Необычный Новый Год

А боцман этот потом неделю по кораблю ходил и покрикивал:

– И тут узел, разрази меня гром! Да что же это такое?! Это кому ж у нас на корабле заняться не чем? Кто ж такой рукодельник-то?

Но узлы были хорошо завязаны, на совесть. Так, что боцман ругался зло, но с уважением.

И плавал я на том корабле, почитай, что, полгода. И страны разные видел, даже на островах бывал. И в шторма попадал. В общем, повидал там всякого. Уж где-где, а на корабле троллю есть, чем заняться. Без дела не посидишь.

А как-то раз, ночью, такая гроза началась. Не чета той, что меня на этот корабль загнала. То даже и не дождь был, а так, дождик мелкий. А тут какая буря-то разыгралась! А мы в тот момент в открытом море плыли. Волны поднимались, выше бортов. Да чего там борта, некоторые волны высотой с мачты были. Того и гляди – корабль наш перевернут. Капитан у штурвала стоит, пытается шхуну из бури вывести. Матросы обвязались веревками, чтобы в море их волной не смыло и по палубам бегают. А тут боцман с палубы парус углядел. Матросы-то паруса перед бурей свернули, чтобы ветер корабль куда не нужно не вынес. А этот парус на ветру и развязался, узлом-то не я крепил, – пояснял Петрович. Развязался, значит, парус и ветер наш корабль еще сильнее на волны швырять начал.

Боцман кричит, – мол, залезьте на мачту и парус закрепите! А корабль качает на волнах, тут на палубе-то стоять тяжело, а куда уж там на мачту карабкаться? Да еще и темень кругом стоит непроглядная. И дождь льет, как из ведра. Ну, думаю, выручай, Петрович! И полез я по мачте вверх. Лезу, лестница скользкая, мокрая. Дождь в лицо хлещет, ветер так и норовит вниз спихнуть. Но мы тролли-то ловкие, не то, что люди. Долез я вверх, забрался на мачту и парус закрепил. Да не просто так закрепил, а своим узлом фирменным. Есть тройной морской узел, а я его на троллий морской узел завязал.

А боцман как увидел, что полез на мачту кто-то, так и кричать начал:

– Держись, волна! Осторожней! Молодец! Давай-давай, еще не много осталось!

Кричит, а сам матросов-то пересчитывает. Три раза пересчитал, матросы все на палубе.

– Во дела! – кричит боцман, – ежели матросы все внизу, то кто ж тогда на верху канат крепит?

Темно же было, да и дождь шел. А на мне тельняшка была. Ну майка такая полосатая, – поясняет Петрович, – вот он меня с матросом-то и перепутал. А когда посчитал, что все матросы внизу стоят, на палубе и говорит:

– Мартыхай какой-то к нам на помощь пришел. Ну спасибо, тебе, мартыхай, кем бы ты ни был. Спас ты нас, значит. А то б пропали мы без тебя!

Вот так вот, вы говорите, что горные тролли бывают, а я вам про морского тролля рассказал, – закончил свою сказку Петрович.

Сказка водяного

Тритон Бултыхаевич высунул голову из аквариума, расправил усы и стал рассказывать свою сказку. Сказку он рассказывал, конечно, про водяного. В его сказке юный водяной хотел посмотреть мир и проплыть все моря и океаны. Все дно морское исследовать. Это уже потом, с возрастом, водяные мудрее, остепеняются, находят себе маленький пруд, или колодец, где и живут, – рассказывал Тритон Бултыхаевич. А по молодости все мы одинаковые.

Вот и решил тот водяной мир посмотреть. Решил – и поплыл по морям и океанам. Где он только не был, да чего только не видал. Нырял в самые глубокие ямы в океане, видел диковинных рыб. В глубины океана не заглядывает ни солнце, ни луна, – рассказывал водяной, – а по тому, там, что днем, что ночью – совсем темно. Нету там ни луча солнечного света. Зато, плавают там рыбы диковинные, название которым еще не придумали.

Эти рыбы огромные, с большими зубастыми ртами, которые могут запросто и человека, и водяного проглотить. Хорошо, что эти рыбы водятся только на дне океана, в самых глубоких норах и на поверхность не выплывают.

Но самое диковинное в этих рыбах то, что у них есть фонарики. Эти рыбы научились вырабатывать электричество, а электричество питает фонарик, который освещает им путь в темноте. И на пути у тех рыб лучше не попадаться, уж это я вам точно говорю, -рассказывал Тритон Бултыхаевич. Тот водяной, когда на дно океана приплыл и рыб этих увидел, то еле плавники унес.

Плавал этот водяной и в холодных морях, где жизни почти нет, где рыбы злые и молчаливые. А потом заплыл он в теплые моря, где вода теплее, чем парное молоко. В морях этих рыб видимо – невидимо. И рыбы там все пестрые и красивые. А все дно усеяно яркими цветами подводными.

И в одном из таких теплых морей, водяной встретил остров. Весь берег этого острова был усеян брошенными кораблями. Страшное то было место. Как оказалось, на острове том сирены жили. Те сирены нечета нашим русалкам, – продолжал рассказывать Тритон Бултыхаевич, – нет, русалки-то наши добрые, да приветливые. А сирены злые и коварные. У них голос волшебный. Петь они так могли, что моряки забывали обо всем на свете. Забывал кто они, откуда плывут и куда путь держат.

Гребли моряки на зов сирен, причаливали к тому острову, да так там и оставались навсегда, до глубокой старости, слушая пение морские. И вот, – рассказывал водяной, плывет корабль. А на корабле том матросы молодые, веселые. Песни поют, да веслами гребут. Видно, возвращаются они домой из дальних плаваний. А тут сирены на острове свою песню запели. Вижу, что погубят сейчас моряков.

И пришлось мне на помощь плыть, матросов из беды выручать. А у тех уже в глазах круги идут, разум померк и гребут они на голос сирен. Я подплыл к кораблю, ухватился за якорь и давай грести изо всех сил. Но где мне одному-то справиться против сорока весел? Хорошо, что в тот момент, мимо стая дельфинов плыла. Дельфинам голоса сирен не страшны.

Ухватили дельфины зубами за якорную цепь и давай корабль в море выводить, подальше от острова с сиренами. А моряки некоторые уже в море попрыгали и к острову плывут. Пришлось мне тех бедолаг обратно на корабль затаскивать.

Выплыли мы в открытое море, там, где волны плещут и голоса сирен не слышны. Матросы на палубе в себя пришли и не понимают где они и как сюда попали. Так и не узнали они, что это я их спас.

А меня, после случая-то этого, такая гордость обуяла. Понял я, что не нужны мне ни моря, ни океаны. И поплыл к себе домой, в родные края. Стал там спасателем работать. Как какой ныряльщик заплывет глубоко, сил не рассчитав, так я его обратно, на берег вытаскиваю.

В общем, где родился, там и пригодился, – закончил свой рассказ Тритон Бултыхаевич.

Сказка полтергейста

Послушав интересную сказку, рассказанную водяным, Карл Иванович поднялся с дивана, поправил пенсне на носу и бабочку на костюме. Впрочем, Леша и Машенька не могли этого видеть, они видели только размытый силуэт, который можно было разглядеть, если хорошенько присмотреться.

– А я тоже спасателем работал, – начал с улыбкой рассказывать Карл Иванович. Я был очень молод и решил мир посмотреть. Побывать в разных городах и странах. Уж очень мне интересно было, что и как у них устроено.

И для этого я поселился в одном сундуке. Это был не обыкновенный, а волшебный сундук. Во всяком случае, так думал обладатель этого сундука, – смеясь сказал Карл Иванович. А обладатель сундука называл себя то фокусником, то великим магом.

Он сначала фокусы показывал. В те времена фокусник этот работал клоуном в цирке. Выступает он в своем цирке перед детьми: «А сейчас дети, я покажу вам фокус!». С этими словами фокусник снимает свою шляпу с головы и показывает ее зрителям, чтобы все увидели, что шляпа пустая. А у шляпы той дно двойное было, уж я-то знал. «Смотрите, дети», продолжает фокусник, «сейчас я из этой шляпы цветы выну». Засовывает он руку в свою шляпу, пытается дно двойное открыть, но цветы-то он туда с вечера положить забыл. Уж очень был рассеянным этот фокусник. А дети чуда ждут, – продолжает свой рассказ Карл Иванович. Не могу же я детей расстроить? Пришлось мне, по-быстрому, слетать на луг и нарвать цветы. А по дороге мне еще и заяц попался. Ну я и зайца схватил. Прилетаю обратно в цирк, смотрю, а этот фокусник-бедняга, все рукой пытается цветы в шляпе нащупать. Он уже и вспотел весь от напряжения, а цветов-то там нет. А дети все ждут. Ну я незаметно ему в шляпу раз – и цветы с зайцем сунул. Он, гордый собой, цветы вынул, а следом за ними из шляпы заяц выпрыгнул. Ушастый такой, серый заяц. Выпрыгнул, ногой потопал укоризненно, и как дал в лес деру.

Дети стоят, открыв рты от восторга. Да чего там дети, фокусник и тот рот открыл от изумления, смотрит и думает, – откуда же там заяц-то взялся? Вот потеха, – вспоминает Карл Иванович. И вот этот фокусник-неудачник после этого решил, что он маг. И стал всякие номера с магией ставить.

Ну, магии-то никакой у него, понятное дело, не было. Вот он сначала стал на арене свою шляпу силой мысли двигать. Приглашал зрителей из зала, чтобы те проверили и убедились, что от шляпы никакие невидимые нити не тянутся. А потом он встанет в двух шагах от своей шляпы и так глазами грозно-грозно на нее смотрит, пытается ее двигаться заставить.

А шляпа на месте лежит и двигаться не собирается. Этот маг тогда руки к ней тянет и шепчет заклинания. Заклинания были такого плана:

– Ну давай! Ну чего же ты! Ну двигайся, вредная шляпа!

А шляпа на месте стоит.

– Шляпа был твой фокусник, – не удержался от комментария Петрович.

– Может быть, – не стал спорить Карл Иванович, – но тут я эту шляпу раз и немножко сдвинул.

Фокусник обрадовался. Зрители – зааплодировали! А потом мы с ним почище номера делать стали. В продолжение фокуса с шляпой он научился силой мысли эту шляпу переворачивать. Ну, с моей помощью, разумеется, – посмеиваясь рассказывал полтергейст.

И с этим фокусом он ушел из цирка и стал со своей собственной программой по миру ездить. Ну и я с ним. Мне ж тогда страсть, как хотелось мир посмотреть. А потом это фокусник, когда магом стал, вернее, думал, что стал, начал другие номера ставить.

Он нанял себе ассистентов, то есть помощников. И эти помощники его в цепи заковывали и в сундук сажали. А сундук тот на огромный замок запирали. А он пытался снять цепи и выбраться из сундука. Ну у него-то самого, понятное дело, ничего б не получилось.

А после, он похлеще номера стал проделывать. Мало ему, что он в цепи был закован и на замок в сундуке заперт, так он заставлял своих ассистентов тот сундук, в котором сидел, еще и в воду бросать. «На сцену ставили большой прозрачный контейнер», – сказал Карл Иванович, посмотрев на аквариум. Вот они перед всеми зрителями и кидали тот сундук, с фокусником внутри, в этот контейнер. А фокусник должен был на глазах у всего зрительного зала оковы снять, сундук отпереть и выплыть из контейнера. Пока в сундуке воздух не закончится.

Вот тут-то я не на шутку перепугался за него, – продолжал Карл Иванович. В общем, пришлось мне при том фокуснике до самой пенсии спасателем служить. До самой его пенсии, – добавил полтергейст. Ну а как бы он из того сундука без меня-то выбирался?

Вот так я и стал спасателем, – смеясь закончил свою сказку Карл Иванович.

Новый год в кругу друзей

В то утро стояла отличная погода: на улице шел снег и легкий морозец, воздух был свежим и чистым. Дети слепили снеговика во дворе, потом пошли в дом и стали украшать окна новогодними рисунками и самодельными снежинками.

Новогоднюю елку решено было установить на первом этаже, рядом с аквариумом. Дети сходили на елочный базар и выбрали самую большую елку. С собой они взяли папу, – нужно же было кому-то эту елку домой нести.

Дома они сразу установили елку и принялись ее наряжать. Что может быть лучше праздника, ребята? Пожалуй, ожидание этого праздника. Вот в последнюю неделю уходящего года вся семья и начала готовиться к празднованию Нового Года. В доме были развешены гирлянды, заготовлены хлопушки и бенгальские свечи. В общем, все было, как положено.

И вот наконец наступил тот самый долгожданный, самый желанный, единственный и неповторимый день в году. А вернее ночь. Это была Новогодняя ночь. Серьезный дядька в костюме поздравил всех россиян наступающим Новым Годом и за что-то поблагодарил их. Потом камера переключилась на часы и раздался бой курантов. На двенадцатый удар все закричали Ура и загадали желание. Потом, достали хлопушки с бенгальскими огнями и сели за стол. Бабушка с дедушкой, тоже, были у них в гостях, а также, еще и друзья родителей.

Взрослые стали пить шампанское и смотреть телевизор. По телевизору шел новогодний концерт. Там тоже все пили шампанское и поздравляли друг друга с Новым Годом, а потом выходили на сцену петь песни. От этого концерта дети заскучали…

И тут Леша услышал внизу у лестницы постукивание: Тук. Тук. Тук-тук-тук.

– Это Веня зовет, – шепнул он сестре, и они выскользнули из-за стола и бегом побежали по лестнице на первый этаж. Там, укрывшись в елочных ветвях, их ждал домовенок.

– Привет, ребята, поздравляю вас с Новым Годом!

– Спасибо, и мы тебя поздравляем! – ответили дети.

И Веня пригласил их к себе в гости. Он сказал, что бабушка ему разрешила пригласить своих друзей, чтобы вместе отпраздновать. Дети стали спускаться вслед за домовенком в подвал. В подвале было темно. Веня откуда-то достал лампу, которая светила зеленым светом. Тем самым зеленым светом, который Леша и увидел когда-то в ванной комнате.

– Идите за миной и не отставайте, – предупредил домовенок детей.

И дети пошли за ним. Оказалось, что вход в жилище домовых был очень сложным, вряд ли кто-то мог отыскать его без посторонней поморщи. Веня повел их три раза в обход вентиляционной трубы, затем, они шли два круга, вокруг коробок на полу, и один круг вокруг камина, но уже в обратную сторону. И, когда они обошли камин против часовой стрелки, они увидели красивую резную дверь, из-за которой были слышны смех и музыка.

– Вот тут мы и живем, – сказал Веня. Проходите.

Сначала Леша, а за ним и Машенька, брат с сестрой вошли в жилище домовых. Там было празднично и уютно. На стенах крепились разные полки со всякими банками, склянками и деревяшками, назначение которых было угадать было сложно. Потолок был низким, но места для детей вполне хватало. На потолке висел лампа, да не просто лампа, которая висит на потолке в каждом доме. Нет, ребята, внутри той лампы, что висела у домовых, постоянно взрывались маленькие, но очень красочные фейерверки, которые отбрасывали на пол и стены причудливые узоры. Сами пол и стены были из дерева.

Посередине комнаты стоял стол, который просто ломился от разных лакомств. Чего на нем только не было: печеные яблоки, ананасы, бананы, жареная индейка, свежий хлеб, да всего не перечесть. Возле стола располагался камин, в котором весело и звонко потрескивал огонь. В доме у домовых было тепло и уютно. И пахло так аппетитно, что у детей закружилась голова.

– Здравствуйте, – проходите, пожалуйста, – поприветствовала детей бабушка Дора.

На ней был красивый, яркий сарафан, а в волосах блестели многочисленные заколки и булавки, которые, время от времени, начинали сиять и искриться.

За столом сидели дядя Гриня и тролль Петрович, а рядом с ними виднелся еле различимый силуэт Карла Ивановича. Посередине стола стоял какой-то непонятный инструмент, который издавал веселые, залихватские мелодии и крутил пластинку. Наверное, это патефон, – подумал Леша, он видел когда-то такой же патефон, когда учительница водила их класс в музей на экскурсию.

Дети поздоровались со всеми присутствующими и тоже сели за стол. Пока бабушка Дора угощала Машеньку и Лешу разными яствами, дядя Гриня и тролль пошли плясать. Музыка заиграла уж больно веселая.

– Ээээх, держите меня семеро! – задорно выкрикнул Петрович и пустился плясать в присядку.

– Эх, затопчите меня лапти! – вторил ему дядя Гриня и тоже пошел в присядку.

Тролль и домовой плясали так весело и задорно, что дети не удержались. Веня схватил со стены гармошку и начал подыгрывать патефону. Петрович подпевал ему, при этом, смешно вращая ушами:

За горами, за лесами,

что отсюда не видать

Пляшут ежики лесные,

столько, что не сосчитать

Там и белки, и лисицы

дружно водят хоровод

Лучший праздник в дверь стучится

Этот праздник – Новый Год!

Бабушка Дора начала крутиться как волчок и по комнате полетели столовые приборы: вилки и тарелки, ложки и бокалы – видимо это полтергейст Карл Иванович пустился в пляс.

Этот новый год Машенька и Алеша запомнили на всю жизнь! Так все и было, ребята.