скачать книгу бесплатно
Здесь мира нет.
Иди в духовный скит!
Живи средь стен, где древние иконы,
в ночной тиши с возможностью антенн,
со всей Руси улавливают стоны.
Что нужно человеку по судьбе,
дорога или лики безучастья?
Какой талант вы заперли в себе,
искатели несбывшегося счастья?
Твоя тоска плывёт издалека,
на воле средь людей возводит стены.
Душа срывает небо с потолка,
крушит замки и требует измены
своей судьбы. Но люди в мире злы,
к своим сооруженьям равнодушны,
они взрывают стены и углы,
и в тупики заталкивают души.
Ночная дорога
Ночная дорога хранит откровенье
прошедших людей и машин.
Невидимо длятся следы настроенья,
сливаясь с шуршанием шин.
Дорога не ведает лиц и улыбок,
она ощущает дрожа
мелодию бега, шаганье ошибок,
страх пяток, в которых душа.
Ей цвет не понятен зелёный и красный,
лишь стук, тарахтенье, прыжок…
И кожей шершавой читается праздник
сквозь ритмику множества ног.
В провале дня возникнет тень
В провале дня возникнет тень
и занавесит светлый день.
Неразличимая для глаз,
она соткется в вихре фраз,
из чьих-то взглядов и смешков,
из нелюбимых голосов.
И исказится угол уст,
и день вдруг станет сер и пуст.
Ты выйдешь, сдерживая крик,
забыв, что сутки – краткий миг.
Мы Ад свой выдумали сами
Мы Ад свой выдумали сами,
и воссоздали на Земле.
Кого-то пожирает пламя,
а кто-то мечется во мгле.
В каких веках в науке пыток
так изощрялся дикий ум?
Убийц непойманных избыток…
Всё это Зло от наших дум.
И катастрофы, как возмездье,
ползут за нами всё круша,
и невозможные болезни,
как платья меряет душа.
Белый ветер встаёт над землёю
Белый ветер встаёт над землёю и бродит в сердцах,
заметая дороги, что тянутся между людьми.
Белый берег безмолвья не тает, и тянется страх
от гигантских костров из пещерного детства Земли.
Протяни мне ладонь. Отчего мы замкнулись в толпе?
Не коснись никого, сразу тока получишь удар.
Через гулкую боль не пробиться ни мне, ни тебе…
Нужно что-то отдать, чтоб принять сострадание в дар.
Не утоните в собственных ошибках
Когда-нибудь за каждый лишний жест,
за злое слово спросится. Зачтется
тоска, утраты, слёзы, муки, стресс,
что вызвал ты в чужих сердцах, прольется
на голову повинную твою…
И ты утонешь в собственных ошибках,
и рухнут стены в комнатном раю,
на самомненье созданные зыбком.
И что всего ужаснее, потом
провалишься в беззвёздное пространство,
в безвременье, в забвенье… Решетом
пройдут сквозь душу биотоки чванства.
И всё, что было тёмного в тебе,
рассеется туманом, оседая,
раскаянье останется в судьбе,
как безвозвратность призрачного рая.
Меж озером и рощею лежала
Меж озером и рощею лежала.
И был немыслим этот юный гроб.
Берёзовое, скинув покрывало,
шагни босая в ледяной сугроб.
Был детский хор как плач немногословен,
не сознавая смертного конца,
лучи сквозящих солнечных часовен
стекали к свету твоего лица.
И лик живой над мёртвым затеплился,
всё те же губы, брови и глаза…
Двойник возник и тихо растворился,
как по щеке скользнувшая слеза.
Две жизни одинаково похожих,
две тени, две девчушки-близнеца
совпали, прикоснувшись чуткой кожей,
дыханьем и сиянием лица.
И только мать стонала безутешно,
не понимая почему один
из двух детей подснежник уцелевший,
и ночь забвенья стала над другим.
Чёрные сердца
Врастая в новый день, не потеряй лица,
и душу не замажь, не замарай сознанье…
Уходит в сумрак ночь, но чёрные сердца
вступают каждый день в борьбу за выживанье.
Кто в этой схватке прав, кто выдержит из нас?
Они порой хитры, нежны и лицемерны.
И каждый новый миг, и каждый новый час
паденьем нам грозит, бедою иль химерой.
И в правилах игры не царствует закон.
Их помыслы черны, слова набиты скверной,
но ты к ним не спеши на сговор и поклон,
и душу не неси как жертву в стан неверных.
И пусть борьба порой бывает нелегка…
Толпой на одного – излюбленный их метод…
Им ночь – родная мать, и черный цвет греха
царует на земле, но только до рассвета.
Мой век – чертополох!
Мой век – чертополох!
Он врос в святую землю,
как истинный сорняк,
нарушив благодать!
Мой век – чертополох,
но я его приемлю
с психушкой и тюрьмой,
с умением страдать.
Мой век – чертополох,
бедою переполнен,
он болен воровством,
оболган навсегда.
Жестокий, как пигмей,
он бродит в стенах комнат,
где в рамочках висят убитые года.
Век славных, добрых дел,
которым счет неведом,
в который раз спеша возводит
пьедестал,
там, где упали в грязь
свершенья и победы,
что прежде второпях
в историю вписал.
Мой век – чертополох,
он сам себя линчует,
он сам себя творит,
но скоро хлопнет дверь,
и он, наверно, стыд своей кончины чует,
и мечется в тоске,
затравленный, как зверь.
Желания
Желания материализуются
в запахи и цвета,
в вещи, в дороги, в улицу
с названием «Суета»,
что бесконечно-длинная,
ей не видать конца…
Бывают желанья сильные,
на части разносят сердца!
Чьё-то желанье рыжее
вон по шоссе мельтешит…
Время желаньями движимо,
они стали частью души.
Чем же тебе помочь?
Ветер поднялся в рост
и в тихий шёпот врос.
И шелестя слова
переняла трава.
Слышишь, шаги шуршат…
Это идёт Закат.
Кровью набряк, бедой…
Повремени! Постой!
Дальше ведь будет ночь,
уже ни чем не помочь.
Идёт война
Идёт война… Она не позабыта,
