Калис

– Антон, ты спишь?

Но ответа снова не было. Заглянув в комнату, она увидела, что там никого не было, а кровать стояла уже застеленной.

– Жалко, а я хотела с ним поговорить, – Леся обратно закрыла дверь.

Спустившись на первый этаж и войдя на кухню, она встретила там только Марту и Антона, они сидели за столом и ели макароны с гуляшом.

– А где же Макс? – спросила она, садясь за стол.

– Он уже позавтракал и пошел к пруду, – ответила Марта, пододвигая к Лесе тарелку с едой. – Кушай, это тебе. Наверное, тебе не нравится питаться такой дешевой пищей, но это все, что я могу предложить.

– Вы не думайте, что я была популярной всю жизнь, – сказала Леся, беря тарелку и навертев на вилку немного вермишели, обмакнула ее в мясной соус. Затем, наткнув на вилку еще кусочек мяса, съела. – Очень вкусно. Вы умеете готовить.

– Спасибо, – засмущалась Марта.

– Кстати, я в детстве, до семнадцати лет, жила в деревне.

– Да? – удивилась Марта. – А я и не знала.

– Многие не знали, – ответил Антон. – Она у нас такая, сама себе мастерица. И в деревне жила, и коров доила, и картошку сажала и полола. Так что вот такая она у нас звездочка, выходка из простого деревенского народа.

– Не надо, не надо вгонять меня в краску, – отмахнулась от Антона Леся.

Доев, Леся отставила тарелку и, откинувшись на спинку стула, спросила у Марты:

– А что Макс делает на пруду?

– Он там гуляет. Он практически каждое утро уходит туда, приходит только обедать, а потом ужинать.

– Гуляет? – удивилась Леся.

– Да.

– И там есть что-нибудь интересное? – спросил Антон.

– Да, нет, – нехотя ответила Марта. – Раньше был хороший пруд, в нем купались люди, а сейчас там нет ничего кроме камышей и болота.

– Но тогда что там делает Макс?

– Не знаю, – честно ответила Марта. – Я сама задавала себе этот вопрос, но так и не нашла для себя никакого нормального ответа.

– А вы спрашивали его об этом?

– Да как-то нет. Я думала, если ему что-то там интересно, так и пусть и ходит туда, он же уже не маленький мальчик, чтоб я за ним приглядывала.

– И что так ни разу и не спросили? – допытывался до нее Антон.

– Я же сказала вам что нет, – рассерженно ответила Марта.

– Ну, ладно, ладно не сердитесь, а лучше скажите нам, что вы думаете о нем? Какой он человек, этот Макс Змеев? – спросил у нее Антон.

– А вы с ним разве не знакомы? – Марта посмотрела на Антона.

– Нет, – ответил он.

– Странно. Я думала, что вы с ним из одного круга общения и часто с ним видитесь.

– Совсем нет, – ответила Леся, беря чашку чая. – Макс вообще мало общительный, я первый раз увидела его только здесь.

– И я тоже, – подтвердил Антон. – Так вы не ответили, Марта, что вы о нем думаете?

Через несколько минут, поняв, что ей ответить на этот вопрос, Марта сказала:

– Он мне показался каким-то странным. Он приехал сюда около месяца назад. Я сначала даже и не поверила, что это он, тот самый Макс Змеев. Я до сих пор не могу понять, зачем он приехал сюда. В эту глубинку, в эту мою старую гостиницу, в которой сейчас и обычные гости редко бывают. А тут он… звезда мирового масштаба. А так он человек очень хороший, когда не ходит гулять по лесу или к пруду, он помогает нам с Сергеем по дому. Мне вот помогает прибраться в комнатах, хоть в гостинице пока он здесь был, и не было абсолютно никаких гостей, но пыль хоть не большая, но скапливается. Недавно Сергею помог починить прорвавшуюся на кухне трубу. Так же он мне много рассказал о своей жизни, о школе, о его обучении в Московском университете, о его большом доме в Подмосковье. Мы с ним много разговаривали о прозе и поэзии, о Цветаевой, об Ахматовой, он мне рассказывал о современной музыке, о своей любимой группе «Ария», о том, что после ее распада он стал поклонником группы «Кипелов», которую создал бывший вокалист группы «Ария». Вот только вчера, за несколько часов до вашего приезда, он рассказал мне о том, почему издается много дурных книг.

– А скажите, откуда вы узнали о моем приезде к вам? – спросила ее Леся.

– Это он сказал. Вчера за обедом он огорошил меня этой новостью. Ты уж извини меня, Лесь, если хотя бы за день я знала о твоем приезде, то подготовилась бы получше. А так… на скорую руку.

– Да ничего, – подбодрила Леся Марту. – Все и так хорошо получилось.

– Можно я здесь покурю? – спросил Антон, доставая из кармана рубашки пачку сигарет.

– Да. Я и сама, пожалуй, покурю. Вот только схожу за пепельницей, – вернувшись через несколько минут, Марта поставила пепельницу на стол и обратилась к Антону. – Вы не угостите меня сигареткой?

– Без проблем, – и вынув сигарету из пачки, он протянул ее Марте – Возьмите.

– Спасибо, – поблагодарила его Марта, беря сигарету.

– А вы случайно не знаете, откуда сам Макс узнал о нашем приезде? – закурив, продолжил расспрашивать Марту Антон.

– Знаете… – затянулась Марта. – Мне это как-то показалось странным. Вчера, когда я спросила его, почему он не предупредил меня заранее, он ответил мне, что и сам до вчерашнего дня не знал, что вы приедете. Может, он в село сходил и позвонил по телефону? – выдвинула предположение Марта, и тут же сама себя опровергла. – Хотя вряд ли, на машине он не ездил. Дождь начался вскоре после того, как мы пообедали, – она стряхнула пепел в пепельницу. – Да он вчера никуда надолго и не отлучался.

– Может, сюда кто вчера приходил? – спросила Леся.

– Кто? Из села никого не было. А откуда еще? Не откуда. Так что и этот вариант, скорее всего, отпадает.

– Но тогда откуда он мог узнать? – Леся взяла у Антона сигарету и, подкурив ее, сделала глубокую затяжку.

Минут через десять они убрали со стола. Антон пошел в свою комнату, как он выразился, досыпать. А Марта с Лесей пройдя в зал, сели на диван.

– Вы можете дать мне одежду? – спросила Леся.

– Зачем она тебе? – спросила Марта.

– Понимаете, я приехала сюда поговорить с Максом и уже сегодня, хотела бы уехать.

– Но почему? – забеспокоилась Марта. – Тебе здесь не понравилось? Оставайся здесь подольше. Здесь хорошо. А вечером приедет мой муж Сергей, он большой твой поклонник и смотрел все твои фильмы, а некоторые даже раз по десять. И он не простит мне, если я не задержу тебя, и он воочию не познакомится с тобой.

– Понимаете, – начала объяснять Леся. – Мне очень нужно вернуться в Москву. Если я как можно быстрее не приеду туда, то фильм, из-за роли в котором я приехала сюда, может не состояться.

– Фильм? А причем здесь твой приезд сюда и фильм? – удивилась Марта. – Насколько я знаю, Макс не пишет сценариев.

– А в этот раз, представляете, написал.

– Неужели?

– Да. И выдвинул условие, что актрису на главную роль он выберет сам. И так и не сделав этого, сорвался и уехал сюда. И уже отсюда позвонил и сказал, что если кто хочет, может приехать сюда, и если ему понравится тот, кто к нему приедет, то он позвонит продюсеру и скажет ему об этом. Сначала все подумали, что это шутка, но потом, когда его не было день, неделю, месяц. Продюсер позвал меня и сказал, что если мне нужна эта роль, то у меня есть неделя. И он попросил передать Максу, что если тот не согласится с моей кандидатурой, то у него нервы не железные и он заморозит весь проект.

– Даже так?

– Да.

– Но ты же сказала, что у вас еще неделя впереди, или когда вы разговаривали с продюсером?

– Вчера утром.

– Вот видишь. Целая неделя.

– Но мне нужно как можно быстрее поговорить с Максом. И ему нужно позвонить на студию. У вас в селе есть телефон?

– Да. В местной больнице.

– Но хоть это хорошо.

– А, может, ты сходишь, поговоришь с Максом и останешься здесь хотя бы до завтра.

– Ладно, – немного подумав, ответила Леся. – Если все будет нормально, я останусь здесь до послезавтра.

– Вот и чудненько, – заулыбалась Марта. – Вот и чудненько. Пойдем в мою комнату, и посмотрим, какая одежда тебе подойдет. А то твоя одежда, когда я ее смотрела утром, была еще влажной.

– Пойдемте, – согласилась Леся и встала с дивана.

Глава 10

– Калис, она приехала, – Макс вошел в старый развалившийся домик на берегу пруда. Именно его облюбовал Калис для своего временного пристанища. Когда он приехал на этот пруд? Сколько он здесь уже жил? Макс не знал. Возможно, знал, но не помнил. Он не помнил ничего, что было с ним до перерождения. Это Калис рассказал ему его историю: историю его повелителя Сэла, его сына Прика, ставшего повелителем после гибели Сэла, историю его родной и такой далекой планеты Элериум, жизнь на которой была очень тяжелой, так, по крайней мере, представлялось Максу, по рассказам Калиса, историю предательства. Он ничего этого не помнил, но все же где-то в потаенных уголках своей души он знал, что все слова Калиса – чистая правда. Да и к тому же сны…. Он понял, почему ему сняться такие странные сны, он видел в них нечто такое, о чем впоследствии ему рассказал Калис: видел планету, покрытую лавой, от которой шел пар; видел космический корабль. Но это были всего лишь сны. Сны, которые занимали собой приоткрытое пространство его памяти. Но Калис никогда даже не делал намека на то, сколько он уже находится здесь, на этом пруду и как он впервые попал сюда. И было это уже после перерождения Макса или до него.

– Я знаю, – ответил Калис, сидя на стуле, с отломанной спинкой на ножках которого была видна паутина. – Я же сам тебе это сказал, сам тебя предупреждал тебя об этом. Ты лучше ответь мне, ты готов? Ты готов свершить свою миссию?

– Если я тебе еще вчера говорил, что да. То теперь я стал сомневаться. Я не знаю, но все-таки, наверное, да, – Макс сел на пол возле Калиса и сложил по-турецки ноги. – Но ты уверен, что все получиться именно так, как ты сказал?

– Да. Послание не могло обманывать. Если бы там была написана ложь, его бы не стали так глубоко прятать, или ты думаешь, и это была ловушкой Секана? Но тогда я не понимаю, как ему удалось это сделать. Или ты думаешь, они забирались в эту пещеру, так же глубоко, как это сделали мы? – Калис качнул головой. – Я в это не верю. Я думаю, что как только они узнали про свойства этой пещеры, они тут же покинули планету, и в их головах созрел их коварный замысел.

– Допустим, ты прав, но кто тогда оставил это послание, и для кого оно было предназначено?

Вопрос Макса повис в воздухе. Калис не знал на него ответ.

– Вот и я не знаю, – Кросс, опершись на руки, поднялся с пола. – Не знаю, – он подошел к окну, в котором оставались осколки, некогда вставленного здесь стекла. – Все это так странно… Элериум. Да, я видел его во сне. Он часто снился мне в детстве. Снился купол над головой. Снилась красная земля под ногами. Снились люди, одетые в белые комбинезоны. Но тогда я не знал, что это значит. Я думал, что это все просмотренные на ночь фильмы, так влияют на мою психику, – он закусил нижнюю губу. – А может, все оно так и есть? – он повернулся к Калису. – Может, это ты все придумал. И нет ничего, ничего странного, ничего необычного…

– А что тогда есть? – смотря в глаза Кроссу, спросил Калис. – Что, по-твоему, есть?

– Есть популярный писатель, которому снятся обычные сны, в которых он видит города из просмотренных фантастических фильмов и прочитанных книг, – отрешенным голосом начал перечислять Макс. – Есть сумасшедший мужчина, придумавший все эти сказки и верующий в них. И этот писатель поедет сейчас домой, нет, не в гостиницу, где он по непонятным причинам прожил уже целый месяц, а к себе домой, в его большой дом в Подмосковье, а точнее в Одинцово. Через несколько дней начнутся съемки его первого фильма. А то, что он услышал от этого полоумного мужика, он запишет в свою новую книгу и, поставив ее подальше на полку, забудет.

– И ты в это веришь?

– Если честно?

– Да. Именно честно.

– Нет, – Макс тяжело вздохнул. – Не верю… Я хочу, но не могу верить в это. Я знаю, что все то, что ты рассказал мне чистая правда.

– Но откуда ты это знаешь? – возбужденно спросил Калис. – Ты что-то вспомнил? Это же невозможно. После перерождения стирается вся, абсолютна вся память, оставляя после себя лишь образы, которые приходят во сне. Это не возможно изменить.

– Успокойся. Я ничего не помню.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Понимаешь, возможно, это свойство пришло ко мне только с перерождением. Но человек может помнить не только своим мозгом.

– Не понял? – оторопел Калис. – А чем еще?

– Иногда истина кроется… – он снова повернулся к окну и провел пальцем по краю стекла, разрезав немного кожу, но не до крови. – Она кроется в тебе самом. Она словно пропитывает тебя всего. Ты словно губка, ногами, руками, туловищем впитываешь ее в себя. Знаешь, когда у человека отрубает руку или другой орган, он все равно чувствует его, иногда эта рука чешется. Человек тянется почесать ее, но напарывается только на пустоту… пустоту вместо руки. Так и я, у меня отрубили мою планету. И я даже могу сознанием не помнить ее… Но иногда она чешется… – В уголках глаз Макса появились серебряные капельки.

– Прости меня, Кросс, – понуро попросил Калис. – Я не хотел.

– Ничего. – Кросс быстрым движением руки стер слезы. – Я в порядке.

– Ладно, забудем об этом и вернемся к нашим делам.

– Хорошо, – согласился с ним Кросс.

– Я нашел себе еще одного помощника.

– Да? – Макс обернулся и удивленно посмотрел на Калиса. – Кого?

– Я подумал, что если Леся Сурганова приехала сюда не одна, а с тем мужчиной, то и он может послужить для исполнения моей цели.

– Каким образом?

– Не знаю, я еще не решил, но обязательно скоро допишу его роль в мною написанный сценарий.

– Но с чего ты взял, что он будет помогать тебе?

– С чего? – ухмыльнулся Кросс. – С того, что он человек.

– Да? И что с этого?

– Это ты, извини меня, но это так, нацепил на свои глаза розовые очки, которые словно пеленой покрыли глаза. Это ты стал кричать, что люди стали лучше, это все ты.

– Да, судя по тому, что я узнал, они действительно стали лучше, – утвердительно кивнул головой Макс.

– Лучше? – Кросс рассмеялся. – Лучше? Слушай, ты меня уморил. Они никогда не станут лучше. Они как произошли от жалких продажных тварей, твои эти люди, так ими и остались.

– Не смей так говорить, – гневно парировал Макс выпад Кросса. – Ты не знаешь их также как я. Ты не стал человеком, а я стал.

– Человеком… Этой жалкой и продажной формой жизни. Нет уж, увольте. Мне хватит одного тебя. Правда, ты и до перерождения забыл про слово честь, именно поэтому ты и переродился.

– Не смей меня оскорблять, – потребовал Кросс, походя к Калису. – Ты хочешь, чтобы я отказался помогать тебе.

– Извини… извини, – Кросс, как бы защищаясь, поднял ладони вверх.

– Что значат зеленые руки, поднятые ладонями вверх? – резко поменяв тему разговора, спросил Калис.

– Это единственный путь…. – опешив начал отвечать Кросс, но тут же опомнился и замолчал.

– Какой путь? Куда путь? – потребовал продолжения рассказа Макс.

– Какой путь? – с деланным удивлением спросил Кросс. – Ты о чем?

– Ты только что сказал, что это единственный путь…. – продолжал настаивать

Макс – Но не сказал куда.

– Я? – брови Калиса поползли вверх. – Такое сказал? Когда?

– Сейчас, – не выдержав, закричал Макс. – Сейчас, ты это сказал.

– Да? не помню? ты не выдумываешь?

– Ты считаешь меня идиотом?

– Нет. А ты меня считаешь им?

– Тоже нет, – твердо ответил макс.

– Тогда давай забудем.

– Ну, что поделаешь, – Макс пожал плечами, отходя к окну. – Забудем, так забудем.

– Так вот, перейдя к прежней теме нашего разговора, я хочу сказать тебе, что человек способен предать всех и всякого. Притом от того, кому нужно и кого нужно предать, зависит только цена этого предательства. Одному будет достаточно дать копейку, другому бутылку, третьему миллион долларов. Есть ряд людей способных на предательство ради получения власти над людьми, которые, в большинстве случаев, как показывает история, позже сажают этих людей на колья и распинают их на крестах. Третьи, готовы сделать все, что бы остаться в живых и дальше влачить свое жалкое существование, иногда они платят за это слишком дорого. Так что все зависит только от цены.

– И что ты хочешь предложить ему?

– Не знаю. Что попросит, то я ему и дам.

– Так уж и все?

– А что мне стоит. Особенно, если все пойдет по моему плану, то жить ему останется не так уж и долго. Как только он мне станет не нужен, так он сразу же и умрет.

– Даже так?

– Так и только так, и никак иначе.

– А что будет, если он не захочет предавать Лесю и делать ей больно? Ведь недаром он приехал из столицы в эту глухомань.

– Давай поспорим, что он это сделает.

– Давай, но на что?

– Мне не нужно ничего, что есть у тебя. Тебе то, что есть у меня, ведь ты сам отказался, даже от большего. Так что я предлагаю просто так.

– Согласен, – Кросс подошел к Калису и они пожали друг другу руки. – Договорились.

Кросс отошел обратно к окну и увидел, как по тропинке в сторону домика направляется Леся.

– О, смотри, сама принцесса идет к нам.

– Да? – немного удивился Калис. – Она не должна увидеть меня. И она не должна заходить в этот домик.

– Это понятно. Но она приближается.

– Так делай, хоть что-нибудь, – нервно заерзал на стуле Калис.

– Может, ты исчезнешь?

– Не хочу.

– Ладно, тогда я пойду и встречу ее.

– Иди.

Глава 11

– Интересно чем Макс занимается здесь? – проносились мысли в Лесиной голове, когда она шла к пруду. – Я не верю в то, что он псих. Так же он не похож ни на шамана, и уж тем более ни на замшелого сатаниста, которых развелось в последнее время слишком уж много. Не к добру это. Не иначе они что-то почуяли, что-то неуловимо естественное, парящее в воздухе и ищущее пути для подхода к сознанию людей. Не хорошо это. Возможно, что скоро произойдет то, что перевернет всю историю с ног на голову, заставив ее течь совсем в другом направлении чем раньше. И еще никто не сказал, что это направление многим понравится и будет положительным для всего человечества вместе взятого.

Камыши – сплошное зеленное море с коричневыми волнами, убегающими в бесконечность. Рыхлая земля под ногами, еще не успевшая просохнуть после дождя. Вонь – специфический запах болот: цветущих водорослей, сгнившей травы. Слышимый по сторонам гомон различных голосов лягушек, единственных жителей этих мест, не считая огромного запаса насекомых, их пищи.

Где обычно селятся все животные? Где их место обитания? По какому принципу они выбирают себе дом? Не считая, конечно, самого глупого вида животных, возомнившего о себе невесть что… человека. Человека, который отодвинулся от природы, преподнес себя превыше нее, и, наблюдая за ней с высоты, только лишь ухмыляется над ней. Он построил города, он начал очищать от нее землю: вырубая и сжигая ее леса, осушая ее болота, загрязняя ее реки и моря. И думая, что он все может и ему все подвластно. Но как же он ошибается… она его мать. Она терпит шалости своего неразумного дитя, но все имеет границы, все имеет свой безусловный рубеж. И в один из дней случится непоправимое: либо он, растеряв оставшийся рассудок, просто-напросто окончательно убьет ее, уничтожит ее до конца; либо ей все это надоест, и она, скинув с себя эту тяжелую ношу, начнет все заново, попытается вырастить более умных и рассудительных детей. Детей, помнящих, кто их настоящая мать… Но опустим сейчас людей, не нам их судить, если и вообще возможен такой суд. Вернемся к оставшимся животным. Где они выбирают себе жилье? Там, где им будет легче всего приспособиться к окружающему их климату, природным условиям: к жаре, холоду, сырости, пустыне? Нет, нет и еще раз нет. Они живут там, где им проще добывать себе пищу. Где их пища, там и их дом. Вот поэтому и лягушки в основе своей живут на болотах, там, где роятся тучи насекомых.

Она шла, пробираясь через эту вонь. Она хотела одного. Она хотела только встретиться с ним.

И чего ради она шла сюда? Нельзя было дождаться его в теплом домике, сидя в мягком кресле, закинув на него ноги, укрывшись пледом, держа обеими руками немного горячую чашечку чая, и ведя задушевные разговоры с Мартой? нет, нельзя. Она должна была идти сюда, в это болото, пробираясь по дороге, в которой то и дело на несколько миллиметров застревали ноги. И она с легким нажимом вырывала их из земли только лишь для того, чтобы переставить их чуть подальше вперед, где они в очередной раз и застревали. Наверное, в другой раз идти по этой земле не составило бы никакого труда. Но не сегодня… вчера был ливень.

Хорошо, что Марта дала ей удобную для этой отвратной прогулки одежду: спортивный костюм, состоящий из просторного трико и чуть, самую малость, широковатой куртки; на ногах ее были надеты кроссовки. Будь сейчас зима, она бы надела бы на ноги что-нибудь потеплее. Но сейчас было не очень холодно. И легкие кроссовки были идеальной обовью, на которую грязь абсолютно не прилипала. Она, конечно, хорошенечко пачкала их, но абсолютно не прилипала к ним, не прибавляя им еще больший вес.

Она шла. Иногда останавливалась и смотрела по сторонам, не виднеется ли Макс где-нибудь сбоку, через камыши. Иногда звала его. Но все было бесполезно, его нигде не было.

– Но не мог же он никуда пропасть, – думала она. – Или Марта его неправильно поняла, и его нет на пруде-болоте, или, может, он обманывает ее, говоря ей, что идет на болото, а сам уходит куда-то в другое место. Но вот вопрос, куда? – дойдя до берега пруда, она в последний раз оглянулась по сторонам, и уже собравшись уходить отсюда и идти обратно в гостиницу, она остановилась. Слева между деревьев, совсем не далеко, но заметно только если подойти вплотную к берегу пруда, прятался практически развалившийся домик, державший, только на честном слове, своими покосившимися стенами крышу. Посмотрев в его сторону, ей показалось, что через лопнувшее стекло она увидела, какое-то движение внутри. Она опустила голову вниз и, увидела перед собой очень узенькую, чуть больше ступни в ширину тропинку, шедшую до самого домика, и окруженную с одной стороны камышами, а с другой обрывом в болото. Она пошла по ней, постоянно смотря себе под ноги. Но, не дойдя до ее конца нескольких шагов, остановилась. Перед ней кто-то стоял. Она приподняла голову. Это был Макс, одетый в черный свитер и темно-синие джинсы. Губы его были немного удлинены и загнуты вверх.

– Моя принцесса, что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я пришла сюда к тебе.

– Ко мне? – спросил он, делая удивленный вид, при этом его брови приподнялись вверх, а губы приняли естественное положение и позу.

– Да, не удивляйся, – она не заметила всей наигранности в поведение Макса. – Именно к тебе.

– Но зачем?

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Но я все равно не понимаю, зачем ты пришла сюда, на это болото. Ты что не могла дождаться меня в теплой и уютной гостинице? Хотя не знаю, может, она тебе не нравится, ведь ты же привыкла к роскоши, – губы Макса вновь искривились. – Но все равно там же намного лучше, чем здесь.

– Ну, если говорить про гостиницу то, она действительно выглядит намного лучше того домика, из которого вы только, что вышли, – она посмотрела за спину Макса на домик. – Как ты мог там находиться? Он же может развалиться в любую секунду. А что если это произойдет, когда ты будешь там? Мир не простит тебе этого.

– Домик? Какой домик? – Макс обернулся и посмотрел в сторону дома. – А, вон тот домик? Так я из него и не выходил. Меня там не было, – ответил он.

– Может, не стоить лукавить?

– Да с чего ты взяла, что я тебя обманываю? – он опять повернулся к Лесе.

– Ага, – кивнула она головой. – Иду я по тропинке никого не трогаю, направляюсь в сторону этого домика, а тут ты, собственной персоной. И что? Откуда ты взялся? Материализовался из воздуха? Или ты водяной? Живешь в болоте, и только что, вылезая из него, наткнулся на меня. Но если в первом случае ты не похож на волшебника, да и порыва ветра только что никакого не было, то во втором ты абсолютно сух, чего бы не могло быть, если бы ты вылез из болота.

– Да. Но ты забываешь о третьем варианте, который, как джин из кустов всегда вылезает в самый неудачный момент.

– Да? – с интересом спросила Леся. – И что это за третий вариант?

– Я был за этим домом.

– Ага, – улыбнулась Леся. – Верю. Ты там, наверное, на травке лежал или цветочки для меня собирал. Что-то я не вижу за твоей спиной никакого букета и обе твои руки на виду. Почему ты обманываешь меня? – резко сменив тон, спросила Леся. – Почему ты не можешь сказать мне правду, что вышел из этого домика?

– Если хочешь, то да, я вышел из домика, – грубо повысил на нее голос Макс. – Ты довольна? Теперь ты удовлетворила все свои потребности и можешь возвращаться обратно в гостиницу, забирать все свои шмотки и к вечеру со своим дружком уматывать отсюда, чтоб я тебя больше не видел.