Возмездие Приста

– Ликонтропия – объяснил Хилтон – Этот больной всерьёз думает, что его покусал волк-перевёртыш. Хотя на самом деле он сам себя укусил. Чего они только не придумают, чтобы привлечь внимание. Не пугайтесь.

Они перешли в другой коридор, а крики были всё ещё слышны, и заглушал их гром.

Со сводчатого высокого потолка, выполненного в готическом стиле, капала вода, местами она струями стекала на пол. Пахло затхлой сыростью и мочой. В норах пищали крысы, некоторые даже перебегали дорогу двум людям, шагавшим к одиночным карцерам. А сквозняк гнусно завывал, словно призрак, застрявший между мирами.

– Капитальный ремонт, говорите, – с сарказмом ухмыльнулся Кристофер.

– Это крыло ждёт своей очереди – ответил надзиратель – Прошу, сюда. Второй блок.

Он повёл Приста в конец отделения, где по его словам, они держали самых опасных больных. Двери палат были снабжены маленькими застеклёнными окошками, сквозь которые за посетителями забытого Богом крыла следили десятки остервенелых, звериных, диких глаз, полных злобы и боли, отчаяния и неутолимой жажды крови. Одни начинали буянить и биться о стены, завидев людей в коридоре, вторые – плакать без остановки или истерически смеяться, третьи забивались в тёмные углы и продолжали свою никчёмную деятельность: поедать тараканов и пауков, пересчитывать волосы на своей вшивой голове или разговаривать с выдуманными друзьями.

Мимо детектива и главного надзирателя санитары провезли каталку, к которой был прикован тугими ремнями, бесполезно брыкавшийся, пациент с безумно вытаращенными глазами и беззубым ртом, выпачканным кровавой пеной. Он яростно рычал и пытался освободиться от пут, за что получил удар дубинкой по голове.

– Здесь обитают монстры, мистер Прист. Маньяки, насильники, растлители детей и прочие чудовища. Это нелюди, которые заслуживают жестокого наказания – вспышка молнии осветила лицо Хилтона, он улыбался, наблюдая за тем, как успокаивают взбесившегося недочеловека, – И так. Палата номер семь. Пациент Эрик Люпино сознался в убийстве десяти человек, возможно, их намного больше. Кожа, которую он сдирал с жертвы, так и не была найдена. Предполагается, ублюдок её съел или где-нибудь закопал. Он к вашим услугам. Его как раз только недавно привели с процедуры.

Прист вспомнил основные отрывки из дела, которые он прочитал накануне в Скотланд-Ярде, описывающие результаты деяний этого преступника: «Элизабет Хантингтон, 24 года. Найдена в сточной канаве в парке Барнарда на Ричмонд-авеню. Лишена кожи лица. Со спины срезан ломоть кожи треугольной формы. Самуэль Эрншоу, 41 год. Тело обнаружено под мостом Дартфорда. С головы снят скальп. Уильям Грэнзей, 30 лет. Найден задушенным в собственной спальне в доме 12А на улице Норт Эктон. Хирургическим путём были удалены фрагменты лица (ушные раковины, нос, подбородочная область). Осборн Рейнольдс, 27 лет. Труп лежал в вагоне метро, накрытый собственным плащом. Кожа удалена с лица, шеи и с правой половины грудины. Жорж Ландуа, 51 год. Найден возле церкви святого Томаса без кожи на лице, предплечьях и животе».

Надзиратель попросил охранника открыть карцер убийцы.

– Он без смирительной рубашки? – поинтересовался Прист, вглядываясь в открывшуюся темноту.

– Да. После процедур они вялые, и рубашки мы надеваем только на ночь. Сейчас он не опасен, но всё же, я посоветовал бы вам держать дистанцию. Кто знает, на что способен этот ненормальный – с ненавистью сказал Хилтон – Я оставлю вас, мистер Прист, у меня есть кое-какие дела. Охранник проводит вас после того, как вы закончите разговор. Доброго вам дня!

Последние слова прозвучали с фальшем и неохотой.

Прист вошёл в карцер, где царил полумрак. Нос детектива почуял резкий запах испражнений, аммиака и пота, перемешанный с ароматом свежей рвоты и тухлого сыра. Влажные стены карцера были испещрены бредовыми надписями, проклятиями и изображениями Сатаны. С потолка капала дождевая вода, образуя лужи на грязном полу, залитом недоеденной молочной кашей. Спальное место представляло собой деревянную лавочку, привинченную к полу, без матраца и других постельных принадлежностей. Справа от двери находилось очко, замызганное дерьмом и жёлтой плесенью и облюбованное мухами. Единственным плюсом в палате являлось маленькое окошечко, закрытое толстой решёткой, с видом на задний двор, заваленный переломанной мебелью, отслужившим своё, медицинским оборудованием и всяким мусором.

Люпино сидел на полу, прислонившись к стене, в полусонном состоянии. Он сразу не заметил, что в его палату вошёл посетитель, только покачивался из стороны в сторону, что-то тихо нашёптывая себе под нос.

– Эрик, ты меня слышишь? – Кристофер подошёл ближе – Меня зовут детектив Прист. Я расследую одно дело, в котором ты можешь мне помочь.

– Прист? – повторил Люпино, подняв глаза на своего гостя, – Знакомое имя. Слышал о вас много хорошего. Хотите чаю?

Его истощённое бледное небритое лицо было всё в ссадинах и синяках, под впалыми глазами образовались чёрные обводы, а губы превратились в сплошное разбитое месиво. С посидевших волос и порванных ушей капала вода. Он был отвратителен. Глаза безумны.

– У вас случайно нет полотенца, мистер Прист? Я только что принимал ванну со льдом. Знаете, что это такое? О! Вы многое потеряли. Это очень освежает – разговорился Эрик, раскачиваясь всё быстрее, – Тебя, избитого до полусмерти, привязывают к стулу, накачивают наркотиками и погружают в ванну, наполненную большими кусками льда – его язык заплетался, и некоторые слова он проговаривал хриплым шёпотом – Ты глотаешь ледяную воду до тех пор, пока не начинаешь захлёбываться. И это, так называемое, лечение, этот цикл повторяется два раза в неделю. Никакой гуманности. Что за средневековье? Кто придумал такие методы лечения? Может, вы мне объясните? Может, объясните?

– В городе появился твой подражатель. Он снимает кожу с лица жертвы – сыщик торопился, он не хотел долго задерживаться в этом месте и слушать жалобы маньяка, – Ты, случайно не знаешь, кто он такой?

Слова Приста подняли настроение Люпино. Он заметно оживился, даже попытался встать, но ноги не выдержали его веса, и узник снова оказался на грязном полу.

– Подражатель, говорите. И скольких он уже убил?

– Одного.

– Жертв будет много больше, мистер детектив. Убив один раз, ему захочется попробовать ещё разок – Люпино громко закашлял и сплюнул кровавую мокроту возле себя – Поверьте мне на слово. От чувства быть Богом не откажешься. Да, вы об этом и сами прекрасно знаете. Вы же сами в какой-то мере псих. Чтобы поймать, например, такого как я или как Стервятник, который сидит в соседнем карцере, вы влезаете в нашу шкуру, думаете как мы, пропитываетесь насквозь, до мозга костей энергией убийцы. Вы обладаете больным воображением. У вас получается засадить нас за решётку, но вы не восстанавливаетесь после перевоплощения, а остаётесь в прижившейся к вашему телу шкуре маньяка. Мистер Прист, вы не лучше меня. Вам приходилось убивать.

В голове начали всплывать дурные воспоминания, картинки из прошлого, из плохого прошлого. Люпино был в чём-то прав. Приста действительно терзали ночные кошмары, его не отпускали те, которых он лишил жизни. Призраки преследовали его. Но таков закон жизни – не сожрешь ты, сожрут тебя.

– Дьявол! Дьявол здесь! – закричал кто-то из соседнего карцера – Дайте мне воды! Я хочу затушить дьявола!

– Кто платил за твою неприкосновенность? – спросил посетитель.

– Не говори ему! Не отвечай! – не своим голосом зашипел Люпино, закрывая свой собственный рот подранными ладошками, – Ищейка не должна знать!

Прист закрыл дверь в карцер и решил всё-таки воспользоваться незаконным методом допроса, выудив из кармана нож, о котором он нарочно забыл при сдаче оружия.

– Я повторю свой вопрос, а ты постарайся заткнуть своё второе Я, и отчётливо ответить мне. Кто платил за тебя?

– Легавый! Пошёл прочь! – захрипел Эрик, громко заклацав челюстями.

Присту не понравился его ответ, поэтому оскорблённый сыщик поднял ненормального за грудки, жёстко ударив его о стену и пригрозив ножом. Люпино застонал от боли.

– Говори! – Кристофер приставил нож к его горлу.

– Мой отец – выдавил сквозь зубы заключённый, пуская кровавую слюну на лезвие Приста.

Тот немного ослабил хватку:

– Кто такой Уэст Стэнфорд? Знаешь его?

Люпино закивал, а потом в судорогах замотал головой, отрицая всё. И, поменяв голос на рычание второй личности, завопил:

– Нет! Я никого не знаю! Отпусти меня, изверг! Убирайся к чёрту!

– Дьявол! Здесь Дьявол! – закричали за стенкой.

Прист начал душить умалишённого преступника, выдавливая из него правду.

– Стэнфорд профессор химии – сипло прокряхтел Эрик – Он гениальный учёный.

– Над чем он работает? – детектив продолжал угрожать ему ножом.

– Я не уверен, но я слышал, что Стэнфорд бьётся над формулой нового идеального бальзамирующего препарата – Люпино знал намного больше, чем сообщил Присту, и больше говорить не собирался, так как раскрытие тайны грозило ему смертью.

Прист задумался. Некоторые вопросы он решил, но теперь было необходимо подтвердить свои догадки, разложить всё по полочкам.

– Где он живёт? Назови его адрес.

– Я не знаю.

– Зачем ты сдирал кожу и куда ты её дел? За что ты убил этих людей?

Люпино засмеялся:

– Мистер Прист, как вы наивны. Посмотрите на меня. Я испытал на себе все виды пыток, я прочувствовал разные степени боли, и всё же меня не сломили. Мы не сказали. А вы думаете, мы скажем вам? Ошибаетесь. А почему бы мне не убивать? Ведь сам Бог этим занимается каждый день!

– Чёртов ублюдок! – разозлился Прист, спрятав нож от греха подальше.

Узник начал отхаркивать сгустки крови, задыхаясь от истерического хохота. Прист отпустил его, и тот рухнул на пол, смеясь до слёз.

– Ещё увидимся? – разлепив воспалённые глаза, спросил Люпино – Вы, Прист, такой забавный. Давно так не смеялся.

– На следующей неделе тебе проведут лоботомию – резко оборвал его смех гость, уже собравшийся уходить, – Папаша бросил тебя. Он обнищал или сдох. И теперь ты без защиты. Так что в следующий раз, когда мы увидимся, ты будешь пускать слюну и вести себя как овощ.

За окном загрохотал гром. Он, словно молоток в руках судьи, подтвердил приговор Приста.

– Прощай – Кристофер покинул одиночную камеру, оставив Эрика Люпино наедине со своими мыслями.

***

Как только санитар отошёл провожать детектива до выхода, палату Люпино снова отварили. В карцер вошёл охранник. Он ничем не отличался от остальных, та же форма и защитная маска на лице, но запах, говорил о том, что этот человек отнюдь не работник службы безопасности. От него разило формалином и запахом смерти. Он испытывал адскую боль.

– Здравствуй, Эрик. Как поживаешь? – спросил таинственный посетитель, запирая за собой дверь.

– Кто вы? – испугался Люпино, медленно отползая в угол.

– Я твой друг – хрипло произнёс охранник, лица которого нельзя было разглядеть из-за решётчатого забрала маски и из-за недостатка света, – Я пришёл навестить тебя.

– У тебя знакомый голос, друг – узник прищурился, в голубоватом свете сверкающих за окном молний, ему удалось заметить седые усы и взъерошенные бакенбарды гостя, а также многочисленные складки кожи в области лба и щёк, потерявшие нормальную эластичность и упругость.

– Я пришёл сообщить тебе новость об отце. Он скончался четыре дня назад – посетитель дал Люпино немного времени, чтобы тот переварил трагическое известие, и продолжил – И я случайно подслушал ваш с детективом разговор. Ты был незаменимым помощником мне и моему брату, Эрик. Ты славно потрудился. Но ты предал нас!

Эрик узнал своего гостя. Он вытаращил чёрные глаза, не веря собственному зрению, и зажал рот рукой, чтобы из него не вырвалось настоящее имя посетителя.

– Ты поступил неправильно, рассказав Присту такие подробности! – сменив дружественный тон на гневный, гость выхватил из рукава лезвие – И теперь ты познаешь мой гнев!

Эрик забился в угол и замычал, от страха намочив штаны:

– Нет! Я ничего ему не сказал. Я молчал.

– Предательство не прощается!

– Пожалуйста, не убивай меня! Ведь я люблю тебя!

Острое лезвие легко скользнуло по шее Люпино, и тот, хрипя и захлёбываясь фонтанирующей кровью, начал сползать на пол. Его дрожащие ладони бесполезно пытались зажать обширную рану, из которой импульсами брызгала кровь, образующая на влажных стенах красные веера. Он брыкался в конвульсиях недолго, вскоре агония кончилась, и его перепачканные руки опустились на грудь, которая через мгновение перестала вздыматься. Жизнь покинула измождённое тело Эрика Люпино.

– Отец всегда любил тебя больше.

***

Сумасшедший дом оказался далеко позади – Кристофер Прист ехал в бордель, которым управляла пожилая, но кокетливая мадемуазель Вирджиния. Раньше публичным домом командовал её муж, Фредерик Бёрк, который скончался от сифилиса, и бордель достался вдове по завещанию.

В столь раннее время притон разврата пустовал, и девушки готовились к вечернему наплыву клиентов.

Присту открыл дверь толстяк-вышибала, после того как детектив позвонил в дверной звонок, соблюдая определённый цикл – два коротких, один длинный, два коротких. Впускать подозрительного клиента во время ленча толстяку не очень хотелось. И рука сыщика медленно потянулась за револьвером – универсальным приглашением или ключом от всех дверей.

– Вы из полиции? – спросил он, готовый захлопнуть дверь прямо перед носом раннего посетителя.

– Впусти его, Карл, – прозвучал сипловатый женский голос хозяйки борделя – Это наш желанный гость. Прошу, проходите, милый мистер Прист.

– Спасибо, – Кристофер вошёл внутрь, и за его спиной сразу же начали защёлкиваться многочисленные замки.

– Простите нашего дворецкого за столь грубое и невежественное гостеприимство. Мы никого не ждём так рано. Обычно, первые джентльмены начинают посещение с семи часов – мисс Вирджиния, одетая в шикарное синее платье, украшенное павлиньими перьями, элегантные белые перчатки и драгоценные камни, провела Приста в центральный зал, где пахло дорогими духами, опием, вином и фруктами, и предложила присесть на диван, заваленный золотыми подушками.

Подушки были разложены повсюду: на коврах, возле пузатого кальяна, у передвижного столика с напитками, на лестнице, ведущей на второй этаж, что говорило о разнообразии вкусов и широкой фантазии клиентов, приходящих сюда за удовольствием и любовными утехами.

– Хотите абсента, Кристофер? – спросила хозяйка, откупоривая бутылку с изумрудно-зеленоватым напитком.

– Не откажусь – согласился Прист, погружённый в лавину из мягких подушек.

Вирджиния приготовила два хрустальных бокала, наполнила их наполовину абсентом, затем поставила на край каждого специальную абсентную ложечку с отверстиями и сверху, положив на них кубики сахара, долила в бокалы ледяной воды, которая, растворив сахар, превратилась в сироп и смешалась с алкоголем.

Во время готовки напитка мисс Вирджинию заинтересовал неожиданный визит молодого сыщика:

– Вас привело к нам очередное расследование, мистер Прист? Или вы всё-таки решили посмотреть шоу и воспользоваться услугами моих прелестных ангелочков?

Детектив принял у хозяйки бокал с «Зелёной феей» и, отпив немного, сказал:

– К сожалению, мадемуазель, я оказался у вас не по своей воли – он протянул удивлённой женщине письмо, написанное руками двух игроков, – Мисс Кастл угрожает опасность.

– О Боже! – Вирджиния не могла поверить в написанное, одной из её девушек и, правда, грозила смерть – И что вы собираетесь предпринять?

Прист одним глотком осушил бокал и, пожав плечами, ответил:

– Пока я буду выполнять его требования, а потом посмотрим. Инициатива пока не на нашей стороне. Я пешка в его игре, марионетка.

Во рту чувствовался горьковатый вкус полыньи, мяты и аниса. Крепкий напиток обжог горло, остывая, прошёл пищевод, и мягким теплом осел в пустом желудке.

– Это ведь самая настоящая ловушка, мистер Прист. В конце игры вас будет ожидать капкан. Убийца пользуется вами до поры до времени, а потом прикончит, и мою девочку тоже.

– Я не допущу этого – с уверенностью заявил сыщик, вставая с дивана, – Обещаю вам!

Вирджинию уверенность Приста не убедила, а напротив, посеяла в её душе подозрения и страх не только за жизнь Рене Кастл, но и за свою собственную.

В это время со второго этажа спустилась одна из девиц развратного притона, одетая в полупрозрачный кружевной пеньюар. Не стесняясь присутствия джентльмена, она кокетливо взяла в рот мундштук и закурила.

– Добрый день – поздоровался с красавицей Прист, крепче сжимая в руках свою трость.

– Здравствуй, Криси, – мигая глазками, шепнула девушка – Я сейчас свободна, – сказала она приятным, хорошо поставленным голосом.

Вирджиния резко оборвала её:

– Сьюзен, возвращайся в свою комнату. Мистер Прист, к нам по делу.

Та с обиженным видом взяла из вазы с фруктами яблоко и медленно, слегка покачивая бёдрами, поднялась на второй этаж.

– Вирджиния, где Рене? – Кристофер снова сосредоточился на работе.

– Буквально за двадцать минут до вашего прихода, нас посетил один богатый джентльмен, заказал малютку Рене на дом на весь сегодняшний день. Он щедро заплатил, сказал, что влюблён в Рене по уши.

– Дайте мне его адрес.

Глава 4. Многоликий.

Три дня подряд под дверь жилища мисс Кастл подкидывали деревянную коробку с полусгнившей кошкой внутри. Сначала девушка решила, что это чья-то злая шутка, но на четвёртый день Рене обнаружила в почтовом ящике письмо с угрозами, с предупреждениями, исходившими от местного сутенёра. Он угрожал Рене расправой, если та не перестанет переманивать клиентов с его территории и не переедет в другой район, что было ей не по карману. В полиции девушку и слушать не стали, назвав этот случай типичным, безобидным запугиванием. Они оказались не правы. Кастл получила ещё одну посылку, в этот раз не с кошкой, а c отрубленным пальцем её старого отчима. На палец было надето обручальное золотое кольцо. В записке, прилагавшейся к страшному подарку, говорилось: «Если не хватает денег, можешь продать эту безделушку. Съезжай поскорее, милочка. А иначе мы заявимся к тебе лично и славно побеседуем».

Рене обратилась за помощью к детективу Присту, который успел прославиться своими неординарными методами расследования и жёсткими, но плодотворными действиями.

И когда пришёл день расплаты, и в квартиру запуганной девушки ворвались трое во главе с сутенёром, которого раздражала конкуренция и серьёзная заноза в виде этой хрупкой леди, мистер Прист преподал им бесплатный урок фехтования.

– Теперь, когда захотите поковырять в носу, джентльмены, помните, кто лишил вас этой возможности. И не забудьте забрать свои пальцы! – крикнул он вслед убегавшим мерзавцам, жалобно скулившим от боли.

Угрозы прекратили тревожить беднягу Рене. Кристофер помог ей, не взяв за работу ни пенса.

А сейчас Присту самому требовалась помощь мисс Кастл. Он пришёл к дому по адресу, который назвала Вирджиния, и постучал в дверь.

– Проваливайте! – донеслось из квартиры, а потом начался беспрерывный лай собаки.

– Я из полиции – соврал Прист, начиная изучать замочную скважину, – Немедленно откройте!

– Иди ты к чёрту! Сейчас собаку спущу! – грубо ответил хозяин квартиры.

Лай по ту сторону двери участился и стал ещё громче. Собака, судя по громкости рыка, была большой и очень злой, что никак не пугало молодого сыщика. Он вытащил из кармана набор отмычек, подобрал подходящую и приступил к вскрытию безнадёжного замка, который был не помехой для Кристофера. После непродолжительных манипуляций с замком Прист приготовился открыть дверь. Он глубоко вздохнул и резко распахнул единственную преграду, удерживавшую злобную мохнатую бестию. Собака, оскалив зубастую пасть, и, брызжа густой слюной, бросилась в сторону чужака. Чёрная шерсть её вздыбилась, уши прижались к массивной голове, а когти на лапах были готовы разодрать грудь человека в клочья. Ещё секунда и её зубы вцепились бы в глотку наглого взломщика мёртвой хваткой, если бы не молниеносная реакция Приста. Он крепко схватил, взметнувшегося в воздух, пса за колючую шкуру и точным, сильным ударом трости поразил определённую точку в области шеи, тем самым оглушив животное. Детектив с облегчением вздохнул, глядя на раскрытую пасть поверженного бульдога, и, отряхнув ладони, перешагнул через уснувшего пса со словами «Замри Бобби».

Этому приёму он научился, когда жил в Индии.

В квартире играла музыка, доносившаяся из граммофона, так что хозяин не услышал возни с замком и инцидента с собакой. Звук, открывшейся бутылки шампанского, прозвучал из дальней комнаты, видимо, спальни. Слуг в доме не было. Пахло восточными благовониями и восковыми свечами.

Прист прошёл через гостиную, где в камине потрескивал огонь, и, не сняв с головы цилиндра и не соизволив постучать, вошёл в спальню, откуда доносились голоса.

– Кристофер! – удивилась Рене, сидевшая на краю широкой постели.

Она была одета в ярко-зелёное платье, под которым скрывался корсет, подчёркивающий её выдающиеся формы и миниатюрную фигуру. Вьющиеся тёмно-каштановые волосы были аккуратно собраны в пучок и украшены золотой заколкой, инкрустированной жемчугом.

Хозяин квартиры от неожиданности чуть не выронил бутылку шампанского, глаза его округлились от изумления, толстое лицо побледнело и вспотело.

– Что ты здесь делаешь? – с нотками раздражения в голосе спросила девушка, вставая со скрипучей кровати, – Какая наглость!

– Кто вы? – возмущённо закричал хозяин, готовый наброситься с кулаками на нежеланного гостя, – Франц! Франц! Взять его! Ко мне пёсик!

– Франц отдыхает – ухмыльнулся Прист и уже серьёзным тоном обратился к взволнованной проститутке – Мисс Кастл, вам угрожает опасность. Вы должны немедленно пойти со мной.

– Какая опасность, Кристофер? Вы о чём говорите? – не понимала Рене, злобно глядя на него, ведь сыщик мешал её работе, – Сколько вы выпили?

– Проваливайте из моего дома! – завопил пухлый собаковод, схватив нож для чистки фруктов, и вставший на защиту напуганной девушки, – Или я за себя не отвечаю.

Детектив, не обращая внимания на угрозы дрожащего толстяка, взял Рене за руку и потянул к выходу. Когда хозяин квартиры дёрнулся за ними, Прист выхватил из-за пояса револьвер и взвёл курок. Каждое дело он исполнял как последнее в своей жизни, и ничто не должно было ему мешать.

– К сожалению, я забираю леди с собой. Вы остаётесь здесь и распиваете эту бутылку сами. Мне искренне очень жаль. Я прошу прощения, что испортил ваш вечер – извинился сыщик с широкой улыбкой на лице – Да. Не бойтесь за Франца. Он скоро проснётся. Наверное.

– Скажите мне, наконец, в чём дело? – заверещала Рене, пытаясь высвободиться из руки Приста, когда они вышли на улицу.

– Рене, мне, правда, очень жаль, что так получилось – детектив поймал свободный экипаж и помог даме сесть в кабинку – Но я делаю это не по своей воле. Вот, взгляните, – он дал девушке почитать письмо.

– Ты думаешь, это сутенёр Сеймур? – поинтересовалась она, дочитав послание, – Он мстит тебе за отрубленный палец?

– Нет. Это точно не он. Я уверен.

– Но откуда автор письма знает, что я обращалась к тебе за помощью? За мной, что следили? – в голосе Рене Прист расслышал панику.

– Следили за мной. А вы стали одной из мелких фигур на игральной доске этого ненормального. Преступник усложнил мою роль, добавив в игру вас, мисс Кастл. Он смеётся надо мной, а не над вами.

– У тебя уже есть подозреваемый?

– Пока нет – сказал Прист – Но смею предположить, что у этого человека какой-то дефект лица.

– С чего ты взял?

– Он содрал лицо со своей жертвы, у которой полицейские нашли первое письмо. Ему сложно находиться в обществе из-за своего дефекта. Человек вне общества – или бог, или зверь. В нашем случае – зверь, считающий себя богом. Думаю, убийца надевает лицо покойника как маску и спокойно выходит в свет.

– О, Господи! Какая дикость! – Рене стало дурно, как только она представила себе эту картину.

– И я знаю, как он выглядит – Кристофер вспомнил фотографический снимок, который показала ему вдова Маргарет, – Мужчина с седыми усами и пышными бакенбардами, лицо морщинистое, над правой бровью небольшое родимое пятно. К сожалению, могут быть жертвы, о которых мы ничего не знаем. А значит, есть и другая внешность. Ещё у него есть помощник, судя по двум разным почеркам в письме.

– Мне надо сообщить об этом своей хозяйке Вирджинии.

– Я уже был у неё. Мадемуазель Вирджиния знает, что ты со мной.

– И куда мы едим?

– Ко мне домой.

***

Домой Джон вернулся к четырём часам. Жил он вместе с родным младшим братом без прислуги в огромном двухэтажном доме, доставшемся им в наследство от отца. Особняк стоял в конце заваленной гнилой листвой дорожки, пролегавшей через заброшенный сад, поросший высокой травой. Справа расположилась конюшня. Позади жилища, прямо за кирпичной оградой шумела пороговая река, которая заканчивалась бурным водопадом.