Авангардист. Сборник рассказов

Это не моя история

(Цыганский барон)

Но услышать ее мне довелось, что называется, «из первых уст». Она мне показалась настолько интересной, что не зафиксировать ее на бумаге было бы большим упущением. Постараюсь передать все события практически без изменения. Ну а если что-то выпало из моей памяти за давностью лет, так это – не моя вина. Время, знаете ли, вносит свои коррективы. Ничего уж тут не поделаешь.

Итак, дело было в 1995 году, может быть, позже. Сергей, по-моему, так звали автора рассказа, получил, говоря языком того периода, крутой заказ. Трехметровый портрет цыганского барона в полный рост. Я забыл сказать несколько слов о Сергее. Сергей был художником. Закончил Суриковский. Зарабатывал частными заказами и даже расписывал что-то в Храме Христа Спасителя. Имел почетные дипломы и грамоты, а также медаль.

Барона уже не было в живых. Сергей получил заказ непосредственно от родственников усопшего. А, точнее, от его сына. Время исполнения заказа было совершенно конкретным – один месяц. Церемония, к которой готовился этот портрет, была приурочена то ли к дате рождения, то ли к дате смерти. Одним словом, подвести или не сдать работу было нельзя. И все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство – дело в том, что барон при жизни, а, тем более, после нее, не любил фотографироваться.

Единственная фиксация его харизматичного лица была произведена на видео камеру много лет назад. Запись нашли и показали художнику. Это было на какой-то свадьбе. Барон отплясывал из последних сил какой-то ритуальный танец. Он находился в окружении мужчин и женщин, которые всячески пытались составить ему достойную компанию. Все размахивали платками, руками, открывали шампанское, пели и тыкали в камеру различными предметами, надеясь на то, что потом будет интересно просматривать отснятый материал. Объектив трясся, как будто у него была болезнь Паркинсона в запущенной стадии. Разобрать что-либо было невозможно. Сергей нажимал на стоп-кадр в нужный момент, когда объектив выхватывал из толпы лицо барона, но было только хуже. Изображение становилось смазанным и вне фокуса. Он сказал, что выполнить заказ будет очень сложно, практически невозможно, если не достанут необходимую по качеству фотографию. Сказав это, он испугался своей смелости. Во-первых, подобные заказы – это большая редкость. А, во-вторых, сумма была весьма впечатляющая. Слава Богу, никто не придал его замечанию особого значения. Сын покойного главы клана пригласил в комнату самых близких. А именно: мать трех сестер (где-то улыбается Антон Павлович), внучатого племянника и лабрадора. Собака была любимицей хозяина и могла навести на след. И вот все наперебой начали рассказывать: какой это был замечательный человек, скольким он помог в жизни, каким он был мужем, отцом, братом и дедом. Затем в комнату внесли его вещи: соболиную шубу, трость с набалдашником из рубина, карат эдак на 60, и шапку, которая была изготовлена на заказ из того же материала, что и шуба. Так как разговор проходил не в мастерской художника, а на Николиной горе в родовом замке барона, то жизнеописание идола сопровождалось обильным угощением и распитием марочных вин. Наконец, энтузиазм и красноречие родственников иссякли, и они начали прощаться с Сергеем. Подведя его к такси, каждый из них пожал ему руку и пожелал удачи. Перед тем как залезть в машину, Серега спросил: «А как он выглядел-то?» Родственники переглянулись и исчезли за забором. Внук барона, 18-летний пацан, сказал напоследок: «Чего тебе еще надо? Тебе же все рассказали». «Вы мне рассказали о человеческих качествах, – робко заметил Серега, – а мне бы хотелось услышать какие-нибудь физические характеристики. Ну характерные черты, что ли…» «Не знааааю…» – упрямо помотав головой, сказал внук и исчез за роскошной кованой оградой. Сергей понял, что он ничего не понял. Но так как предоплату он уже взял, то обратной дороги не было.

Он вернулся к себе в мастерскую и приступил к выполнению заказа. Все этапы творческого поиска и борьбы за качество я описывать не стану. Мне об этом не рассказывали. Да и не думаю, что это будет интересно читателю. А вот раму к этой картине я видел собственными глазами на фотографии, сделанной моими близкими друзьями из багетной мастерской. Она была настолько велика, что собирали ее на улице, а затем встали внутрь, придерживая раму по краям, и сфотографировались. Ну так, чтобы было, что вспомнить.

Накануне торжества сын барона позвонил и осведомился о результатах проведенной работы. Получив положительный ответ (а никакого другого и не могло быть), он пригласил Сергея прибыть по уже знакомому ему адресу вместе с картиной к 11-ти часам утра следующего дня.

Эту часть рассказа я назвал «Судный день».

Стоял удивительный солнечный день. Было тепло и уютно. Сергей прибыл, как и договаривались, к 11-ти часам. Он заказал специальную машину для перевозки, а сам приехал на своем 41-ом Москвиче. Картина была тщательно упакована, чтобы, не дай Бог, чего не случилось в дороге. В таком виде ее и внесли в дом. Затем распаковали и стали тщательным образом рассматривать. Были все те же люди плюс еще несколько человек из близкой родни. Основные гости (не по значимости, а по количеству) должны были прибыть к 5-ти часам вечера. Прошла минута, затем другая, пауза явно затягивалась. Серега напрягся, но не более. Портрет – это его самая сильная черта. Так что особых причин для волнений не было. И вдруг: «Не похож!!!» Он даже сначала не понял из чьих уст прозвучал этот приговор. Только потом, когда сестры, а с ними и все остальные начали соглашаться с этим вердиктом, он понял – это вдова!!! Против вдовы не попрешь. Она мужа знала лучше, чем Серега. Вдруг, как по команде, все медленно повернулись в его сторону, ситуация явно разворачивалась не в пользу представителя ваяния и зодчества. Пока Сергей проворачивал в голове варианты, при которых он мог бы остаться в живых, все, кроме сына и внука, молча вышли из помещения. После небольшой паузы, сын спросил: «Ты краски взял?» Этот вопрос вывел Сергея из ступора. Слава Богу, он захватил с собой, на всякий случай, этюдник с красками. Мало ли что в дороге может случиться… Поцарапают или еще что… «Да, взял», – ответил Сергей. «Тогда иди за мной», – безапелляционно приказал сын барона. Выйдя на улицу, они завернули за угол дома и подошли к огромному дубу. «Если бы захотели повесить, то не спрашивали бы про краски», – убеждал себя художник. Внук барона не отходил ни на шаг и держался чуть-чуть сзади. Как будто только и ждал, чтобы воткнуть отвертку ему под левую лопатку. Во всяком случае, других мыслей у Серёги не возникало. Он был явно подавлен. В этот момент принесли картину и прислонили к дубу. «У тебя время до 4-х», – всё тем же жутким тихим голосом произнес сын.

Рядом с дубом поставили сервисный столик с фруктами и соком. «Если что-то нужно – говори прямо сейчас», – продолжал сын. Только после этой фразы Серега понял, что надо бороться. Он вдруг взял себя в руки и стал убеждать заказчика в том, что без фотографии нормального качества сделать что-либо с портретом не удастся. Очевидно, Серегин напор возымел какое-то действие. Сын барона подозвал своего пацана и что-то сказал ему на ухо. После чего ушел в дом матери. Внук барона кивнул в сторону черного БМВ. «Садись, сейчас съездим в одно место», – так же тихо, как и отец произнес он. Сергей сел внутрь машины, которая из-за черных стекол напомнила ему катафалк, и они куда-то поехали. Понять куда они едут было невозможно. Через полчаса машина остановилась. Внук повернулся к Сергею и сказал: «Выходи!» Серега открыл дверь и сразу понял – это кладбище! Еще через мгновение догадался какое. Но не знал, хорошо это или плохо. Уже через мгновение они двигались по аллее в сторону могилы барона. По пути внук сказал, что основной памятник еще не готов. Но его завершение – это вопрос ближайшего будущего. А пока нужно сконцентрироваться на временно установленной мраморной стеле. Вернее, даже не на ней, а на овальной керамической фотографии с изображением барона. Подойдя вплотную к ограде, внук посмотрел сначала на стелу, затем на Сергея и спросил слегка удивленным голосом: «А где фотка?» «А я-то откуда знаю», – ответил Сергей. Это была какая-то мистика. Все было на месте, кроме фотографии. Постояв немного в оцепенении, они оба вернулись к машине, и уже через 30 минут были на Николиной горе. Известие никого не обрадовало. Тем не менее, нужно было что-то делать. Сын пригласил одну из сестер и какого-то дальнего родственника. Они окружили Серегу и начали рассказывать ему о различных нюансах на лице барона. Серега взял кисть и начал работать. Проходил час за часом. Лицо изменилось до неузнаваемости. Затем все пришли к выводу, что раньше было лучше. Сергей был вынужден восстановить первоначальный вариант, но с небольшими поправками.

Наконец, все было закончено. Послали за вдовой. Она, как уже повелось, одна не ходила. В силу возраста, да и просто не «солидняк». Вместе с вдовой пришли сестры и еще человек десять из вновь прибывших. Сергей с надеждой посмотрел в сторону вдовы. Он уже успел догадаться, что помимо сложного характера, она была самодурой. Если ей что-то сразу не понравилось – пиши пропало! Различная хрень наподобие: «я так вижу» или «у меня не было достойной фотографии для работы» – не проканала бы ни под каким видом. Авторитет у нее был непререкаемый. Поэтому, когда она сказала «нет», все родственники, кроме сына, которому почему-то понравилось то, что они сообща сделали, дружно сказали: «Не похож!» А кто-то даже добавил: «Ещё хуже стало!» Как раз в это самое время стали подъезжать машины с гостями, мать с родственниками двинулись к воротам, сын последовал за ними. А напоследок сказал, не поворачивая головы: «Продолжай!» Когда Сергей мне это рассказывал, он даже взмок. Несмотря на то, что с того момента прошло почти 20 лет. Ситуация была абсурдная. «Продолжай. Чего продолжать-то?» – сказал он самому себе. Тем не менее, он начал обреченно красить кисточкой что-то в районе виска, заодно поглядывая по сторонам, изучая пути отступления. Так пролетели еще три часа. За этот период гости, основательно поднабравшись, разбрелись по огромной территории частных владений барона. Официанты показывали чудеса слалома, умудряясь протискиваться между гостями, предлагая им то шампанское, то вино, то закуски. Наконец, человек сто из четырехсот прибывших собрались возле картины. Все гости, включая вдову, которая была во главе процессии, были одеты в черное. Соответствующий событию макияж на женщинах только усиливал общее, и без того жуткое, впечатление. Серега чувствовал себя политзаключенным, которого должны были прилюдно казнить за то, чего он не совершал. Общее действо напоминало народный суд. Кто «за», кто «против». Драк, правда, не было, но споры на тему «похож – не похож» были нешуточные. Каждый пытался доказать оппоненту, что он лучше знал барона, поэтому его мнение вернее, чем у собеседника. Козыряли друг перед другом различными фактами биографии. Кто, где, с кем и за что сидел. Какие дела проворачивали. Естественно, что в приоритете были те, кто мотал срок вместе с покойным. Но таких были единицы. Удивительно, но несмотря на тяжелую судьбу и не простой путь наверх, включая все сложности цыганской жизни, барон прожил почти 90 лет. Вдруг, посреди всего этого хаоса, прозвучал хриплый, треснувший в нескольких местах одновременно, голос пожилой женщины, которая, судя по всему, была боевой подругой барона во время восхождения на самый верх в иерархии клана. «Как живой!!!» – еле сдерживая слезы, сказала она. Серега не поверил в услышанное. Он зажал рукой нос и продул уши. И вдруг все изменилось. Подул, что называется, ветер перемен. Все больше и больше одобрительных отзывов. Все меньше сарказма и предвзятости. Наконец, кто-то из родственников сказал: «А что, действительно похож!!!» Сын с радостью поддержал позитивное настроение толпы: «Мам, ну, похож ведь, а?» «Делайте что хотите», – сказала вдова и растворилась со своей свитой среди гостей. Это было уже что-то. Это было на уровне помилования. Серега понял, что это шанс вернуться домой, пусть и не в чистых трусах, но все же живым. В этот момент на авансцену вышел внук. Он приблизился к палитре, взял кисть, засунул ее в белую краску, подошел к портрету и поставил блик на одном из ботинок. Затем демонстративно бросил кисть в направлении этюдника и, поравнявшись с Сергеем, сказал, глядя ему в глаза: «Вот так надо! Художник…» Все вокруг зааплодировали и начали одобрительно похлопывать его по плечам, трогать за щеки, приговаривая: «Молодееец! Здорово! Видал, как он это сделал!!!» Гости были в восторге! Серега перевел взгляд на картину и подумал: «А что, неплохо, может быть». Во всяком случае, стало как-то свежее.