скачать книгу бесплатно
– Григорий… Григорий Викторович Тополев. А что случилось?
Он уже не слушал крик удивленной и испуганной женщины, а передавал трубку.
– Ларисочка, привет! Это я. Не волнуйся, пожалуйста, и выслушай меня внимательно. Это очень важно.
Гриша понимал, что этот звонок – возможно, единственный и последний способ связи с внешним миром, поэтому коротко и очень доступно для понимания взволнованной и даже растерявшейся женщины он должен был донести информацию и заставить ее предпринять определенные шаги.
– Меня задержали на встрече с Андреем в ресторане сотрудники ОБЭП с Люсиновской. Твоя машина стоит у входа в ресторан «Иль Помидорро» по адресу Большая Садовническая, дом 54, строение 1. Ключи от машины лежат у нас дома в верхнем ящике моей тумбочки. Документы на машину внутри, в синей сумочке, под водительским сиденьем. Поезжай срочно и забери ее оттуда. На заднем сиденье лежит мой кожаный портфель. Все содержимое отдай Сереже Гнедкову как можно быстрее. За меня не волнуйся! Со мной все хорошо. Ты все поняла?
– Да, да, конечно! Кому-нибудь еще сообщить о случившемся?
«Какая она у меня молодец! – подумал Гриша. – Голос не дрожит, мыслит здраво, ничего не переспрашивает и вопрос задала именно тот, который он ждал. Самый главный вопрос, по существу».
– Антону и Валере. Они знают, что делать дальше. Ты адрес ресторана запомнила?
– Да. Я все записала. Не переживай! Я все сделаю, как надо. Чем я еще могу тебе помочь?
– Больше пока ничем. Поезжай в Москву и будь пока там.
– Где ты сейчас находишься?
– Сейчас я на Люсиновской, но скоро поеду к следователю в УВД ЦАО на Таганку. Антон знает, где это. Все, Ларисочка, мне уже пора. Не переживай! Скоро все закончится.
И, сбросив вызов, вернул Сергею телефон.
– Спасибо тебе огромное! Я все понял и оценил. Звонка этого не было. Правильно?
Оперативник кивнул, улыбнулся, убрал айфон в карман штанов и жестом показал Тополеву, чтобы тот сел обратно на диван. Пару минут они находились в тишине, пока дверь не открылась и не вошел старший опер со словами:
– Собирайтесь! Поедем к следователю. Нас ждут. – Уже находясь в коридоре, старший огласил вопрос: – Кто повезет задержанного?
Бушмакин отреагировал быстро и вызвался первым, тем более что сюда вез Григория именно он. Его рвение не вызвало ни у кого вопросов. На этом и договорились. Для усиления ему был выделен еще один оперативный сотрудник крепкого телосложения с лицом, не обезображенным интеллектом, короткой стрижкой и огромными кулаками – видимо, для силовой поддержки маленького на фоне Григория Сергея.
И снова тот же «Вольво», то же заднее сиденье, те же долгие московские пробки и убаюкивающий разговор оперов о превосходстве одной машины над другой, о том, где кто работал до Люсиновской, и поиск общих друзей. Тополев дремал. Удалось немного расслабиться. Думать ни о чем не хотелось и не моглось. День слишком затянулся, и сил явно могло не хватить на допрос и дальнейшие следственные действия. Автомобиль то заезжал в темные переулки, то выныривал на большие проспекты, пока совсем не замельтешил в проулках, редко притормаживая на перекрестках.
На огромной парковке перед роскошным зданием УВД ЦАО даже в этот поздний час, а было уже около десяти вечера, оказалось совсем мало свободных мест. Такому количеству дорогих автомобилей стражей порядка мог позавидовать любой автосалон: практически вся линейка последних новинок и люксовых вариантов! Гордость берет за наших полицейских: сразу видно, что парни работают отлично. У женской половины полицейского участка машинки в основном были похуже. Они отличались яркими цветами и плюшевыми мишками в салонах. Судя по «пейзажу», задача властей по обеспечению сотрудников полиции высокими доходами для искоренения коррупции в органах внутренних дел выполнена на все сто процентов. Оставалось неясным одно: как же при средних зарплатах в сорок пять – пятьдесят тысяч рублей у большинства – собственные новые машины стоимостью от двух миллионов рублей? Справедливость торжествует? К таким работникам и в кабинет входить страшновато! Сразу понятен ценник на их услуги и твоя дальнейшая судьба при отсутствии солидных трудовых накоплений.
Над большим продолговатым Калитниковским прудом возвышалось П-образное восьмиэтажное здание УВД по ЦАО. Сделанное из железобетона и облицованное черными, коричневыми, бежевыми и даже зелеными плитками, оно гармонично вливалось в урбанистический пейзаж Таганского района. Раньше, еще при Советском Союзе и в самом начале девяностых, на этом месте был птичий рынок, куда дедушка частенько привозил маленького Гришу покупать аквариумных рыбок и корм для них. Они ходили по рядам, разглядывали разную живность, и каждый такой поход заканчивался выклянчиванием щенка или котенка. Затем, в двухтысячном году, тут построили это здание, и территория всеобщей радости, умиления и веселья превратилась в место скорби, ненависти и страданий.
Перед входом их уже поджидали три человека: начальник отдела и его заместитель, а также уже знакомый Григорию старший оперуполномоченный. Все вместе вошли внутрь, оформив пропуска, пересекли барьер КПП и поднялись по ступенькам на этаж выше. Вышли в огромный внутренний двор УВД и быстрым шагом пересекли его. Дошли до второго отдела следственной части следственного управления и остановились у кабинета с табличкой «Следователь Черноус В. В.».
«Приехали! – подумал Тополев. – Сейчас этот усатый хохол с лицом пропойцы, не разбираясь ни в чем, влепит мне по самое не балуй – и пиши пропало…»
Кто-то из сопровождающих открыл дверь, и вся группа ввалилась в тихую обитель, впустив вместе с собой гулкий задорный смех и легкий запашок перегара. За столом сидела девушка лет двадцати пяти в форме лейтенанта юстиции. Вся комната, стол и многочисленные стулья были заняты папками с документами. Места было не просто мало: его не было совсем. Поэтому после короткой паузы решили оставить в допросной Григория и начальника оперов – лысого как колено мужика с очень неприятным лицом и отвратительным голосом.
– Ну и кого вы мне привезли? Это что, и есть ваш злодей? – с неприкрытым раздражением спросила Валерия Черноус – тот самый усатый хохол, которого так ждал увидеть Григорий. – Дайте-ка почитать его объяснение! И вообще, что у вас на него есть?
Лысый протянул папку с бумагами, нагнулся к ней поближе и негромко прошептал:
– Это только начало. Будет еще фактура, и немало! Мы же с тобой договаривались!
Валерия читала бумаги, делая вид, что не слышит и не замечает ничего вокруг. Несколько раз, перевернув листы оперативных материалов, она поднимала глаза на лысого, а затем довольно жестко сказала:
– Мы с вами договаривались об одном. А вы мне что привезли? Я подставляться не хочу и не буду! Будет еще фактура – приезжайте. А сейчас ничем помочь не могу!
Лысого передернуло, он резко отскочил от стола следачки, подбежал к двери, открыл ее и, высунувшись в коридор, прокричал:
– Леша! Сергей! Подойдите.
Послышался шум приближающихся шагов, а затем шепот лысого и звук ударов, напоминающих касание ладони о шкаф с большой силой. После недолгих переговоров лысый вернулся, попросил Тополева пройти с его сотрудниками в коридор и подождать там, а сам подозвал своего зама и закрыл дверь кабинета Черноус изнутри: они остались втроем для разрешения возникшего вдруг недопонимания.
В конце длинного коридора стояли столик и стул, на которых и разместилась троица ожидающих результата переговоров в кабинете следователя. Ждать пришлось долго, около двух часов. Валерия выходила покурить раза четыре – поочередно с каждым из оперов. Во время каждого перекура до Григория доносились обрывки фраз Черноус: «Если мне прикажут, то я подпишу», «Вы сами понимаете, что этого мало для заведения дела?», «Об аресте и речи быть не может!», «У меня свое руководство! И ваши мне не указ». Наконец, лысый высунулся из ее кабинета и позвал:
– Валерия Викторовна! Вас к телефону!
Черноус быстро сделала две затяжки, размеренным шагом пошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Минут через пять лысый с замом вышли, сияя, как масленые блины, и жестами подозвали ожидающих к себе.
– Заводите! – с огромным чувством выполненного долга скомандовал старший.
Гриша поудобнее уселся перед следователем. Сергей и Алексей встали у него за спиной, а лысый с замом остались за дверью, что-то эмоционально обсуждая с кем-то по телефону. Валерия осмотрела окружающих, задержала взгляд на Тополеве и отвела глаза.
– Попрошу посторонних покинуть кабинет! – требовательно произнесла она, не отрывая глаз от черноты за окном.
Оперативники переглянулись, посмотрели на следователя, переступая с ноги на ногу, и вышли к своему начальству в коридор.
– И дверь за собой закройте с той стороны! – добивая окончательно оперативников и мстя им за испорченный вечер, прокричала Валерия.
Когда они остались наедине, Григорий вопросительно посмотрел на лейтенанта, очень ожидая от нее понимания и помощи. Надежда горела в его глазах, в ее же взгляде он видел только тоску и безразличие. Валерия начала первой, как и положено следователю. Ее голос был приятным и негромким, и всем своим видом и тоном беседы она готовила собеседника к очень важному разговору.
– Григорий Викторович! Сейчас мы с вами разговариваем без протокола, без адвоката и без свидетелей. Мне чисто по-человечески интересно: что у вас на самом деле произошло? По-любому вас уже никто не отпустит, если вы сами срочно не подключите более сильные связи, чем у Южакова. Можете ничего не говорить или придумать красивую версию, но мне – чисто по-человечески – любопытно услышать историю, близкую к правде.
– Валерия! По закону, если вы сейчас записываете наш разговор, то обязаны меня об этом предупредить. Иначе эта запись не будет являться доказательством. Верно?
– Да.
– Я с удовольствием расскажу вам правду, но на официальном допросе буду настаивать на первоначальной версии. Почему? Вы поймете это в конце моего рассказа.
Валерия привстала со своего кресла и, дотянувшись до радиоприемника, сделала музыку погромче, а затем вернулась в первоначальное положение, откинувшись полностью и положив ногу на ногу, скрестила руки на груди и приготовилась внимательно слушать.
– Андрюша Южаков – обычный обнальщик. Он обналичивает деньги для нашей фирмы. В декабре прошлого года он попал в банке «Смоленский» – в том числе и на наши деньги. Там было три миллиона шестьсот тысяч рублей. Он признал свой долг и обещал выплачивать нашей фирме по полмиллиона каждую неделю. В январе заплатил триста тысяч, феврале – сто пятьдесят и затух… Потом в мае вообще объявил, что больше ничего не заплатит. Я ему все это время звонил через день, и каждый раз он обещал, что завтра, завтра, завтра. И тут в июне он интересуется, есть ли у меня знакомые в налоговой инспекции. Я отвечаю, что есть. Три наши компании обслуживаются в тридцать четвертой налоговой, потому что там замначальника – знакомая нашего генерального директора, Лена. Ее муж – полковник УБЭП, и вдвоем они могут решать серьезные вопросы. В ответ на это Андрей рассказал мне суть своей проблемы. Его институтский друг-олигарх владеет рядом медийных компаний, в том числе «МетеоТВ», «Специальный корреспондент». На него наехали опера из юго-западного МВД и вымогают большую сумму денег, иначе обещают посадить в тюрьму. Он публичный человек, и ему не нужна огласка, но оставлять так это дело не хочет. Поэтому обратился к своему другу детства Андрею, чтобы тот стал де-юре генеральным директором и учредителем его компаний и возглавил штаб по борьбе с оборотнями в погонах. Для этого ему надо встать на учет в ту налоговую инспекцию, где его компании смогут прикрыть от ментовского произвола и защитить от неправильных проверок продажных налоговиков. Я посоветовал ему перевести компании в тридцать четвертую налоговую, зная, что Лена не допустит беспредела и сможет помочь в тяжелой ситуации. На этом мы и расстались. Затем в августе Андрюша снова позвонил мне и сообщил, что перевел туда три компании из девяти и теперь ему надо с ней встретиться, чтобы решить проблемы с правильным проведением выездных проверок. Я попросил его прислать мне их реквизиты, чтобы я мог передать их Лене для выяснения сложности вопроса и выяснения цены выполнения его просьбы. В тот же день я получил смской названия, ИНН и КПП трех компаний и переслал их Лене. Через несколько дней Лена и Леша – муж, полковник УБЭП, – встретились с Антоном Животковым – нашим генеральным директором. После Антон передал мне суть разговора, которую я слово в слово поведал на следующий день Андрею. А именно: что браться они за это дело не будут, потому что компании связаны с очень темными делишками, крупными невыплатами налогов и даже убийством человека, зверски замученного и сожженного в подмосковном лесу. На все мною сказанное Андрюша ответил, что он в курсе этих дел. Что труп действительно был, и это был труп обнальщика, ранее работавшего с олигархом, но тот ни при чем, и все это поклеп и провокация, устроенная ментами для получения денег. Попросил меня узнать у Лены, за какую сумму она согласится помочь решить его проблемы. Я пообещал узнать. Спросил об этом Антона. Он ответил, что ни Лена, ни Леша не возьмутся за это дерьмо. Тогда я предложил обмануть Андрея и сказать ему, что Лена согласилась за пятьдесят тысяч евро, что равняется долгу Андрея нашей компании, забрать у него эти деньги и сообщить, что больше он нам ничего не должен, а проблему пусть решает сам. На том и порешили. Я объявил от имени Лены про полтос евро и стал по частям забирать деньги, в оправдание придумывая различные истории о действиях сотрудников налоговой по решению его вопросов. Отдав около полутора миллионов рублей, Андрей стал настаивать на личной встрече с Леной, иначе отказывался продолжать проплаты. Я сообщил об этом Антону. Он подыскал среди своих знакомых похожую на Лену девушку, с которой я и поехал на встречу с Андреем в ресторан «На мельнице». Там они поговорили. Как мне показалось, он успокоился и пообещал заплатить оставшиеся деньги. И вот я приехал в «Иль Помидорро» за половиной миллиона рублей – и меня «приняли». Вот и вся история. Понимаю ли я, что это мошенничество? Да, понимаю! А как еще мне было вернуть украденные у нашей фирмы деньги, как не его же оружием? Он мошенническим способом забрал деньги у компании, а я мошенническим способом – у него. Подобное всегда лечат подобным! Чувствую ли я себя виновным? Юридически, наверное, да, а по жизни – нет!
– Я вынуждена – понимаешь? – вынуждена завести уголовное дело по факту мошенничества в особо крупном размере и задержать тебя по девяносто первой статье УК до суда. Могу сделать для тебя только одно: не отправлять в ИВС[5 - Изолятор временного содержания.] сегодня и дать еще сутки на решение проблемы. Это все, что я могу. Извини.
Валерия подвинула поближе ноутбук и начала вводить данные Григория. Минут через пятнадцать она распечатала несколько листков бумаги. С отвращением ко всему происходящему протянула руку к принтеру, взяла пачку еще горячей бумаги и отдала ее задержанному, который стал таковым сразу после подписания этого документа. После свершившегося факта следователь достаточно громко, но не переходя на крик произнесла:
– Люсиновцы! Зайдите кто-нибудь!
Дверь тут же открылась, и на пороге возникли лысый и опер Леша.
– Значит, так: я задерживаю подозреваемого по девяносто первой статье на двое суток до суда. В ИВС отправить его сейчас не имею никакой возможности. Поэтому жду его завтра с утра вместе с потерпевшим для проведения допроса, очной ставки и предъявления обвинения.
– А куда мы денем его до утра? – выпучив глаза и став еще более безобразным, выпалил лысый.
– Это не моя головная боль! Решайте сами. Здесь его оставлять я не позволю. Ему нужны отдых, сон, еда, иначе завтра я не смогу его допрашивать. – Валерия посмотрела на часы на левой руке и продолжила. – Вернее, уже сегодня! Везите его к себе в отдел, сторожите, караульте – делайте что хотите, но, чтобы завтра утром он был у меня отдохнувшим, сытым и довольным, иначе ни один адвокат, даже наш бесплатный, не возьмется подписывать ту туфту, которую я вижу в деле на сегодняшний момент.
– Валерия Владимировна! – грозно выдавил из себя лысый. – Мои люди вторые сутки на ногах! У меня нет возможности и желания возить его куда-либо, а тем более – сторожить. Для этого есть специально обученные люди. Вы его задержали – вы и решайте вопрос с его охраной. Это теперь ваша обязанность!
На лице молоденькой следачки не дернулся ни один мускул, только уголки рта немного приподнялись, изобразив джокондовскую улыбку. Не отрывая взгляда от лысого, она взяла со стола подписанное постановление и встала в позу, изображая готовность уничтожить эти бумаги.
– Сейчас я порву это все к ебени матери, и это сразу станет вашей проблемой!
Лысый побледнел. На его лбу выступили крупные капли пота, глаза покраснели и превратились в буравчики. Его затрясло. Если бы Валерия была мужиком, он бы набросился на нее с кулаками. Алексей, стоявший рядом, прервал тишину и сделал шаг вперед, оказавшись между стрелявшими друг в друга взглядами следователем и своим начальником.
– Геннадий Аркадьевич, разрешите мне и Сергею отвезти задержанного к нам в отдел? Он поспит у нас в кабинете на диванчике. Мы его покормим и посторожим до утра, а потом доставим сюда к следователю, после чего вы нас поменяете, и мы уйдем на двое суток отдохнуть. Не возражаете?
– Отвечаете за него головой! Если он от вас сбежит, уволю с позором. Наручники разрешаю не снимать вообще!
Выпалив эту злобную тираду, обладатель не менее отвратительного, чем его внешность, имени-отчества развернулся и, не прощаясь с Валерией, быстро зашагал в сторону выхода, громко отбивая каблуками позывной сдачи своих позиций.
Следователь протянула руку с документами к Алексею со словами:
– Жду вас завтра в десять утра. Обеспечьте явку потерпевшего. – Она развернулась и пошла к своему столу. Остановилась, секунду постояла и, небрежно повернув голову, тихо и как-то по-доброму сказала: – Напоминаю вам, Алексей, что содержание задержанного в наручниках негуманно и не целесообразно. Вы же не скинхед, как ваш шеф?
Алексей улыбнулся и подошел к Григорию, который все это время тихонечко сидел на стуле в углу кабинета. В дверном проеме показался второй оперативник Сергей. По его инфантильному виду невозможно было понять его отношение к происходящему. Такие типы, как он, обычно хороши в пытках: никаких эмоций и полное согласие со всем происходящим.
– Григорий Викторович! – обратился Алексей. – Поедете с нами на Люсиновскую. Напоминаю, что вы задержаны, и в случае побега мы имеем право открывать огонь на поражение. Это не нужно ни вам, ни нам, поэтому давайте спокойно доживем до завтрашнего допроса и не будем подводить друг друга. Согласны со мной?
– Поехали! – Гриша встал и пошел к двери. – Спасибо вам большое! – посмотрев на Валерию, сказал он и широко улыбнулся.
Она не глядела на визитеров, изображая, будто что-то пишет и очень занята. И даже не попрощалась с покидающими кабинет. И только пройдя по коридору в сторону выхода более тридцати шагов, Григорий услышал, как в дверном замке кабинета два раза провернулся ключ. Валерия ушла в себя и не вернулась…
Было около трех утра, когда Алексей остановил машину у метро Добрынинская, чтобы купить в «Макдональдсе» заветные бутерброды и напитки. Гриша сидел на заднем сиденье в наручниках, которые на него надел Сергей, как только они вышли на улицу. Уговоры Алексея на коллегу не подействовали, поэтому остаток дня, такого длинного и насыщенного событиями, Тополеву приходилось проводить не совсем комфортно. Даже на предложение оперов выбрать себе любые лакомства из фастфуда он ответил отказом, хотя с утра ничего не ел. Нервы давали о себе знать. Ощущалась лишь усталость, при полном отсутствии аппетита и вообще каких-либо мыслей и желаний, кроме одного – чтобы поскорее закончился этот кошмар. Хотелось снова проснуться восьмого октября 2014 года и никогда не уезжать от жены, плюнуть на все дела, встречи, работу и всех сотрудников Облгаза и РЖД. Но реальность не отпускала из цепких уз, материализовавшихся в наручники.
И снова проходная УБЭП. На этот раз дверь была закрыта. Пришлось долго стучать, чтобы разбудить дежурного, с удивлением впустившего их внутрь, чтобы выслушать историю о задержанном, которому по решению руководства разрешено переночевать в кабинете оперативного состава. И опять тот же кабинет, та же мебель, правда, наручников уже не было. Гриша снял кроссовки, лег и вытянулся на черном кожаном диване, накрылся своей ветровкой и закрыл глаза. Алексей и Сергей разложили на столах макдональдсовскую снедь, достали из сейфа бутылку коньяка, из тумбочки – стаканы и, громко щелкнув языком, пригласили узника принять участие в застолье. Гриша уже спал, крепко и безмятежно, – так, что не слышал ни громких споров оперов во время алкогольного возлияния, ни постоянно хлопающих с наступлением утра дверей, когда обитатели соседних кабинетов стали подтягиваться на работу. Алексею даже пришлось расталкивать его, чтобы разбудить. Утренний туалет, полчаса на сборы – и снова в путь на том же «Вольво» в то же УВД ЦАО.
Всю дорогу Гриша думал о том, что смогли предпринять его друзья за это время. Где он находится, они знали: он успел сообщить об этом Ларисе. Да и она всю ночь звонила ему на мобильный оперативника, что под утро начало того раздражать, о чем он и сообщил Григорию в туалете с претензией в голосе. Связи в лице Алексея Бытко у Антона и в лице Игоря – полковника с Люсиновской – у Валеры Смирного, его давнишнего друга и коллеги, могли решить вопрос даже в нерабочее время, тем более это общая проблема и беда. Гриша даже не сомневался, что с руководством Валерии уже связались, а сейчас решается вопрос о закрытии этого дела или хотя бы о подписке о невыезде. Гриша вспомнил, как в октябре 2006 года всю ночь носился по Химкам в поисках возможности вытащить из ИВС Сашку Панкратова, задержанного в тот злополучный день в Шереметьево, в офисе его бывшей компании, и чем это все закончилось. Связей и людей, способных решить этот вопрос, он не нашел. Сашку осудили на два года, ему самому пришлось более года быть в бегах, находясь в розыске, и потом, получив три пулевых ранения, эмигрировать в Израиль на целых четыре года[6 - Эти подробности описаны во второй книге «Административный ресурс» трилогии «Россия. Наши дни».]. Все подробности этой истории хорошо знают и Антон, и Валера, поэтому они не станут доводить до крайности и затягивать с решением проблемы, пока ценник не зашкаливает, а информация по уголовному делу не ушла наверх. В общем, сегодня с существующими материальными и административными возможностями его друзей решение о его скорейшем освобождении выглядело вполне вдохновляюще.
На улице было солнечно, стояли последние теплые осенние деньки. Пруд у здания УВД ЦАО отражал голубое небо и желтую листву окружающих водную гладь высоких лип и кленов. Светлое строение сияло как волшебный замок, блистая всей палитрой своих разноцветных плиток, и только черные деяния работающих в нем бездушных людей не позволяли добру поселиться в этом уютном уголке Москвы. Гриша улыбался и подставлял лицо теплым лучам, пока его вели от парковки до входа. Так заканчивались сутки его задержания – такие длинные и насыщенные, такие нервные и многосторонние, такие позитивные и катастрофические. В этих двадцати четырех часах незыблемым было только две вещи – улыбка и хорошее настроение Гриши: как вчера, так и сегодня утром. То ли еще будет! Утро уступило свои права рабочему дню, и можно уже было со всей смелостью переводить календарь на девятое октября 2014 года.
Глава 2. Арест
Окна кабинета следователя Черноус выходили на троллейбусный парк, и солнце уже вовсю отражалось от стекол больших и неуклюжих рогатых монстров. Солнечные зайчики бегали по потолку и стенам, иногда попадая на лица посетителей и хозяйки комнаты. Сама Валерия была сильно раздражена. То ли назойливые лучики не давали ей покоя, то ли затянувшееся дежурство не отпускало домой и выводило из себя, то ли визит люсиновских оперов, прибывших вместе с Григорием около десяти утра и испортивших все спокойное утро: прервавших чаепитие и разговор с подружкой по телефону. Отправив их «подальше» под предлогом сильной занятости и ожидания терпилы[7 - Потерпевший.], без допроса которого не имело смысла проводить дальнейшие следственные действия, она продолжила утренний моцион, но настроение уже было изрядно подпорчено.
Ребята разместились почти в самом конце коридора за одиноко стоявшим столом. Сергей и Алексей, ожидая конца смены, были веселы и болтали о своих планах на новогодние поездки в Альпы, рассказывали, где, как и за сколько отдыхали летом. Один отправил семью на черноморское побережье Болгарии, снял квартиру на первой линии у моря, а сам по свободным выходным прилетал к ним. Другой потратился на дорогущую гостиницу в Испании, оплатив ее на месяц вперед, и сильно пожалел об этом, сетуя на то, что год назад на Лазурном берегу Франции было хоть и дороже, но лучше. Зато по поводу новогодних каникул они совпали полностью, остановив свой выбор на горнолыжном курорте Куршевель.
Грише было нечем заняться, поэтому приходилось слушать болтовню своих сторожей. Примерно через час он не выдержал и разразился вопросом:
– Скажите, если не секрет, а какая у вас зарплата?
– Чистыми тысяч сорок пять получается! – не поняв подвоха, с гордостью ответил Сергей.
– А у скинхеда? Вашего начальника, который на новеньком «БМВ Х6» ездит, какая?
– Тысяч шестьдесят получается точно! – с нотками зависти продолжил сливать информацию не слишком умный опер.
– Здорово… – задумчиво произнес Григорий. – А говорят, что экономистов толковых в стране нет!
Алексей улыбнулся и хмыкнул, оценив шутку. Сергей же в недоумении посмотрел сперва на коллегу, потом на собеседника и, стараясь сформулировать вопрос, так напрягся, что смог только выдавить из себя звук, напоминающий стон. Поняв, что большего от него уже не добиться, Тополев озвучил ответ на этот незаданный вопрос.
– При таких огромных расходах и относительно скромных заработках вы умудряетесь заставить законы экономики работать по немыслимым формулам, позволяющим вам шикарное существование за счет тех, кого вы должны защищать. При этом обычные люди, живущие по закону, становятся преступниками, и вы их сажаете в тюрьму. А вы, защищающие закон за сорок пять тысяч рублей в месяц, покупаете новые иномарки не в кредит и два раза в год отдыхаете за границей, даже несмотря на то, что приказом министра внутренних дел вам запрещено выезжать за пределы нашей родины из-за последних событий с Крымом, Магницким и прочих санкций.
– Это руководству запрещено, а нам, рядовым сотрудникам, по секрету можно, – быстро отреагировал на обвинения Сергей.
Можно было бы продолжить полемику, но подоспела смена, и счастливые, невыспавшиеся и немного бухие были заменены на несчастных, наглых и таких же пьяненьких Вадима и Олега, которые моментально начали звонить руководству с вопросами, когда их сменят. И, получив вместо ответа громкую брань и угрозы оставить на дежурство в выходные, совсем загрустили: уткнувшись каждый в свой новенький айфон, начали играть в нехитрые игрушки, иногда отвечая на поступающие сообщения в соцсетях.
Ближе к часу дня прибыл Андрей Южаков и, стараясь быть незамеченным, юркнул в кабинет следователя. Для Григория время пошло быстрее. Двери в остальные кабинеты были открыты, сотрудники хаотично передвигались по коридору и с интересом разглядывали незнакомцев, приютившихся у стола, стоящего рядом с дверью начальника следственной части полковника Нефедовой Марины Сергеевны. Она так же, как и остальные подчиненные, вынужденно терпела неудобства, связанные с появлением в жизни вверенного ей подразделения незваных гостей. На утренней пятиминутке она прокомментировала этот факт собравшимся у ее кабинета сотрудникам, попросив их не обращать внимания на посторонних, не вступать с ними в пререкания и разговаривать только о погоде. Тем не менее появившиеся в коридоре люди, их разговоры, редкие посетители кабинетов скрасили Гришины посиделки, отвлекая его от грустных мыслей.
Вскоре дверь в комнату Черноус открылась, и вышел Андрей, вытирая обильно выступивший на лбу пот. К нему подбежал один из оперативников и, прошептав что-то, отвел его в сторону, подав знак коллеге, чтобы тот заводил задержанного к следователю. Южаков прятал взгляд и явно нервничал. Григорий громко поздоровался, чем вызвал у него оторопь и нервный тик.
Валерия была не в настроении. Ее дежурство давно закончилось, и вместо того, чтобы идти домой, ей приходилось выполнять задание сверху. Работа явно не клеилась. Приходилось трудиться без огонька и совсем без интереса. Ее безразличное отношение к процессу передалось участникам следственных действий. Ей было уже совсем все равно. Еще вчера вечером она явно симпатизировала задержанному, но сейчас хотела только выйти из здания МВД и забыться. Когда зашел Гриша и улыбнулся ей, она немного смягчилась. Разговор с потерпевшим уже состоялся, и после него осталось больше вопросов, чем ответов. Было абсолютно ясно, что сам Андрей занимается незаконным бизнесом, что его прикрывают люсиновские менты, что сидящий перед ней человек виновен, что ей эту вину и доказывать особо не надо, а дело можно считать закрытым. Но все равно что-то не складывалось и не давало ей покоя. Было много «почему» и всего одно «потому что».
Валерия, несмотря на юный возраст и невысокое звание, знала, как и за сколько заводятся такие уголовные дела, сколько стоит сопровождение, посадка и дальнейшая работа в СИЗО[8 - Следственный изолятор.]с подследственным. Цена варьировалась и зависела от персоны заказчика и заказанного. Самое сложное и затратное – это заведение уголовного дела и, вследствие правильного результата работы оперов, отправка в тюрьму до суда. В данном случае обэповцы свое отработали, теперь дело было только за ней – допрос, очная ставка и ходатайство об избрании меры пресечения, связанной с изоляцией от общества, а дальше сама система начинала работать, доводя человека до получения срока. Она еще вчера, до звонка сверху поняла, что дело проплачено, и ей отводилась роль статиста. Что ни денег, ни славы она не получит, что в случае чего из нее сделают крайнюю, и поэтому ей очень хотелось найти хоть малую зацепку в деле, чтобы либо от него отказаться, либо отказать в аресте. Она пошла на хитрость и вызвала в качестве бесплатного – положнякового – адвоката своего знакомого юриста, обладающего хорошим опытом в делах о мошенничестве и действительно имевшего адвокатскую честь и человеческую совесть. Он немножко задерживался, и поэтому ей приходилось затягивать процесс следствия, ссылаясь на сильную занятость другими уголовными делами, что было не совсем правдой. Но она очень хотела, чтобы хоть на первых порах интересы Григория представлял именно ее адвокат, а не тот, кого еще вчера вечером предложили бойцы с Люсиновской.
В дверь тихо постучали. Не дожидаясь ответа, вошел молодой человек лет тридцати и рукопожатием поздоровался со всеми присутствующими, кроме Валерии: ей он поцеловал руку. Широко улыбнувшись Тополеву, он достал из кармана пиджака визитку и протянул со словами:
– Меня зовут Илья. Я адвокат Московской коллегии адвокатов и буду представлять ваши интересы сегодня как бесплатный, предоставленный государством по закону. У вас есть возражения?
– Пока что нет, – ответил Григорий. – Давайте пообщаемся наедине, а там посмотрим.
– Да, конечно! Пойдемте в коридор и поговорим, чтобы нас никто не слышал, – предложил Илья и сделал знак руками, объясняющий, что в кабинете их могут прослушивать посторонние и записывать разговор. – Мы выйдем, Валерия Владимировна. Вы не возражаете? – обратился он к следователю.
– Это ваше право, – коротко и сухо ответила Валерия, сделав вид, что и адвокат, и его клиент ей неприятны, но закон превыше всего.
Илья открыл дверь, взял под руку своего нового подопечного и направился в коридор. Пройдя в глубину здания и убедившись, что никто их не слышит и ничто не может побеспокоить, он остановился и обернулся к Тополеву.
– Я вас слушаю очень внимательно! Чем я могу вам помочь?
– Я могу вам доверять? – с места в карьер, глядя прямо в глаза адвокату, спросил Григорий.
– Я хорошо знаю, что такое адвокатская тайна, и, наверное, поэтому Валерия Викторовна пригласила именно меня. Вы можете на меня полностью рассчитывать и доверять мне.
– Чтобы я мог вам полностью доверять, дайте мне свой телефон: мне нужно сделать конфиденциальный звонок, – тихо и очень настойчиво сказал Григорий.
– Кому вы собираетесь звонить?
– Мне надо позвонить жене, ее зовут Лариса, и спросить, удалось ли ей связаться с моими друзьями.
– Тогда я вам очень настоятельно рекомендую предупредить ее, что в ближайшие несколько часов к вам в квартиру приедут с обыском несколько оперативных сотрудников, и если вам жалко свою оргтехнику, ценные вещи и документы, то лучше, чтобы их там не оказалось, – протягивая трубку и подмигивая, так же тихо ответил Илья.
