Манипуляция

– Фигня – сказал я специально его позлить. Он терпеть не может, когда с первого раза не верят его словам, – Кто-то, что-то увидел, как всегда толком ничего не знают и сразу начинают выдумывать.

– Да говорю тебе это я, я сам лично видел! – срывается он.

– Ну-у, это ещё ничего не значит.

Женька клюёт.

– И слышал! Своими собственными ушами.

– Во, гнать-то… Ага, ещё чего придумаешь? Они тебя сами позвали или напросился?

– Дундук ты что ли? Как тебе яснее сказать? Подслушивал я! Понял?! Стоял в фойе между дверей и подслушивал. Теперь ясно?

Я не торопился соглашаться.

– Хорошо, допустим – я ловлю себя на мысли, что пытаюсь подражать тому великому литературному сыщику созданному бурной фантазией одного известного писателя. Книгу про Шерлока Холмса принесла мне вчера Вика. Я успел прочитать несколько рассказов – Они громко говорили?

– А чего им стесняться? Мне их было отлично слышно и видно в замочную скважину.

Я пытаюсь припомнить как выглядит это отверстие. Я же его видел не единожды. Когда необходимо, как-будто специально не можешь вспомнить важные, мелкие детали. Всё дело в невнимательности или в чём-то ещё.

– Потом пришли его родители…

– И как они тебя не увидели? – перебиваю его.

– То есть они уже были там внутри – оправдывается Женька – ты меня путаешь. Из-за тебя всё забыл.

Я ехидно улыбаюсь. Всем своим видом даю понять: "ты мол дружочек попался". Он и не думает сдаваться.

– Петр Васильевич орал во всю глотку, что исключит его из школы. Это позор. И всё такое. Это кстати был Вовка – "Модный" из десятого "а". Родители у него на крутой, такой тачке прикатили. Все её облепили, пока они ему в тык вставляли.

– И что ты только один остался? Никто тебя больше не видел?

Женька вздыхает. Я чрезмерно пользуюсь своим положением. Он крайне терпелив.

– Дак, все убежали, кто тачку зырить, кто курить. Перемена короткая десятиминутка. Все сыкнули. Милиция так просто не наведывается.

– А ты?

Вопрос был не уместным. И всё же прозвучал. Женька ни раз доказывал, что кишка у него не тонка. Взять хотя бы тот случай. Прошлым летом он без раздумья, на спор лег на шпалы промеж рельс, перед движущимся на него поездом. Всё обошлось. Глупая шутка. Но факт остаётся фактом.

– Ты и сам знаешь, почему я туда пошел – сказал он с нажимом.

Дело в том, что я действительно хорошо понимал причину. Вова, если бы начал чесать языком, то много у кого могли начаться неприятности. И мы с Женьком были не исключение. Одними нитками сшиты. Но Вовке хватило ума держать язык за зубами.

– Не растрепал получается?

– Как видишь. А-а-а, и Маша была рядом… когда я уходил от туда столкнулся с ней в коридоре.

При упоминании о ней, у него всегда невольно загорались по-особому глаза и голос звучал, как-то мягче и нежнее. Это прекрасное юное создание пробуждало не только у моего друга возвышенные чувства. Она была на пару лет постарше и начала формироваться интенсивнее её сверстниц. И природа щедро наградила её утонченной физиологией. У Женьки не было ни единого шанса. Всё было против него, а главное возраст. Её привлекали на тот момент, как раз мальчики по взрослее. Она хорошо понимала о чём говорил бросаемый на неё украдкой взгляд. Молодой возраст ничего не значит в этом вопросе, тут говорят инстинкты. Её явно забавляла его детская симпатия. Она могла пошутить и посмеяться над ним или вместе с ним, считая его прикольным, мелким воздыхателем. Вполне вероятно и он ей нравился, но конечно она в подобном ни в жизнь не признается. Ей уже мешал её "великовозрастный" жизненный опыт. И мнение подруг. Груз социума уже давил на них полновесно. Стоит выбиться из общепринятого и ты становишься изгоем. А кому этого хочется? Правильно, никому.

– Что она там делала?

Я ясно видел, как он краснеет отвечая на мой вопрос. Ему было стыдно говорить в адрес её неприятные вещи. На какие только глупости не способно невинное чувство.

– Подслушивала, как и я… что ещё она могла там делать!?

– Ха-ха – меня искренне веселил его ответ. Потихоньку и он оттаял. Впервые между нами исчезла невесомая напряженка, которая возникла с того случая в гаражах.

– Ты, конечно, сразу выложил всё что знаешь и нет?

– Ничего я не сказал.

– Да ну тебя – я махнул рукой. Он не обиделся.

Нога в гипсе чесалась умопомрачительно. Для удовлетворения этой зудящей необходимости у меня имелось специальное приспособление, а именно пластиковая линейка. Женька понял мое желание и сам подал мне её. Она проскользнула между гипсом и голенью. Блаженство.

Каким долгим бы мне не казалось моё вынужденное заключение, но оно закончилось. К моему возвращению к обычной жизни, снега на улице совсем не оказалось. Мы снова могли пропадать целыми днями вне замкнутого пространства бетонной коробки. Женька, где-то раздобыл воздушное ружьё и понаделав разных мишеней в основном из бутылок и картона, мы практиковались в точности стрельбы. Но ему быстро надоедало, как он выражался стрелять по пустым позициям. Ему нужны были живые цели. В нем говорили настоящие инстинкты охотника. К его радости недостатка в дичи не наблюдалось. В большинстве случаев попадали под раздачу: воробьи, сороки, в некоторых случаях бездомные кошки и собаки. Это были живучие твари и ружьё не причиняло им фатального урона. Мне была непонятна его жестокость к животному миру. А Женьке в свою очередь непонятна моя озабоченность по этому поводу. В редких случаях, когда я подавался на его насмешливую провокацию и убивал воробья, отправлял его в рай для пернатых, где не потребуется больше драться за хлебные крохи.

Я потом продолжительное время раскаивался и испытывал, что-то похожее на душевные муки. Но при всём при этом, я как-то раз предложил выследить живую дичь по серьезнеё. Женька тогда замешкался и я обрадовался своему превосходству, и решимости. Мы наткнулись на мужчину, которого принято в обществе называть; человек без определенного места жительства. Дело было поздним вечером. По близости никого. Момент благоприятный. Мужик неопределенного возраста и в одежде, которая сразу выдает его социальный статус копался в пакетах с отходами извлечённых им же из мусорных баков. У меня внезапно проснулась к нему какая-то безотчетная, беспричинная злоба. Он мне показался лишним фрагментом, который бы следовало убрать, уничтожить, как нечто противоестественное и неприятное. Женька до последнего не верил, что я доведу до конца своё намеренье. Бездомный естественно и предположить не мог, что за ним следят две пары глаз и продолжал безмятежно делать своё нехитрое дело. Я по-лучше прицелился и ждал лишь более подходящего момента для выстрела. А ещё я поставил себе задачу сделать это в промежутке между ударами сердца. Я где-то видел или от кого-то слышал, что так больше шансов повысить точность выстрела. Сейчас я не мог подкачать. Мне даже казалось, что делаю, что-то хорошее. Оказалось спустить курок совсем не трудно. Свинцовая пулька попала точно туда, куда ей было указано. Мужик качнулся и как-то через чур жалобно взвизгнул. Ружье было пятизарядное, к тому же я усердно накачал его воздухом, как никак жертва крупнокалиберная. Немного разволновался и второй раз попал в менее уязвимую часть тела; в лопатку или в плечо, а вот третий мог попасть в высшую категорию стрелка-любителя. Пуля угодила в затылочную область. На этот раз мишени не удалось остаться в вертикальном положении и бездомный подался весь вперед и грузно осел облокотясь на мусорный бак.

Было весело за ним наблюдать. Но рассудок приказал действовать иначе. Мы сломя голову бежали, как можно дальше от стрелковой позиции. Нас ведь могли заметить случайные прохожие и очевидцы недосягаемые нашему взору. Что-то, где-то глубоко подсказывало, что я всё-таки сделал не хорошую вещь.

Падаль к падали, или… ?

Позднее раскаяние? Ничуть. Не было ничего подобного, как не странно.

Остановились мы только метров через пятьсот, когда достигли нашего двора. Там было хотя бы обманчивое ощущение безопасности. Есть основания полагать, что точно также себя чувствовал "бомж" выполняя свой ежедневный ритуал.

Никогда не знаешь, что творится у тебя за спиной. Возможно ты у кого-то уже на мушке и сколько шансов, что ты это поймёшь? Все зависит от чужого решения сделать выдох или выстрел.

Конечно с бездомным ничего критического не произошло и мы в дальнейшем не раз его наблюдали.

Произошло, что-то с нами и в частности со мной. Раскаяния не было. Но этот крик – Женьке отчим надрал уши. Видимо кто-то всё-таки узрел наше с ним сафари, но перепутал меня с ним. У нас после этого состоялся серьёзный разговор. Тогда победил он. Правда была всецело на его стороне. Эта драка не имела силы разрушить нашу дружбу.

Тем временем жизнь готовила нам судьбоносные хитросплетения. И мы смело вступали с ними в противоборство.

Мы приняли свой личный бой с судьбой.

Как и во всех моих прочих историях дело тут не обошлось без Вики. Просто не могло обойтись. Она словно бич преследовавший меня. Как выяснилось позже, они со Светкой по случайности находились неподалёку от нас. Странная случайность, ничего не скажешь. Впрочем это не явилось загадкой. Что уж там, не только взрослые, но и дети шпионят друг за другом. И получилось, что мы в какой-то степени тоже были на прицеле. Мой поступок был оценён по достоинству, но не по той шкале ценностей, по которой я хотел.

После случая с бомжом, мы с Женькой разошлись не сразу по домам и какое-то время потратили на эту важную тему. В это время к нему наведались наши знакомые девчёнки. Инициатором и вдохновителем идеи была Вика. У неё в последнее время обострился непонятный синдром занудной училки, как-будто ей до всего было дело больше остальных. Может быть именно по этой причине мы стали с ней редко видеться. Но не сжигали мосты окончательно. Я предполагал, что это просто сложный период в её поведении и он обязательно закончится. Откуда бы взяться бесспорной уверенности? Однако она была.

Вика уверенно своим нервным пальчиком нажала на дверной звонок Женькиной квартиры. Открыл отчим. Она без обиняков напрямую выложила ему все подробности нашего с ним сафари. И я и Вика считали, что поступаем хорошо. Каждый по-своему был прав. Спорный вопрос конечно. А пострадал он.

За что?

Я промолчал.

Почему?

Лишь прихоть.

Вику я встретил случайно на следующий день, до разговора с Женьком. Она с ходу меня ошарашила!

– Мы видели, чем вы вчера занимались.

– И что? Следили, что ли за нами?

– Видели как Женя стрелял по-какому-то пьянице.

Вот оно что. А я то думал от чего у меня с утра было дурное предчувствие.

– Вам то какое дело до этого?– ответил я.

– Нельзя так поступать с живым человеком.

– С живым..? Да. Нельзя.

Она смотрела упрямо, вся напряжённая. Было видно, что говорит с чувством. Её это действительно волновало. Я не мог себе объяснить, почему это маленькое, красивое создание меня безумно сильно обескураживало.

– Ты другого мнения?– с недоумением спросила она.

Мне уже перехотелось её расстраивать. Поэтому я сказал:

– С ним ничего не случилось серьёзного. Даю тебе стопроцентную гарантию. Я специально целился по закрытым местам (ложь). Ты же видела его броню, куча всякой одежды. И как они ходят во всём этом, когда на улице тепло?

На её лице отразилось крайнее удивление.

– Стрелял же Женя…

До меня только сейчас стало доходить. Путаница произошла не случайно. Женька надел мою ветровку, а я его. Ему очень нравилась моя. Он тоже хотел такую, но ему не покупали. Это обстоятельно и сыграло с ним злую шутку. Вика просто перепутала нас.

– Я был в его куртке, вот и всё.

Удивление на её лице сменилось полной растерянностью. Она пару раз приоткрыла рот, но звука не издала. Наконец она выговорила:

– Получается я вчера зря рассказала его отцу.

– Что ты сделала? – с шипением говорю я.

– Сказала, что он из своего ружья стрелял по живому человеку – упавшим голосом произнесла она.

– Ну и дура! – я даже не понял, как у меня вырвались эти слова – Что, сделала добренькое дело? Ты понимаешь, что он с ним сделает? Стрелял то я… Меня бы тоже слила?

– От тебя я не ожидала такого.

Что-то нужно было срочно предпринимать. Ещё чуть, чуть и она заплачет, у неё уже начала подрагивать нижняя губа. Всё же она была еще просто маленькой девочкой.

– Хочешь, я найду его и извинюсь?

– Что ему от твоих извинений! Это ерунда. С ним большой не удобняк вышел.

Одно я понимал точно, ему уже не поможешь и время назад не отмотаешь. Вика давно, как-то не заметно стала угрожать нашей с ним дружбе. И честно признаться, если бы встал однозначный выбор, то я не знаю в чью сторону склонилась бы чаша весов. Естественно всё я знал.

– Давай я схожу и скажу, что специально соврала.

– Ничего по умнее не можешь придумать? Пусть всё остается как есть. Поменьше будешь совать свой нос куда не просят.

– Это не правильно – неуверенно возразила Вика.

– Надо же, опомнилась. Поздно. Лучше будет, если он не узнает, кто рассказал его отчиму.

Я осознанно губил в ней росточки справедливости. Мне больше нравилась безрассудная Вика, чем нынешняя, чопорная чистоплюйка. Впрочем я зря переживал по-этому поводу. Ей надоест эта роль быстрее, нежели я себе представлял. Она часто будто бы играла, а не жила. Возможно она примеряла жизнь, пробовала себя в разных амплуа. Пусть будет кем угодно, лишь бы не противной привередой.

Как самые настоящие заговорщики, мы сговорились и решили Женькину судьбу. Я взял с неё слово, чтобы она ни при каких обстоятельствах не выдавала себя. Нелепо было обманщику требовать честности от обманщицы. Одно являлось очевидностью, она готова была пожертвовать Женькой ради своей сиюминутной прихоти, хотя они имели вполне дружеские отношения. Со мной бы она не посмела так поступить. Это факт. Я был для неё, чем-то большим, как и она для меня. Вероятно нас роднила общая черта скрытого лукавства.

Вскоре мы забыли об низменной обыденности. Рядом с ней я чувствовал себя чище, даже делая и говоря не совсем хорошие вещи. Мне казалось, что когда мы находимся вместе к нам не может прилипнуть никакая грязь. Все мои помыслы были о ней, но они олицетворяли чистоту, пока лишь духовный союз. Такой союз нельзя считать полным, физика тоже важна. Чуть позже и она скрепит наш тандем своей печатью.

Я и с прошлого раза не забыл вкус её губ. Никогда и ни с чем не перепутаю этот запах. Он был словно специально создан на радость моему обонянию. Не зря говорят, что люди снюхиваются. Если личный запах человека нам не приятен, то мы неосознанно будем держаться от него по-дальше. Биохимические выделения наших зреющих организмов тянули нас друг к другу, чем притяжение небесных светил. Мы первый раз так долго целовались. Она была очень близко ко мне, что я чувствовал тепло её худенького тела. А её начавшие интенсивное формирование груди, едва вздрагивали под футболкой. Сколько прошло? Минуты три? Не знаю, может быть я был тогда под сильным эмоциональным всплеском,  а может быть так первый раз казалось всем, но я ясно осознал, что она по какой-то причине оторванная от меня частичка. При чём лучшая часть. И точно не ребро. Конечно, я не думал и не забегал вперёд, что нам суждено пройти рука об руку до гроба, но интуитивно понимал, что Вика должна как-то повлиять на меня. Изменить? Показать? Открыть? Она ключ к тайне и сама тайна сокрыта в ней. Она проводник. В ней заключалась целостность, через которую я должен был обрести себя.

Всё это предстоит потом. Сейчас нам ни до чего не было дела. Пусть цунами сносит побережья, вулканы стирают с лица земли целые города. Пусть рушатся миры, исчезают галактики поглощаемые чёрными дырами. Всё это было нам безразлично. Нас оберегала древнейшая субстанция, создавшая абсолютно всё и явившаяся первопричиной. Мы следовали сообразно её законам, поэтому нам было нечего опасаться, нам не могло ничего угрожать.

Глава 6

6 глава.

Я сидел около двадцати минут в одном из многочисленных кафе-ресторанов на Тверской. Женька вёл себя, как порядочная сволочь. Он наглым образом опаздывал на нашу запоздавшую встречу на пятнадцать лет. Можно легко допустить, что сработал кармический бумеранг-уравнитель и послал мне отмщение за утро, за Лёху. Кафе на удивление было почти всё забито посетителями несмотря на будничный день. Сразу видно народ уставший от ковид-ограничений вырвался на свободу и теперь искал любого повода, лишь бы выбраться из своих каменных жилищ. Я попивал заказанный гранатовый сок. Как я дошёл до такого кощунства? Очень просто. От куда я знаю кем стал мой друг детства? Как он относится к алкоголю? Сейчас все стали через чур правильные со своими "П/П" и "ЗОЖ". Не хотелось ударить в грязь лицом. Мерзко, а что поделаешь? До меня только сейчас и начало доходить, что по сути я согласился на встречу с чужим мне, практически не знакомым человеком. Разве человек за пятнадцать лет не изменится до неузнаваемости? А вдруг он рехнулся или стал уголовником или ещё хуже ментом? Что могло ему понадобится от меня спустя столько просеянных лет ситом жизни? Возможно и прав был в чём-то мой всезнающий напарник. Ни к чему эти свидания с пережитками, с заржавевшим и истрёпанным. А если он и в самом деле псих, что тогда? Наша газетёнка и канал про меня напишет и снимет замечательный некролог. Встречаются же всякие повёрнутые, выслеживающие знаменитостей, кумиров. Я конечно не мог себя причислить к подобным личностям, но в глубине души тешил себя тщеславной мыслью, что лицо всё-таки узнаваемое. Кто бы, что не говорил, но и в наше время засветиться по ящику мечтает чуть ли не каждый второй. Я это делаю регулярно в связи с моей профессиональной деятельностью. Вообще чокнутых в последнее время развелось много. Дефицита в них явно не ощущается. Что служит этому причиной? Вероятно в нашем прогрессивном обществе сложилась благоприятная эмоциональная среда, для этого рода явлений. Что уж и говорить большинство наших репортажей переполнены самым настоящим трешняком и зубодробительной жестью. Как задумаешься страшно выходить из дому.

После отснятого материала у входа в метро станции "N", меня не покидает мысль, когда я вижу большое столпотворение людей, они мне даже кажутся не по настоящему живыми, как-будто они всего лишь искусно сделанные механизмы с тикающим таймером внутри и лица у всех отчуждённые, не лица, а бездушные гримасы. И как среди этого снующего взад и вперёд и во все стороны муравейника определить, выявить патологически – деструктивную особь, которая одним движением пальца за пазухой готова остановить свой личный таймер раньше ей отведённого Великим часовщиком? Но особи мало одной жертвы. Она хочет собрать полную жатву, тщательно выбирает подходящий случай и ищет компанию по больше. И когда она жмёт кнопку открывающую вечность прекрасно знает, что не попадёт в чистилище, если оно существует, ей уготовано без лишних церемоний место по вакантней, в первом ряду спектакля мук. Я уже раз пять видел этот сон. Да, меня мучают кошмары. Но кому в этом признаешься? Какая-то идиотская проблема. Знакомые только покрутят пальцем у виска и посмеются. Людей не особо волнуют проблемы, которые напрямую не влияют на их повседневную жизнь. Мне очень не нравилось встречаться даже во сне в людьми, у которых вместо тел убывающие таймерные циферблаты, а концовка всегда одна и та же. Одно существо или как это назвать, сходит с ума и "бум"! Затем цепная реакция. Я в поту подрываюсь посреди ночи и боюсь не напугать супругу. Со мной тоже явно, что-то не то. Я это чувствую.

Когда я отогнал от себя поток мрачных мыслей и уже собирался расплатиться за выпитый стакан сока и покинуть сие заведение послав посланника из прошлого куда по дальше, я увидел в окно шедшего к входу кафе мужчину. Он был повыше среднего, одет в чёрную кожаную куртку, на голову накинут капюшон от худи. Что-то выдавало в его походке, какие-то на интуитивном уровне восприятия повадки. Я сразу осознал, что это шёл тот кого я ждал. Это был Женька. Тот самый с кем мы пережили ни мало приключений раннего детства и клялись в дружбе до гроба. И даже, когда мы переезжали… Нет, тогда уже вроде бы нет. Однако странная вещь память. Любит она забывать, намерено искажать, подтасовывать нужные или ненужные факты.

Он очень изменился. Я бы никогда не подумал, что он будет так выглядеть. Но не узнать я его не мог.

Не зная – я знал, не видя – видел.

У меня зазвонил сотик. Я глянул на дисплей, с него мне улыбалась Вика. Мне нравилась эта её фотография, на ней она смотрит прямо в мои глаза, когда я её фотографировал. В этом взгляде что-то было, какой-то необыкновенный блеск. Может быть я это выдумал. Фантазия и только. Я ненавязчиво спрашивал и показывал фотку некоторым знакомым, но никто ничего особенного в ней не находил. Ну и пусть. И хорошо, что мне одному открывалась неведомая никому Вика.

Большой палец оттянул кругляшок в право.

– Да дорогая, я слушаю.

– Привет. Ты чего это? С ума что ли сошёл – послышался из динамика удивлённый Викин голос. Я редко проявляю чувства нежности по телефону.

– Нет. А что, должен был? Если честно поводов хоть отбавляй. И разве я не могу так называть свою любимую жёнушку?

– У тебя точно там всё в порядке? Ты где вообще?

Классический набор фраз после восьми лет супружеской жизни.

– Ты что за этим звонишь, узнать, как у меня дела? Могу тебе напомнить, что я уже большой дядя. Да. У меня всё хорошо, как-будто бы. Так могу или нет?

– Что можешь?

– Называть тебя так – весело сказал я.

– Как..? Дорогуша?

– Дорогая.

– Типа обхожусь дорого? Не пугай меня. И что это вообще за непонятные вопросы?

Я почти физически ощущаю её смитение. Я полагаю, она частенько задаётся вопросом – по какой причине судьба в мужья послала ей такого идиота в моём лице. Но она хорошо воспитана и никогда мне об этом прямо не скажет. Хотя, у всего есть предел. Возможно наступит день и её прорвёт.

– А всё-таки? -настоял я, ожидая услышать ответ.

– Бред… Можешь конечно, если хочется. Ты всё можешь и сам знаешь об этом.

– Я по прежнему твой герой? Как Клайд для Бони? – добавил немного романтики.

– Да, как Бони и Клайд – повторила она формулу, которую мы придумали в начале нашего с ней пути. Тогда мы подолгу не могли оторваться и отвести глаз друг от друга.

– Ты знаешь… Мне придётся сегодня задержаться – разочарованным голосом говорю я.

– Ну вот. Ты же обещал!

– Что?

– Конечно, он забыл. Ты обещал, что пойдёшь со мной на встречу фэнами.

– Блин. Точно, – я даже не пытался оправдываться. Это мёртвый номер. С ней такое не пройдёт. Она ни человек, а рентген – А я то ломаю весь день себе голову, чего я должен сегодня сделать.

– У тебя сильно срочное? Опять что-нибудь стряслось? – уточнила она.

– Это не связано с работой.

– Тогда не поняла?

– У меня тоже наметилась встреча.

– С кем это?

Я слышу нотки сарказма в её голосе.

– Объявился Жека. Седой, прикинь.

Невнятное урчание.

– Понятно. – сдержанно ответила Вика.

– Ты сильно обидишься?

– Минимум на три дня переместишься в гостиную.

– Не верю, что ты станешь остервенелой злючкой.

– Ты правда офигел. Я серьёзно.

– Знаю, прости. Я придумаю, как загладить свою вину – интригующе произношу я.

– Боюсь для такого дела у тебя не хватит фантазии. – с шутливым вызовом отвечает Вика.

– Помнится мне, ты не так давно была без ума от моих выдумок.

– Дурак.

Я слышу её смех.

– Значит договорились? Надеюсь, у тебя всё пройдёт гладко. Ничего же они с тобой не сделают твои безумные фолловеры.

– Не знаю, не знаю. Это на твоей совести. Вдруг я найду там интересное общество.

Упрёк вполне заслуженный. Вика женщина ещё достаточно молодая и обладает всеми внешними и внутренними достоинствами, чтобы увлечь любого мужчину на поиск сладострастного греха. С моей стороны было глупо слишком часто пускать её в одиночное плаванье. Я ей доверяю. А может и нет. Никому я не доверял. Скорее всего я просто сам чувствовал вину перед ней, поэтому совесть и не позволяла в чём-то её упрекать. Пока мы хотя бы делали вид, что всё в порядке между нами, значит мы ещё цепляемся друг за друга, значит ничего ещё окончательно не потеряно.