скачать книгу бесплатно
Я зажимаю уголки губ Понга большим и указательным пальцем и немного сдавливаю их.
– О боже, он так жаловался, когда принёс рыбу в нашу школу.
– Да, – скрипит зубами Рене. – Это очень кропотливая работа. – Рене тянет акулу.
Пинг лает.
– Есть, достала! – говорит Рене. – Пинг, сидеть! Тихо! – Она поднимает палец, и собака мгновенно усаживается на пол в ожидании угощения. Рене поднимает спасённую акулу-молот. – Отлично, на ней отпечатки зубов.
– Эта акула, которая побывала в схватке. Засунь её обратно. – Я протягиваю Рене открытую сумку. – У Аттилы наверняка есть ещё.
– Это его последняя партия. Надеюсь, он станет повеселее.
– Разве он не был рад сделать хоть что-то хорошее для природы? – Я достаю из кармана пару легендарных печёночных байтсов от папы: один кусочек для Пинга, второй – для Понга. Нам очень нравились занятия, связанные с рыбами. Не то чтобы мы особо интересовались тем, что настоящую рыбу травят отходами, которые сливают в реку. А проект начали именно из-за этого. Нам просто было весело раскрашивать деревянные фигурки.
Рене кивает.
– Только вот Аттила жаловался на то, что в танк, который он нарисовал на стене Чемплейн Хай, тоже был заложен важный посыл – защита окружающей среды.
– Классный был танк. Я люблю 3D. Он будто прорывался через школу. – А ещё он наводил на меня страх, но об этом я умолчал.
– Твой кит тоже был классным, – сказала Рене. – Кит-Зелёный Фонарь. Очень необычно.
– Больше всего я люблю зелёный и белый.
Зелёный Фонарь – моё школьное прозвище. Оно закрепилось за мной после того, как однажды в четвёртом классе Бруно и Тайсон увидели меня в супергеройских боксерах, когда я переодевался к физкультуре.
Рене уставилась на спортивную сумку.
– Странно, что рыба всё ещё здесь. Школа Брюса Т. Линдли завершает часть программы, которая посвящена окружающей среде. Сегодня они должны были раскрашивать рыбу.
– Может, Аттила забыл отнести её? – улыбаюсь я. Аттила совершил большую ошибку.
Рене тяжело вздыхает.
– Только представь всех этих младшеклассников в халатах, которым и разрисовывать-то нечего.
Мне приятно, что даже Аттила может забыть о столь важном деле. Эта мысль толкает меня на благородный поступок.
– Знаю, давай отнесём рыбу за него?
– Ты уверен? От Брант Хиллз до Брюса Т. Линдли пешком минут пятнадцать. Придётся взять с собой Пинга и Понга, чтобы не опоздать в школу.
– Уверен.
Мы ходим в школу на Брант Хиллз, в седьмой класс. В школе Брюса Т. Линдли учатся с первого по шестой класс. Я поднимаю сумку и тут же роняю её себе на ногу.
Ай, ай, ай. Вторая ошибка за сегодня. Я обнадёжил Рене, а теперь подведу её.
– Эти рыбы весят целую тонну. До школы Брюса Т. её не дотащить.
День первый. Ошибка третья
На фоне ошибки Аттилы, который забыл отнести рыбу куда надо, моя попытка поднять сумку – всего лишь неверная оценка собственных возможностей. Аттила крупнее и тягает железо. Наверно, он может поднять её одной рукой.
Рене сдвигает брови.
– Аттила схлопочет, если этих штук не будет в школе к началу уроков.
– Может, поделим их?
– Давай, вот только… В другом конце прихожей стоит ещё одна сумка. Дай-ка я проверю. Боже мой. Да, эта тоже набита рыбой – Рене тащит хоккейную сумку из другого конца комнаты.
– Да не может быть. – Я качаю головой. – Хорошо, погоди. Может, у вас есть тележка?
– Нет. – Рене щёлкает пальцами. – Но у Рювена – есть!
– Точно, железная такая. Мы развозили в ней почту.
– Он точно одолжит её.
– Отлично!
Пинг лает от возбуждения.
Мы волочим сумки к двери в обход Пинга и Понга. Потом Рене бежит к Рювену. Я держу собак. Она звонит в дверь.
Никто не открывает. Но тележка стоит у самого дома. Просто стоит и ждёт. Пока Рене звонит во второй раз, Пинг лает, а Понг поднимает длинное ухо.
– Мы опоздаем, – кричу я.
Она кивает, с надеждой оглядывается по сторонам, а затем хватает тележку.
– Мы вернём её до того, как они заметят пропажу. Он не будет возражать. – Рене бежит обратно вместе с тележкой.
– У него есть камера наблюдения? – спрашиваю я.
– Не думаю. А что?
– Да просто у мистера Руперта есть камера. А ещё у него пропал почтовый ящик. – Я представляю мистера Руперта в камуфляже. В моих мыслях у него в руках винтовка, и он кого-то преследует. Я поворачиваюсь лицом к Рене. – Ты же не думаешь, что его украл Аттила?
– Это не его почерк. Если бы на городской стене вдруг возникло граффити взрыва почтового ящика, я бы заподозрила брата.
– Мистер Руперт наверняка отказался бы от такого граффити на стене своего дома.
– Ты определённо прав.
Рене поднимает сумку за один конец, я – за другой. Мы закидываем её в тележку. Сумка занимает её целиком. Затем я ставлю на неё вторую сумку. У этой тележки низкие борта, в отличие от её пластиковых сестёр с удобными сиденьями, в которых возят малышей. Но у нас совсем нет времени на два захода.
Мы неспешно трогаемся. Спортивная сумка медленно сползает вниз после каждой кочки или ямки. Я держу Понга на поводке, поэтому тащить за собой переполненную тележку ещё неудобнее.
– Давай я сменю тебя на тележке, – предлагает Рене. Я передаю ей ручку. Но ей ещё сложнее, потому что Пинг бросается под колёса.
– Отдай-ка обратно. – У меня появилась гениальная идея. Я привязываю поводок Понга к ручке тележки, продолжая при этом придерживать петлю. Теперь телегу тянет Понг, а не я. Пинг продолжает покусывать колёса. Управляться и с ним, и с телегой ещё сложнее. Но до школы остаётся всего квартал. Время есть.
Понг тянет телегу за угол, по дороге, которой мы прошли сегодня, то есть через дом миссис Уиттингем. Я рассказываю Рене об удивительной инсталляции к Хэллоуину:
– Обрати внимание на куклу на качели. Она выглядит настолько правдоподобно, что… – В этот момент у меня отвисает челюсть.
Теперь жёлтые качели пусты. Их раскачивает ветер.
– Наверное, миссис Уиттингем занесла куклу в дом, – говорит Рене. – Может, она напугала самых младших детей.
– Но её минивэна не видно. – В окнах тоже ничего не видно, шторы плотно закрыты. – Ворон с надгробиями тоже пропал.
– Рановато для Хэллоуина, – говорит Рене.
– Надеюсь, мистер Руперт не обвинит меня в пропаже, – но я-то знаю, что обвинит. Он видел куклу у меня в руках. Он никогда не забудет про это, как и про то, что Понг наложил кучу под его цветы.
– Почему он подумает на тебя?
– Потому что… – Мне не очень-то хочется раскрывать ей все детали. В это мгновение Пинг начинает лаять и низко рычать, как большая собака. Удивительно, на что способна эта маленькая козявка.
К нам подходит женщина в оранжевом жилете, надетом поверх большого синего пальто. На ней солнцезащитные очки и кепка как у полицейского. Она бледна, как вампир, а её прямые и гладкие волосы напоминают крылья ворона. У неё в руке стоп-сигнал. Наш новый регулировщик – мадам X. Дети прозвали её так, потому что на спинке оранжевого жилета нашит «Х» из светоотражающего жёлтого материала.
Наверное, стоп-сигнал раздражает Пинга. Он не любит автобусы, скейтборды, людей в толстовках или с пакетами и зонтами в руках, а теперь, видимо, ещё и женщин в больших пальто и со стоп-сигналами.
Она подходит всё ближе и ближе. На ней солнцезащитные очки, поэтому я не понимаю, заметила ли она нас.
Пинг заводит Понга своим лаем, и тот резко дёргает тележку вперёд. Верхняя сумка заваливается набок. Мне не хватает буквально секунды, чтобы поймать её. Сумка падает. Деревянные поделки рассыпаются в разные стороны.
Мадам X поднимает знак «Стоп». Если она опустит его, то удар придётся на Пингу по голове. Он заливается лаем.
Рене протягивает руки, чтобы отвести удар от собаки.
В эту секунду мадам Х опускается на колени и кладёт дорожный знак рядом с собой.
– Смелый, смелый, хороший малыш. – Она протягивает руку, на которой перчатка, и гладит ею Пинга.
Пинг лает ещё ниже.
– Можно, я его угощу? – спрашивает она у меня. Наверное, потому что на мне форма с отпечатком лапы – логотипом «Королевского выгула собак» на кармане футболки.
– Да, конечно.
– С самого детства у меня были джек-расселы. – Она даёт ему небольшую молочную косточку. – Эта со вкусом сыра, – говорит она Пингу, а затем протягивает большую кость Понгу. – А эта – с беконом.
Пинг заваливается на спину, и она чешет ему брюхо.
Тем временем я собираю рыбу обратно в сумку.
– Хороший мальчик, сбросил эту уродливую рыбу, из-за которой я не вижу детей с площадки.
Четвёртую ошибку за сегодня совершает мадам Х. Она путает деревянные заготовки с уже раскрашенными рыбками, которыми украшен школьный забор зоны для малышей. Да, я считаю, что нужно считать и те ошибки, которые делают взрослые. Они же не упускают возможности указать на ошибки детей.
Я открываю рот, чтобы объяснить, что это всего лишь заготовки, а не разрисованные рыбки, как на школьном заборе. Из рюкзака Рене раздаётся пара нот симфонии номер пять.
Она достаёт телефон из бокового кармана и проверяет входящие.
– Это Аттила, – читает она. – Он в панике. Вышел на пять минут, чтобы одолжить машину для доставки рыбы. Вернулся домой, а рыб нет, – хмурится Рене.
Ну, отлично, промах мадам Х можно вычёркивать – наша ошибка гораздо крупнее. Пусть это будет третья ошибка за сегодня. Мы очень хотели помочь угрюмому Аттиле, который, как мы думали, забыл про общественную работу. Мы его недооценили. Аттила просто нашёл более простой способ выполнения этой работы.
День первый. Ошибка четвёртая
Мадам Х идёт дальше в сторону парка, в то время как мы с Рене и собаками неуклюже катимся в другую сторону – к парковке школы Брюса Т. Линдли, чтобы пересечься на ней с Аттилой.
Он добрался раньше нас. Высокий, с чёрным заострённым ирокезом и тяжёлыми, как у гориллы, руками, Аттила даже не здоровается, лишь бурчит:
– Отдай. – Он выхватывает у меня ручку тележки и тащится с ней к школьной двери.
– Мы должны вернуть тележку Рювену, – воодушевлённо говорит Рене, пока мы плетёмся за Аттилой. Она в три раза мельче его и в три раза более жизнерадостная.
– Ждите здесь! Им, – Аттила тычет пальцем в собак, – вход воспрещён.
Он тянет тележку к ступенькам. Верхняя сумка снова сползает и падает. Аттила клянёт всё на свете, собирает выпавшую рыбу и бубнит под нос что-то похожее на:
– Ненавижу, ненавижу, ненавижу.
Мы бросаемся ему на помощь. Даже не знаю зачем.
– Дурацкая рыба, – бурчит он, как только мы заканчиваем.
Потом он уходит в школу и пропадает. Нам кажется, что его нет целую вечность.
– Надеюсь, они не заметят отпечатки зубов на акуле, – говорит Рене.
– Тот, кому она достанется, заметит, – отзываюсь я. – Может, ему даже понравится.
Наконец Аттила выходит из школы и возвращает нам пустую тележку Рювена. Он снова бурчит под нос что-то совсем не похожее на «спасибо», а затем отчаливает на старом жёлтом «Сатурне», над починкой которого он работает с друзьями.
Я не сдерживаюсь и качаю головой.
– Ну, был рад помочь.
Рене хмурится.
– Аттила очень занят в эти дни.
