Киноклуб

скачать книгу бесплатно


– Да-да, конечно.

Робин достает из сумки блокнот:

– Мобильник сломался. На следующей неделе буду покупать новый, а пока живу в девятнадцатом веке. Дашь свой номер, позвоню, как только обзаведусь телефоном. А хочешь, диктуй имейл.

Останавливаюсь на втором варианте. Притвориться, что до тебя не дошло электронное письмо, легче, чем врать, будто не слышал звонка.

– Спасибо, что согласился взглянуть на мои комиксы! – радуется Робин. – Наверное, тебя теперь часто просят взглянуть на рукописи.

– Вообще-то ты первая.

– Да ладно! Нет, серьезно? Тогда с почином! Ну как, общаешься с кем-нибудь из наших?

– Только с РТ.

– Как же, припоминаю! – радуется Робин. – У нас с ним была общая биология. Помнишь нашего учителя, мистера Линга?

– Извини, про школьные годы чудесные стараюсь лишний раз не вспоминать.

– Слышала, его через несколько лет уволили. Ехал на машине и сбил ученика.

– Ну, это как-то слишком сурово. Он же не нарочно.

– В том-то и дело, что нарочно.

– Беру свои слова обратно.

– Но я его не виню. Тот парень – зажравшийся и обнаглевший «золотой» мальчик. Вдобавок вечно передразнивал, как мистер Линг картавит. Бедняга эти насмешки, должно быть, с первого рабочего дня терпел. Может же человек раз в двадцать лет сорваться. Сначала мистера Линга обвиняли в покушении на убийство, но потом изменили статью на более мягкую. А РТ, кажется, в какой-то известной группе играет?

– Играл. Но у него с коллегами возникли творческие разногласия. Все никак простить их не может.

– Да, помню. Характер у РТ непростой. Как-то раз смотрела выступление этой группы. Забыла, как называется…

Я помню, но боюсь, что, если произнесу название «ООН» вслух, из-за спины вдруг выскочит РТ, который, как оказалось, слышал весь разговор, и спросит, не покупал ли кто-нибудь из нас последний сингл группы. С одной стороны, в издательстве РТ делать вроде бы нечего, а с другой, подобные прецеденты уже имели место.

– Не ломай зря голову. Коллектив совершенно неинтересный и ничем не примечательный.

– Ой, извини, тебе, наверное, пора. А я тут стою и уже целый час болтаю как идиотка. Наверное, задерживаю тебя.

– Ну что ты, я никуда не спешу, – отвечаю я. – Ну ладно, удачи! Желаю получить заказ!

– Спасибо! – улыбается Робин. – И тебе того же! – Сообразив, что сболтнула не то, хлопает себя по лбу. – Что я несу? Тебе-то никакие заказы не нужны! Я имела в виду – тебе тоже удачи.

– Я так и понял.

– Встретишь РТ, передавай привет. И скажи: я ему желаю всего самого лучшего, но то, что он вытворял на биологии с препарированной лягушкой, – полное извращение.

Хочу поинтересоваться, что именно он вытворял, но потом решаю, что лучше воздержаться.

– Ладно, так и передам.

– Еще раз спасибо и пока! Я тебе как-нибудь напишу!

Помахав рукой, Робин шагает к лифту. Я же направляюсь к двери. В первый раз встретил кого-то из бывших одноклассников. От остальных ни слуху ни духу – не считая РТ. Вот бы и он последовал их примеру! Тогда «Крик Вильгельма» был бы не моей проблемой. Впрочем, тут же пристыдил себя – нельзя так думать о лучшем друге. Почти виноватым себя чувствую. Но только почти.

А еще хочется со всей силы пнуть себя за то, что не сумел отвертеться и дал-таки этой девушке адрес своей электронной почты. Впрочем, отказ бы прозвучал грубо, а продиктовать ненастоящий имейл у меня бы духу не хватило. Если бы мы встретились еще раз – что, надо признать, крайне маловероятно, – не смог бы смотреть Робин в глаза и чувствовал бы себя полным козлом. Причем это был бы один из тех редких случаев, когда подобное самоуничижение совершенно оправданно. Попробуйте объяснить, зачем дали человеку несуществующий имейл, да так, чтобы оправдания ваши звучали безобидно. Ну-ну, удачи.

Проблема в том, что в последние несколько лет стал очень тяжело сходиться с людьми. А с тех пор, как Натали сбежала к режиссеру и съемки экранизации романа сорвались, и вовсе избегаю этого всеми силами. Просто новые знакомства требуют сил и энергии, которыми в данный момент не располагаю. Слышал, к тридцати годам у спортсменов замедляются рефлексы, но не думал, что то же самое произойдет с моими социальными навыками. По-прежнему бываю в общественных местах – кино, музеях, галереях. Но там я могу оставаться невидимкой. Можно ни с кем не разговаривать – более того, от тебя этого никто не требует и не ожидает. На вечеринки меня зовут редко, а если и приглашают, чаще всего отказываюсь. Кстати, у этой стратегии есть дополнительный плюс – таким образом я сразу сокращаю число будущих приглашений.

Единственное более или менее массовое мероприятие, связанное с общением, от которого не пытаюсь отвертеться, – регулярные собрания киноклуба. Наоборот, на них хожу с большим удовольствием. Но там я всех знаю, а значит, не нужно лезть из кожи вон, пытаясь кому-то понравиться, или лихорадочно придумывать, что сказать, чтобы, не дай бог, не повисло неловкого молчания. Никто не задает глупых и бестактных вопросов о карьере или личной жизни и не интересуется, где я беру идеи для книг (последний вопрос давно уже оскомину набил). Для нас всех киноклуб – место, где можно просто быть собой.

В прошлом году примерно в это же время года на меня вдруг ни с того ни с сего напала жестокая бессонница. Промучившись десять дней, отправился к врачу. Тот посоветовал вести более подвижный образ жизни и предлагал направить на консультацию к психиатру. Мы с РТ потом долго шутили по этому поводу. В честь героя «Бойцовского клуба» называли друг друга «Тайлер Дерден» и говорили незнакомым людям, будто наш киноклуб – всего лишь прикрытие, а на самом деле мы состоим в подпольной анархистской организации и тайно собираемся в темных подвалах, где разносим в пух и прах творчество Джареда Лето. К счастью, и бессонница, и эти шуточки оказались явлением преходящим.

Но от слов, сказанных в редакции журнала, не отказываюсь. Мне и правда не мешало бы сменить обстановку. Отдохнуть и от Торонто, и от всех знакомых. Конечно, приятно, что планы по экранизации моей книги успешно реанимированы, но, к сожалению, они совершенно не вовремя нарушают другие мои планы. Вернее, не нарушают, а только откладывают, однако все равно досадно. Вот почему, когда редактор сообщила новость о возобновившихся съемках, отреагировал прохладно. К тому же по собственному опыту общения с киношниками знаю: если сказали, что будут снимать фильм, это еще ничего не значит. Готов поспорить: со дня на день что-нибудь сорвется и съемки отменят. Универсальное правило: чем привлекательнее выглядит сделка, тем больше шансов, что ты останешься в пролете. Увы, именно так обстоят дела в кинобизнесе – и, подозреваю, не только в нем. Вот почему в ближайшее время собираюсь держаться от всяких бизнесов подальше.

Спускаюсь в метро и проезжаю пять остановок до кинотеатра «Престиж». Там сегодня показывают расширенную версию «Бешеного быка», а мне как раз нужно написать к следующему номеру обзор лучших фильмов Скорсезе. Даже если до статьи руки не дойдут, «Бешеный бык» меня хоть немного взбодрит. Район, в котором находится кинотеатр «Престиж», знаю неплохо. Как-то раз подписывал там книги в каком-то заштатном несетевом магазинчике, который, насколько помню, сгорел. С освободившимся местом поступили так же, как и со всей свободной землей в городе, – отгрохали многоквартирный жилой дом. Впрочем, оно и к лучшему. Помню я их персонал – с приветом, все до единого. Псих на психе сидит и психом погоняет.

За те два с половиной часа, что просидел в кинозале, повалил такой густой снег, что не видно противоположной стороны улицы. До чего все-таки хорошо жить в городе, где есть метро!

Глава 5

К сожалению, досмотреть «Грязного Гарри» до конца не получается: с Тео произошел несчастный случай на виадуке Блур.

В крошечную подвальную комнатенку Ленни набилось восемь человек. Фильм смотрели, рассевшись неровным полукругом вокруг монитора компьютера. Раньше у Ленни был старенький телевизор, но в прошлом году электронно-лучевая трубка взорвалась. Повезло еще, что подвал не сгорел.

Мы смотрим сцену, в которой Клинт Иствуд вытрясает информацию из Энди Робинсона, угрожая «Магнумом-44» и рассказывая, какое это убойное оружие. Интересно заметить, что в наше время этот «Магнум-44» является одним из самых мощных револьверов, доступных в широкой продаже любому простому американцу. И тут у меня начинает звонить телефон.

Не отключать мобильник во время фильма – грубое нарушение этикета не только в кинотеатре, но и в гостях. А уж в киноклубе этот промах и вовсе причислен к разряду вопиющих и непростительных. Оправдание у меня только одно: обычно мне звонят так редко, что отключать телефон просто нет необходимости. Редко кому даю свой номер, а те, кому он известен, прекрасно знают: без дела мне лучше не звонить. В основном все общение происходит по электронной почте.

Шепотом бормочу извинения и спешу на кухню, стараясь не наступить на пустые коробки из-под пиццы, сваленные на полу. Гляжу на дисплей. Номер незнакомый.

– Алло, – напряженно произношу я.

У человека, осмелившегося прервать Гарри Каллахана, должна быть на это весомая причина. Оказалось, звонил мне штатный врач университетской клиники, куда Тео доставили после несчастного случая. Что именно произошло, доктор толком не объяснил, но сказал, что Тео хочет со мной поговорить. Не соглашусь ли я приехать? И если можно, побыстрее.

– Что с Тео? – выпаливаю я.

Все мысли об убийце по кличке Скорпион и допустимости нарушения гражданских прав и свобод во имя общего блага сразу вылетают из головы.

– Сейчас с мистером Ломаном все в порядке, но…

– Скажите толком, что случилось? – требую я. – Авария? Тео пробил ограждение?

– Думаю, будет лучше обсудить ситуацию при личной встрече, а не по телефону, – отвечает врач с тем выводящим из себя олимпийским спокойствием, без которого, судя по всему, медицинские дипломы выпускникам просто не выдают. – Сможете подъехать сегодня вечером?

Спрашивается, с чего вдруг Тео хочет видеть именно меня? Был ли в машине кто-то еще? Дориан? Дети? Надеюсь, они живы и здоровы. Понимаю, что от доктора Все-подробности-при-личной-встрече больше ничего не добьешься. Говорю, что уже выезжаю, и даю отбой. К тому времени остальные собравшиеся уловили если и не конкретные слова, то общий встревоженный тон разговора (вернее, той его половины, за которую отвечал я). Поставив фильм на паузу, ребята спросили, что стряслось.

– Тео попал в аварию! – объявляю я, засовывая мобильник обратно в карман и хватая куртку. – Его в больницу отвезли.

– В какую аварию? – спрашивает Дэвид. – Надеюсь, он не слишком сильно пострадал?

– Не знаю, но похоже, что нет, – отвечаю я. – Сказал, что хочет меня видеть.

– Я с тобой! – восклицает РТ и тоже берет куртку.

– И Костас тоже! – подхватывает Костас. – Он на машине и всех довезет!

К тому времени Костас уже успел осушить бо?льшую часть содержимого бутылки «Реми Мартен» емкостью сорок унций, которую притащил с собой. Если шофером нашим будет выступать Костас, мы с РТ попадем в больницу гораздо быстрее, чем предполагали, и сразу окажемся в одном отделении с Тео. Причем компанию нам составят водители и пассажиры всех ближайших автомобилей. Ленни уже предусмотрительно спрятал ключи от машины рядом с бутылкой воды – единственным напитком, которым Костас уж точно не захочет угоститься.

– Спасибо, конечно, но не хочу тебя утруждать, – говорю я. – Сейчас быстренько добежим до Спадина и поймаем такси.

– А почему Тео зовет тебя? – спрашивает Ленни. – Только не обижайся, но у него ведь жена есть.

– Без понятия, – пожимаю плечами я. – Извини, что прерываю показ, но сам понимаешь – дело срочное.

Выбегаю через черный ход. РТ спешит следом. Дверь, ведущая в квартиру Ленни, проделана в задней стене дома и находится под навесом для автомобилей. Вообще-то на лестнице установлены датчики движения для включения света, чтобы в темноте никто не расшибся, но срабатывают они редко. Едва не на четвереньках на ощупь ползем вверх по скользким ступенькам, потом выбегаем на улицу. Сначала сворачиваем влево, потом устремляемся вправо. Благополучно ловим такси и уже через пятнадцать минут оказываемся в больнице. Там нам велят подождать в маленьком закутке. Садимся на два стула, обитые винилом горчичного цвета.

Наконец приходит доктор и рассказывает, что Тео обнаружили висящим на сломанной части ограды с южной стороны виадука Блур. Пациент утверждает, будто пытался поймать какой-то предмет, на ходу вылетевший из окна машины, но какой именно, ответить затрудняется. Полиция склонна считать, что имела место неудачная – вернее, наоборот, удачная – попытка самоубийства. Тео перелезал через обледеневшую ограду, но поскользнулся и зацепился курткой за сломанную перекладину. К счастью, не считая царапин и легкой степени переохлаждения, наш друг не пострадал. Когда спрашиваю, каким образом Тео умудрился переохладиться, врач объясняет, что спасатели двадцать минут не могли пристроить лестницу, чтобы его снять. Когда Тео доставили в больницу, он наотрез отказался давать телефон жены и вместо этого потребовал, чтобы позвонили мне.

– Не догадываетесь почему? – интересуется по этому поводу врач.

– Даже не представляю, – отвечаю я.

– Может, у вашего друга семейные проблемы?

– Насколько знаю, нет.

– Мы его всегда считали образцом счастливого семьянина, – прибавляет РТ.

Когда входим в палату, Тео с мрачным видом сидит в кровати, уставившись на собственные ноги.

– Привет, – говорю я, стараясь не разговаривать с ним как с шестилетним малышом, и терплю неудачу. – Как самочувствие?

– Да, весело ты вечерок провел, – прибавляет РТ.

– Меня Дориан выгнала, – не глядя на нас, сообщает Тео.

– Выгнала? – повторяет за ним РТ. – В смысле, из дома?

– Признался, что изменял ей с женщиной из нашей команды по алтимат-фрисби.

Мы с РТ так ошарашены, что надолго умолкаем.

– Понимаю, – наконец произношу я. – И Дориан… э-э… не слишком обрадовалась.

– Сказала, что хочет развода, – продолжает Тео. – После такого предательства она больше не сможет мне доверять. Спросила, как, по моему мнению, она должна объяснять детям, почему мама с папой больше не вместе. – По щекам Тео текут тихие слезы. – А еще заявила, что не позволит мне с ними видеться.

Сажусь на край кровати и кладу руку другу на плечо.

– Господи… Да, приятного мало. Сочувствую.

– Ты в глубокой жопе, приятель, – соглашается РТ. – Ну ничего, выкарабкаешься. Только больше не занимайся банджи-джампингом без страховки. Особенно над рекой Дон.

– Ну да, у нас с Дориан проблемы, только дети-то тут при чем? – горестно всхлипывает Тео. – А без них мне жизнь не мила!

– Расслабься! – утешает РТ. – Никуда от тебя дети не денутся! Обязательно с ними увидишься. Когда-нибудь.

– Хочешь, мы поговорим с Дориан? – предлагаю я. – Позвоним прямо сейчас.

– Нет-нет! – пугается Тео. – Если Дориан узнает, на суде обязательно использует этот случай против меня! И тогда уж точно не увижу ни Хлою, ни Джаспера. Ради бога, никому не рассказывайте!

Уверен, что даже самый некомпетентный адвокат по бракоразводным процессам сумеет раскопать эту неблаговидную историю независимо от того, позвонит Тео жене или нет. Впрочем, сейчас об этом лучше не упоминать.

– У тебя что, правда была интрижка с девушкой из команды? – уточняет РТ.

Тео кивает с виноватым видом.

– Долго? – спрашиваю я.

Конечно, это не мое дело, но разве не меня Тео позвал в больницу после своей удачно неудавшейся попытки самоубийства? В подобной ситуации надо быть полной свиньей, чтобы вести себя так, будто дела друга тебя не касаются.

– Не очень, – бормочет Тео. – Месяца три, не больше.

Мы с РТ переглядываемся. Трудно поверить, что наш правильный, занудный и ужасно предсказуемый друг Тео Ломан ходил налево. Будь на его месте Костас, тогда другое дело – тот «перезнакомился» бы со всеми гостьями женского пола еще до конца свадьбы. Но Тео… Это же ни в какие ворота!

– А что за девушка? – продолжает участливые расспросы РТ.

– Ее зовут Танесса.

– Как? Ванесса? – переспрашивает РТ.

– Нет. Танесса – через «Т». Давно заметил, что она со мной заигрывает, но сначала думал – вдруг показалось? С тех пор как дети родились, Дориан меня совсем замечать перестала.

– Что, неужели столько лет ничего не обламывалось? – пугается РТ. – Вот бедолага!

– Короче говоря, однажды вечером Танесса попросила помочь – надо было открыть багажник и положить туда спортивную сумку. Сказала, запястье растянула.

– Серийный убийца Тед Банди тоже так жертв заманивал, – припоминаю я.

Тео вскидывает брови.

– Вот и у нас с этого началось.

– Ты по-прежнему общаешься с этой девушкой? – спрашиваю я.

Тео качает головой:

– Нет. Танесса помирилась с бывшим. Он у нее работает в службе исполнения наказаний. Кажется, надзирает за условно освобожденными.