Человек из Прибойа. Книга 1

– Когда ты уходишь?

– Этим летом. Пока я буду готовиться.

Я знал, что придёт день, когда он отправится далеко за границы наших родных земель. Я не хотел его отпускать, но и просить не идти я не мог, это дед, свободный дух во плоти. Я почувствовал как волна тоски накрывает меня по ещё не ушедшему деду. Горькое чувство. Я понимал, что в ближайшие дни он не отправится в этот, скорее всего последний путь. Я должен был обдумать его слова и решить, что делать мне.

– А где твой друг? – спросил я, выходя.

– Он высматривает землю за морем.

– Так её ж там нет.

– А он высматривает, глянь вверх.

На вершине скалы на торчащем из неё корне висел скелет в лохмотьях. Рваные тряпки и остатки плоти трепал ветер.

– Три месяца назад он мучился от зубной боли и лихорадки, ничего не помогало, вот и пошёл посмотреть на землю за морем. В этот поход я ходил уже один.

– И как я его не замечал? А ты в прошлый раз ничего и не сказал.

– Так ты и не спрашивал.

Глядя на скелет, я достал из мешочка на поясе маленький кусок смолы, стал жевать. В наших диких землях зубная боль это настоящее испытание для человека, лучше её не пускать.

Собралась вся деревня, земледельцы оставили огороды и сады, пастухи пригнали с пастбищ скот и оставили его в большом загоне. Весь день шли приготовления. Прикатили две синие бочки с брагой. Два года назад бочки подарил нам бог моря (пластиковые двухсот литровые бочки). Пришли старейшины из других деревень, чтобы посмотреть на нового воина. Они были приглашены заранее, некоторые провели в пути четыре дня, а старейшина самого дальнего поселения – семь. Они шли, ещё не зная, на какое событие попадут, праздник или похороны, ведь я мог и не победить в той схватке. У каждого из них были по два спутника, несущих сосуды с вином.

Много людей было. В главном зале пировали старейшины, воины, шаман, почитаемые жители деревни. Теперь там было место и мне. Остальные же пировали на улице. Но это было лишь началом, потом группы смешивались. Раньше подобные события я видел со стороны, дети обычно не допускались в главный зал во время пиров.

Стоя на пороге главного дома, Маисей говорил речь. Он упоминал великих героев, их подвиги. На руках его лежал некий предмет, накрытый толстой тканью. Это моё оружие. Тогда время тянулось долго. Я не слушал речь, я гадал, каким оно будет, представлял себя с ним.

«Предмет не длинный. Может, это молот? А может, короткий меч, как у Ратибора?»

Вождь говорил, поглядывая на солнце, скрывающееся за морем, тень ползла по его ногам. Когда тень начала пожирать ткань, скрывавшую оружие в его руках, он наконец окончил речь и велел мне приблизиться.

Я помню каждый свой шаг, помню, как тень поглощала ткань нить за нитью. Шаман сдёрнул накидку с предмета, и я увидел его…

Железный боевой топор лежал в сухих ладонях. Тёмно-серый металл был чист и нов, без трещин и вмятин. Железной была даже рукоять. Последние лучи солнца лежали на оружии. Я решительно взял его в руку, и лучи погасли, солнце село.

Теперь я понимаю, зачем вождь тянул, он хотел добиться именно такого эффекта, Маисей любил и умел делать эффектно. Под хлопанье рук, одобрительные вопли и улюлюкания я поднял топор над головой, чтобы все его видели.

Начался пир. Перед тем, как я вошёл в главный зал, ко мне подошёл отец.

– Сегодня ты взял топор воина, сегодня ты будешь пить брагу. Будь осторожнее с ним сегодня, – сказал он. – Помнишь день Ратибора? Боги помогут тебе, сын.

– Я помню день Ратибора. Это будет ещё одним испытанием для меня.

Сказав это, я вошёл внутрь, отец остался снаружи.

Ратибор – известный в нашей деревне воин. Он знаменит не подвигами или открытиями, просто он всегда был на слуху… полноватый невысокий мужчина, с маленькими лисьими глазками, бросающими быстрые взгляды, русый косматый волос, похожий на медвежью шерсть. Семь лет назад Ратибор тоже стал воином, и тоже был пир. Впервые испив браги, он изменился, впрочем, этот напиток меняет всех. Когда гулянья разгорелись как жаркий костёр, он стал размахивать мечом, будто убивает врагов. Так вышло, что он задел им одного из гостей, и тот получил серьёзную рану. Тогда Ратибора посадили в яму на четырнадцать дней. С тех пор на праздниках он отдаёт меч кому-то из товарищей.

Посреди зала был большой прямоугольный очаг, выложенный из камней и глины. Огненные ящеры ползали между толстых пней и брёвен, сложенных в очаге, медленно пульсирующих жарким углём. Ещё несколько дней назад моей обязанностью было по очереди с другими детьми выносить золу из этого очага. Теперь я воин и не должен этого делать, а должен наслаждаться теплом и слабым светом его огня. По краям очага стояли грубо сколоченные столы с пищей и питьём в деревянной посуде. Крепкое питьё наливалось в рога. Из рогов пили высокие люди деревни, такие как вождь или воины. Рог у каждого был свой и размер был у всех разный. Размер рога говорил о стойкости и здоровье человека, ведь было принято наполнять его полностью и выпивать содержимое рога за один раз. Рог, не кружка, нельзя отпить и поставить, не можешь выпить разом – бери рог меньше. По этой причине у старейшин были самые маленькие рога, они не могли много пить да и долго держать его в руке тоже не могли.

Я занял место среди воинов. В углу сидели музыканты, двое играли на флейтах, двое на барабанах. Один играл на гитаре, это был старый воин, и этот инструмент он принёс из своего последнего похода, в котором и научился играть на нём. Этот воин хорошо знал моего деда и нередко путешествовал с ним, именно после таких путешествий он возвращался с особо ценной добычей. Теперь он стар и не воин, он очень уважаемый в деревне человек. Почему он играет с музыкантами, а не сидит рядом с вождём? Он любит музыку.

Глава сказал несколько слов поздравления, и мы начали пить и есть. Женщина Ратибора, крупная некрасивая баба без половины зубов и неровным от старого перелома носом, взялась в этот день наполнять рога питьём.

Я впервые попробовал вино. «Оно прокисло», – сказал я тогда, это вызвало смех. Чуть позже все повеселели, музыканты заиграли бодрее, разговоры стали громче. Воины оценили мой топор как славное, быстрое и надёжное оружие. Топор прост в бою и хорошо подходит новому воину без умений. Они стали рассказывать истории о своих походах. Я слушал об их подвигах с восторгом. С каждым их словом, с каждым глотком веселящего напитка я всё больше вдохновлялся. Во мне вскипала жажда отправиться в путь прямо сейчас, сразиться с какими-нибудь тварями и вернуться в деревню героем.

Дальше мы вышли на улицу. Начались пляски и песни. Необузданное пламя большого костра задавало ритм. Музыканты прекращали играть, только чтобы осушить по кружке браги. Все пили и веселились. Я не очень хорошо помню, что было дальше…

Гулянья продолжались и на следующий день, вообще такие мероприятия продолжались дня по три, бывало и дольше. Наутро мне было очень плохо, и никакого праздника уже не хотелось. Мне даже приходила мысль, что кто-то из гостей отравил меня, не хотел нового воина для Прибойа. Воины смеялись над моими опасениями. По их совету, я омылся потоками ближайшего водопада и выпил вина через силу. Вскоре я снова повеселел.

Когда солнце было в зените, я и ещё несколько человек из нашей деревни отправились на Светлый холм для подношения. Так было положено – делиться радостью с богом.

Мы поднялись на холм, на вершине его – столб, вырезанный из ствола дерева идол. Он был в виде человека, на одежде его был нарисован знак в виде скрещенных палок (красный крест, спасатель). Легенды говорят, что больше двух сотен лет назад, когда в этих землях обитали дикари, был великий вождь, покорявший мелкие племена и объединявший их в одно. Звали вождя: Кулак, потому что он не пользовался оружием и убивал врагов кулаками. Однажды на этой самой поляне он сражался с огромным, словно дикий бык, волком. Он убил волка, но был смертельно ранен. Тогда с неба спустился бог верхом на летучей рыбе (на вертолёте). Бог вместе с ангелами забрал Кулака в город на небе. Тогда все решили, что вождь умер, но через много дней бог вернул вождя здоровым и даровал ему железные перчатки. Сам вождь позже собрал всех вождей этих земель и сказал, что был в раю, и что теперь знает, как нужно жить.

Мы положили у ног идола кувшин вина, корзину фруктов и немного вяленой рыбы. Обычно на следующий день подношений не было. В тот день в мою голову закралась грешная мысль, и я захотел её осуществить…

Когда светило опустилось за море, я отправился на Светлый холм, чтобы осуществить свой дерзкий план. Это всё брага, она подгоняла меня совершить этот поступок.

Скрылся в лесу, огляделся – никто не смотрит. По пути к холму мне так и хотелось петь, но я помнил о том, что нужно вести себя тихо. Мысленно я напевал балладу о Кулаке. Эта баллада состояла из многих куплетов, тогда я ещё не знал такого числа (108), она описывала всю жизнь великого вождя. Конечно, большинство знало лишь отдельные отрывки из неё.

Наконец я был на месте. Я лёг в корнях кустарника и стал наблюдать за идолом. Лицо идола смотрело в другую сторону, не на меня, это вселяло надежду, что Бог меня не увидит. Я представлял, как с небес падёт свет, и в этом свете спустится верхом на небесной рыбе человекоподобное божество. Будет играть музыка, всё, как в легендах. Тогда мои чувства были смешанными, я не считал себя грешником, я считал, что делаю нечто стоящее, что обо мне сложат песню. Но я всё же сомневался, ведь это считалось оскорблением наших верований.

Прошло немного времени, ночь ещё не покрыла землю, и всё было видно. Со стороны деревни доносились смех и песни. В голову закралась мысль о том, что надо уйти, пока не поздно. Только я собрался подняться и уходить, как заметил в небе странное существо, оно приближалось. Это была не птица, не было крыльев. Оно было похоже на гигантское насекомое. Большое тело, покрытое панцирем, четыре лапы, три глаза – один впереди, другой на брюхе, третий на спине. Но самое странное – это как он летал, у него были ещё четыре конечности с маленькими крылышками на концах, они крутились! (беспилотник).

Существо заметило меня и приблизилось. Я встал, не зная, как себя повести в этой ситуации. Оно приблизилось ко мне, облетело вокруг. Верхний и нижний глаза его вращались в разные стороны. Я усомнился, а не злых ли сил это посланник, уж очень пугающе он выглядит – весь чёрный, страшный и жужжит, как мухи над трупом. Я потянулся за топором, висящим в петле на штанах. Вдруг существо вспыхнуло красными огоньками и стало издавать странные жуткие звуки. Мне хотелось бежать, и я поддался своему желанию.

Пробежав немного, я вспомнил, что я воин. Я тогда решил, что должен защитить подношения от зла. Выхватил топор и побежал обратно.

Проклятое чудовище уже вцепилось одной лапой в кувшин, другой – в связку рыбы, третьей – в корзину, четвёртая была свободна.

Я занёс топор над головой и с криком «верни» бросился на монстра. Я вцепился в корзину, хотел разрубить это существо, но оно послало на меня молнию. Моё тело будто укололо множество шипов. От испуга я отпустил корзину. Чудовище не стало сражаться, испугалось и улетело, забрав подношения.

– Отдай! Это не для тебя! – Закричал я.

– Успокойся, – вдруг раздался незнакомый голос за моей спиной.

Я обернулся, готовясь нанести удар, но там никого, только идол.

– Это мой помощник, он отнесёт дары мне.

Голос исходил из самого идола. Я не знал, как реагировать, не убегу же я, когда со мной говорит ОН. Я упал на колени и приклонил голову к земле.

– Прости, я не хотел тебя оскорбить. Я думал, подношения кто-то ворует, и они не достаются тебе. Я думал…

– Ясно… ты новый воин? Как зовут тебя?

– Гор, сын Солнцемира, земледельца.

– Встань, воин.

Я встал, убрав топор в петлю.

– Твоя храбрость удивляет меня. Приди сюда через одно полнолуние, я награжу тебя. Теперь уходи и веселись.

Я замялся. Идол молчал.

Я вернулся в деревню и, стараясь не выделяться, продолжил веселье, главное не забыть о том, когда нужно прийти.

На следующий день к обеду вождь подозвал меня к себе и повёл к меховому дому. Это была обычная хижина, но в ней занимались выделкой шкур, пошивом и ремонтом одежды, потому это место и звали меховым домом.

– Ты теперь воин, – сказал вождь, когда мы пришли, – а воину нужна защита.

Две женщины положили передо мной мою броню, вождь велел мне надеть.

Это была очень лёгкая кожаная броня, она была собрана из толстых ремней. Согревать она никак не могла, так как имела много открытых мест, зато в ней было легко и удобно двигаться. Руки мои защищали деревянные пластины, покрытые шкурой с лап медведя, даже когти остались. Прочный капюшон переходил в наплечники. На поясном ремне имелось множество креплений для бурдюков, маленьких сумок и оружия.

Женщины поправили на мне броню, объяснили, где, что и как сделать, чтобы затянуть или расслабить ремни. Моя первая броня, она казалась мне сложной и надёжной. Для наших земель это не плохая броня, но далеко не лучшая.

Мы с вождём вернулись к общему дому. Я шагал гордо. Со стороны я не мог себя видеть, но был уверен, что броня мне к лицу. Я снова был в центре внимания, и только Ратибор сказал мысль сомнения, что против большого зверя в такой броне не пойдёшь. На это я уверенно ответил: «Медведя я без брони свалил».

– Время первого похода для нового воина, – объявил Ратибор так, чтобы слышал каждый, кто смотрел. – Гор, я пойду с тобой в этот поход.

Первый поход был традицией, я не знал, куда уходили молодые воины, но обычно они возвращались очень скоро.

– Идём.

Под ободряющие вопли и свист я и Ратибор направились по тропе вглубь леса. Совсем скоро мы дошли до указателя с табличкой, на которой было выцарапано «Прибойа» (название нашей деревни) и нарисована волна.

ГЛАВА 2. Чёрное перо

Мы шли налегке, это значило, что наш путь недалёк. Это не вызывало у меня большого восторга. Я знал все тропинки, помнил каждое дерево в окрестностях нашей деревни да и на некотором расстоянии за чертой наших владений.

– Ратибор, когда ты в последний раз убивал чудовище? – спросил я.

На такой вопрос воин не мог ответить двумя словами, и Ратибор начал свой рассказ. Эту историю про то, как он сражался с огромным волком, я уже слышал, но рассказы путешественников и воинов интересны тем, что, рассказывая одну и ту же историю, они каждый раз приносили её ушам слушателя по-разному.

Мы покинули наши владения, поля и сады были позади. Мы шли не быстро, пробираясь сквозь заросли лопуха и папоротника. Обувь я с собой не брал, как и Ратибор. Сырая земля под ногами дарила лёгкое ощущение прохлады, так необходимое в этой душной чаще. Я шёл, намеренно создавая шум, шурша листьями лопуха, ломая сухие сучья, надеясь, что змеи испугаются и вовремя уйдут с нашего пути.

Наконец мы вышли из чащи к ручью. Впереди возвышался Облачный пик. Это гора с крутыми скалистыми склонами и редкими островками травы. Это место считается запретным, и ходить сюда можно только воинам, старейшинам и шаманам. Я знал, что это место запретное, но почему, и что там наверху, мне тогда было неизвестно.

Однажды я тайком пришёл к этому ручью с другом, то была лунная осенняя ночь. Мой друг, Тио, мечтал стать воином, его всегда вели мысли о больших и опасных делах, мысли о новом. В тот раз он захотел раскрыть тайну Облачного пика, подняться на его вершину. Мы прошли к вратам пика – двум копьям с козлиными черепами на концах, воткнутыми по обе стороны тропы. Я побоялся наказания духов, мне казалось, что они смотрят на меня из глазниц черепов. Я не пошёл. Тио смеялся надо мной, говорил, что мне только в земле копаться да червей для рыбаков собирать. Его слова злили меня, но я всё равно не пошёл. Мой отец, Солнцемир, сильно верил в богов, много им молился, говорил благодарные слова, старался не отвлекать просьбами и, конечно, очень боялся их гнева. Отец и мне передал эти чувства к богам, сколько смог. Тио отправился один. Злой на его слова, я не стал ждать его, выбросил сигнальный рог и отправился в деревню. К вечеру следующего дня его, побитого и высеченного лозой, за ухо приволок шаман. Тио показательно выпороли, будто мало ему досталось от шамана, посадили в яму, хотели совсем выгнать из деревни. В яме он просидел до морозов, всё это время я носил ему еду и воду, а когда стало холодать, носил дрова, чтобы он мог жечь костёр и греться. За помощь ему от отца я получал палки. В то время много чувств было во мне: я чувствовал себя умнее и выше Тио; чувствовал вину перед людьми за то, что мешал Тио терпеть наказание, помогая; чувствовал вину перед Тио за то, что не смог отговорить, что не подождал и не подал сигнал о пришедшем к вратам шамане, потому и помогал. Много мыслей полнили мою голову, многие были злы на меня и вождь грозил привязать меня к дереву, но я всё равно помогал, хотя Тио и не хотел со мной разговаривать. Чуть больше года назад пришёл его день, но ему досталось рыбацкое испытание, он прошёл его и стал рыбаком. Тио злился и не хотел всю жизнь ловить рыбу. Когда вождь вручил ему весло, Тио сказал: «Значит, это будет моим мечом». Только я тогда понял его слова. Той же ночью я проводил его до границы наших владений. Он сказал, что будет воином и докажет, что это его судьба, а в насмешку над нашими порядками будет сражаться веслом. Он сказал, что не держит на меня зла и что оставит мне место для подвига.

Напившись воды из ручья и отдохнув немного, мы продолжили путь.

– Теперь эти врата для тебя открыты, Гор, – сказал Ратибор, остановившись у врат. – Ты можешь пройти в них всегда, когда захочешь.

Мне вновь казалось, будто духи смотрят на меня, но теперь с уважением и одобрением. Я хорошо помню этот шаг, как мои ноги перешли линию, которую не видели глаза, но видел мой дух, как это место поприветствовало меня порывом знойного ветра.

«Духи смотрят на меня, оценивают».

Я выпрямил спину, расправил плечи. Теперь я чувствовал себя частью чего-то важного, одним из избранных, ведь не каждый может сюда пройти, а я могу.

Подъём был крутой, местами приходилось карабкаться по скалам. Солнце село, стало быстро темнеть. Мы взобрались на просторный выступ, покрытый травой. Эта площадка и послужила нам ночлегом. Ратибор сказал, что завтра к рассвету мы уже будем на месте, и лёг спать. Я же сел на край и смотрел, пока совсем не стемнело. Смотрел, как солнечный свет покидает вершины дальних гор, как над ближайшей деревней поднимается дым от костров, как волнуется море. Смотрел на звёзды и думал – как они висят и не падают. Некоторые считают, что небо твёрдое и звёзды закреплены на нём, но дед говорил, что это не так. Своему деду я верил больше, чем кому-либо, хоть он и был изгоем. У деда отношения с богами были дружеские, он не боялся их и потому задавал много вопросов, много думал и наблюдал. Он много и часто путешествовал, много видел и слышал, очень много знал. Он научил меня различать буквы и составлять из них слова, научил понимать числа. В наших диких землях очень мало людей умели писать и читать, да и цифр знали не много. Я часто бывал у деда.

Наконец стемнело, и, кроме звёзд, стало больше ничего не видно. Я лёг спать.

Близился рассвет. Мы со спутником продолжили восхождение. Продлилось оно недолго, вскоре мы достигли вершины. На самом верху находился каменный кулак, выдолбленный из скалы, рядом – каменная чаша с водой. Возле чаши на каменном стуле сидел скелет в лохмотьях, на руках его – железные перчатки, не тронутые временем.

Я стоял разинув рот, ведь это могила Кулака! Я стою пред великим вождём!

Ратибор отвесил мне подзатыльника, велел поклониться вождю и поклонился сам.

– Здесь обрёл покой великий воин, – Говорил Ратибор. – Кулак любил подниматься сюда. Он приказал сделать ему каменный стул здесь, смотри, не трон. Когда он понял, что жизнь его скоро придёт к концу, он поднялся сюда, сел и умер. Он так и хотел, не в земле червей кормить, а быть ближе к летающему богу, который его спас.

– Об этом поётся в балладе?

– И он, со старостью борясь, взбирался день и ночь. Поднявшись, он воссел и ушёл из жизни прочь, – пропел Ратибор. – Помню только это.

Солнце поднималось из-за гор, его лучи покрыли вершину Облачного пика.

– Пора. Опусти свой топор в чашу.

Я погрузил своё оружие в воду в чаше.

– Теперь оставь им след на камне.

Он указал скальный кулак, на котором уже было множество отметин.

– Только не на большом пальце, он для вождей.

Я замахнулся и с силой ударил топором о скалу. Топор со звоном отскочил назад, руки сковала ломота.

– Кулак бы одобрил. Молодец. Здесь оставил след каждый воин из нашей деревни со времён Кулака.

Я был горд собой, вот он – мой первый след в истории.

Мы вернулись в деревню. Вечером того же дня я сидел у костра и рассказывал детям о том, где был, ведь это не запрещено. Мы с Тио не знали, что там, потому что нам никто не рассказывал, боялись вызвать ещё больший интерес. Я не слишком задумывался о возможных последствиях своего рассказа. Мне хотелось поделиться. На следующий день я ходил к деду, но его не застал.

Я не забыл о том, что должен был прийти к идолу на Светлом холме. Пришло то полнолуние, и, дождавшись, когда деревня уснёт, я отправился за наградой.

Оглядевшись, я вышел на холм. Полную луну скрывали облака, но её свет всё же пробивался сквозь них и касался мокрых от росы трав.

– Я ждал тебя, – раздался голос из идола. – Возьми эти дары.

У ног его, куда мы обычно кладём подношения, лежали два предмета. Я взял их, осмотрел. Первый – мешочек с чем-то рассыпчатым внутри, второй – амулет. В темноте я не смог его разглядеть. Похожих амулетов я не видел, его верёвка состояла из железных колец, а сам амулет был маленьким, плоским и красным (в форме трёхконечной звезды), на другой его, белой стороне, была написана буква «А»

– За весь этот песок тебе могут дать многое, шаманы его очень ценят. А этот амулет оставь себе. Возьми его с собой, когда отправишься в большой поход. А теперь ступай.

Я поблагодарил и ушёл

До утра я просидел на берегу, думая о том, что один из богов мне что-то подарил. Боги иногда одаривают шаманов и вождей, но я… мысли о собственном величии стучались в мой череп, но голос деда, обитавший внутри него, не хотел впускать их.

С приходом солнца я отправился к деду. Завидев дымок из его жилища, я был уверен, что он там. У скальной стены в лучах утреннего солнца сушились большой меховой рюкзак и походная одежда деда со множеством карманов, петель и шнуров.

«Хочу такую одежду, пойти в меховой дом и попросить? Мне нечего дать за такую работу».

Дед сидел у очага, дуя на угли и напевая что-то.

– Где ты был? – Я стряхнул песок со стоп перед входом в жилище Свободы.

Он продолжал дуть. Наконец огонь зацепился за палочки, сложенные шалашом, и стал поедать их.

– Я ходил в железную пещеру. Я прошёл до конца. Много там невиданного. Снова убедился, что древние люди были умнее нас и владели магией. Там есть много железа которое можно расплавить, это место подойдёт для твоего похода. Кроме страха там нет врагов, иди смело.

Он ушёл вглубь грота и вернулся с сумкой, стал доставать из неё «добычу». Он достал прозрачный предмет с двумя усиками внутри, (лампа накаливания). Достал нечто похожее на медузу, но твёрдое (толстая линза).

Он вышел с ней на улицу и сделал так, что от неё на высохшие водоросли, разбросанные по пляжу, упал луч света. Водоросли загорелись.

– Колдовство! – Я дал молодому огню высохшей коры. Огонь был обычным, но мне он казался магическим. – Ты их даже не коснулся, – я бережно дул на слабый огонь.

– А ещё она показывает то, что мы не замечаем.

Он дал «медузу» мне. Я посмотрел в неё и смог разглядеть каждую песчинку, крохотных существ, бегающих по гнилому куску дерева. Я и не замечал раньше таких мелочей.

Мы вернулись к костру. Дед подкормил огонь сухими палками без коры.

– Древние люди владели божественными знаниями и умениями. Мы можем их при… как?.. применять, вот, запомни слово. Я хотел бы узнать больше о древних инструментах, но в наших землях никто не владеет такими знаниями. Я пойду к живой горе в тёмные земли и найду такого шамана, который сможет рассказать мне больше о древних.

– Возьми с собой.

– Я-то возьму… а вот старейшина ваш… Маисей… этот упёртый баран, мозг его сохнет. В другие годы он тоже был упёрт, но верные мысли жили под его волосами. Теперь он стар и тупеет с каждым годом, он больше не хочет ничего менять, не хочет нового. Так просто покинуть родные земли тебе не позволят. Ты воин, можешь ходить в походы и жить вольно, но в случае чего должен первым встать на защиту деревни. Ты нужен там, а отпустить тебя в тёмные земли для них всё равно что потерять. Много может быть, что мы не вернёмся.