Как стать писателем – настоящим мастером своего дела. Реальная история

Без продвижения и рекламы о вашей книге вообще никто не узнает. По разным подсчетам сейчас выходит до ста в день только художественных произведений, и разобраться в этом вале читателю практически невозможно, просто времени не хватит.

Из всех порталов и платформ главным является Литрес, Литературный Ресурс, главный по охвату аудитории и уделяющий много времени публикациям самостоятельных авторов.

В Литрес Самиздате есть все необходимое для публикации, есть и несколько программ продвижения книги.

На англоязычном Амазоне также есть возможности и программы продвижения книг как издательств, так и самостоятельных авторов. Он собрал базы данных читателей по разным жанрам – любителей приключений, фэнтези, мистики, хоррора, детектива, в которых десятки тысяч человек. Рассылка вашей книги по такой базе данных стоит от 50 до 200 долларов США, и на нее есть очередь.

Советы великих – как писать книги.

Александр Пушкин, Николай Гоголь, Михаил Булгаков, Иван Ефремов, Аркадий и Борис Стругацкие.

Роберт Льюис Стивенсон, Артур Конан Дойл, Агата Кристи, Эрнест Хемингуэй, Джон Толкин, Умберто Эко, Стивен Кинг, Джоан Роулинг.

Александр Пушкин.

Великий поэт так предлагал готовиться не только к писательству, но и к жизни:

«Чтение – вот лучшее ученье! Читать нужно не для того, чтобы возражать или безусловно верить и соглашаться, а для того, думать, мыслить, размышлять».

Родоначальник русского современного языка при создании своих шедевров исписывал множество черновиков, которые не выбрасывал, а при поездках возил с собой. На черновиках часто рисовал, это помогало ему творить. Гений всегда записывал все, что приходило ему в голову – чтобы не забыть, когда задумка нового произведения вылетит у него из головы. Работал всегда утром, на свежую голову и в тишине. Читал множество современных ему авторов, чтобы быть в курсе всего литературного процесса в обществе. Делал очень много выписок и черновиков для будущих книг.

Вот черновик, который Пушкин сделал, но не использовал при написании знаменитой «Метели» из «Повестей Белкина»:

«Всего чаще мы посещали дом городничего. Он был взяточник, балагур и хлебосол, жена его свежая веселая баба, большая охотница до виста, а дочь меланхолическая девушка лет семнадцати, воспитанная на романах и бланманже».

Когда Гоголь попросил у Пушкина дать ему тему для написания комедии, «которая будет смешнее черта», то получил вот этот листик.

Мы все знаем, какова вышла романтическая изящная «Метель», и каким оказался «Ревизор».

Классический пример, как и на основе чего у двух гениев рождались их произведения.

Для Пушкина главным была свобода творчества и высокое предназначение поэта, которого он называл царем. При этом говорил, что вдохновение не продается, но можно рукопись продать – «я пишу для себя, а печатаю для денег». Он вообще считал, что человек всегда рождается с высокой целью и высокого должен добиваться в своей жизни.

«Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв».

Александр Пушкин говорил – чтобы создать настоящее произведение – нужен «постоянный труд, без которого нет истинно великого, он является необходимым условием художественного творчества.

Великий поэт знал – какие его произведения и почему останутся в истории -

«И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век возглавил я свободу,

И милость к падшим призывал».

Николай Гоголь.

Красота и сила выражения иного живого оборота для Гоголя всегда стояли выше грамматики.

Как странно устроен человек: дай ему все, что он хочет для полного удобства жизни и занятий, тут-то и не станет ничего делать, тут-то и не пойдет работа.

Со мной был такой случай. Ехал я как-то между городами Джельсано и Альбано в июле. Среди дороги, на бугре, стоит жалкий трактир, с бильярдом, где гремят шары, и слышатся громкие разговоры на разных языках. Я остановился в нем в саму жару.

В то время я писал первый том «Мертвых душ», и эта тетрадь со мной не расставалась. Не знаю почему, именно в ту минуту, как я вошел в этот трактир, захотелось мне писать. Я велел дать столик, уселся в угол, достал портфель и под гром катаемых шаров, в невероятном шуме, беготне прислуги, в дыму, в душной атмосфере, забылся удивительным сном и написал целую главу, не сходя с места. Я считаю эти строки одними из самых вдохновенных. Я редко писал с таким одушевлением.

Сначала нужно набросать все, как придется, хотя бы и плохо, водянисто, но решительно все, и забыть об этой тетради. Потом, через месяц, или два, иногда более, это скажется само собой, достать написанное и перечитать. Вы увидите, что многое не так, много лишнего, а кое-чего и не достает. Сделайте заметки и поправки на полях – и снова забросьте тетрадь.

При новом просмотре ее – новые заметки на полях, и где не хватает места – взять отдельный клочок и приклеить сбоку.

Когда все будет таким образом исписано, возьмите и перепишите тетрадь собственноручно. Тут сами собой явятся новые озарения, урезы, добавки, очищения слога. Между прежних вскочат слова, которые необходимы там должны быть, но которые почему-то никак не являются сразу. И опять положите тетрадку.

Путешествуйте, развлекайтесь, не делайте ничего, или хотя бы пишите другое. Придет час – вспомните заброшенную тетрадь, перечитайте, поправьте тем же способом, и когда она снова будет измарана, опять перепишите собственноручно.

Вы заметите при этом, что вместе с крепчанием слога, с отделкой, очисткой фраз, – как бы крепчает и ваша рука, буквы ставятся крепче и решительнее.

Так надо делать по-моему восемь раз. Для иного, может быть, и нужно меньше, а для иного и больше. Я делаю восемь раз.

Только после восьмой переписки, непременно собственной рукой, труд является вполне художественно законченным, достигает перла создания. Дальнейшие поправки и пересматривания, пожалуй, испортит дело, что называется у живописцев – зарисуешься.

Конечно, следовать постоянно этим правилам нельзя, трудно. Я говорю об идеале. Иное пустишь и скорее. Человек все же не машина.

Михаил Булгаков.

Самого оригинального представителя жанра мистический реализм всегда интересовали главные темы: добра, зла, любви, бытия, нравственности, отношений художника и власти.

Булгаков великолепно смешивал разные жанры, соединял реальность и фантастику, повседневность и мистику, использовал фантасмагорию, абсурд, интересные художественные приемы, иносказания, антитезы, резкое противопоставление образов и событий, даже мыслей, эмоциональные слова, просторечие, многослойность, свободно ориентировался во времени и пространстве, создавал удивительные образы.

Булгаков считал, что писатель должен быть творчески свободен и всю жизнь был таким. Если у него в голове возникала какая-то сцена, он записывал ее, а потом думал, какой вокруг нее выстроить сюжет. Новое произведение всегда начинал писать всегда в тетради, а не на листках, в его архиве почти нет черновиков, текст складывался у него в голове и потом он его записывал. Часто просто диктовал его женам, они записывали. Важные места в рукописи выделял красным или синим карандашом, потом работал над ними. Его стиль часто был ироничным, из-за описания советской действительности 1920-х годов.

Всегда до мельчайших деталей знал обстановку сцен, которые писал, будь то нэпманская Москва или Ершалаим Понтия Пилата, много работал с историческими документами, исследованиями ученых по интересовавшей его теме, делал множество выписать.

Михаил Булгаков мастерски создавал неповторимые образы и персонажи, которые становились символами времени. В его стиле присутствует двойственность сознания, переплетение воедино жанров реализма и фантастики создает неповторимую атмосферу произведения. Он мастерски создавал напряженность, даже через внутренние мысли своих героев. Даже слова у него многозначны и наполнены разными смыслами, часто взаимоисключающими. Он великолепно передал атмосферу своего времени.

Михаил Булгаков говорил, что он сатирик, затравленный волк и лучше всего сказал сам о себе и своей роли в литературе в «Письме Правительству СССР 28 марта 1930 года», после прочтения которого ему позвонил Сталин.

…Произведя анализ моих альбомов вырезок, я обнаружил в прессе СССР за десять лет моей литературной работы 301 отзыв обо мне, из них похвальных 3, враждебно-ругательных 298.

…Борьба с цензурой, какой бы она ни была, и при какой-бы власти ни существовала, – мой писательский долг, так же, как и призывы к свободе печати. Я горячий поклонник этой свободы и полагаю, что если бы кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, то уподобился бы рыбе, публично уверявшей, что ей не нужна вода.

Вот одна из черт моего творчества, и ее одной совершенно достаточно, чтобы мои произведения не существовали в СССР. Но с первой чертой в связи все остальные, выступающие в моих сатирических повестях: черные и мистические краски (я мистический писатель), в которых изображены многочисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противопоставление ему излюбленной Великой Эволюции, и самое главное – изображение страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызывали глубочайшие страдания моего учителя М.Е.Салтыкова-Щедрина.

Я прошу принять во внимание, что невозможность писать для меня равносильна погребению заживо.

Книги Михаила Булгакова уже выдержали вековое испытание временем, что само по себе большая редкость, и учиться у него писательскому мастерству можно и нужно. Чего стоят одни его рожденные в гениальном мозгу фразы, которые в огромном количестве пошли в народ.