Ограниченный тираж

Из них четверых Аманда была самой разговорчивой. Столько лет перед камерой в программе новостей дали ей привычную непринужденность. Она очаровала толпу. Когда парень примерно их возраста попросил ее выйти за него замуж, она сказала:

– Мне жаль, но, должна признаться, мое сердце принадлежит Джорджу Боннеру.

Доминик почти забыл сюжетную линию о безответной влюбленности Дороти Барлоу в соседа Джорджа. Но Аманда явно подготовилась и зачитала монолог из шоу. Речь явно нашла отклик у женской аудитории. Мужчины, казалось, тоже оценили ее по достоинству. Не повредило и то, что Аманда, которая была хорошенькой в восемнадцать лет, теперь выглядела просто великолепно. Дороти Барлоу выросла утонченной и сексуальной. И толпа любила ее.

Но даже несмотря на то, что Аманда заранее выучила несколько реплик, Доминик, не будь дураком, тоже вспомнил пару слов. То, чего ему не хватало в подготовленном диалоге, он восполнил в анекдотах, рассказывая о том, как одна из старых машин не завелась и как они все равно сыграли ту сцену.

– Трое членов съемочной группы толкали ее сзади, а оператор не дал им попасть в кадр.

Он упомянул, как ему стало физически плохо во время сцены ужина в День благодарения, потому что было так много дублей, что он переел картофельного пюре с подливкой.

– Картофельное пюре раньше было одним из моих любимых блюд, но после той сцены я долгое время не мог его есть. – Эта реплика вызвала большой смех. Он забыл добавить, что Джефф был причиной такого количества дублей. Он снова появился неподготовленным и вдрызг пьяным.

Однако Доминик мог бы теперь отдать Джеффу должное. Сегодня его серые глаза были ясными и яркими, а настрой приподнятым. Очевидно, он был рад оказаться здесь. На нем была накрахмаленная белая рубашка, отглаженные брюки и блестящие туфли, как у старика, впервые за много лет идущего на свидание. Он слышал, что Джефф прошел реабилитацию около десяти лет назад, и, судя по его виду, это помогло. Мэри тоже выглядела хорошо для женщины своего возраста. Как сексуальная библиотекарша. Хоть и будто немного контуженная.

– Моя дочь сказала мне, что смотрела сериал онлайн, но я не знала, что оно стало так популярно, – проговорила она. Мэри не могла поверить, что зрители знают подробности о шоу, детали, которые они четверо в значительной степени забыли.

Вопросы и ответы могли бы продолжаться и дальше, но, к счастью, Руби прервала их после того, как они пробыли на сцене полтора часа.

– Всегда уходите на пике, – сказала она за кулисами. – Пусть они запишутся на встречу, если им нужно больше времени с Барлоу.

Доминик в последний раз затянулся сигаретой. За предыдущие годы у него родилось трое детей от двух разных женщин. Отношения не продлились долго, но дети никуда не делись, а выплаты алиментов становились все убойнее.

Первая женщина была благоразумной, продолжала работать и не настаивала на большем. Возраст первых двух детей перевалил за двузначную цифру, так что конец выплат был не за горами. Вторая, Джейми Картер, мать его трехлетнего сына Ника, не работала с того дня, как родила. У нее была процветающая актерская карьера, по большей части эпизодические роли, но она бросила все это, чтобы сидеть дома. Из-за этого у них часто были скандалы: Джейми утверждала, что он обещал жениться на ней, а Доминик советовал ей устроиться на работу. Она высасывала из него все соки, и он с нетерпением ждал совершеннолетия сына.

Что еще хуже, вокруг радиостанции усиливались слухи, указывающие на то, что его контракт не будет продлен в конце года. Конечно, он догадывался, что к этому идет. Его образ тупого качка потерял былую популярность. Как недавно сказал один из его друзей, «людей нынче сложно удивить». Его рейтинги падали с каждым днем, поэтому известие о том, что его скоро уволят, не стало неожиданностью, но он все еще был не готов. Все сложилось бы по-другому, если бы у него имелось немного отложенных денег, но контроль финансов никогда не был его сильной стороной. Ему нравилось жить на широкую ногу, поэтому эта подработка и сопутствующие ей деньги помогли бы ему удержаться на плаву, пока он придумывает план.

Доминик бросил сигарету на землю и затушил ее носком ботинка, затем достал телефон, чтобы посмотреть, сколько осталось времени до встречи. Когда он посмотрел на экран, то услышал звук уведомления, возвещающий о получении нового электронного письма и сообщения. Как оказалось, они были идентичны:

Привет, Доминик! Меня зовут Майло Лаппин, и я пишу вам от имени Феликса Уортингтона. У него есть деловое предложение: десять дней вашего времени в обмен на 2 миллиона долларов. Заинтересованы? Перезвоните, и мы назначим встречу.

Заинтересовавшись, он набрал номер.

Глава четвертая

Мэри, Джефф и Аманда сидели за столом в конференц-зале, отведенном для актеров, пили кофе и разговаривали. Руби привела их сюда, а затем в волнении убежала, сказав, что придет за ними, когда наступит время для встречи. Не самое плохое место, чтобы скоротать время. На полу лежало типичное для офисов ковровое покрытие, что создавало небольшой эффект звукоизоляции. Здесь также были стулья на колесиках с мягкими сиденьями, а на тележке стояли кофе, фрукты и выпечка.

Подходящее время, чтобы восполнить упущенную информацию о жизни друг друга. Мэри испытывала странное чувство дежавю, слушая вопросы Джеффа о личной жизни Аманды. Она и забыла, что бывший коллега был таким искусным собеседником. Он действительно уделял внимание чувствам других, что говорило о многом. Создавалось впечатление, что ему не все равно. Он всегда хорошо общался с детьми на съемочной площадке. По крайней мере, когда не был пьян.

– Я хожу на множество свиданий, но слишком занята для серьезных отношений, – объясняла Аманда. – Рабочий график просто сумасшедший! Раннее утро. Разделенные смены. Могут вызвать в любую минуту, когда происходит какое-то важное новостное событие. Я не знаю, как бы вообще смогла жить с парнем по такому графику. – Она заправила прядь волос за уши.

– Ты должна придумать способ, – сказал Джефф. – Иначе станешь такой же, как я: старой и одинокой. Годы пролетают в мгновение ока. Именно так выглядит одиночество, верно, Мэри? – Он потянулся и сжал ее руку.

Мэри испуганно поставила свою кружку.

– Я вовсе не одинока.

– Не все время, нет… но вот вечера – это тяжело, тебе не кажется? А каникулы?

– Не для меня. У меня есть дочь, и мы очень близки.

– Ну, конечно. – Он сложил пальцы вместе. – Но она взрослая и не живет с тобой, верно? Так что ты, по сути, одинока. Или есть что-то, чего я не знаю?

Она напряглась.

– Поскольку ты не проводил со мной никакого времени с девяносто четвертого года, нормально, что ты многого не знаешь.

Последовала долгая неловкая пауза, которую нарушила Аманда:

– Я ненавижу, когда мама и папа ссорятся.

Это заставило их рассмеяться.

– Мы не ссоримся, милая. Иногда взрослые просто не соглашаются друг с другом. – Джефф расплылся в улыбке, и Мэри заметила это. Она взглянула на мужчину своими прежними глазами: на его суровую внешность и юношеское озорство, проглядывающее сквозь морщины. Люди почти всегда были одинаковыми внутри; тело – лишь внешняя оболочка, которая со временем увядает и стареет.

Доминик зашел в комнату. От него несло сигаретным дымом и освежителем воздуха.

– Я только что получил самое странное сообщение от помощника Феликса Уортингтона. Он предлагает мне два миллиона долларов.

– Мне пришло то же самое, – сказала Аманда, подавляя зевок. – Несколько минут назад.

– Такое же? – Он показал ей экран.

– Точно. – Она пренебрежительно махнула рукой.

Доминик кивнул.

– Джефф, вы с Мэри тоже должны были получить сообщение.

Каждый из них достал свои телефоны, чтобы взглянуть.

– Ну, и что ты думаешь? – Джефф поднял свой телефон. – Феликс Уортингтон предлагает мне два миллиона долларов.

– Мне тоже. – Мэри уставилась на экран. Она редко получала сообщения, даже из разряда спама. Единственной, кто когда-либо писал ей, была ее дочь Хейли. Странно, у этого человека были все их номера телефонов.

Аманда сказала:

– Просто удали. Поверь мне, это ерунда. Спам.

– Сначала я тоже так подумал, но потом набрал номер. – Доминик сделал паузу для драматического эффекта, и на его лице появилось торжествующее выражение.

Мэри первой нарушила неловкую тишину:

– И?

– Все правильно. Я связался по видеосвязи с Феликсом Уортингтоном и его помощником Майло. Это точно они. Оказывается, Феликс – большой поклонник шоу, и он хочет встретиться со всеми нами, чтобы поговорить о возникшей возможности. Он не стал особо углубляться, но это десятидневное обязательство, и когда оно закончится, каждый из нас получит по два миллиона долларов.

Джефф откинулся на спинку стула.

– Сынок, мне неприятно тебя огорчать, но это действительно похоже на развод. За свою жизнь я понял, что никто и никогда просто так не даст тебе два миллиона долларов.

Доминик пожал плечами:

– Я думаю, что это по-настоящему. Феликсу действительно нравится наш сериал. Сказал, что недавно обнаружил его в Интернете и запоем пересматривал снова и снова. Он просит нас вылететь к нему, чтобы лично представить свое предложение. Он позаботится обо всех приготовлениях к путешествию, и мы сможем остаться в его доме. Отвечаю, ничего страшного. Это всего лишь один уик-энд. Что нам терять?

Если у Доминика и была одна выдающаяся черта характера, так это его дар убеждения. И все же он не ошибся.

– Если он платит за это, мы могли бы, по крайней мере, пойти и выслушать его, – сказала Мэри. Прошло много времени с тех пор, как она делала что-то помимо рутины. По крайней мере, из этого получилась бы хорошая история для следующего ужина с друзьями. Феликс Уортингтон, таинственный миллиардер. О нем мало что было известно. Она слышала, что он был трезвенником, который отказывался подавать спиртное на мероприятиях своих компаний, несмотря на то, что владел одной из крупнейших винокурен в стране. Он редко появлялся на публике и почти никогда не давал интервью. Встретиться с ним лично было бы действительно чем-то особенным.

Аманда скрестила руки на груди.

– Если брать отгул на работе, мне нужно знать больше, прежде чем я возьмусь за это.

Доминик выдвинул стул и сел.

– Он хочет, чтобы мы приехали на его ранчо в Монтане, говорит, что нам там понравится. Потрясающий вид, полная конфиденциальность. Мы можем пользоваться бассейном, кататься верхом, ходить в походы, делать все, что захотим. Его шеф-повар приготовит все, что мы пожелаем. Мы нужны ему только на одну ночь, но можем остаться дольше, если захотим. Даже если не захотим принять его предложение, это будет похоже на бесплатный отпуск. Он примет нас в любые дни, которые подходят для всех нас.

Джефф поднял брови.

– Всех пятерых?

– Пятерых? – повторила Мэри, оглядывая стол.

– Это единственный камень преткновения. – Доминик вздохнул. – Предложение рассчитано на пятерых.

– А пятый у нас… – Аманда постучала пальцами по столу.

– Лорен, конечно. Он хочет, чтобы там была вся семья Барлоу, включая Лорен.

Мэри покачала головой.

– Лорен никогда на это не пойдет. Я пыталась поддерживать с ней связь, но она совершенно не шла на контакт. Даже отправила обратно мои рождественские открытки с запиской, в которой просила меня больше с ней не связываться.

Это задевало. Мэри знала, что Лорен была несчастна, работая над шоу. Она пыталась уделить ей немного дополнительного внимания и помощи, но была заблокирована тетей Лорен, которая также была ее менеджером и опекуном на съемочной площадке. Эта женщина была настоящим кошмаром, запугивала бедную девочку, когда та забывала свои реплики, как будто это волшебным образом делало ее лучшей актрисой. В четырнадцать лет Лорен была такой крошечной, что сойти за двенадцатилетнюю героиню не составляло большого труда.

Она была маленькой светловолосой пикси с голубыми глазами, и, когда она улыбалась, по-настоящему улыбалась, Мэри казалось, что девочка даже красивее Аманды. Но Лорен редко улыбалась, а Аманда, которая была достаточно самоуверенной, стала настоящей звездой шоу-бизнеса. Бедная Лорен. Во втором сезоне сценаристы отвели героине Лорен второстепенную роль. Это был акт милосердия, но ее тетя смотрела на это иначе.

Мэри повторила:

– Она на это не пойдет.

– Предоставьте это мне, – сказал Доминик. – Я смогу уговорить ее.

Глава пятая

Монтана

Майло и Феликс сделали видеозвонок Доминику, используя огромный компьютерный монитор, который занимал целую стену в кабинете Феликса. Размер экрана делал его лицо огромным, но также подчеркивал эмоции. Рвение Доминика трудно было перепутать с чем-то другим. Во время разговора Феликс позволил Майло взять инициативу в свои руки, вмешиваясь, только когда требовались разъяснения. Майло сел поближе к экрану, в то время как Феликс остался на заднем плане за своим огромным письменным столом, точной копией стола в Овальном кабинете.

Майло был крупным, мускулистым парнем с широкими плечами, резко контрастировавшим с худощавым телосложением Феликса и его непритязательными манерами. Поскольку Майло вел большую часть разговоров, кто-то мог бы подумать, что он босс, а Феликс – его верный помощник. У Феликса были свои причины позволить Майло ответить на звонок. Майло знал, что это было не из-за недостатка уверенности в себе – совсем наоборот. Феликс верил в сдержанное присутствие. Когда люди недооценивали его, это давало ему преимущество.

Работа на миллиардера превзошла все ожидания Майло. Ему хорошо платили, и он любил путешествовать. И каждый день приносил что-то новое.

В разговоре с Домиником Майло неопределенно говорил о том, что повлечет за собой десятидневное обязательство, но с энтузиазмом рассказывал о любви Феликса к шоу и встрече на ранчо в выходные. Чтобы довести дело до конца, он не раз упоминал о двух миллионах долларов. К тому времени, как звонок закончился, у Доминика практически текли слюнки.

После того как они повесили трубку, Феликс повернулся к помощнику:

– Все прошло хорошо.

– Он был впечатлен тем, что ты фанат шоу, – улыбнулся Майло. – Я бы предположил, что большинство поклонников – женщины.

– Это звучит немного сексистски, Майло. Я бы предположил, что большинство фанатов – это люди, которые тоскуют по более простым и нежным временам, – сказал Феликс. – Они видят семью, которую хотели бы иметь. Город Хейвен – утопия любого человека. Кто бы не хотел жить в месте, где каждый – друг и заботится о тебе?

– Не я, – мрачно сказал Майло. – Чем меньше людей вовлечено в мою жизнь, тем лучше. Мне и в групповых чатах иногда душно. – После долгой паузы он сказал: – Что ж, один убит, осталось четыре. Каковы шансы, что вы заставите всех пятерых согласиться на участие?

– Я бы поставил на сто процентов. – Феликс постучал ластиком карандаша по своему столу. – Без сомнения.

– Вы действительно так думаете?

– Я это знаю, – уверенно сказал Феликс. – Достаточно скоро они вернутся в Хейвен, играя те роли, которые им было предназначено играть.

– Из-за денег? – сам Майло выглядел неуверенным.

– Из-за них, – сказал Феликс, – и потому, что история нуждается в завершении.

Глава шестая

Город Канзас, штат Канзас

Доминик никогда не бывал здесь раньше и был уверен, что и в будущем никогда сюда не вернется. Если бы не дразнящие два миллиона долларов, ничто не смогло бы заманить его подальше от побережья в неприметный пригород в центре страны. Он выехал из аэропорта на арендованной черной «Тойоте Камри» и направился прямо к дому Лорен. Нет необходимости в гостиничном номере. Это была однодневная поездка, совершенно спонтанная, вызванная перспективой неожиданной финансовой прибыли.

Деньги стали еще более привлекательными, когда он осознал вероятность ни с кем ими не делиться. Ни одна из матерей его детей не узнает об этом. В соглашениях был прописан только процент с официальной зарплаты. Только из-за них Джейми наверняка подала бы на него в суд, чтобы получать бо́льшую сумму.

Теперь ему нужно было лишь уговорить Лорен поехать на встречу с Феликсом Уортингтоном в выходные. Остальные трое согласились почти сразу. У всех были сомнения по поводу его поездки в Канзас.

– Я просто не думаю, что ты сможешь уговорить Лорен на это. Даже за деньги, – сказала Мэри, покачав головой.

– Сейчас она замужем, и у нее есть дети. Она живет дальше.

Он понял ее точку зрения. Чего Мэри не знала, так это того, что Доминик был максимально замотивирован. Лорен пришлось согласиться, вот и все, что от нее требовалось. Ничто не помешает ему воплотить свои мечты в жизнь.

И вот он едет по какому-то захолустью, позволяя GPS указывать дорогу. Машина ехала мимо домов, которые казались одинаковыми. Типичные двухэтажные дома с пристроенными гаражами на две машины и небольшими передними верандами. Насколько он мог судить, здесь не было никакого определенного стиля или, по крайней мере, никаких заметных архитектурных особенностей. Выстроенные в ряд, они казались универсальными, каждый из них выглядел как специальный конструктор двадцатилетней давности.

Баскетбольные кольца на подъездных дорожках, оборудование для игровых площадок и батуты на задних дворах рассказывали ему все, что нужно знать о жителях района. Это было место, куда отправлялись ничего не добившиеся люди доживать свою жизнь. Они работали на скучных работах, женились, рожали двоих детей и проживали остаток своих дней, приходя домой после работы, чтобы подстричь газон и отвести детей на футбольную тренировку. Он содрогнулся при этой мысли. Да, у него были дети, но когда он проводил с ними время – что, конечно, случалось нечасто, – им было весело.

Доминик водил их в тематические парки и на спортивные мероприятия. С ним они принимали участие в событиях, которые обогащали их жизнь. Он следил за тем, чтобы их совместное времяпрепровождение всегда было позитивным. Не заставляя детей делать домашнюю работу. Он не был таким отцом и никогда им не будет.

Дом Лорен стоял последним на тупиковой улице. Доминик свернул на подъездную дорожку и окинул его оценивающим взглядом. Лужайка, на которой можно играть в гольф, окаймленная идеально ухоженными ландшафтными клумбами. Да, Лорен приняла жизнь среднего класса. Вероятно, копит на пенсию, откладывает часть каждой зарплаты и мечтает о том дне, когда они с мужем наконец смогут наслаждаться жизнью. Если бы они прожили так долго.

Два миллиона долларов могли бы в значительной степени избавить человека от такого рода тяжелой работы.

Доминик закрыл за собой дверцу машины и зашагал по дорожке с выражением наигранного веселья на лице. Была суббота; хотелось надеяться, что Лорен и ее семья окажутся дома. Больше всего ему хотелось встретиться с ее мужем и увидеть его лицо, когда тот услышит о сумме денег, которую его жена может заработать за две недели работы. Влияние мужа могло бы все изменить.

Позвонив в дверь, он услышал возню внутри, прежде чем дверь открылась и он столкнулся лицом к лицу с девочкой, которой на вид было около восьми. Светлые волосы, голубые глаза, синие джинсы и футболка с пандой. Копия Лорен. Девочка постарше, которая явно была ее сестрой и подростковой версией их матери, подошла к ней сзади:

– Шарлотта, ты не должна открывать дверь, если не знаешь, кто за ней.

Шарлотта, не сводя глаз с Доминика, указала пальцем.

– Я знаю, кто это. Это Дом-Том из шоу.

Дом-Том. Услышав это прозвище от двойника Лорен, его желудок сжался. Он вежливо спросил:

– Твоя мама дома?

Прежде чем они смогли ответить, он услышал голос Лорен:

– Девочки, кто там?

Потом появилась она, Лорен, но на двадцать пять лет старше. Ее светлые волосы до плеч немного потемнели, отчего она выглядела менее изможденной, а голубые глаза были более пронзительными, чем он помнил. Она немного прибавила в весе, что на самом деле улучшило ее внешность. В детстве она всегда смахивала на беспризорницу. Вечно голодная. С тех пор она превратилась в совершенно другого человека.

Когда она заметила его через щель в открытой двери, выражение ее лица посуровело.

– Чего ты хочешь?

Доминик включил обаяние.

– Разве так можно приветствовать старого друга?

Она нахмурилась, а затем повернулась к своим дочерям.

– Шарлотта, пожалуйста, надень свои сандалии. Эмили, не могла бы ты взять мою сумочку и ключи от машины со стойки? Мы опаздываем. – Лорен снова повернулась к Доминику: – Извини, не могу говорить. Ты пришел в неподходящее время. Всего хорошего. – И закрыла дверь у него перед носом.

Какого черта? Он прилетел сюда аж с побережья, а она закрыла дверь у него перед носом? Доминик несколько раз нажал на дверной звонок, слушая, как он звенит внутри дома. И получил некоторую степень удовлетворения, зная, что она никуда не денется, пока не даст ему шанс высказать свое мнение. Его машина была припаркована прямо в центре подъездной дорожки. Лорен пришлось бы ехать по газону, чтобы объехать ее. Он продолжал звонить в дверь, пока та наконец не распахнулась:

– Ты издеваешься надо мной? Просто уходи, Доминик. Чего бы ты ни хотел, меня это не интересует.

Он поднял руку.

– Просто выслушай меня. Я пришел подтвердить, согласна ли ты с предложением Феликса Уортингтона. Это действительно отличная возможность, тебе не кажется?

– У меня нет времени на твою чушь. Все, что я знаю, – это то, что мы опаздываем на заседание Общества защиты животных, так что тебе нужно убрать свою машину.

Теперь он мог определить выражение ее лица. Абсолютное отвращение. Тем не менее он продолжал пытаться.

– Просто дай мне две минуты. Это все, что мне нужно.

– Если ты не уберешь свою машину, я вызову полицию. – На этот раз дверь захлопнулась.

Он не помнил, чтобы у Лорен был настолько твердый характер. На съемочной площадке он однажды довел ее до слез, когда назвал занудой.

– Уходи, – говорил он, когда девочка хвостом следовала за ним и Амандой. – Никто не хочет тусоваться с тобой. Ты просто ботаник и зануда.

Он все еще помнил, как исказилось ее лицо, и судорожные рыдания, последовавшие за этим. Ее глаза были такими красными и опухшими, что им пришлось отложить запись сцены, в которой она играла ключевую роль. Она даже не назвала его причиной своих слез, настолько кроткой была в то время. Трудно сопоставить это воспоминание с женщиной, представшей перед ним. Очевидно, она изменилась.

Доминик послушно вернулся к машине и выехал задним ходом на подъездную дорожку. Он припарковался на улице через несколько домов и подождал, пока не увидел, как Лорен проезжает мимо на коричневом минивэне. Старшая дочь, Эмили, сидела на пассажирском сиденье рядом со своей матерью. Предположительно, младшая, Шарлотта, сидела сзади, хотя ее было трудно разглядеть через тонированные стекла. Он отъехал от тротуара, чтобы последовать за микроавтобусом, а затем позвонил Мэри, включив громкую связь.

– Она не захотела со мной разговаривать, – сказал он после того, как она ответила. – Захлопнула дверь у меня перед носом.

Мэри вздохнула.

– Мне жаль, Доминик. Я знаю, ты, должно быть, разочарован.

Разочарован? Она не знала и половины его чувств. Лорен стояла между ним и его будущим.

– Я еще не сдаюсь, нужно попробовать еще раз.

– Удачи, – сказала Мэри с сомнением в голосе. – Дай мне знать, как все пройдет.

– Будет сделано, – он сбавил скорость, приближаясь к перекрестку. Горел красный.

Между машиной Лорен и его собственной была только одна машина. Если Доминик потеряет ее из виду, то всегда сможет найти адрес местного Общества защиты животных, но он предпочитал следовать за ней. Светофор сменился, и он последовал за ней, когда она повернула направо на межштатную автомагистраль. Он держался на расстоянии нескольких машин позади, пока они не достигли съезда, ведущего на проселочную дорогу. Затем снизил скорость, позволив ей проехать дальше, чтобы не выглядеть слишком заметно. Когда они добрались до места назначения и он, наконец, свернул на стоянку Общества защиты животных, она и ее дочери уже выходили из своего автомобиля.

Доминик припарковался, а затем подошел к ней и крикнул:

– Эй, Лорен, у тебя есть минутка?

Она вытянула руку и встала перед своими дочерьми, как будто он представлял угрозу, что было нелепо.

– Эмили, Шарлотта, идите внутрь, – твердо сказала она. – Я сейчас подойду.

– Мам, – сказала Эмили, – я останусь с тобой. – Ее глаза метнулись от Доминика к матери, и на ее лице появилось выражение беспокойства.

– Нет. – Тон Лорен был решительным. – Иди со своей сестрой. Я с этим разберусь.

Когда девочки неохотно направились к зданию, Доминик крикнул:

– Приятно было познакомиться с вами, Эмили и Шарлотта.

– Тебе не разрешается разговаривать с моими дочерьми, – сказала Лорен, скрестив руки на груди.