Театр кукол

 Лоренц думал, что не сможет заснуть, но не прошло и пяти минут, как провалился в колодец сна. Ему снился пылаюший Ниппур, столица Ки-ури, госпожа Инанна и владыка Бетрезен сошедшиеся в схватке с Разрушительцей Ню'Раа. А потом оберст Петер фон Краузе извинявшийся, что забыл поменять настройки сновидений.

 Разбудила его Кайса. Он быстро поднялся, перекусил остатками ужина. А затем вчетвером, вместе с бароном, его внучкой и Ирэн пристегнутой ремнями к седлу они выехали в ночь.

 Алекс провожал его до перекрестка за городом и показал дорогу, ведущую в горы.

– Прощайте, фрайгерр Сенвар. Я благодарю вас за помощь.

– Прощайте, Лоренц. – Алекс протянул левую руку, и Лоренц неловко пожал ее в ответ.

 Баронет двинулся дальше по дороге, держа за повод лошадь с безучастно сидевшей в седле Ирэн. Отъехав на сотню метров, он оглянулся и увидел, как Кайса обняла своего деда, а тот гладит ее по голове, шепча, что – то на ухо…

 / … шепча на ухо Кайсе 'не расстраивайся, он хороший парень, но не пара тебе, его ждет долгая и славная дорога, но не тебе маленькая идти с ним. Как не тебе было идти с братишками Скольдом и Хатти вслед за дядей Фенриром.'. Старый барон поправил волосы Кайсы. Близилось новолуние и у нее опять заострились уши и удлинились клыки.

 Что за бред я несу, ты спрашиваешь, Лор? Будем считать, что рассказываю сказку, чтобы тебе было нескучно путешествовать. Раз уж музыкой тебя барышня не развлекает. Ты давай двигайся, горы сами себя не перейдут.

 Так вот, пятнадцать лет назад, когда уже пожилой, но еще бодрый Алекс Сенвар вернулся после войны с орками калекой, его сын еще служил на южной границе в Аррации среди цветущих томатных полей, окружавших Херес-де-ла-Фронтьера. Его полк драгун как раз заменил потрепанных в памятной битве с бистаа улан майора Вильянуэва.

 Молодая невестка барона была доброй девушкой. Свою роль в этой нелицеприятной истории сыграла жалость к свекру. Тоска по мужчине рядом. Небольшая толика той звериной привлекательности, которой обладают все оборотни, что осталась после лечения у Алекса. И вино, куда же без него…

 Так или иначе, когда месяц спустя, услышав о тяжелом ранении своего отца в Зимней кампании Вернер Сенвар прибыл в увольнение домой, она уже была беременна. Впрочем, разница в месяц не была компрометирующей. Тем более, что Вернер до родов отправился обратно на юг. Ему предстояло отслужить еще две года.

 Вернувшись он понял все не сразу. Девочка была похожа на него. Но не заметить пускай не очень явных, но регулярных изменений внешности Вернер не мог. Тем более что про свои 'особенности' отец рассказал ему честно.

 Скандал был страшный. Но тихий. Такой сор, сам понимаешь, Лор, из избы не выносят. И, как ты уже догадался, отношения в семья были напряженные. Нет, Вернер продолжал любить свою жену. А вот отца простить не мог. Да и симпатией к своей сводной сестре не пылал. Так или иначе, примерно пять лет назад Вернер влез в долги из-за карт. Они сильно поругались с отцом.

 Давать денег Алекс не собирался. И тогда в дело пошло старое проверенное средство – шантаж. Сын обещал рассказать и про вялотекущую волчанку Алекса, и, когда отец сказал, что может себе позволить лечение, если сын так ставит вопрос, про Кайсу. Тогда спасительного закона кайзера 'О межрасовой ненависти…' еще не было. Девочку ждал посеребренный меч палача.

 Выбирая между сыном, что ненавидел его и любящей дочерью (или внучкой, называй как хочешь) Алекс выбрал дочь. Об убийстве сына он конечно не помышлял. Он просто не был способен на такое. Да и толика волчьей крови не дала бы ему убить родственника. А вот подставить он мог. План был составлен с расчетом на это. Он мог бы сработать, если бы не снегопад.

 Проезжая черед Ангельт на заседание 'Дворянского собрания' в Бад-Висзее, он договорился с парой наемников из Нам-таб-нитах-калаг-га*. По замыслу после пары подстав, Вернер должен был бежать из Цвикау. Куда? Без разницы, лишь бы подальше. Дело спутала метель. После второго убийства Вернер просто не смог убраться из города. А в манахранилище некстати кончилось волшебство.

 *Товарищество достойных мужей. Организация разбойников, наемных убийц и контрабандистов. Не мафия, как таковая, скорее подобие института воров в законе.

 Когда Алекс вернулся, ты понимаешь, что он чувствовал. Хотя нет, Лор, ты не понимаешь, у тебя детей нет… Алекс бы с удовольствием наложил на себя руки. Но не мог. Некому тогда было бы позаботится о Вернере и Кайсе. Ему оставалось только мстить.

 Ну как доволен Истинной? Да, ты прав Алекс наказал сам себя. Удовлетворил я твое любопытство? Что я слышу! 'Лучше бы я не знал таких подробностей'! Ты даже не собираешься возвращаться к отцу Инге или рассказывать это в Тайной Полиции Остгарда? Ха. Видимо взрослеешь.

 'И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.' /

 Подавленный рассказом Голоса Лоренц ехал дальше. А Энлиль продолжал вещать ему про то как барон Сенвар еще в молодости познакомился на охоте с Фенриром.

 / Когда в 3920 году двое варгов попали во время наступления бистаа в Ангельтхайм, таирцы и не подозревали, что это кардинально изменит всю экосистему провинции.

 Варгов не было в Таире семь столетий, после уничтожения всех существ с демонской кровью во время периода теократии и святых походов. Все это время в северных лесах хозяевами стали лоси, которые за годы бесконтрольного размножения (все усилия людей по контролю их численности не приносили успеха) нанесли сильнейший урон местной флоре. Двое варгов, конечно, не смогли съесть всех лосей, но они заставили тех осторожнее выбирать пастбища и избегать уезда Цвикау. На тех местах начала возрождаться растительность. За шесть лет количество деревьев увеличилось в пять раз. Появились бобры, которым деревья нужны для постройки плотин. В заводях завелись ондатры, утки и рыбы. Варги уменьшили популяцию рысей, что привело к увеличению количества зайцев и мышей, а те в свою сторону привлекли в окрестности Цвикау ястребов, хорьков и лис. Пришли медведи, так как они смогли доедать объедки добычи волков. В лесах увеличилось количество ягод. Уезд стал центром пушного промысла

 Но самое удивительное, волки изменили течение рек. Их русла выпрямились и стабилизировались, уменьшилась эрозия берегов. Случилось это потому, что влияние варгов на лосей привело к взрывному росту деревьев и травы по берегам рек, что привело к их укреплению. Поменялась сама география, а все благодаря стае варгов забредших туда чуть более полувека лет назад. А это я, Лор, еще умолчал про магию, которую применяли Ангербода и Фенрир для обустройства своих угодий. Медленное и неотвратимое волшебство природы.

 Молодой Алекс Сенвар про экологию ничего не знал, однако в первую свою встречу они разошлись миром. Правитель людей и вожак стаи. Оба видели, что победителя в схватке не будет. Варги черпали свою ману из страха и агонии преследуемой добычи и поверь, Лор, Фенриру, владыке северных лесов было чем ответить на молнии и пламенные стрелы.

 Они начали уважать друг друга.

 А после встречи с оборотнем и проблем с сыном Алекс все больше и больше времени стал проводить в лесу, но отнюдь не в одиночестве. Варг чувствовал в старом калеке родную кровь и принял его в стаю. Даже несмотря на то, что барон не мог перевоплощаются. Волк познакомился и с его дочерью. Поэтому, когда Фенрир услышал про случившееся с Вернером по вине отца Томаса, варги не сомневались. А человек в Алексе не позволил рассказать вожаку всю правду и подставить свою собственную шею под укус тяжелых челюстей.

 Позже Алекс искренне скорбел из-за гибели Ангербоды. И еще больше от того, что Фенриру и его детям Скольду, Хатти и Фрее пришлось бежать из Ангельтхейма на юг. Иначе епископ Инге уничтожил бы их. После этого Алекс остался практически одиночестве, не считая Кайсы, конечно.

 Вот так-то Лор. /

 Глава 3 – Высочины

 Поместье барона Паульсон-Ольтесте было построено рядом с Саарбрюккеном – в самом сердце империи, на границе провинций Фридрихсланда, Анебю и Таира. Небольшая речушка Саари, пересекала этот городок пополам и текла дальше к широкому Майну.

 Отец рек нес свои воды через весь кайзеррейх и Ки-эн-ги с севера на юг, к соленому озеру А-ир*. У его болотистой дельты располагался Лагаш, новый главный город некромантов и старая столица – Ка-дингир-ра, которую поглотило Древо Жизни, выращенное мстительным великим биомантом Тлейклелья, богоравным владыкой чудовищ.

 * в переводе означает 'вода плача', 'слеза'. Собственно, и само слово Таир было искажённым названием Майна на эме-гир – Тах-а-ир – прибавляющий слезы.

 За семьдесят лет войны смерть и разрушение приходили в Саарбрюккен десять раз. Удары магии стратегического назначения, прорывы Инферно, глубокие рейды кавалерии бистаа, диверсии пришедших 'тропой теней' Сестер дроу… Слишком удобными с точки зрения логистики были воды Майна и старые каменные дороги, построенные еще во времена Эллонического царства.

 Последнее крупное наступление главы совета личей, дингир-са Великого Хэсса, Пламенной погибели, случившееся незадолго до конца войны, тоже прокатилось по этим землям. С точки зрения стратегии это был больше жест отчаяния со стороны темного владыки, чем попытка реально победить.

 На востоке, в землях демонологов Хатти высаживался эльфийский десант. Гномы Элама наконец вступили в войну на стороне альянса Таира, Эльфийского королевства, и Союза Гномийских Кланов. Бистаа после смерти верховного шамана проигрывали бой за боем под натиском превосходящих их в искусстве волшебства сил магиерваффе. Дроу продолжали вести свои загадочные игры. Полагаться на них было невозможно. Птицелюди кээра в Карнатаке смогли уничтожить базы некромантов по 'сбору материала' на своем континенте. Даже города-государства западных варваров Эллоники, почуяли куда дует ветер и разорвали дипломатические отношения с Ки-эн-ги.

 Нальфгары флота нежити давно покоились на дне у берегов солнечного Доминиона эльфов, разбитые в величайшей морской битве за всю историю. Не имея более свободного доступа к рабам, для превращения их в гештуг ну-н-меш и потеряв множество месторождений маны, Ки-эн-ги в перспективе был обречен. И Хэсс предпринял последнюю попытку. Ему почти удалось дойти до Таирбурга. Император Гор позволил ему продвинуться так глубоко в свои земли, чтобы растянуть коммуникации, обеспечить возможность окружения и превратить поражение врага в полный разгром.

 В битве при реке Саари гномийские орудия рвали демонов на части шрапнелью. Гусеницы экспериментальных паровых машин, которые чудом успели вовремя перебросить из северных мастерских, перемалывали орды гештуг ну-н-меш. В небе эльфийские наездники пегасов на поджарых чистокровных спитфайрах и имперских тяжеловозах дорнье вместе с пернатыми людьми, оседлавших своих громокрылых птиц гаруда, сцепились с костяными драконами и летучими бесами князя-демона Аамона, отца кээра. Последний был в ярости от предательства своих детей. В облаках расцветали вспышки разрушительной магии, остановленной контрзаклятьями магиерваффе.

 Чем же занимались простые люди, спросите вы? А люди держали фронт. Цеплялись за каждую пядь земли. Отстреливались из посохов те, которым повезло их получить. Остальные рубили врагов мечами, кололи копьями в ближнем бою. И умирали. От проклятий, бьющих по площадям, кислотного тумана, вьюги теней, адского пламени, когтей нежити. Но выстояли.

 Тогда Саарбрюккен был разрушен до основания в последний десятый раз. Но не прошло и нескольких лет, как городок был вновь отстроен и заселен. В деревнях можно было встретить забитых смуглых беженцев из Аррации, уроженцев Шатору, не расстававшихся с оружием, беглых крепостных из Анебю, Фридрихсланда, герцогства Виттельбах и даже гномов, решивших осесть в кайзеррейхе, вместо того что бы возвращаться в свои холодные горы.

 Окрестности снова превратились в поля. Разросшиеся леса были вырублены, восстановлены дороги. На каждом перекрестке стоял трактир.

 В этих благословенных местах Лоренц провел детство, прежде чем переселился в Таирбург. В столице же у оберлейтенанта не было ни времени, ни денег, не то, чтобы выезжать на охоту, но даже на простую прогулку в Бад-Висзее. Да и наездником он был весьма посредственным. С лошадьми его отношения складывались примерно, как девушками. Своих не было, а к тем, что он встречал, Лоренц испытывал некоторую опаску, причем обоюдную.

 Так что чем дальше Лоренц с Ирэн отъезжал от Цвикау, тем больше он понимал, в какую авантюру влез, спасая девушку от костра инквизиции. Ему оставалось только надеяться, что Алекс действительно собрал ему в дорогу все необходимое и что они сумеют добраться хотя бы до Высочин, гномийского шахтёрского городка, жавшегося к стенам форта горных стрелков.

 Лоренц вздохнул и посмотрел на Ирэн. Еще одно отягощающее обстоятельство. Девушка была абсолютно беспомощна и держалась на лошади только благодаря седлу, сделанному по заказу Алекса для его покалеченного сына Вернера. Однако о том, чтобы ехать рысью, не приходилось и думать. И как ее кормить? Да и обратный процесс… Лоренц покраснел. Походу дороги он не сдержался и потратил немного маны на попытки разобраться с заклятьем отнявшим разум Ирэн, но быстро понял, что без реагентов и высшей аналитики не сможет понять чуждую человеку магию и прекратил расходовать волшебство в пустую.

 Пару хуторов близких к столице уезда они проехали не останавливаясь, а затем начался бескрайний ельник, изредка перемежавшийся озерами. Ни деревень, ни трактиров. Ни одного следа цивилизации кроме разбитой телегами купеческих обозов дороги.

 К его облегчению, Ирэн становилось все лучше и лучше. Она постепенно начала обращать внимание на окружающий мир. Пару раз смотрела на пролетавших птиц. Ближе к полудню, когда, при всей неторопливости перемещения, от Цвикау их отделяло уже лиг пять, девушка произнесла первое слово.

– Пить…

– Как ты чувствуешь себя? – Просил Лоренц, передавая флягу с водой.

– Не знаю. Ты – Лоуренс, верно? – Она произнесла его имя на эльфийский манер.

– Да, Ирэн. Ты пришла в себя?

 Вместо ответа на лице девушки вновь появилась глуповатая улыбка, а глаза ее начали следить за чем-то невидимым Лоренцу в небе. Оберлейтенант разочарованно вздохнул. Они пару раз останавливались, чтобы дать отдых лошадям и перекусить. Ирэн к счастью смогла съесть свою порцию самостоятельно.

 Стемнело рано и путникам пришлось остановиться в лесу. Возможно, дальше по дороге и можно было найти корчму, но рисковать не хотелось. Лоренц неумело поставил палатку из промасленной ткани и развел костер. Он усадил Ирэн рядом с огнем, а сам стал готовить кашу с солониной. Тень у девушки так и не появилась.

– Куда мы едем? – внезапно спросила Ирэн.

– В Остгард.

 -Это хорошо. Мне надо в Карнатак. – Она потерла лоб,– Голова раскалывается. Что со мной случилось? Последнее что помню – встреча с каким-то темным магом в лесу. Он сбежал от меня. А дальше все как во сне. Мне примерещилось, что меня хотели сжечь как ведьму…

– Так оно и было, Ирэн.

 Лоренц произнес пару мелких целительных заклинаний и принялся подробно рассказывать свои похождения, пока Ирэн массировала виски. Она мрачнела.

– Лоренц, я даже не знаю, как отблагодарить вас за то, что вы спасли меня. Если бы не вы… Я так вам обязана! Одно плохо, что я так наследила в этом Цвикау.

– Ирэн, я просто выполнил свой долг! – оберлейтенант горделиво выпятил грудь, но быстро сник. – Я был бы вам очень благодарен, если бы вы объяснили, что вас подвигло на преступление.

 Ирэн вздохнула в ответ.

– Нехватка денег…

– Кхм… – на тихое покашливание никто внимания не обратил.

– Мне бы хотелось более развернутый ответ. Давно вы, фрекен, занимаетесь воровством? Должен отметить, крайне неудачный выбор жертвы. Даже если бы вы не нарвались на того у-и-на-э-наг, вас бы сразу бы поймали на попытке сбыть похищенное. Цвикау – маленький городок, где все друг друга знают.

– Это всего второй раз, – девушка покраснела и уставилась в землю. – Мне очень надо в Карнатак. Но я не могла заработать в этих лесах игрой на лютне. Ведь вы поможете мне? Наверное, сама Иштар справедливости, Нинхурсаг, послала мне вас, своего верного слугу, за мои муки, – Ирэн взяла Лоренца за руку и посмотрела в глаза.

– Я… – мысли баронета смешались от этого взгляда и приоткрытого рта Ирэн. Он уже забыл, что перед ним преступница, которую он взял на поруки и за которой стоит какая-то темная история.

– Кхм!!!

 / Ты бы назад посмотрел, что ли, Лор… /

 Романтический момент, грозивший перерасти во что-то большее был безнадежно испорчен оглушительным кашлем. Лоренц и Ирэн резко обернулись и увидели, что за их спинами стоит старик одетый, несмотря на откровенно прохладную погоду, в ветхую тунику, испятнанную чем-то коричневым и широкополую шляпу. На поясе у гостя висела пара фазанов, мясницкий нож и фляга сделанная из высушенной тыквы. За спиной – объемистая торба. В руке Ирэн незаметно для Лоренца оказался метательный кинжал с перевязи, которую она первым делом нацепила на себя после того, как пришла в себя.

– Я, конечно, сильно извиняюсь, молодые люди, но к костру пустите погреться? Я уже минут десть тут стою, жду, когда вы на меня внимание обратите. – старик говорил с акцентом – шепелявил, странно разбивал слова на слоги и путал ударения.

– П-пожалуйста, присаживайтесь. – баронет был несколько ошарашен внезапным визитом. Ирэн смотрела на гостя подозрительно, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Давно бы так. – брюзгливо пробурчал старец, сел на колени у огня и начал методично ощипывать свою добычу.

 На опушке на некоторое время воцарилась тишина. Ирэн сместилась в тень рядом с лошадьми за спиной у старца, под предлогом того, что ей надо достать одеяла. Лоренц собрался с мыслями и хотел было представится, чтобы начать разговор, но гость опередил его.

– Я в общем-то сам виноват. Примерещилось мне просто… – начал гость, – Но с другой стороны, в моем возрасте в этом нет ничего удивительного, мне ж восьмой десяток уже идет… – он хитро посмотрел на Лоренца и добавил, – веков…

 Пока оберлейтенант стыковал в голове факты Ирэн начала действовать. Первый нож воткнулся в спину старику, со вторым в руке она набросилась на древнего вампира, а это был именно он, до Лоренца уже дошло это – по знакомой фляге, и по возрасту, и по пятнам на тунике, в которых он опознал кровь, и по акценту характерному для обитателей Ки-эн-ги. Однако на месте, где сидел у-и-на-э-наг, девушку встретил только вихрь теней. Она чуть не упала, но успела затормозить. Сам вампир оказался в этот миг у Ирэн за спиной и, положив ей руку на затылок, проговорил:

– Уша на-ну! *

 *Сон пришел воистину. Эме-гир.

 Ирэн плавно опустилась на землю и тихонько засопела. Все это произошло настолько быстро, что Лоренц только успел несколько раз беспомощно моргнуть. У-и-на-э-наг между тем снова присел у костра и начал разделывать ножом одну из птиц.

– Вот сразу видно образованного и воспитанного молодого человека, настоящего будущего энши, или, чем Энлиль не шутит, лугаля. И законы гостеприимства блюдет, и старость уважает. И даже титул мой правильно назвал перед судом ну-эш-галь** Не то, что эта муш-луль!

 **большого жреца, инквизитора. Муш-луль – лживая змея. Эме-гир.

– Энши Эанатум?… – только и смог Лоренц.

– Да, Лу-рен-шу, тебе выпала честь встречи с древнейшим из у-и-на-э-наг! – вампир начал кидать куски фазана в котелок, где уже закипала вода. – Кинжал мой с собой забрал, чую, молодец.

 Оберлейтенант сидел ни жив, ни мертв, но чем дальше, тем больше он успокаивался. Если бы Эанатум хотел их убить, он бы мог это сделать без помех. А у-и-на-э-наг между тем продолжал.

– Я ж на эту муш-луль ночью сначала нарвался. Вижу сидит у костра, на лютне играет в одиночестве, да еще песню мою любимую 'э-сир куш за-гин-на'. И тени вокруг шевелятся. Я и подумал, никак сестрица-ведьма думу-гиг* чары творит. А я их не люблю. Да и они меня не жалуют. Это потом понял, ветрено просто было, вот пламя костра дергалось, от того-то тени и плясали. Эх… Каша есть?

 *дитя ночи, темный эльф.

 Лоренц протянул мешочек с гречкой, и вампир высыпал пару пригоршней в котелок. Ирэн повернулась на бок и устроилась поудобнее не просыпаясь.

– Так вот, когда она под утро на меня набросилась, я струхнул малость. Знал бы, что она человек просто – выпил бы на месте. Это потом лютню нашел ее и понял, что не владычица тьмы она никакая, а просто музыкант.

– Вы пришли за своим кинжалом? – перебил его Лоренц, уже пришедший к определенным выводам.

– Догадливый. Да. Мне его Гильгамеш подарил, еще до своего второго рождения. Память.

– Забирайте и уходите. Оставьте нас в покое.

 Эанатум ощерился совершенно нечеловеческой гримасой. Позеленевшие острые медные зубы-иглы заполняли его пасть.

– Принесешь ли ты мне в дар посвятительный клинок рукой Биль-гамеса Многоповидашего отлитый? – прошипел вампир. Лоренца начало трясти от страха.

– Да, если ты поклянешься не причинять нам вреда и объяснишь, что случилось с Ирэн. -баронет зажмурил глаза, чтобы не видеть лицо вампира.

– Проклятье падет на любого, кто захочет клинок получить грабежом, воровством, шантажом, обманом или еще каким насилием. Тот, кто попытается это сделать, тень потеряет. Его, только найти после потери можно. Даже подарить нельзя, но я знаю пару фокусов, как обойти этот запрет. Так, что за себя не волнуйся.

– А за нее? – спросил Лоренц указывая на спящую девушку.

– Человек не может жить без своей тени.

– Но Ирэн до сих пор жива! – воскликнул Лоренц.

– Она скоро погибнет. Она жива до сих пор потому, что ее тень теперь внутри кинжала. Если эта змея окажется далеко от него, то она умрет.

– Ты можешь освободить ее тень? Иначе я не отдам клинок тебе.

– Нет, это невозможно, – вампир явно хотел соврать, но потом вспомнил про проклятье и все же сказал правду.

– Тогда ты ничего не получишь!

– Это все лишь девушка. У тебя еще много женщин будет, а кинжал мне дорог как память…

– Изыди исчадие тьмы! – Лоренц начал читать молитву Мардуку. – А-а-мезе ки-туш-ша ан-э …*

 * Отче наш живущий на небесах…

 Эанатум злобно оскалился, на его руках начали удлиняться когти. Лоренц продолжал читать молитву зажмурившись. Голос его дрожал от страха.

 Вампир снова вспомнил про заклятье защищающее кинжал, плюнул в костер, обижено поджал губы и выпятил вперед свою клочковатую бороду.

– И уйду! И мясо с собой заберу!

 У-и-на-э-наг начал доставать из котла куски полусваренного фазана и кидать в свою торбу. Он бурчал себе под нос 'ну и ладно, я к ним по-хорошему, а они ножами кидаться…' Лоренц прервался на середине молитвы, и рискнул приоткрыть один глаз. Сейчас перед ним был не древнейший и могущественнейший из вампиров, а мелочный склочный старикан. Страх проходил. 'И ведь, даже подговорить никого на убийство не могу' – вздыхал между тем Эанатум еще раз перемешивая кашу в поисках мяса и кидая злобные взгляды на Лоренца. Напоследок он достал из спины все еще торчавший там нож Ирэн, кинул его на землю, за ним из торбы последовала лютня, запачканная жиром. 'Все знают, мне чужого добра не надо. Кроме крови и жизней. Не то, что некоторым!' Он кинул еще один тяжелый взгляд на Лоренца, пнул лежавшую у его ног Ирэн, прошипев что-то под нос, и растворился в бросившейся ему навстречу темноте.

 / Прослежу я за ним, пока, Лор. Надо ему дорогу указать верную, организовать важную встречу, через пару дней. Нет, не с инквизицией, не угадал! Хотя и до нее возможно дело дойдет, но недели через две, не раньше. /

 Лоренц долго сидел у костра с опаской вглядываясь в темноту, затем расстелил одеяло рядом с Ирэн и перекатил девушку на него. Модификация заклинания сна по Эн-мен-нуна – Вейну была магией четвертого круга. Она действовала восемь часов и могла быть рассеяна только опытным малефиком. Лоренц ничего не мог сделать с этими чарами.

 Когда начало попахивать паленым, он снял котелок с огня. Через полчаса голод взял свое. Оберлейтенант стал угрюмо есть пригорелую кашу, выбирая из нее перья фазана. Он не спал до самого утра, оставаясь на страже. Мало ли кто мог еще появиться из здешнего леса. Варги, оборотни, бандиты, Сестры дроу…

 ***

 Ирэн проснулась через пару часов после рассвета. Сначала сладко потянулась, зевая, а затем резко вскочила, держа в руках метательный нож и дагу.

– Где он? … – девушка озиралась по сторонам.

– Ушел, – устало сказал Лоренц, – Он пришел за своим кинжалом. А я не отдал его.

 Под его глазами залегли глубокие тени, лицо осунулось, а живот недовольно бурчал от пригорелой еды. Всю ночь оберлейтенант вздрагивал от малейших шорохов, сжимая в руках свою шпагу и держа наготове заклинание магической стрелы.