышагивал еще один. Третьего видно не было, но вряд ли серый хищник убежал по своим делам.

– Быстрее, – выдохнула Рада.

Чтобы поспевать за сестрой, Ждану приходилось очень быстро перебирать ногами. Ветки и валежник хрустели, сердце лихорадочно стучало, отдавая в барабанные перепонки. Возбужденное рычание и отрывистый лай волков звучали все громче и отчетливей. Кровожадные звери не были голодны, но людей не жаловали. Зайдя в их владения, каждый должен был заплатить кровавую дань, не важно, старик то был, или ребенок.

Рада была на редкость смышленой и быстро соображала, но в такой ситуации даже ей ничего не приходило на ум. Сражаться? Проку нет, нож волку не угроза. Залезть на дерево? Нижние ветки сухие и ломкие. Да даже если получится, шерстяные гады останутся караулить поблизости. Спрятаться в какой-нибудь норе? Раскопают в два счета. Да и не всякая нора пустой окажется. Дальше бежать? Силы рано или поздно закончатся, Ждан и сейчас еле поспевал, а если продолжить двигаться в том же темпе… Но вопреки здравомыслию и круговерти мыслей, в голове отпечаталось только одно слово: бежать. Бежать, бежать и бежать. Пока держат ноги, пока сердце не выпрыгнет из груди, пока легкие не разорвет от невыносимой боли. Бежать.

Непрерывное мельтешение деревьев сливалось в бесконечный кошмарный поток, в котором то и дело появлялись взлохмаченные звери, злые и свирепые, привносящие еще больше ужаса и в без того безрадостную картину. Один волк чуть было не схватил Ждана за ногу, но перепуганные дети этого даже не заметили и лишь продолжали изо всех сил двигаться вперед.

Но бежать вечно невозможно. Вожак стаи оглушительно взвыл, собрался с силами и рванул к детям. В глазах читался азарт погони, звериный оскал напоминал человеческую ухмылку. Последний рывок, и все будет кончено. Хищник напряг могучие мышцы, оттолкнулся задними лапами и прыгнул вперед. В тот же миг Ждан повернулся на звук и изо всех сил закричал:

– Ра-а-ад-а-а-а!

Не сбавляя темп, девочка обернулась. Огромная яростная масса из шерсти, когтей, зубов и горящих ненавистью глаз летела прямо на них. Должно быть, так выглядела смерть. Сердце Рады рухнуло вниз.

Вслед за ним полетели и дети, с разбега свалившись с высокого берега прямиков в бурную реку. Разгоряченный хищник расстроенно проводил взглядом ускользнувшую в последний момент добычу. Прыгать следом он явно не собирался – не каждый зверь переживет падение с такой высоты. Отдав дань славной погоне диким первобытным воем, вся стая отправилась искать новую жертву.

* * *

– Рад, ну Рад, ну вставай!

Девочка поежилась и попыталась свернуться калачиком. Все тело болело и казалось непривычно тяжелым. На губах застыл солоноватый привкус крови, а на зубах что-то хрустело… «Песок? – подумала она. – На царство мертвых все равно не похоже». Открыв глаза, Рада сразу увидела склонившегося над ней Ждана – взволнованного, испуганного, но отчаянно старавшегося это скрыть. Мальчик выглядел помятым, но целым, несмотря на недавнее падение… Точно, они ведь падали вниз. Рада успела прижать брата к себе и закрыть глаза, приготовившись к неминуемой смерти, но вместо треска костей и хруста черепов раздался плеск воды. Затем резко потемнело.

Девочка тихонько села и оглянулась по сторонам. Судя по всему, они упали с обрыва и угодили прямиков в реку. Бурный поток нес их вдоль течения до первой попавшейся излучины, и сейчас дети оказались на низком песчаном берегу. Волков или каких-то намеков на их присутствие видно не было. Это вселяло надежду.

– Не плачь, хорошо все, – успокоила брата Рада и аккуратно поднялась на ноги. Ничего, жить можно.

– А я и не плачу, – Ждан обиженно отвернулся и попытался незаметно утереть слезы рукавом.

В мокрой одежде было прохладно. Солнце давно скрылось за деревьями, а небо оттенка речной глины стремительно темнело.

– Вставай, Ждан. Идти можешь?

– Угу.

Мальчик достаточно резво вскочил и пару раз подпрыгнул на месте. С виду с ним все было в порядке, не считая пары царапин и синяков. Даже густые черные волосы практически высохли. Долго же они провалялись на берегу.

– Ничего не болит? Дышать не тяжело?

– Нет, я в порядке. Ты сама-то как, Рад?

Сестра подняла руки и аккуратно потянулась. Затем осторожно перенесла вес сперва на одну ногу, затем на другую.

– Лучше всех. Пойдем, поищем место для ночлега. Темнеет.

Но сперва юным путешественникам пришлось изрядно прогуляться вдоль реки. Ошибочно определенная Радой как берег песчаная полоса оказался обмелевшей частью русла. Сам берег был крутым и высоким, по крайней мере казался, таким для ребят. Взобраться по нему наверх было бы сложно и муторно. К счастью, за очередной излучиной уклон начинал стремительно снижаться, и дети вступили под сень многолетних сосен.

Даже в сумерках сосновый лес казался светлым и просторным. Уходить далеко от воды не стали, в ближайшем подлеске набрали кусков коры, сухих веток и немного рогозового пуха. А вот с огнем пришлось повозиться – озябшие руки никак не могли придать двум палочкам достаточно трения. Спустя битый час Сварог или его прислужники все же вдохновились проявленным упорством (или просто сжалились над немощными) и послали сноп искр. Валежник охотно поддался, и вот уже первые робкие язычки пламени танцевали среди исполинских древесных колонн. Быстро перетаскав все сухие ветви в округе, дети развесили мокрую одежду у костра и сами сели поближе к огню, прижавшись спинами друг к дружке.

– Рад, а Рад, – робко начал Ждан.

– Что такое?

– А волки были здоровенными, скажи, да?

В мальчишеском голосе явственно звучали восхищение и восторг. Наверное, именно так восторгаются бравые воины жестокими и опасными противниками, с которыми довелось сойтись в бою, но повезло избежать печальной участи. Не удивительно, ведь в деревне давно волков не видали. Даже за ее пределами частый ли путник может похвастаться успешным бегством от целой стаи, пусть и небольшой? Да таким, чтоб за пятки кусали и буквально над ухом рычали! Нет, по возвращении в деревню Ждана определенно ждало соответствующее прозвище. Быстрый волчонок! Нет, Востропят! Или даже Волкодав!

– Делать мне было нечего, кроме как на волков смотреть.

– Значит, все-таки волки, да?

– Ладно… подловил. Молодец. Волки.

Ждан удовлетворенно кивнул. Он, конечно, догадывался, что таких больших и клыкастых собак не бывает, но мало ли. Уточнить не мешало. Огонь согревал озябшие тела, и мысли юнца вновь устремились к недавней переделке, воспроизводя в памяти отчаянное бегство. Помнил мальчик не то чтобы много – страшно было. Но неуемное детское воображение услужливо рисовало пугающие картины. Одну за другой.

– Рад… А если волки вернутся?

Девочка несколько секунд молчала, а затем протянула брату отцовский нож, прихваченный из дома. Мальчик восторженно взял в руки потрепанные кожаные ножны и, едва дыша, вынул из них клинок. Тронутое ржавчиной у рукояти, местами притупленное и зазубренное лезвие казалось Ждану чем-то невероятным и даже сакральным. Своего рода пропуском в мир настоящих мужчин, воинов и защитников. Царившие в голове минуту назад страхи стремительно улетучились, уступив место образам древних героев и картинам великих подвигов. Внезапно восторг сменился удивлением и даже легкой паникой.

– Отцовский нож! Рада, откуда он у тебя?!

– Прихватила, когда из дома бежали.

– Рад, ты чего! Нельзя! Отец будет в ярости! Это же нож, его нож!

– Ждан, милый, все хорошо. Нам он нужней.

– Но тебе точно попадет! От такого уже не отвертишься!

Рада удивленно приподняла брови, а затем даже тихонько рассмеялась от наивности брата.

– Не волнуйся, – девочка безуспешно пыталась сдержать смех и перестать хохотать, – я разберусь.

Обескураженный поведением сестры Ждан затих. Нож – важный предмет для мужчины. Получив свое первое оружие, он становится взрослым. Превращается из ребенка и нахлебника в полноправного члена семьи. Охотника, добытчика, воина. Потерять, выбросить или продать нож считалось поступком низким и трусливым, многие готовы отдать жизнь за этот ценный предмет. Но Рада смеялась так искренне и беззаботно, будто совсем не боялась отцовского гнева. Отчаявшись разобраться в ситуации, мальчик решил во что бы то ни стало сберечь нож и стать достойным этого оружия человеком. Кивнув самому себе, Ждан вновь принялся мечтать о доблестных подвигах и великих свершениях, попутно беседуя с сестрой.

Ребята немного поболтали обо всем на свете, переоделись в теплую сухую одежду, подбросили веток в костер и наконец, убаюканные треском пламени и пляской разноцветных огней, уснули. В этот раз их сон был тих и безмятежен.

Как подобает старшей, Рада проснулась раньше брата. Девочка внимательно осмотрелась по сторонам – подобная осторожность входила в привычку. Особенно внимательно изучила густые кусты ежевики. Но ни враждебно настроенных волков, ни диких кабанов, ни даже горделивых лосей и величавых оленей поблизости не было. Зато одна важная деталь, затерявшаяся во вчерашних сумерках, сегодня предстала во всей красе: сквозь пушистые ветви сосен то и дело проглядывали горы. Их вершины все еще сливались с верхушками деревьев, но идти оставалось недолго.

– Просыпайся, лежебока.

В этот раз Ждан вскочил практически мгновенно. Словно охотничий пес завертелся он из стороны в сторону, силясь отыскать опасность или хотя бы какие-то намеки на враждебное присутствие. Колени чуть согнуты, в руках – врученные сестрой ножны, в глазах – суровая решимость.

– Герой былин, не иначе, – нарочито громко воскликнула Рада, но мальчика не смутил насмешливый тон. Напротив, он был горд собой и своей новой ролью. – Все враги бежали с поля боя. Давай перекусим и будем отправляться.

– Домой? – поинтересовался брат. Он немного привык к лесным приключениям и даже начал входить во вкус.

– Нет, пока нет. Позже расскажу, хорошо?

– Ага…

Никакие объяснения Ждану и не были нужны. Вдвоем с сестрой он мог бы отправиться куда угодно. Например, к приметным кустам ежевики. Ягоды почти отошли, мелкие плоды были частично съедены лесной братией, но на голодный желудок выбирать не приходится.

Словно зеленый шелк из бездонной сумы заезжего купца величественный вековой лес и не думал заканчиваться. Ждан мнил себя то ли начинающим героем былин, то ли помощником богатыря: решительно отказался взять сестру за руку, не выпускал ножны с клинком из рук, широко шагал и постоянно что-то высматривал в частенько попадавшихся на пути кустах. Иногда на его лице мелькала искренняя детская улыбка – видимо, когда удавалось совершить очередной воображаемый подвиг. Рада, напротив, почти не улыбалась и выглядела собранной, даже скорее взволнованной. С каждым шагом девочка глубже погружалась в собственные мысли, но продолжала идти по намеченному ранее пути. Постепенно деревья становились реже, на смену подстилке из сухих листьев, еловых иголок и трухлявых веток пришла аккуратная молодая трава. Но в какой-то момент лес внезапно оборвался – ни стародавних дубов, ни молодых берез, ни даже тонкого, стройного орешника. Будто огромный великан провел раскаленным мечом и выжег охранную полосу перед входом в иной мир. Мир высоких гор, заснеженных вершин и бритвенно острых скал. Дети добрались до горного хребта.

– Ничего себе! – позабыв о геройском поведении, Ждан бросился к вековым нагромождениям каменных плит. Крутой склон карабкался ввысь почти отвесно: любые попытки преодолеть его человеческими силами были заранее обречены на провал.

Рада тоже открыла рот в немом изумлении. Раньше она частенько смотрела на горные вершины издалека, мысленно представляя сражения древности, великанов и тварей диковинных вдали от родного дома. Но увидеть их воочию – совершенно другое. Осознание собственной ничтожности и незначительности навалилось резко и неожиданно, как оборвавшийся в одночасье лес сменился монолитом земной тверди. На Стороне были горы и выше, и больше, Рада слышала от деревенских стариков, но осознать существование чего-то столь великого и огромного для детского разума оказалось затруднительно.

К моменту, когда девочка очнулась от наваждения, Ждан добежал до самого подножия гор и теперь силился запрокинуть голову как можно выше. Попытаться объять необъятное. Получалось неважно.

– Прекращай дурачиться! – прокричала сестра и тут же испуганно прикрыла рот рукой. Гулкое эхо едким укором покатилось вдоль хребта, разбиваясь о кромку леса, коверкая и меняя слова.

Догнав брата, Рада схватила мальчишку за руку и, рывком притянув к себе, прошептала:

– Это запретный край. Заповедный. Ни люди, ни звери без надобности здесь не ходят. Веди себя прилично.

Ждан пристыженно замолчал, а девочка тихонько пошла вдоль отвесного склона, что-то напряженно высматривая. Хруст каменной крошки под ногами и шелест потревоженных камней отдавали неприятным глухим скрежетом, будто все в этой узкой предгорной полосе находилось на своих местах очень давно. Сотни, а, может быть, тысячи лет. Малейшее движение, самое незначительное вмешательство в сложившийся порядок вещей казались недопустимыми… и опасными. Ни животные, ни птицы, ни даже жуки с пауками не решились тревожить молчаливый покой сакральных земель. Боялись прогневать их величественного хозяина.