скачать книгу бесплатно
У него была табличка. И сцена. Не хватало только пары ребятишек. А вдруг – во дворе играл брат этого мальчика? Или кузен? Или пусть даже приятель?
Черт возьми! Да даже если у него нет брата, сойдет и сестра! Одета она, как пацан, и волосы зачесаны назад. Кто заметит подмену? Разве только те, кто видел первый снимок. Хотя и они вряд ли его пристально разглядывали. Это была не та тактика, которую предпочитал Эллис. Но успех репортера зачастую зависел от его способности проявлять находчивость.
К тому же, если уж три цента так легко приподняли этой девчушке настроение, то, возможно, и ее родителей воодушевят две долларовые купюры. Заплатить им – то же самое, что заплатить моделям за рекламу модных безделушек в женском глянцевом журнале. Разве нет?
Эллис проверил свои карманные часы. Половина второго. Времени на размышления о том, что правильно, что нет, что благоразумно, а что опрометчиво, уже не осталось. Он быстро запрыгнул в машину и завел мотор.
Глава 6
Сидя за своим столом, Лили оглядела новостной отдел, убедилась, что ее никто не услышит, и подняла телефонную трубку.
С тех пор, как она утром отклонила приглашение Эллиса, ее изводило желание его принять. А почему бы и нет? Учитывая еду, что ожидала ее в пансионе.
Каждый вторник в обязательном порядке на ужин подавался пудинг с говядиной и почками – любимое кушанье если не постояльцев, то британской домовладелицы.
Да и если уж начистоту, выход в свет привлекал Лили не столько едой, сколько возможностью побыть в обществе. Иначе остаток вечера она бы неминуемо провела за чтением книги в своей убогой спаленке. Хотя… все, что напоминало свидание, до сих пор представлялось ей неприемлемым без участия Сэмюэла. Воспоминание о нем разбередило сердце Лили, подтолкнуло быстрей набрать номер.
Оператор вышла на связь.
– Здравствуйте, – ответила Лили. – Я бы хотела заказать междугородний…
– Вы не могли бы говорить громче?
Вокруг Лили стоял суматошный гул, неуклонно возраставший к сдаче материалов на верстку. Зажав трубку, Лили почти прижала ее микрофон ко рту:
– Я хотела бы позвонить по межгороду.
– Номер абонента?
Не успела Лили его назвать, как сбоку выросла фигура. Лили резко повернулась в кресле и увидела, что к ней приближается Клейтон Брауэр со страницей текста в руке.
Пальцы Лили еще крепче сжали трубку; ее шанс на звонок был упущен.
– Мэм? – нетерпеливо переспросила оператор.
Сигарета, зажатая во рту Клейтона, пыхнула колечками дыма. Он слегка кивнул Лили в приветствии.
В глазах репортера светилась та же самоуверенность, что пронизывала его насквозь – от широкой стати и косой ухмылки до поступи, которой он ежедневно вышагивал по новостному отделу в своем шикарному костюме и ботинках с декоративными накладками из кожи, надраенной ваксой до блеска.
– Я вам перезвоню, извините, спасибо. – Лили положила трубку в гнездо, а Клейтон вынул изо рта сигарету и выдохнул:
– Простите, что оторвал вас от дела, мисс Палмер.
– Ничего страшного, вы тут ни при чем. – Лили сделала вид, будто перебирает на столе бумаги. – Я была уверена, что номер лежит тут, а сейчас я его не вижу.
В неловкой паузе, последовавшей за ее словами, Лили представила себе репортерский взгляд Клейтона – пытливый и подозрительный, изучающий каждое ее движение. Но когда она вскинула глаза, его внимание было приковано к закрытой двери босса. Сквозь стеклянную панель в ней частично просматривались участники собрания внутри. Что так взбудоражило его любопытство?
– Мистер Брауэр? – Голос Лили прозвучал резче, чем ей хотелось (замедленная реакция на его вмешательство).
Но Клейтона это не смутило. Все еще не отрывая взгляда от двери, он загасил сигарету.
– Похоже, этот старый пес Шиллер готовится собирать свои вещички, – пробормотал репортер.
– Он что – увольняется? – Ошарашенная, Лили обернулась к кабинету шефа. И вытянула шею, чтобы самой все увидеть. Но затылок блестящего черепа мистера Шиллера, проглядывавшего сквозь его редкие седые волосы, загородил ей лицо босса. – С чего вы это взяли?
– А вы разве не читали в последнее время его колонку? – повернулся к Лили Клейтон с изумленным вопросом в глазах. – Все о путешествиях по свету. Сафари, глубоководное рыболовство… У Шиллера явно засвербело. Готов побиться об заклад, даже на деньги.
Только в такой подборке тем не было ничего необычного – мистер Шиллер вел, по сути, собственную колонку. Он проработал в «Экземайнере» с первых дней основания газеты. И с такой выслугой лет редко считал нужным обсуждать что-либо с боссом. Тем более с глазу на глаз.
Как сейчас.
– Ах, да, чуть не забыл… – Клейтон положил на стол Лили лист бумаги. – Это источники, которые просил босс.
Если Клейтон и сказал еще что-то перед тем, как отойти, то Лили пропустила это мимо ушей. Она была слишком поглощена новостью и возможностями, давно погребенными на задворках ее сознания, а теперь вынырнувшими из его недр, как лава вулкана.
Лили выдвинула нижний ящик. И из-под вороха карандашей, марок и блокнотов для стенографических записей извлекла одну папку, травянисто-зеленого цвета. Ее уголки загнулись, края изодрались. Шутка ли – столько лет складировать в ней эссе и заметки, написанные еще в школе. Лили сохранила не все свои работы – только лучшие.
При переезде в Филадельфию она захватила с собой свои дурацкие амбиции, аккуратно припрятанные среди этих страниц. Но, пройдя множество безрезультатных собеседований, Лили осознала, сколь низки ее шансы стать новой Нелли Блай. Захватывающими приключениями этой репортерши – от кругосветной гонки до ареста за статью об условиях в тюрьмах – вынужденно восхищались даже самые заносчивые журналисты мужчины. Впрочем, они тут же подчеркивали: Блай – лишь исключение из правил. Другим женщинам в репортерстве делать нечего. И к тому времени, как Лили забрела в «Экземайнер», она уже была не настолько наивной, чтобы отказаться от должности секретаря. Реальность регулярной зарплаты перевесила ее гордыню.
Но если Клейтон был прав, то сейчас перед ней замаячила новая возможность. Когда еще представится подобный случай?
Недавно она помогла продвинуться по карьерной лестнице Эллису Риду. Возможно, и у нее появился шанс добиться прогресса в своей карьере! И если у нее все получится, она исполнит, наконец, давнее обещание, данное не только себе…
Глава 7
Девочка просияла от восторга, когда Эллис вылез из своей машины:
– Надумали купить еще один букет, мистер?
Эллис припарковался на подъездной грунтовке возле дома, похожего на все остальные деревенские дома – с крыльцом и сетчатой дверью. Только глянец белой краски на его стенах уже потускнел.
– На самом деле я надеялся застать дома твоего папу, – сказал парень. Будь хозяин дома на месте, он бы наверняка захотел обсудить с ним «финансовую сделку».
– А его нет, – ответила девчушка; белобрысый мальчик уже пристроился сбоку от нее.
– Твой папа на работе?
– Нет, на небе. – Равнодушный, лишенный всяких эмоций тон девочки убедил Эллиса: ее отец попал на небо не недавно. И все же парень мягко заверил ее:
– Мне очень жаль это слышать.
Мальчик потянул девочку за комбинезон. Он явно не был склонен доверять незнакомцу.
– Не будь таким мнительным. Вечно ты ожидаешь ото всех гадостей! Это тот самый человек, что дал мне центы. – Девочка снова переключила свое внимание на Эллиса и округлила глаза, словно показывая ему: мальчик слишком маленький, чтобы понимать, что к чему.
Эллис улыбнулся. Ему определенно нравилась эта девчушка.
– Полагаю, это твой маленький братик?
– Маленький – это вы верно подметили. Келвину всего пять.
– Я не маленький. – Круглое личико мальчика сморщилось в гримасе недовольства; слива превратилась в чернослив.
– А я – Руби. Руби Диллард. Мне восемь лет и три месяца.
Эллис почти угадал ее возраст, хотя и ошибся на целый десяток, если брать в расчет, насколько не по годам она была смекалистая.
– Хорошо, Руби. А у тебя случайно нет еще одного братика, а?
– Еще одного? Нету, слава Богу, – уперла девочка в бока свои кулачки. – Черт возьми, да мне и одного хватает, чтобы прокормить. – Руби с трудом удержалась от улыбки при виде того, как полыхнули вызовом глаза Келвина, обрамленные густыми ресницами.
– Мама-а-а-а! – Мальчик стремглав понесся в дом; их мать явно находилась внутри.
Ответ на следующий вопрос Эллиса поступил своевременно.
– Эй, мистер, послушайте. – Руби наклонилась вперед и заговорила театральным шепотом: – В церкви есть одна тетка… Она поет как умирающая кошка… И она зовет маму «Джери», сокращенно от Джеральдины. Но мама терпеть не может, когда ее так называют. Так что… не называйте ее Джери.
Эллис кивнул и приподнял бровь, давая Руби понять: можешь в этом на меня положиться! В этот самый момент ее мать вышла из дома. И направилась прямиком к ним, вытирая свои руки о выцветший полосатый фартук, надетый поверх домашнего платья. Солнце подсветило ее
песочно-русые волосы, стянутые в нетугой пучок. Из-за матери выглядывал Келвин.
– Я могу вам чем-то помочь? – поинтересовалась женщина ровным тоном, под стать спокойному взгляду.
– Добрый день, миссис Диллард. Я из газеты «Филадельфия Экземайнер». Извините, что побеспокоил вас в середине дня.
– Мы ни на что не подписывались.
– Нет-нет, я не за этим.
– А тогда за чем?
«Ладно, перейдем сразу к делу».
– Видите ли, я написал для газеты одну статью. И мне нужно сделать несколько снимков с детьми. Это не займет много…
– Нам это не интересно. Руби, ступай-ка, займись домашними делами.
– Но, мама! Ты что, не слышала? Я хочу быть в газете!
– Юная барышня! У меня сегодня нету сил повторять тебе дважды. – Женщина и вправду выглядела уставшей, постоянно покашливала и отмахивалась от пыли, висевшей в воздухе; хотя сил на то, чтобы наподдать дочке, у нее еще было довольно.
Плечики Руби поникли. Она медленно поплелась по ступенькам наверх. Эллис подошел ближе:
– Пожалуйста, миссис Диллард! Прежде чем вы примите окончательное решение… – Еще несколько секунд – и эти дети, как и те двое мальчишек, будут для него потеряны. Эллис поспешно вытащил из кармана свернутые трубочками банкноты: – Не сомневайтесь, я заплачу.
Руби резко развернулась. При виде наличных ее маленький ротик алчно приоткрылся, а Келвин приподнял голову, округлив до невозможности глаза. Умаслить Джеральдину оказалось не так легко, но, по крайней мере, она не ушла.
Воспользовавшись, пусть и мизерным, шансом, Эллис поторопился изложить вкратце содержание статьи и описать фотографии, которые ему требовались: ее детей это особо не коснется. Никаких имен или других подробностей, кроме названия округа, в очерке не будет. Фотографии просто проиллюстрируют то бедственное положение, в котором пребывает множество американских семей.
Когда Эллис закончил, Джеральдина скрестила руки на груди и стала внимательно его изучать – оценивая, обдумывая. А потом ее карие глаза встретились с глазами детей. Пепельная бледность женщины, подчеркнутая темными кругами, выдавала жизнь, лишенную красок. Но в ее тоне Эллис уловил завуалированное достоинство:
– Мне нужно развесить на заднем дворе постиранное белье. Пока я буду занята, можете сделать свои фотографии. А потом дети займутся домашними делами. – И с этими словами Джеральдина развернулась и скрылась в доме.
Эллис так и не понял, сколько ему дали времени на фотосъемку. Лишь предположил, что немного. В считаные минуты он поставил детей на ступеньках крыльца, рядышком друг с другом, и с табличкой на переднем плане.
Камера была готова к съемке.
Эллис поймал в объектив перепачканные грязью лица ребятишек, полюбовался их губками-бантиками и заостренными ушками. Благодаря уговорам Руби теплота согрела и улыбку Келвина, и выражение его глаз. И если братья-мальчуганы, которых он снял раньше, излучали невинное простодушие, то облик этих ребят, особенно Руби, был преисполнен глубины с печатью преждевременного взросления.
Эллис делал очередной снимок – Руби только-только приобняла за плечи Келвина – когда на пороге передней двери нарисовалась Джеральдина. Подняв ладонь, она прикрыла лицо от камеры:
– Этого достаточно. Вы получили, что хотели.
Фотосессия была закончена.
С дюжиной отличных снимков на пленке Эллис успел поблагодарить ребят, прежде чем мать загнала их в дом. А потом задержал ее на крыльце и передал деньги, уловив в ее глазах проскользнувшее отчаяние:
– Я вам очень признателен, миссис Диллард. Вы мне просто жизнь спасли!
Джеральдина только кивнула и, не сказав больше ни слова, ушла в дом.
В переднем окошке, обрамленном голубыми льняными шторками, вдруг выглянула Руби. Словно появившись на сцене для прощального поклона, она махнула Эллису рукой и ускользнула из виду.
* * *
Не медля ни секунды, Эллис пустился в обратный путь.
Трясясь в своей колымаге по дороге в Филадельфию, он задумался о новых снимках. И чем больше миль он проезжал, тем сильнее сомневался в приемлемости подмены.
Но когда Эллис добрался до Центрального города, в его сомнения вгрызлась суровая реальность. На площади Независимости, перед Индепенденс-Холлом слонялись зашуганные люди в костюмах и шляпах. На их шеях висели таблички с написанными от руки объявлениями.
Ищу приличную работу. У меня три профессии.
Возьмусь за любую работу. Милостыню не прошу.
Семейный. Ветеран войны. Закончил колледж. Нужна работа.
Вкупе эти люди послали Эллису суровый сигнал: стоит позабыть о своих намерениях и целях, и тебе самому придется вскоре вешать на грудь похожую табличку. И Эллис решил: если его когда-нибудь спросят об этих фотографиях, он, безусловно, признает правду. Он не собирался бессовестно лгать…
На углу Эллис открыл дроссельную заслонку и свернул на Рыночную площадь. И на этот раз испытал признательность к своему дряхлому движку за тарахтение. Хоть что-то заглушало мерзкий шепот его совести.
Глава 8
Прошла неделя с публикации статьи, но письма и звонки продолжали поступать в редакцию. Читатели жаждали узнать о судьбе этих «бедненьких, милых детишек». Как и следовало ожидать, некоторых возмущала готовность матери торговать родными детьми, своими кровинушками. Но подавляющее большинство посочувствовали тяжелому положению семьи.
Чтобы убедиться в этом, Лили довольно было только глянуть на рабочий стол Эллиса. Он был завален вещами – безвозмездной помощью от неравнодушных людей. Чего там только не было! Плюшевые мишки и обезьянки, одежда, консервы, маринованные овощи, лоскутное одеяло. По слухам, в нескольких конвертах были вложены даже наличные с предложениями работы. И все это, как слышала Лили, должен был отвезти нуждавшейся семье лично Эллис (ради соблюдения ее права на конфиденциальность).
Такое решение не вызывало удивления, учитывая то, какая именно фотография пошла в печать. Досадная неприятность с первым негативом вынудила Эллиса отснять вторую пленку. В тот день босс диктовал Лили служебную записку, когда в его кабинет ворвался мистер Бэйлор с папкой альтернативных фотографий. Сквозь стеклянную панель двери Лили покосилась на Эллиса. Тот наблюдал за ними издалека, слишком взволнованный, чтобы усидеть спокойно на месте. И Лили вновь – как и тогда в парке – захотелось поддержать его, придать ему уверенности. Но откуда ей было знать, что решит Говард Тримбл. У него частенько случалось по семь пятниц на неделе.
