Свободен от желаний

– Давай позовём остальных. Пусть встанут в кружок.

– Это зачем ещё? – возразил я. – Нам никто здесь не нужен.

Он отошёл на три метра, встал в боксёрскую стойку, держа кулаки у подбородка, и я тут же пробил ему лоу-кик в бедро, а затем, не разрывая дистанцию, оторвал его от земли и постарался с максимальной амплитудой бросить его. Он оказался на земле, я упал сверху на него, и снова с его стороны пошли в ход грязные приёмы. Обхватив меня за голову руками, он стал давить большими пальцами мне на глаза. Я отклонился назад и в сторону, и следующим движением обрушил удар головой ему в лицо. Первый удар пришёлся сквозь его руки, но потом несколько ударов точно в нос. Я услышал хруст, всхлипывания и его крики: «Хватит! Хватит! Хватит!» Пришлось остановиться и помочь ему встать. Он сел на землю, и тут же в мой адрес снова посыпались угрозы, но я уже не обращал на это никакого внимания.

Я пошёл обратно, а он поплёлся за мной. Когда мы вышли, то все удивлённо смотрели на нас. Визуально мой соперник был существенно выше, шире и тяжелее меня, но шёл весь в крови, а на моём лице никаких следов от драки не было. Но этому есть вполне логическое объяснение, притом что мои бойцовские навыки и физическая сила весьма посредственные. Дело в том, что он весь вечер пил, а я читал книгу. Говорят же, что знание – сила.

На следующий день этот парень извинился перед девушкой, собрал свои вещи и больше никогда не появлялся в общежитии, где мы жили. В общем, оказался не так плох, как хотел казаться.

Точка отсчёта

Pain!

You made me a, you made me a believer, believer

Pain!

You break me down and build me up, believer, believer

Imagine Dragons, «Believer»9

В моей жизни было несколько поворотных точек, когда я убеждался, что важно верить в себя, несмотря на трудности и неудачи, которые иногда случаются у каждого. Иногда, когда я впадал в отчаяние и уныние, а я был очень склонен к этому в свои молодые годы, мне неожиданно подавался знак свыше, который можно было прочитать как: «Эй, Максим, всё будет отлично! Ты просто наберись терпения, и всё будет так, как ты хочешь». Мне понадобилось тридцать пять лет моей жизни, чтобы окончательно поверить в это и убедиться в том, что каждый следующий день может быть действительно лучше предыдущего. Если есть твёрдое намерение, то можно добиться чего угодно, за исключением взаимной любви от конкретного человека. Если любишь безответно, то будь готов к тому, что никакие действия не приведут к успеху, поскольку любовь – иррациональное чувство, и люди не выбирают, кого полюбить.

В студенческие годы многие мои друзья ездили автостопом, путешествуя таким образом по стране. Я как-то тоже решил попробовать по маршруту Иваново – Москва, и поначалу это показалось не таким уж простым. Никто не хотел останавливаться. Наверное, мимо меня проезжала пара сотен машин, прежде чем кто-то тормозил, чтобы подвезти меня немного по пути. Большую часть дороги я уже преодолел, но очень устал от ожиданий. В какой-то момент остановилась очередная машина, и водителю было по пути всего пару километров. Не было большого смысла к нему садиться, но я сел и стал сетовать на свою неудачу:

– Представляете, я еду автостопом из Иваново уже двенадцать часов. На автобусе доехал бы за шесть часов. Никто не останавливается…

– Это потому, что, когда ты пытаешься поймать машину, то думаешь, остановится или нет, уедешь ты или нет. Понимаешь, если ты принял решение что-то сделать, то не нужно думать, что это не получится. Будь уверен в себе, и всё сложится как нужно. Вера в жизни – это главное. Но и ещё важно никогда не испытывать чувство вины, так как все люди совершают ошибки. Если сделал что-то не так, то просто сделай выводы и двигайся дальше, и всегда верь в себя, ибо каждому дано будет по вере его.

Меня всегда интересовали вопросы веры, и в школьном возрасте я несколько раз перечитывал Евангелие, притом, что никогда не был религиозен. Всё, сказанное мне случайным человеком, который решил мне помочь, взяв меня с собой по пути, было очень близким моей душе. И я действительно решился на это мероприятие с большими сомнениями. Я поблагодарил за совет, который посчитал очень ценным, и попробовал двинуться дальше, но уже с другим настроением.

Я стал снова голосовать, пытаясь поймать попутку, и приговаривать про себя: «Главное – верить, главное – верить!» Передо мной стояли две девушки, которые тоже пытались поймать машину. Первая же машина проехала мимо них и остановилась возле меня. Я рассказал водителю про свой первый опыт автостопа, и ему это показалось интересным. Про себя он поведал, что работает продюсером на телевидении, и немного стал советовать, как выстроить свою карьеру после вуза: «Самое оптимальное устроиться в какую-нибудь большую компанию и постараться выстроить свою карьеру на одном месте». Но я не особо слушал, гораздо важнее для меня было, что сила веры сработала.

Уже была поздняя ночь, когда он меня довёз до места, сколько ему было по пути, и машин уже было немного. Я вышел, помня о важности веры в себя, и снова первая же машина, которая проезжала мимо, остановилась рядом со мной и уже довезла меня, куда мне нужно было.

Когда мы с моим товарищем по комнате закончили учиться в университете и защитили диплом, то праздновали это пару недель. Мой друг Алексей Требунских, которого все звали Треб, учился на журналиста и уже активно осваивал свою профессию на практике. На свой первый гонорар он купил себе красивые туфли и очень гордился ими: «Нет, но ты посмотри, какие они шикарные! А ты слышишь, как они здорово цокают, когда я в них иду?!» Мне это казалось смешным, и я в ответ улыбался. В день, когда Треб праздновал окончание университета в своей группе, он вернулся к нам в комнату без обуви в носках. Я спросил его, что случилось, но Треб в ответ махнул рукой и, расстроенный и пьяный, тут же лёг прямо в одежде и уснул. Утром он стал изливать мне душу:

– Нет, но ты представляешь, украли мои любимые туфли!

– Как украли?

– Я шёл в общагу через парк, после того как мы отмечали сдачу диплома. Почувствовал, что устал идти, и решил прилечь поспать на травке. Снял туфли, поставил их рядом с собой и уснул. Просыпаюсь, а их нет. Но кому они понадобились?!

Он снова расстроенно махнул рукой, включил группу «Ленинград», взял стул и вынес его в коридор, где задумчиво сидел и курил.

Когда у меня закончились деньги, я понял, что пора прекращать празднование и отправляться в Москву на поиски работы. Надо сказать, что в Подмосковье жила моя семья. Они переехали из Иваново, когда я окончил первый курс. Мама предлагала мне перевестись в московский вуз, но для меня переезд семьи был отличной возможностью пожить самостоятельно, и я отказался, переселившись в общежитие.

Треб настойчиво меня уговаривал продолжить тусить:

– Ну, пожалуйста, побудь ещё здесь хотя бы недельку. Мне же здесь будет скучно без тебя и тоже придётся уехать.

– Но у меня же закончились деньги. Как я дальше здесь жить буду?

– Я тебе одолжу, и неизвестно, когда мы снова увидимся, так что побудь ещё немного здесь.

– Нет, мне пора. Нужно искать работу и налаживать новую жизнь.

Для того чтобы уехать, мне нужны были какие-нибудь деньги, чтобы добраться до трассы, где можно было дальше ехать автостопом. У меня был старенький мобильный кнопочный телефон Nokia, и я отправился с ним в магазин, где продавали поддержанные мобильники, чтобы узнать, за сколько его могут у меня купить. Продавец сказал: «Хороший телефон, подобные редко ломаются». И предложил мне за него двести рублей. Билет на автобус до Москвы стоил в три раза больше, но я меня это устраивало, так как был уверен, что легко доеду и автостопом.

Я доехал до трассы на автобусе, и стоило мне вытянуть руку, помня о том, что главное – уверенность в себе, как тут же остановился автомобиль с московскими номерами.

– Здравствуйте. Довезёте до Москвы?

– Сколько денег?

– Я могу дать вам сто рублей.

– Ты шутишь?

– Нет, я серьёзно.

– Но сто рублей до Москвы это как-то несерьёзно.

– У меня больше нет.

– Ладно, садись.

Мы поехали. На вид водителю было 25 – 30 лет, но, возможно, он был старше, так как чувствовался его жизненный опыт. Он рассказал, что у него медицинское образование, но врачом он после окончания вуза не работал, а занимается продажей медицинского оборудования.

– А ты чем планируешь заниматься?

– Меня интересует рынок ценных бумаг. Хочу быть финансовым аналитиком.

– О, интересно, но очень сложно. У меня есть несколько друзей, которые этим занимаются, и это не так просто, требуется много знаний и способности к этому.

– Я справлюсь.

– С чего ты взял? Ну, дай мне какую-нибудь инвестиционную рекомендацию.

– Купите акции Сбербанка.

– Сбербанк? Я не думаю, что стоит покупать акции государственных компаний, они неэффективны. У тебя есть какие-нибудь аргументы, почему мне стоит купить акции Сбербанка?

– Они будут расти.

– Ну, знаешь, для аналитика как-то слабо.

Я ничего не ответил на это. У меня было много аргументов, почему у банка хорошие перспективы для роста капитализации, но я не хотел спорить и переубеждать его, поскольку у него уже сложилось мнение, и не факт, что ошибался он, а не я. Этот добрый человек не взял с меня денег за поездку, но через десять лет я вспомнил о нём, когда увидел статью, что за это время акции Сбербанка были одним из лидеров роста по стоимости среди компаний крупной капитализации во всём мире. Я подумал, что, может, он всё-таки последовал моей рекомендации и неплохо на этом заработал.

Чёрный лебедь

Мы можем добиться многого, если сосредоточимся на антизнании, то есть на том, чего мы не знаем.

Нассим Талеб, «Чёрный лебедь»

В декабре 2010 года я пришёл работать в хедж-фонд Black Swan Capital, офис которого находился на тридцать восьмом этаже одной из башен Москва-Сити. Мне нравился там вид из панорамных окон, особенно когда приходилось задерживаться допоздна и зажигались огни ночного города. В мои задачи входило проводить фундаментальный анализ по облигациям и делать прогнозы по макроэкономике. Это была работа моей мечты, и я чувствовал себя в ней как рыба в воде. Я с удовольствием писал обзоры по рынкам, давал комментарии для СМИ по поводу того, что будет с процентным ставками и курсом рубля, а также искал интересные инвестиционные идеи, что у меня неплохо получалось.

Управляющий по fixed income Александр Соловьёв поначалу очень скептически относился к моим идеям, но в дальнейшем всегда консультировался со мной.

– Саша, почему у нас в портфеле нет облигаций Тинькоффа?

– Макс, ты что смеёшься?! Тиньков очень странный человек. Сначала он занимался пельменями, потом пивом, а теперь он решил, что может быть успешным банкиром. Мне стрёмно покупать всё, что связано с этим именем.

– Саша, но я внимательно изучил финансовую отчётность Тинькоффа, и любой банк может позавидовать подобным операционным показателям. Там не к чему придраться, и большой запас финансовой прочности по всем нормативам ликвидности.

– Ну, ладно. Я подумаю…

Он купил облигации Тинькоффа, и это стало одной из инвестиционных идей, благодаря которым мы прочно закрепились в топ-3 по доходности в рэнкинге Barclays Hedge среди фондов fixed income. Очень быстро после того как мы их купили, на рынке стали многие думать, как и я, что подтолкнуло их цену вверх, а премия по доходности за кредитный риск уверенно снижалась, что подтверждало мою уверенность в финансовой стабильности данного банка.

Спустя несколько лет у меня была ещё одна интересная история, связанная с Тинькоффом. Банк проводил IPO на Лондонской бирже, и к моему коллеге, аналитику по рынку акций, прилетел вопрос от журналистов через PR-департамент о перспективах IPO и привлекательности для инвесторов. Он попросил меня помочь:

– Макс, у них же не было акций в обращении, и я за ними не следил. Только облигации… Поможешь?

– Рома, не волнуйся. Сейчас напишем.

Я написал ему большой комментарий о перспективах IPO Тинькоффа и даже сделал расчёт их справедливой стоимости. Комментарий ушёл в СМИ от имени моего коллеги. Через пару дней с ним связались из Тинькоффа и сказали, что звонят ему от имени председателя правления Оливера Хьюза, который хотел бы пригласить его на встречу. Рома несколько раз переносил эту встречу, и в итоге они не встретились, так что мне осталось только гадать, связано ли это было с моим комментарием либо это такое удивительное совпадение.

Очень скоро управляющий портфелем облигаций проникся ко мне доверием и уже спрашивал моё мнение перед каждой своей покупкой:

– Макс, что ты думаешь об облигациях «Трансаэро»? Я смотрю, у них неплохая доходность.

– Саша, ни в коем случае! У них огромная долговая нагрузка. Мне кажется, их банкротство – это вопрос времени…

– Ну, ты даёшь! Это же один из крупнейших авиаперевозчиков. Даже если у них возникнут какие-нибудь финансовые трудности, то наверняка им помогут выкарабкаться…

– Ну, я говорю, что вижу из их отчётности. Для авиаперевозчика у них слишком большая долговая нагрузка, и я не очень понимаю банки, которые выдают им кредиты, и не думаю, что нам стоит участвовать в этой истории.

– Ну, ладно. Убедил.

Авиакомпания начала испытывать серьёзные финансовые трудности с осени 2014 года, а в декабре объявила о банкротстве.

В мои задачи входило искать высокодоходные облигации с привлекательным соотношением доходность/риск и помогать отстаивать их управляющему перед Департаментом Риск-менеджмента, чтобы на них открыли лимиты, но был случай, когда я по своей воле поменялся местами со своими коллегами из «Рисков» и настаивал на закрытии лимита на компанию, в то время когда они утверждали, что не видят для этого причин.

В Black Swan Capital я вышел на работу 1 декабря 2010 года, а 23 декабря случился неприятный инцидент на рынке облигаций: на сайте Арбитражного суда Москвы вышло сообщение о том, что один из крупнейших застройщиков СУ-155 подало иск о собственном банкротстве.

У нас в портфеле на собственной позиции находились облигации этой компании. После вышедшей новости облигации компании с офертой 16 февраля 2011 потеряли в цене больше 15% и снизились до 83% от номинала, а доходность к оферте подскочила выше 300% годовых.

Саша, управляющий портфелем облигаций, смотрел на это в стакане биржевых торгов на мониторе, матерился и говорил, что не верит в их банкротство и это какое-то недоразумение. Через пару часов вышло опровержение, и цена облигаций СУ-155 снова вернулась к номиналу, как будто ничего и не было.

Моему недоумению не было предела: кто-то выпустил ложное сообщение о банкротстве, возможно, очень здорово заработал на этом, заставив в панике распродать инвесторов облигации компании по бросовым ценам, и в дальнейшем никакой реакции от регулятора не последовало, как будто всё это нормально. Я подумал, что в США за такое бы кто-то сел или как минимум было бы какое-то расследование и официальное заявление от SEC10, но, быть может, я идеализирую.

Несмотря на то, что эта история закончилась благополучно, мне произошедшее не давало покоя, и я думал, что нам, возможно, стоит закрыть лимит на эту компанию. Я запросил заключение в Департаменте Риск-менеджмента, и мне прислали заключение, сделанное на основе отчетности 2005 года. Я возмутился:

– Вообще-то, уже 2010 год заканчивается. Какой смысл в подобном заключении?

– Но они делали размещение через SPV, а у основной компании, которая является поручителем, нет обязанности по раскрытию информации.

– Нам не нужны в портфеле облигации компаний, которые не раскрывают свою отчётность. Закройте на них лимит.

– Максим! Занимайтесь своим делом! – вскипела Альбина, руководитель Департамента Риск-менеджмента. – Вы сначала проявите себя как кредитный аналитик, а потом уже давайте рекомендации.

Альбину можно было понять. У неё был многолетний опыт кредитного анализа в рейтинговом агентстве S&P, а тут ей перечит какой-то аналитик с непонятным бэкграундом, который совсем недавно пришёл работать в компанию.

Для тех, кто далёк от мира финансов, расскажу, что S&P – ведущее рейтинговое агентство в мире, к мнению которого прислушивается каждый финансовый аналитик, трейдер и квалифицированный инвестор.

5 августа 2011 года международное рейтинговое агентство Standard & Poor's впервые в истории понизило долгосрочный кредитный рейтинг США с максимального уровня «ААА» до уровня «АА+». В России об этом стало известно в ночь с пятницы на субботу, и субботним утром меня разбудили журналисты. Я недовольно потянулся к звонящему мобильнику, проклиная человека, который посмел помешать мне выспаться в мой выходной.

– Да, слушаю, – ответил я с закрытыми глазами.

– Максим, – журналистка представилась, из какого она издания, и задала свой вопрос, – что будет на рынках после понижения рейтинга США? Будут ли распродавать американские казначейские облигации?

– Эм… – я подумал спросонья, что это вопрос гипотетический, и не понял, что журналист спрашивала меня уже о свершившемся факте. – Что касается US Treasuries11, то здесь будет, скорее, обратная реакция. Понижение на одну ступень кредитного рейтинга ничего не значит. Государственные облигации США по-прежнему остаются самыми надёжными долговыми обязательствами в USD, поэтому спрос на них может только увеличиться на фоне этой новости, тогда как на фондовых рынках может возникнуть небольшая паника на эмоциях, поскольку это беспрецедентное событие. Но, учитывая, что на мировую экономику и экономику США это понижение рейтинга никакого влияния не окажет, то очень скоро рынки отыграют свои потери.

– Ясно. Спасибо.

Я стал вставать с кровати и думать, какой же странный народ эти журналисты – звонить в субботу с подобным гипотетическим вопросом. Нет, вряд ли США понизят рейтинг. Сел за стол, включил компьютер и увидел, что вся лента новостей пестрит сообщениями о понижении рейтинга США. Весело, но вроде всё правильно сказал. В дальнейшем мой прогноз реакции рынка на это событие полностью совпал.

Но вернёмся к истории с компанией СУ-155. Мне не давал покоя открытый лимит на эту компанию. Ответ, что мы не можем сделать заключение, так как поручитель не обязан раскрывать свою отчётность, меня категорически не устраивал. Я стал копать, посмотрел в СПАРК12 отчётность компании, которая не раскрывалась, но сдавалась в Росстат, и обнаружил, что балансовые показатели кардинально отличаются от того, что было в Проспекте ценных бумаг, когда размещались облигации эмитента. Каким-то чудесным образом почти весь собственный капитал компании куда-то испарился. «Как это возможно? Что произошло?» – думал я. Всё встало на свои места, когда я снова стал изучать отчётность, которая была опубликована при размещении. В аудиторском заключении, приложенном к отчётности, были оговорки, из которых я сделал вывод о существенном искажении финансовой отчётности поручителя и завышении собственного капитала. Зачастую если внешний аудитор пишет заключение с оговоркой, то это лишь верхушка айсберга.

За ночь я написал кредитное заключение, где это всё отразил, и с утра стал снова всех трясти, чтобы закрыли лимит на компанию. Альбина негодовала и пожаловалась на меня моему непосредственному руководителю Асвату Дамодарану, который накануне уехал в отпуск в США, написав ему на e-mail и поставив меня в копию: «Асват, угомоните своего сотрудника!». Мой руководитель сначала отчитал меня, но я ему подробно всё описал, и он встал на мою сторону. Также меня поддержал и руководитель Департамента Управления активами Джон Халл, посчитав мою позицию более аргументированной.

Мы с Альбиной оказались оба правы. СУ-155 погасило текущий выпуск, но в дальнейшем разместило ещё четыре выпуска облигаций и по всем объявила дефолт. В 2016 году было объявлено о банкротстве СУ-155.

В Black Swan Capital было здорово работать в качестве аналитика, так как управляющие активами готовы были искать инвестиционные идеи абсолютно на всех мировых рынках, и поневоле приходилось включаться в это. Как-то управляющий активами Александр Соловьёв написал мне:

– Макс, что ты думаешь по поводу бондов Берега Слоновой Кости? Они недавно объявили дефолт, и я думаю, что это отличная возможность их купить. У них там небольшой политический кризис, но деньги есть на выплаты. Как только всё наладится, они заплатят, и цена бондов взлетит вверх.

– Саша, честно скажу, я понятия не имею, как это анализировать. Это ставка на политическое событие, и мне сложно здесь принять решение.

На Инвестиционном Комитете было принято решение купить эти облигации на собственную позицию, и в итоге это оказалось очень удачной инвестиционной идеей. Я подробно описал этот кейс в своём блоге в публикации от 14 апреля 2011 года в заметке «Облигации – инструмент для консервативного инвестора или спекулянта?»:

«Есть обывательское мнение, что рынок инструментов с фиксированной доходностью предназначен в основном для инвесторов, ориентированных на получение стабильного дохода при небольших рисках. Поэтому высокие доходности следует искать на рынке акций. В действительности же на любом из рынков большинство не всегда правильно оценивает ситуацию. А значит, для более опытных трейдеров есть возможность совершать сверхприбыльные операции.

В качестве одного из ярких примеров можно вспомнить недавние события в Кот-д'Ивуаре, крупнейшем экспортёре какао, у которого есть еврооблигации с погашением в конце 2032 года. Из новостных сводок все слышали о недавнем аресте президента Кот-д`Ивуара Лорана Гбагбо. Политическое противостояние в Кот-д'Ивуаре началось после президентских выборов в начале декабря 2010 года. Победу на них одержал Алассан Уаттара. Итоги выборов были официально признаны как избирательной комиссией, так и международным сообществом. Тем не менее, бывший президент страны Гбагбо обвинил Уаттару в фальсификациях и заявил, что выборы выиграл он. По распоряжению Уаттары были прекращены поставки какао-бобов и кофе в конце января текущего года. Таким образом, он пытался повлиять на предыдущего президента.

На фоне политического обострения по суверенному долгу Кот-д'Ивуара в конце декабря был допущен дефолт. В результате доходность облигаций к погашению выросла с 10% при цене 64% от номинала до 18% при цене 36%.

Справедлива ли столь существенная переоценка по суверенному долгу, которая произошла только из-за увеличения политических рисков? С одной стороны, экономика страны вполне позволяет обслуживать данный долг, с другой – политический конфликт, хотя на стороне вновь избранного президента было международное сообщество в лице ООН. Как долго может падать цена на данный выпуск притом, что это долг отдельного государства, а не компании, которую могут ликвидировать? Тот, кто решил, что данный политический конфликт может быстро прекратиться, а для экономики страны в долгосрочной перспективе нет существенных угроз, которые бы не позволили обслуживать внешний долг, увидел потенциально сверхприбыльную инвестицию. Цена еврооблигаций Кот-д`Ивуара с погашением в 2032 года после дефолта торговалась на уровнях 36 – 42%. Ситуация изменилась, когда в начале апреля Лоран Гбагбо решил сдаться и заявил о том, что уходит. После этого цена выпуска выросла выше 54% от номинала.

Даже если облигации были куплены не на самом выгодном уровне с начала года по 42%, то доходность от данной операции составила 28,57%. Безусловно, такие спекуляции сопряжены с высокими рисками, но это лишь подтверждает, что на рынке инструментов с фиксированной доходностью найдётся место для любых инвесторов, как консервативных, так и агрессивных, готовых принять значительные риски ради получения высокой доходности».

Через какое-то время у меня прибавилось обязанностей, и я стал искать интересные идеи для структурированных продуктов. Периодически я здорово угадывал перспективы той или иной компании. Так, 30 марта 2012 года я выпустил обзор и сделал продукт на падение акций Groupon, описав свои сомнения в перспективности бизнес-модели компании. Через несколько часов после того, как опубликовали мой обзор, вышла негативная новость о пересмотре финансовых результатов, после чего акции компании потеряли больше 10%. Скажу, что это был и хороший долгосрочный прогноз: тогда акции Groupon стоили $17.20, а на момент написания этой главы 24 января 2020 года их цена составляет $2.97.

Город грехов

Я смотрю на богиню. Она говорит, что хочет меня. Я не собираюсь гадать с чего это вдруг мне так повезло. Она пахнет так, как наверное пахнут ангелы. Совершенная женщина… Богиня…

Марв о Голди в фильме «Город грехов»13

Я познакомился с Риной в интернете. По фотографиям она была идеальна: большие глаза, длинные волосы, тонкая талия, круглая попа, невысокая, но мне такие нравятся, 19 лет. Ничего не стал о ней расспрашивать, а сразу же узнал, согласится ли она встретиться. Она ответила, что второй день в Москве, особо ничего не знает здесь и будет рада куда-нибудь сходить вечером. Мы гуляли где-то в центре и собирались поужинать в ресторане, к которому уже почти подошли, как я невзначай обратил внимание на вывеску, мимо которой мы проходили, и сказал, что здесь стриптиз-клуб. Ей стало любопытного, она стала расспрашивать, а я —рассказывать: